Борьба с космополитизмом

Проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.

Часть серии статей об антисемитизме

История · Хронология Арабы и антисемитизм Христианство и антисемитизм Ислам и антисемитизм Новый антисемитизм Расовый антисемитизм Религиозный антисемитизм Антисемитизм без евреев Преследования евреев Гетто · Погромы Жид · Жёлтая звезда Инквизиция · Черта оседлости Изгнание евреев из Испании Катастрофа · Нацизм Еврейские беженцы Исход евреев из мусульманских стран Неонацизм Обвинения и мистификации Богоубийство · Ростовщичество Кровавый навет на евреев Ритуальное убийство Дело Бейлиса · Дело Дрейфуса Борьба с космополитизмом Дело врачей Сионистское оккупационное правительство Отрицание Холокоста · Жидокоммуна Жидобольшевизм · Жидомасонский заговор Антисемитская литература Против евреев и их лжи Протоколы сионских мудрецов Международное еврейство Моя борьба Завещание русского фашиста Божий Народ Борьба с проявлениями антисемитизма Антидиффамационная лига · Яд ва-Шем Амха · Центр Симона Визенталя Community Security Trust · EUMC Stephen Roth Institute · Wiener Library SPLC · UCSJ · SCAA

Категории:

История еврейского народа Антисемитизм · Евреи История иудаизма

«Борьба с космополитизмом» — идеологическая кампания, проводившаяся в СССР в 1948—1953 годах, и направленная против отдельной прослойки советской интеллигенции, рассматривавшейся в качестве носительницы скептических и прозападных тенденций.

Многие исследователи, описывающие данную кампанию, считают её антисемитской по характеру^[1]. Действительно, кампания сопровождалась обвинениями советских евреев в «безродном космополитизме» и враждебности к патриотическим чувствам советских граждан, а также их увольнениями со многих постов и должностей и арестами^[2][3]. Сопровождалась также борьбой за русские и советские приоритеты в области науки и изобретений^[4], критикой ряда научных направлений, административными мерами против лиц, заподозренных в космополитизме и «низкопоклонстве перед Западом».

Предпосылки кампании

Великая Отечественная война вызвала мощный подъём патриотических чувств, и прежде всего чувств русского патриотизма, которые в новых условиях уже не отвергались, а наоборот — поддерживались официальной пропагандой. Последний должен был включать в себя в политическом аспекте «гордость за свою страну, безусловную лояльность государству в лице руководителей», а в экономическом — «ударный труд в условиях уравнительного распределения и потребления для основной массы населения». Эта идеология, с точки зрения руководства страны, должна была стать главным элементом политической позиции советского гражданина. Однако для своего утверждения эта идеологема, как отмечено российским исследователем А. В. Фатеевым в монографии «Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954 гг.», нуждалась в антитезе — «образе врага», который и был создан в лице «американских империалистов» вовне и «низкопоклонников перед Западом» и «безродных космополитов» — внутри^[5].

Организационно кампания по воспитанию «советского патриотизма» направлялась «Агитпропом» (Управлением, с июля 1948 г. Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)) под общим руководством секретарей ЦК ВКП(б) А. А. Жданова и (после его смерти в 1948) М. А. Суслова.

При этом, по мнению ряда исследователей, в послевоенную эпоху идеология всё более окрашивается «в цвета русского национализма и великодержавия».^[2][6]

Первым шагом, обозначившим новый курс, стал тост Сталина на приёме в Кремле 24 мая 1945 года. В нём он отметил роль русского народа как руководящей силы, назвал его «наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза». Это дало толчок соответствующей кампании в прессе. Утверждалось, что русскому народу, «старшему и могучему брату в семье советских народов», довелось взять на себя главную тяжесть борьбы с гитлеровцами, и он с честью исполнил эту великую историческую роль. Без помощи русских «ни один из народов, входящих в состав Советского Союза, не смог бы отстоять свою свободу и независимость, а народы Украины, Белоруссии, Прибалтики, Молдавии, временно порабощённые немецкими империалистами, не могли бы освободиться от немецко-фашистской кабалы». Давались установки: «Партийные организации обязаны широко пропагандировать замечательные традиции великого русского народа как наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав СССР… должны разъяснять, что сталинская оценка… является классическим обобщением того исторического пути, который прошёл великий русский народ». Требовалось разъяснять, что «история народов России есть история преодоления… вражды и постепенного их сплочения вокруг русского народа», а его освободительная миссия и руководящая роль заключаются только в том, чтобы «помочь всем другим народам нашей страны подняться в полный рост и стать рядом со своим старшим братом».^[2]

Впрочем, кампания строго контролировалась сверху, и не допускались отклонения от установленного курса. Ознакомившись в июле 1947 г. с материалами А. А. Жданова к проекту новой Программы партии, Сталин против слов «Особо выдающуюся роль в семье советских народов играл и играет великий русский народ… он по праву занимает руководящее положение в советском содружестве наций» написал: «Не то». В редакционной статье журнала «Вопросы истории» наряду с утверждениями о недопустимости «национального нигилизма», «низкопоклонства», «очернения русской истории», прозвучали жёсткие требования: не допускать ошибочного понимания, игнорирования классового содержания советского патриотизма; сползания на позиции «квасного патриотизма». В области истории подверглись критике труды академика Е. В. Тарле — за его якобы «ошибочное положение об оборонительном и справедливом характере Крымской войны», за оправдание войн Екатерины II «тем соображением, что Россия стремилась якобы к своим естественным границам», за пересмотр характера похода в Европу в 1813 г., представленного «таким же, как освободительный поход в Европу Советской Армии». Осуждались попытки пересмотреть роль николаевской России как «жандарма Европы», попытки поднять на щит генералов М. Д. Скобелева, М. И. Драгомирова, А. А. Брусилова как героев русского народа. Строго осуждались попытки замены «классового анализа исторических фактов оценкой их с точки зрения прогресса вообще, с точки зрения национально-государственных интересов». Историкам напоминалось, что эти «ревизионистские идеи» осуждаются Центральным Комитетом партии.^[2]

В области литературы в 1947 году произошло осуждение ряда произведений А. Т. Твардовского. В декабре 1947 г. была опубликована статья главного редактора «Литературной газеты» В. В. Ермилова о книге И. Т. Твардовского (брата А. Т. Твардовского) «Родина и чужбина», которая осуждалась за «русскую национальную ограниченность».^[2] В целом, руководство страны строго удерживало кампанию в рамках «советского патриотизма».

