Гетто в Крынках

Гетто в Крынках
Надпись на памятнике на месте убийства в апреле 1942 года нацистами и полицаями 84 еврейских детей из гетто
Местонахождение	санаторий у деревни Крынки Осиповичского района Могилёвской области
Период существования	лето 1941 — 2 апреля 1942 года
Гетто в Крынках на Викискладе

Гетто в Кры́нках (1941—1942) — еврейское гетто, место принудительной концентрации и изоляции еврейских детей санатория «Крынки», расположенного неподалеку от деревень Крынка и Дараганово Осиповичского района Могилёвской области, и еврейских детей из близлежащих детских домов в процессе преследования и уничтожения евреев во время оккупации территории Белоруссии войсками нацистской Германии в период Второй мировой войны.

Оккупация деревни и создание гетто

После начала войны большинство воспитателей, за исключением только нескольких человек и заведующей, бросили детей, оставшихся в санатории, и ушли. В первые месяцы многих детей смогли забрать родители, а из оставшихся тех, кто был постарше и сам мог добраться до дома, отпустили. Остались, в основном, еврейские дети, родители которых, даже если не были убиты, в подавляющем большинстве стали узниками многочисленных гетто и не имели возможности свободно передвигаться^[1].

Внутри санатория немцы, реализуя гитлеровскую программу уничтожения евреев, создали детское гетто, отделив еврейских детей от остальных и согнав их в один большой зал. Затем к ним добавились дети-евреи из числа воспитанников Дарагановского, Корытнянского, Лапичского и Осиповичского детских домов, которые в полном составе были переведены в санаторий «Крынки»^[1].

Условия в гетто

Еврейских детей заставили пришить на одежду жёлтые звезды. Их содержали в такой тесноте, что они спали на полу, тщетно пытаясь спастись от холода подстилкой из сухих листьев. Помещение, в котором жили дети, не отапливалось даже ранней и очень холодной зимой 1941—1942 годов, и еще в конце осени у многих детей уже были обморожения. Только в самом конце ноября, когда морозы стали смертельно низкими, полицаи издевательски разрешили выдавать на обогрев огромного помещения по три полена в день^[1].

Осенью 1941 года всех малолетних узников заставляли работать в поле. Еврейских детей гоняли на уборку только капусты и свеклы, и до зимы эти овощи были практически единственной их пищей. С наступлением зимы исчезла и эта возможность — питаться хотя бы сырой капустой и свеклой. Зимой на ребенка выдавали только 100 граммов хлеба в день. Иногда детям, несмотря на запрет, удавалось выхватить немного объедков из мусорного ящика во дворе. С наступлением весны дети обгрызали почки с растущей во дворе санатория ели^[1].

Надзирал за порядком в детдоме полицейский, который сёк детей плеткой из распущенного троса. За малейшую «провинность» детей сажали в специально оборудованный карцер, куда зимой для бо́льших мучений подкидывали снег. За лишнее полено в печке сажали в карцер на трое суток, за картофелину, вынутую из корыта у свиньи — на пять суток^[1].

Больных не лечили, и зимой почти каждый день кто-нибудь из детей умирал от холода и голода. По словам свидетелей, полицаи их даже не хоронили, а выкидывали под лед на реке Птичь. Некоторых детей с обморожениями отсылали в Осиповичи, где их тоже не лечили, а давали официальную справку о бесполезности лечения и в тот же день расстреливали на городском кладбище^[1].

Уничтожение гетто

2 апреля 1942 года перед рассветом в комнату-гетто пришли полицейские с воспитателями. Они заставили ничего не понимающих детей выйти во двор, рассказывая, что их переводят в другой детский дом с лучшими условиями. Во дворе детей выстроили в колонну в две шеренги, а самых маленьких (от нескольких месяцев до трех лет) погрузили на две подводы и проверили всех по списку. Валя Фридлянд и Рая Винник убежали и спрятались под кровать, их вытащили и привели обратно^[1][2].

Колонну детей повели в сторону Крынок. Вместе с детьми на смерть вели рентгенолога санатория Рохлину и медсестру Марию — польскую крещенную еврейку, которой позволяли уйти, но только без 10-летнего сына, находящегося в колонне. Мария не оставила ребенка и была убита вместе с ним^[1].

Местных жителей с раннего утра отвели в лесное урочище «Гаюны» и заставили выкопать яму. К вечеру к яме подошла колонна обреченных обессиленных детей, которых уже ждали полицаи и крытый грузовик бобруйского СД с расстрельной командой^[1].

Полицейские окружили детей и начали вызывать по списку по 7-8 человек. Их погоняли к яме, сбрасывали вниз, а немцы расстреливали детей сверху от края ямы. Самых маленьких, не умеющих ходить, просто швыряли в яму прямо с подводы. После того, как все дети были убиты, полицейские и старшие дети, пригнанные из бывшего санатория «Крынки», засыпали братскую могилу^[1].

В этот день 2 апреля 1942 года были убиты 84 еврейских ребенка в возрасте до 12 лет^[3].

Мучители и палачи

Немцы непосредственно в руководство детского дома не входили. На должность директора этого детского концлагеря-гетто оккупанты поставили военнопленного украинца Шипенко, бывшего майора Красной Армии^[1].

Однако, по свидетельствам очевидцев и по материалам расследования установлено, Шипенко не был замечен в издевательствах над детьми. Садистскими наклонностями отличалась заместитель директора по хозяйственной части Вера Жданович, которую дети ненавидели, а за злобность и любовь к мучительству прозвали «немкой». Жданович прямо в детском доме, на глазах полуживых детей, устраивала обильные вечеринки для немецких офицеров, а дети от запаха еды падали в обморок. Партизанам один раз удалось избить ее до полусмерти, но она выжила, а после войны была осуждена почему-то только на 10 лет^[1].

Случаи побегов и спасения

О готовящемся расстреле некоторые дети узнали заранее, потому что об этом проболтался сын директора санатория. Один мальчик, Изя Гуревич, совершил побег, но, прожив день в лесу, вернулся в санаторий. Дети его спрятали на чердаке и тайком кормили, но кто-то из взрослых донес, и за ребенком лично приехал начальник управы Осиповичского района Горанин. Мальчика увезли и убили, о его судьбе ничего больше неизвестно^[1].

Памятник на месте убийства в апреле 1942 года нацистами и полицаями 84 еврейских детей из гетто

Из колонны обреченных на смерть детей смог сбежать 11-летний Владимир Свердлов. Шедший рядом с ним более старший подросток Яков из Мозыря (фамилия осталась неизвестной), которого Владимир уговаривал бежать вместе, не смог от жалости оставить малышей, которые цеплялись за него, и был убит вместе со всеми. Володя Смирнов, с поврежденной ногой и высокой температурой, почти два месяца скитался по лесам, хуторам и деревням в поисках хоть какой-то еды. Однажды он упал без сознания и 27 мая 1942 года был найден жительницей деревни Макаричи Александрой Звонник. Два года она кормила мальчика и прятала у себя в доме от немцев и полицаев, рискуя своей жизнью и жизнями двоих собственных маленьких детей — за укрывательство еврея немцы убивали всю семью