Тогда же, в 1946—1948-м, были приняты партийные постановления, означавшие резкое ужесточение политики в области идеологии и культуры. Первым из них стало постановление «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» (14 августа 1946 г.). Оно обличало напечатанные в журналах «произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада», «по отношению ко всему иностранному». Постановление «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению» (26 августа 1946 г.) требовало запретить постановки театрами пьес буржуазных авторов, открыто пропоповедующих буржуазную идеологию и мораль, «сосредоточить внимание на создании современного советского репертуара». Постановления «О кинофильме „Большая жизнь“» (4 сентября 1946 г.), «Об опере „Великая дружба“» (10 февраля 1948 г.) давали уничижительные оценки творчеству ряда режиссёров, которым вменялись в вину безыдейность творчества, искажение советской действительности, заискивание перед Западом, отсутствие патриотизма.^[2]

«Дело КР» и суды чести

Основная статья: Суд чести (СССР)

Первые обвинения в «низкопоклонстве перед Западом» прозвучали ещё в 1936 году^[7]. Эпоха войны отличалась относительной открытостью и благожелательностью по отношению к Западу, и не только к западной культуре, но и к западному общественно-политическому устройству (демократии)^[8] — все это воспринималось, как культура и образ жизни союзников по войне. При этом война вызвала широкие надежды на либерализацию в политической и культурной сфере. По мнению российского историка А. И. Вдовина, советские граждане, побывав в Европе и своими глазами взглянув на европейский быт, стали маловосприимчивы к пропаганде об «ужасах капитализма».^[2]

С окончанием Отечественной и началом холодной войны в СССР началось ужесточение и увеличение строгости идеологического режима. В постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград» (14 августа 1946 г.) обличались «произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада»^[9].

В следующем, 1947 году, была развёрнута кампания против «низкопоклонства», поводом для которой послужило дело члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР Н. Г. Клюевой и профессора Г. И. Роскина. Клюева и Роскин создали эффективный, по их мнению, препарат от рака — «КР» (круцин). Открытием (находившемся в состоянии разработки и ещё не проверенным должным образом) заинтересовались специалисты из США, пожелавшие издать их книгу и предложившие программу совместных исследований. Соответствующая договоренность (с разрешения властей) была достигнута, и в ноябре 1946 г. командированный в США академик-секретарь АМН СССР В. В. Парин по указанию заместителя министра здравоохранения передал американским ученым рукопись их книги и ампулы с препаратом. Это, однако, вызвало резкое недовольство Сталина. По возвращении Парин был арестован и осужден на 25 лет за «измену Родине», а Сталин лично занялся организацией кампании. По его указанию, А. А. Ждановым было составлено закрытое письмо ЦК (17 июня), посвященное «делу КР» как проявлению «низкопоклонства и раболепия» интеллигенции перед «буржуазной культурой Запада» и важности «воспитания советской интеллигенции в духе советского патриотизма, преданности интересам Советского государства». Партийные организации призывались разъяснять указания Сталина, что даже «последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит на голову выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства»^[10]. Сталин заказал Константину Симонову роман на тему «дела КР» и «советского патриотизма» (Симонов написал пьесу «Чужая тень»), заявив при этом:

Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя ещё несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Это традиция отсталая, она идет от Петра. <…> Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами <…> засранцами^[11].

По инициативе Сталина 28 марта 1947 г. было принято Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах, в котором утверждался проект постановления Совмина СССР и ЦК ВКП(б) «О Судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах». Согласно этому постановлению, в каждом ведомстве предполагалось создание особого органа — «суда чести», на который возлагалось «рассмотрение антипатриотических, антигосударственных и антиобщественных поступков и действий, совершенных руководящими, оперативными и научными работниками министерств СССР и центральных ведомств, если эти проступки и действия не подлежат наказанию в уголовном порядке»^[12]. Немедленно же был организован «суд чести» над Клюевой и Роскиным, причем в его организации активнейшее участие принимал Жданов, лично редактировавший речь обвинителя^[10][13]. Всего в 1947 г. было проведено 82 суда чести.

Курс на культурную изоляцию

В мае 1947 г. поэт Николай Тихонов обрушился с критикой на изданную ещё в 1941 г. книгу Исаака Нусинова «Пушкин и мировая литература», обвинив автора в том, что Пушкин у него «выглядит всего лишь придатком западной литературы», в преклонении перед Западом, в забвении того, что только наша литература «имеет право на то, чтобы учить других новой общечеловеческой морали», обозвав автора «беспачпортным бродягой в человечестве» (выражение, ставшее крылатым). Вскоре с критикой «очень вредной» книги выступил Александр Фадеев на пленуме Союза Писателей СССР, после чего это начало перерастать в кампанию по обличению низкопоклонства, отождествленного с космополитизмом. Как явствовало из установочных статей руководителя агитпропа Дмитрия Шепилова, советское руководство подозревало в «антипатриотизме» всякого, кто не был уверен в безусловном превосходстве СССР перед Западом по всем параметрам: «теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За ними приоритет»; «капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная мощи и творческих сил, круто идет по восходящей»; советский строй «в сто крат выше и лучше любого буржуазного строя», а «странам буржуазных демократий, по своему политическому строю отставшим от СССР на целую историческую эпоху, придется догонять первую страну подлинного народовластия». Партийным организациям надлежало «шире развернуть работу по воспитанию трудящихся на идеях ленинизма, развивая в народе священные чувства советского патриотизма, жгучую ненависть к капитализму и ко всем проявлениями буржуазной идеологии».^[2]

Западная культура объявлялась погрязшей в упадке и вырождении; не только советскому человеку нечему было учиться на Западе, но наоборот, прогрессивным представителям Запада следовало учиться у советских людей. Музей нового западного искусства был в 1948 г. закрыт и расформирован «за буржуазность»^[14]. В мае 1949 г. журнал «Огонек» поместил фоторепродукции картин и скульптур крупнейших западных модернистов, в том числе Сальвадора Дали с комментариями президента Академии художеств Александра Герасимова. Последний сообщал, что в полотнах ведущих буржуазных живописцев отражаются «идеи воинствующего империализма с его расовой ненавистью, жаждой мирового господства, космополитизмом, зоологическим человеконенавистничеством, отрицанием культуры, науки и подлинного реалистического искусства»^[6]. Из литературы переводилось очень небольшое число современных западных писателей, главным образом коммунистов или тех «прогрессивных» писателей, произведения которых могли послужить «разоблачению» ужасов западной жизни. А. И. Солженицын иронически характеризует образец такой литературы — сборник «Американские рассказы»: «в каждом рассказе обязательно какая-нибудь гадость об Америке. Ядоносно собранные вместе, они составляли такую кошмарную картину, что можно было только удивляться, как американцы ещё не разбежались или не перевешались»^[15].

Поиски «русских приоритетов»

Одним из частных случаев кампании в рамках «борьбы с низкопоклонством перед Западом» было то, что пионером воздухоплавания (вместо признанного в западном мире Монгольфье) ошибочно был признан некий подьячий Крякутный. До обнаружения фальсификации первоисточника, в котором утверждалось, что имеющий русское происхождение Крякутный построил воздушный шар ещё в 1731 году, Крякутный в советской историографии был признан первым в мире человеком, поднявшимся в воздух. Вместо признанных на Западе братьев Райт пионером самолётостроения был признан А. Ф. Можайский^[16], о паровом самолете которого, так и не взлетевшем с имевшимися на момент испытаний двигателями^[17], утверждалось, что он якобы «поднялся в воздух»^[18].

Другим «приоритетом» было утверждение об изобретении велосипеда около 1800 года уральским крестьянином Артамоновым. Сведения об Артамонове, возникшие в конце XIX века, были использованы в качестве доказательств русского приоритета в этом изобретении. По утверждению исследователей данного вопроса, сведения не подвергались строгой научной проверке и, более того, было допущено искажение «фактов» в биографии Артамонова^[19][20].

Стремление объявить русским изобретением многие технические средства стало пищей для анекдотов о «России — родине слонов».^[2]

По мнению члена-корреспондента РАН В. П. Козлова, «дутые национальные приоритеты» стали на рубеже 40-х — 50-х годов «одним из столпов политики и идеологии сталинизма». В этой атмосфере «сообщения» Сулакадзева о Крякутном или «Хождение Ивана Новгородца» (сфальсифицированный писателями К. Бадигиным и Б. Шергиным документ, якобы доказывающий открытие Шпицбергена древними новгородцами) стали немедленно цитироваться в научной литературе^[21].

Такой подход сказывался и на текущей научной работе. Ссылки на работы современных зарубежных авторов расценивались как недопустимое проявление «низкопоклонства»; среди физиков в связи с этим возникла шутка, рекомендовавшая при ссылках называть Эйнштейна «Однокамушкиным» (калька фамилии)^[22].

Осуждалось также стремление печататься в иностранных журналах^[23].

Почти половина ведущих научных журналов мира, включая такие как Science и Nature, была изъята из свободного доступа и направлена в спецхраны^[22]. Как отмечает Я. Л. Рапопорт, такая ситуация «оказалась на руку наиболее бездарным и беспринципным ученым», для которых «массовый отрыв от зарубежной литературы облегчал использование её для скрытого плагиата и выдачу его за оригинальное исследование»^[24]. Изоляция мешала и признанию приоритетов, например открытия радиационного пояса Земли, совершенное американским учёным (Джеймсом ван Алленом) после полета Эксплорер-1 приписывалось советскими учёным (С. Н. Вернов и А. Е. Чудаков) после полёта Спутник-3.

Введение в идеологический оборот термина «космополитизм»

В этих условиях начали делаться заявления об опасности «космополитизма». Впервые об этом было заявлено в статье Отто Куусинена «О патриотизме» сразу же после тоста Сталина (статья опубликована под псевдонимом Н. Балтийский в № 1 журнала «Новое время», июль 1945 года). Согласно Куусинену, космополитизм, в отличие от патриотизма, органически противопоказан трудящимся, коммунистическому движению. Он свойствен представителям международных банкирских домов и международных картелей, крупнейшим биржевым спекулянтам — всем, кто орудует согласно латинской пословице «ubi bene, ibi patria» (где хорошо, там и отечество).

В январе 1948 года было впервые употреблено знаменитое впоследствии выражение «безродный космополит». Оно появилось в выступлении А. А. Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС. Жданов заявил буквально следующее:

«Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять своё лицо, стать безродным космополитом».^[25]

В марте того же года другой идеологический руководитель, Г. Ф. Александров опубликовал в «Вопросах философии» установочную статью «Космополитизм — идеология империалистической буржуазии», в которой объявил космополитами разом Милюкова, Бухарина, Троцкого, левых эсеров и левых коммунистов, наконец, власовцев и всех, перешедших на сторону немцев — таким образом термин приобрел особо зловещий оттенок, становясь синонимом понятий «изменник Родины», «контрреволюционер» и «враг народа».^[2]

Международная обстановка и нарастание антисемитизма

См. также: Антисемитизм в СССР и Еврейский Антифашистский Комитет

К концу 1948 года вступил в завершающую фазу процесс создания блока НАТО. Одновременно рухнули попытки сделать Израиль советским сателлитом на Ближнем Востоке: еврейское государство установило дипломатические отношения с США и пыталось лавировать между обеими сверхдержавами. Такие условия, по мнению А. Фатеева, диктовали советскому руководству потребность в дальнейшей изоляции советского народа от влияний Запада и насаждении «образа врага». Евреи вообще, и еврейская интеллигенция в особенности, вызывали подозрение приписываемыми им прозападной ориентацией и патриотическим энтузиазмом, проявленным в связи с созданием Израиля и его победой в войне с арабами — это было воспринято как нелояльность «советской родине». В конце осени 1948 года начинаются антиеврейские репрессии: 20 ноября выходит постановление «О Еврейском Антифашистском Комитете», и происходят аресты его членов, обвинённых в работе на американскую разведку. Антисемитизм проявлялся во внутренних документах ВКП(б), но при этом маскировался указаниями на «буржуазность» «космополитов», что не позволяло напрямую выдвигать обвинений в национализме. В результате, антисемитизм и «борьба с низкопоклонством» объединились в мощной кампании по «борьбе с космополитизмом»^[6].

Я. Л. Раппопорт пишет, что «антиеврейская направленность борьбы была настолько откровенной, что её было трудно прикрыть фиговым листком советского интернационализма» и приводит популярное двустишие: «Чтоб не прослыть антисемитом, зови жида космополитом»^[4]. По утверждению Говарда Фаста, в 1949 году Национальный Комитет Коммунистической партии США официально обвинил ВКП(б) «в вопиющих актах антсемитизма».^[26]

Повод к кампании «по борьбе с космополитизмом»

В первой половине января 1949 г. первый секретарь МК и МГК Г. М. Попов обратил внимание Сталина на конфликт между руководством Союза Писателей и критиками из Всероссийского театрального общества (ВТО), которые подвергали критике слабые, с их точки зрения, пьесы корифеев «социалистического реализма»^[6]. В ответ руководство ССП обвиняло критиков в космополитизме, буржуазном эстетстве, формализме и т. д. Попов подал конфликт как интригу «буржуазных формалистов» из ВТО против главы ССП Фадеева. Когда, с другой стороны, Шепилов передал Сталину письмо театральных критиков с жалобами на руководство ССП, Сталин, не взглянув на него, произнес: «Типичная антипатриотическая атака на члена ЦК товарища Фадеева» 24 января 1949 года решением Оргбюро ЦК главному редактору «Правды» П. Н. Поспелову было поручено подготовить по этому вопросу редакционную статью.^[2]

Статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков»

Редакционная статья в «Правде» «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» вышла 28 января 1949 г. Статью писал коллектив авторов. Помимо сотрудников «Правды» Вадима Кожевникова и Давида Заславского, к работе привлекли весь цвет руководства Союза писателей — Александра Фадеева, Константина Симонова, Анатолия Софронова и др. Статья была отредактирована лично Сталиным, который и дал ей название. Критики с характерными еврейскими фамилиями: Юзовский, Гурвич, Варшавский и Борщаговский были охарактеризованы как «последыши буржуазного эстетства», которые «утратили свою ответственность перед народом; являются носителями глубоко отвратительного для советского человека, враждебного ему безродного космополитизма; они мешают развитию советской литературы, тормозят её движение вперед. Им чуждо чувство национальной советской гордости». Главным обвинением служило то, что они «пытаются дискредитировать передовые явления нашей литературы и искусства, яростно обрушиваясь именно на патриотические, политически целеустремленные произведения под предлогом их якобы художественного несовершенства». Они обвинялись в борьбе «против стремления изобразить цельный, всепобеждающий характер советского человека»; в том, что порочили Горького, утверждая, что образ Нила в его пьесе «Мещане» — «несовершенный»; порочили советскую драматургию (в частности, тем, что «противопоставляли ей классику»); клеветали на национальный характер русского человека; антипатриотически критиковали пьесу А. Софронова «Московский характер» «и такие глубоко патриотических произведения, заслужившие широкое признание народа, как „Великая сила“ Б. Ромашова, „Хлеб наш насущный“ Н. Вирты, „В одном городе“ А. Софронова». Далее в статье указывалось, что «перед нами со всей остротой стоят задачи борьбы против безродного космополитизма, против проявлений чуждых народу буржуазных влияний (…) Первоочередная задача партийной критики — идейный разгром этой антипатриотической группы театральных критиков».^[27]. В статье использовались выражения: «ура-космополитизм», «оголтелый космополитизм» и «безродный космополитизм»; последнее впоследствии устоялось и стало общераспространенным.

После опубликования статьи проработке подверглись А. Аникст, Г. Гуковский (позже арестованный), но также и Л. Малюгин, и Г. Бояджиев^[28]. С. Мокульский был снят с поста директора ГИТИСа, в котором преподавали многие, обвинённые в «космополитизме»^[28].

«Борьба с космополитизмом» в литературе и искусстве

ЦК КПСС рекомендовал редакторам газет обратить «особое внимание» на данную статью. Немедленно последовали аналогичные публикации против еврейских критиков и писателей (с раскрытием псевдонимов: «политический хамелеон Холодов (Меерович)», «эстеты-остряки типа Вермонта и Кроткого (он же Герман)»^[6].). Последние обвинялись в создании «литературного подполья», имеющего «организационные связи», в «идеологических диверсиях», в ненависти к советскому народу и в оскорбительном отношении к русскому человеку; в изображении русских и украинцев как людей, отвернувшихся от евреев, когда немцы гнали их на смерть, в прославлении иудаизма и сионизма, в буржуазном национализме, в засорении русского языка, в оскорблении памяти великих русских и украинских писателей утверждениями о влиянии на них творчества Г. Гейне или «поэта-мистика, реакционера» Х. Н. Бялика; в расизме и ненависти к немецкому народу и т. п.^[29].

В течение последовавшей за публикацией недели литературно-художественная «общественность» Москвы и Ленинграда провела собрания, на которых «обсудила» статью, осудила «разоблаченных» в ней космополитов и назвала своих кандидатов в «космополиты», главным образом из числа бывших «формалистов»^[6]. 10 февраля в «Правде» появилась статья президента Академии художеств А. Герасимова «За советский патриотизм в искусстве», утверждавшая, что «люди подобные гурвичам и юзовским есть и среди критиков, пишущих по вопросам изобразительного искусства», и тут же называвшая их фамилии — А. Эфрос, А. Ромм, О. Бескин, Н. Пунин и др. Затем последовало множество статей, «разоблачавших» космополитов во всех сферах литературы, искусства и общественной жизни: «Против космополитизма и формализма в поэзии» (Н. Грибачев, 16 февраля, «Правда») «Безродные космополиты в ГИТИСе» («Вечерняя Москва», 18 февраля), «Буржуазные космополиты в музыкальной критике» (Т. Хренников, «Культура и жизнь», 20 февраля), «До конца разоблачить космополитов-антипатриотов» (на собрании московских драматургов и критиков) («Правда», 26 и 27 февраля), «Разгромить буржуазный космополитизм в киноискусстве» (И. Большаков, «Правда», 3 марта) и т. д.

Особая кампания была посвящена псевдонимам и требованию их раскрытия: от авторов требовали указывать свои еврейские фамилии. Была организована дискуссия в центральной печати «Нужны ли нам литературные псевдонимы?». Так, писатель Михаил Бубеннов заявлял, что «социализм, построенный в нашей стране, окончательно устранил все причины, побуждавшие людей брать псевдонимы»; что «нередко за псевдонимами прячутся люди, которые антиобщественно смотрят на литературное дело и не хотят, чтобы народ знал их подлинные имена», и что по этой причине «настало время навсегда покончить с псевдонимами»^[30].

Непосредственно проведение кампании было поручено «Литературной газете» и «Советскому искусству», что вызвало обиду и недовольство у редакторов других газет. В публикациях «Литературной газеты» деятельности «космополитов» придавались конспирологические черты — организованного и широко разветвленного заговора. «Теоретиками» группы были признаны восемь человек: семь названных «Правдой» и Альтман. В Ленинграде их «соучастником» являлся театровед С. Д. Дрейден. Через «связника» Н. А. Коварского, «кинокосмополита», группа театральных критиков якобы осуществляла связь с главой ленинградских кинокосмополитов Л. З. Траубергом; Трауберга в свою очередь «связали» с «буржуазным космополитом» В. А. Сутыриным (в реальности — старый коммунист, ответственный секретарь ССП). Метастазы заговора космополитов стали обнаруживать на местах: в Харькове, Киеве, Минске. На собраниях и в отчетах акцентировалась идея о «диверсионных» методах «космополитов»: шантаже, угрозах, клевете, запугиваниях в адрес драматургов-патриотов^[6].

От кампании пострадали не только живые, но и умершие писатели, чьи произведения были осуждены как космополитические и/или очернительные. Так, «Дума про Опанаса» Э. Г. Багрицкого была объявлена «сионистским произведением» и «клеветой на украинский народ»^[31]; произведения Ильфа и Петрова были запрещены к печати^[32], как и произведения Александра Грина, также причисленного к «проповедникам космополитизма»^[33]. Заочно пострадал от кампании и немецкий еврей Л. Фейхтвангер, до того времени широко публиковавшийся как «прогрессивный писатель» и друг СССР, а теперь объявленный «прожжённым националистом и космополитом» и «литературным торгашом»^[29] В большинстве случаев обвинение в космополитизме сопровождалось лишением работы и «судом чести», реже арестом. По данным И. Г. Эренбурга, до 1953 г. был арестован 431 еврей-представитель литературы и искусства: 217 писателей, 108 актеров, 87 художников, 19 музыкантов.^[2]

Одновременно в больших количествах создавались «антикосмополитические» рассказы, пьесы, фильмы и т. д. «Такого рода сочине­ния, написанные в 1947-49 Е. Долматовским, Б. Лавреневым, С. Михалковым, К. Симоно­вым, А. Софроновым, А. Сурковым, Г. Фишем или А. Штейном, построены все по одной схе­ме: американскому проходимцу и отдельным, потерявшим стыд советским почитателям Запада противостоят исполненные национальной гордости советские граждане, а иногда и некоторые достойные западные коммунисты. Это непревзойдённые об­разцы заведомой лжи, схематизма и прими­тивности.»^[34] «Наглядным пособием» для организации осуждения «космополитов» служил фильм «Суд чести» (сценарий А. Штейна, по его же пьесе «Закон чести», созданной «по мотивам» дела КР). Фильм весьма кстати вышел на экраны 25 января (с публикацией в «Правде» выдержек из сценария) и тут же получил Сталинскую премию 1-й степени^[6][35] При этом даже Агитпроп отмечал в сценарии «схематичность фабулы, упрощенность образов действующих лиц и т. д.»^[35]

29 марта 1949 г. на совещании редакторов центральных газет М. А. Суслов предложил «осмыслить» ситуацию и прекратить публиковать «крикливые» статьи. Это был сигнал отбоя кампании. Окончательно о прекращении кампании возвестила статья «Космополитизм — идеологическое оружие американской реакции» (Ю. Павлов, «Правда», 7 апреля). Эта статья, явившись непосредственным отзывом на создание НАТО, была направлена исключительно против западных атлантистов, которые «загоняют народы в тиски НАТО»; о «внутренних» космополитах в ней не говорилось ни слова^[6]. Сталин на вручении Сталинской премии, когда Маленков назвал настоящую (еврейскую) фамилию лауреата, сказал, что этого делать не следует. «Если человек избрал себе литературный псевдоним — это его право, не будем уже говорить ни о чём другом, просто об элементарном приличии. (…) Но, видимо, кому-то приятно подчеркнуть, что у этого человека двойная фамилия, подчеркнуть, что это еврей. Зачем это подчеркивать? Зачем это делать? Зачем насаждать антисемитизм?» — рассуждал Сталин^[36] По обычной сталинской практике «борьбы с перегибами», некоторые особо ревностные исполнители кампании были сняты со своих должностей.^[1]

«Борьба с космополитизмом» в естественных науках

В биологии «борьба с космополитизмом» наложилась на кампанию против «вейсманизма-морганизма», начатую осенью 1948 г. после сессии ВАСХНИЛ (причём «реакционному, идеалистическому и антидарвинистическому»^[37] вейсманизму-морганизму противопоставлялось отечественное «мичуринское учение»^[38]). Попытка повторить сессию ВАСХНИЛ в области физики (на этот раз против приверженцев квантовой теории и теории относительности) была предпринята на последовавшем в начале 1949 г. Всесоюзном совещании физиков, причем с появлением статьи в «Правде» «борьба с физическим идеализмом» перетекла в «борьбу с идеями космополитизма и его конкретными носителями безродными космополитами, чуждыми своему народу, своей родине» (в первую очередь с Капицей и Иоффе). На совещании было заявлено, что работавшие за границей ученые (именно П. Л. Капица, Л. И. Мандельштам и Н. Д. Папалекси) «вносили чуждые нам настроения, ориентировали нашу научную молодежь не в направлении решения задач, стоящих перед нашей Родиной, перед страной социализма, а в направлении решения задач, интересовавших иностранные научные и ненаучные организации, в духе чуждых нам идей космополитизма, от которых только один шаг до явного предательства интересов нашей Родины» В связи с этим, призывалось «со всей определенностью и большевистской смелостью и настойчивостью выкорчевать и устранить вредное влияние антипатриотических тенденций группы физиков-космополитов, которая, хотя и является небольшой, но, тем не менее, захватив в некоторых областях физики ключевые позиции, оказывает вредное влияние на молодежь, на подготовку кадров, на решение важнейших задач, стоящих перед нашей наукой». Согласно другому выступлению, «простая и ясная характеристика — безродный космополитизм — это совершенно точная и определенно применяемая формулировка к очень значительной части установок школы Мандельштама и Папалекси и ряду их учеников». Иоффе и Я.Френкель были обвинены в том, что они «с самых ранних лет существования советской власти позорно преклонялись перед западной наукой, пытаясь поставить советскую науку в арьергард науки капиталистических стран», a Л. Д. Ландау — в «антипатриотических заявлениях». В. Ф. Ноздрев, чье выступление было одобрено Оргкомитетом и которому, как полагают, было поручено нанести основной удар, потребовал «освобождения редакций физических журналов и издательств, комиссий по Сталинским премиям, экспертной комиссии и т. д. от физиков-космополитов, наносящих огромный вред делу развития физической науки в нашей стране» (имелся в виду прежде всего Капица). Вслед за тем, уже в мае, Ученый совет ФИАН провел специальное заседание, посвященное «космополитическим ошибкам» сотрудников института, в лице С. Э. Хайкина, С. М. Рытова, Я. Л. Альперта и В. Л. Гинзбурга. В частности, Рытову вменялись в вину утверждения, что Мандельштам «заслужил признание за границей» и «их (Мандельштама и Папалекси) значение за границей в должной мере оценено» — это расценили как вопиющее проявление «низкопоклонства»^[23]. Впрочем, осужденные физики не были даже уволены с работы. В общем сколько-нибудь значительных репрессий в физической области не последовало — по общепринятому мнению, из-за связи этой сферы с атомным проектом^[39].

«Борьба с космополитизмом» в гуманитарных науках

В истории

Наиболее ярко кампания проявляла себя в гуманитарных науках. В истории распространение получила идеологизированная упрощённая схема «норманизм — антинорманизм». При этом так называемая «норманнская теория», в качестве составной части «проповеди буржуазного космополитизма», провозглашалась «одним из орудий в руках мировой реакции, возглавляемой Уолл-Стритом», направленной на то, чтобы «опорочить народы Советского Союза и, прежде всего, великий русский народ». В частности, «уличенному» в космополитизме профессору Н. Л. Рубинштейну особо вменялась в вину «та беспристрастность, тот профессорский объективизм», с которым он характеризует «родоначальника норманизма Байера, Миллера, Шлецера и других» — эти свойства были признаны особо «опасными и вредными».^[40] Рубинштейн, ведущий специалист в области русской историографии, был изгнан со всех должностей и несколько лет оставался без работы^[41].

Другим объектом нападок стала история Хазарского каганата, который был объявлен паразитическим государством, а любое признание его вклада в древнерусскую историю приравнивалось к норманской теории. Деятельность ведущего советского специалиста в этой области М. И. Артамонова была официально осуждена в «Правде» (объявившей его «ошибочную концепцию», «принижающую самобытное развитие русского народа», совершенно неприемлемой для советской исторической науки)^[42], а затем в ряде статей в научной печати. Есть основания предполагать, что за публикацией в «Правде» стоял Б. А. Рыбаков^[43], и что конфликт имел также карьерную подоплёку в интересах московских историков, которые сводили счёты со своими ленинградскими коллегами. В результате научное направление на некоторое время оказалось под запретом, а уже готовая монография Артамонова с первым в мире обзором по истории хазар была издана только в 1962 г., позже чем аналогичные труды на Западе^[44].

В философии

В философии самой видной жертвой «борьбы с космополитизмом» явился главный редактор журнала «Вопросы философии», заместитель директора Института философии Б. Кедров (русский), который был сначала снят с поста в журнале (и заменен Чесноковым), а затем уволен из института^[39]. В вину Кедрову ставилось то, что он «развивал тезис о единой „мировой науке“, „интернациональной солидарности ученых“, о том, что „приоритет в науке не имеет значения“» Среди других видных философов того времени (включая еврея академика Митина, бывшего до сих пор одним из столпов официозной философии) Митин, Розенталь и Селектор были обвинены в том, что «принижали значение русской материалистической философии», а Каменский, Войтинская и Лифшиц — что «проповедовали ориентировку русской и советской культуры на Запад». Выражалось это в частности в том, что Митин «утверждал, что русские философы, „исходя из наиболее передовых политических идей, имевших распространение на Западе“, эти идеи „перерабатывали“, приводили „в соответствие“ с русскими условиями, „приспособляли“ для решения вопросов, „выдвинутых общественным развитием России“»; Войтинская же писала, «что развитие русской художественной литературы того времени (то есть XIX в.) своеобразно повторило все течения литературы Запада и в свою очередь оказало на неё огромное влияние» и что «материализм Фейербаха был формой выражения революционно освободительных идей России 60-х годов» и т. д.. Все это было охарактеризовано как «умаление и очернение русской философии и науки, попытки доказать ту мысль, будто бы в русской истории не было самостоятельной оригинальной мысли, собственного внутреннего развития, будто бы ход развития русской культуры и философии лишь отражал этапы развития западноевропейской культуры, будто бы русские ученые, философы, писатели, музыканты лишь перенимали западные образцы и преклонялись перед ними». Наконец, Розенталю вменялось в вину то, что "в статьях по вопросам эстетики он проводил взгляд о несущественности для писателя его мировоззрения, о том, что для писателя важна прежде всего его «художественная практика».^[45]

В литературоведении

Ещё в начале 1948 года «Литературная газета» объявила «космополитами» сторонников теории покойного Веселовского о «странствующем сюжете» и вообще сторонников компаративистского (сравнительного) метода в литературоведении^[6]. Стало опасным обращать внимание на западноевропейские влияния и подтексты у русских писателей: "Космополит, злорадно хихикая, силится, во что бы то ни стало «обнаружить» ту или другую «параллель», ту или другую примету сходства явлений русской культуры с культурой Запада. В подлом стремлении доказать, что культура русского народа «заимствована» у Запада, проявляется все ничтожество таких лжедеятелей культуры, людей без роду и племени, внутренней сущностью которых является помесь лакея Смердякова из «Братьев Карамазовых» и лакея Яши из «Вишневого сада», влюбленных «во все „заграничное“».^[46] Утверждалась, что, поскольку «русская культура всегда играла огромную, а теперь играет ведущую роль в развитии мировой культуры», «нелепо и политически вредно» изображать корифеев русской философской и научной мысли учениками западноевропейских мыслителей и учёных.^[2] Так, в редакционной статье в журнале «Вопросы философии» с возмущением цитировались пассажи из (довоенного) учебника о влиянии на А. Н. Радищева западных писателей и мыслителей: Руссо, Стерна и т. д.: «Так великий русский революционер и оригинальный мыслитель оказался в изображении авторов учебника сшитым из иностранных лоскутков. Это и есть ярко выраженный национальный нигилизм, ликвидаторство в отношении нашего великого исторического наследства, открытая форма бесстыдного преклонения перед Западом».^[2]

В феврале 1949 года ведущие советские филологи с мировыми именами (евреи): Б. Эйхенбаум, В. Жирмунский, М. Азадовский, Г. Бялый, Г. Гуковский (ещё в 1947 г. заклейменные как «низкопоклонники»)^[47] были обвинены собственными коллегами по «Пушкинскому Дому» в создании тайной «антипатриотической группы», якобы захватившей власть в институте, а также в том, что они скрывали свою действительную национальность и насаждали антирусские тенденции. Все они лишились работы; Гуковский был вскоре арестован и умер в тюрьме.^[1][48]. Тогда же был арестован (и позже тоже умер в тюрьме) Исаак Нусинов, «разоблачение» которого положило начало «борьбе с низкопоклонством» в литературоведении^[47].

«Борьба с космополитизмом» в архитектуре

Линия партии в отношении архитектуры круто изменилась и стало появляться разделение на архитектуру «нашу» и «не нашу». Из всех искусств в архитектуре бороться с космополитизмом было наиболее сложно из-за того, что в стиле сталинской архитектуры (классицизме) изначально было множество интернациональных элементов^[49]. Лидером по «борьбе с космополитизмом» в архитектуре был Ленинград^[50]. Многие талантливые архитекторы лишились работы. На Украине в космополитизме были обвинены Иосиф Юльевич Каракис и Яков Аронович Штейнберг, Каракис был уволен и лишён возможности преподавать. Не помогло и написанное «письмо тринадцати».

Репрессии против еврейской культуры

8 февраля 1949 году Сталин подписал^{[51][52][53][54][55]} подготовленное председателем правления Союза писателей СССР А. А. Фадеевым^[1] постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о роспуске объединений еврейских советских писателей в Москве, Киеве и Минске и закрытии альманахов «Геймланд» (Москва) и «Дер штерн» (Киев). За этим последовали аресты ряда еврейских писателей, а также журналистов и редакторов, готовивших материалы для Еврейского антифашистского комитета. В большинстве они были обвинены в шпионаже на США. Двое (М. Айзенштадт-Железнова и Ш. Персов) были расстреляны. Были закрыты: еврейский музей в Вильнюсе, краеведческий музей в Биробиджане, историко-этнографический музей грузинского еврейства в Тбилиси; прекращены передачи Московского радио на идиш. В феврале было закрыто Московское государственное еврейское театральное училище имени Ш. Михоэлса, затем ликвидированы все существовавшие в СССР еврейские театры: в Минске, Черновцах, Биробиджане. 1 декабря 1949 года был закрыт последний еврейский театр — ГОСЕТ в Москве.^[1][2]

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3 4 5} Евреи в Советском Союзе в 1945-53 гг. — статья из Электронной еврейской энциклопедии
2. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15} Александр Вдовин. «Низкопоклонники» и «космополиты»
3. ↑ http://www.svobodanews.ru/Transcript/2009/01/29/20090129140016940.html «Об одной антипатриотической группе театральных критиков»: охота на безродных космополитов продолжается
4. ↑ ^{1 2} Я. Л. Рапопорт. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года
5. ↑ А. Фатеев. Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954 гг. Борьба с космополитизмом.
6. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10} А. Фатеев. Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954 гг. Борьба с космополитизмом.
7. ↑ Богданов К. А. Наука в эпическую эпоху: классика фольклора, классическая филология и классовая солидарность // Новое литературное обозрение. — 2006. — № 78.
8. ↑ Фатеев А. В. Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954 гг. Борьба с космополитизмом. // Фатеев А. В. Образ врага в советской пропаганде. 1945—1954 гг. — М., 1999.
9. ↑ Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» 14 августа 1946 г.
10. ↑ ^{1 2} Дело КР. (Из истории гонений на советскую интеллигенцию).
11. ↑ Симонов К. М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. Сталине. (Запись 6.03.1979) — М.: АПН, 1989.
12. ↑ Сталин И. В., Жданов А. А.Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о судах чести в министерствах СССР и центральных ведомствах 28 марта 1947 года // Сталин И. В. Сочинения. — Т. 18. — Тверь: Союз, 2006. — С. 441.
13. ↑ Левина Е. С. «Куцин» имеет свою судьбу…
14. ↑ Некультурный обмен
15. ↑ Александр Солженицын. В круге первом
16. ↑ С.Вишенков Александр Можайский. М., Молодая гвардия, 1950 г.
17. ↑ Андрей Ковтун. Кто первый?
18. ↑ Энциклопедический словарь. т.2. М., 1954, стр. 404
19. ↑ Виргинский B. C., Клат С. А., Комшилова Т. В., Лист Г. Н. Как творятся мифы в истории техники. (К истории вопроса о «велосипеде Артамонова») // Вопросы истории естествознания и техники. — 1989. — № 1. — С.150-157.
20. ↑ История одной мистификации
21. ↑ В. П. Козлов. Обманутая, но торжествующая Клио
22. ↑ ^{1 2} Михаил Голубовский. Как были прекращены самые успешные исследования в СССР по созданию вакцины против рака//«Знание-Сила», 2003
23. ↑ ^{1 2} А. С. Сонин Несколько эпизодов борьбы с «космополитизмом» в физике
24. ↑ Я. Л. Рапопорт. На рубеже двух эпох. Дело врачей 1953 года. М.: Книга, 1988. — 271 с., ил.
25. ↑ Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений
26. ↑ Как я был красным
27. ↑ «Об одной антипатриотической группе театральных критиков»
28. ↑ ^{1 2} Строева М. Н. Советский театр и традиции русской режиссуры: Современные режиссерские искания. 1955—1970. — М.: ВНИИ искусствознания. Сектор театра, 1986. — С. 12. — 323 с.
29. ↑ ^{1 2} Космополиты//Еврейская энциклопедия]
30. ↑ Материалы дискуссии «Нужны ли нам псевдонимы» (в книге К.Симонова "Глазами человека моего поколения!)
31. ↑ Револьд БАНЧУКОВ ОДЕССА — КУНЦЕВО — ВЕЧНОСТЬ
32. ↑ ИЛЬФ Илья
33. ↑ Александр Грин и музыка
34. ↑ Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917. — М.: РИК «Культура», 1996. — 492 с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8. С. 202.
35. ↑ ^{1 2} Семен Экштут. Вклад в историю
36. ↑ Константин Симонов. Глазами человека моего поколения. Запись 27.03.1979
37. ↑ Энциклопедический словарь, т.1, М., 1953, стр. 269
38. ↑ Энциклопедический словарь, т.2, М., 1954, стр. 398
39. ↑ ^{1 2} К. А. Томилин. Физики и борьба с космополитизмом
40. ↑ В. В. Мавродин. Борьба с норманизмом в русской исторической науке
41. ↑ БОРЬБА С «ОБЪЕКТИВИЗМОМ» И «КОСМОПОЛИТИЗМОМ» В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
42. ↑ П. П. Иванов Об одной ошибочной концепции // «Правда». — 25 декабря 1951. — С.3.
43. ↑ «П. П. Иванов» — псевдоним неизвестного автора. Сам Артамонов подозревал Б. А. Рыбакова. (См. Медведенко Н. А. Проблемы истории и археологии Хазарского каганата в исследовании М. И. Артамонова. Кандидатская диссертация. Воронеж, 2004. С.123.; Шнирельман В. А. Подарок судьбы или божье наказание (О двух подходах к хазарской проблеме в русской историографии) // Еврейска істория та культура в краінах Центральной та Східной Европі. Киів, 1998.
44. ↑ Столяр А. Д. Международная научная конференция, посвященная 100-летию со дня рождения профессора М. И. Артамонова
45. ↑ ПИСЬМО РУКОВОДИТЕЛЕЙ ИНСТИТУТА ФИЛОСОФИИ АН СССР И ЖУРНАЛА «ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ» Г. М. МАЛЕНКОВУ ПО ВОПРОСУ БОРЬБЫ С КОСМОПОЛИТИЗМОМ
46. ↑ Про безродных космополитов. Подборка «антикосмополитических» статей советской прессы.
47. ↑ ^{1 2} Лариса Белая. Исаак Нусинов: Профессор я двадцать лет, а еврей всю жизнь
48. ↑ Борьба с «космополитизмом» в Ленинграде
49. ↑ Гений тех времен и народов
50. ↑ ПРЕДВОЕННЫЙ И ПОСЛЕВОЕННЫЙ СОВЕТСКИЙ НЕОКЛАССИЦИЗМ В ЛЕНИНГРАДЕ
51. ↑ Советский Союз. Евреи в Советском Союзе в 1945-53 гг.
52. ↑ Корифей еврейского театра
53. ↑ УКРАИНА
54. ↑ Крапивное семя. Космополиты. Советская адвокатура ч.3
55. ↑ Реферат на тему Евреи в Советском Союзе в 19451953 гг

Дополнительные материалы

• Сталин и космополитизм. 1945—1953. Документы Агитпропа ЦК. — М.: Материк, 2005. — 768 с. — (Россия. XX век. Документы). — 3000 экз. — ISBN 5-85646-140-1
• Костырченко Г. В. В плену у красного фараона. — 1994. — 400 с. — 3000 экз. — ISBN 5-7133-0740-9

Ссылки

• Проект постановления ЦК ВКП(б) «О мерах по устраненю недостатков в деле подбора и воспитания кадров в связи с крупными ошибками, вскрытыми в работе с кадрами в министерстве автомобильной и тракторной промышленности»
• Бенедикт Сарнов. Товарищеский суд Линча. «Новая газета» (25.01.2009). Архивировано из первоисточника 24 августа 2011. Проверено 9 августа 2009.
• Советский Союз. Евреи в Советском Союзе в 1945-53 гг.  (рус.)
• Борьба с «космополитизмом» в Ленинграде  (рус.)
• БОРЬБА С «ОБЪЕКТИВИЗМОМ» И «КОСМОПОЛИТИЗМОМ» В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ: «РУССКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ» Н. Л. РУБИНШТЕЙНА  (рус.)
• «НИЗКОПОКЛОННИКИ» И «КОСМОПОЛИТЫ»  (рус.)

См. также

• Жертвы борьбы с космополитизмом
• Цензура в СССР
• Враг народа
• Россия — родина слонов
• Великодержавный шовинизм
• Суд чести (фильм)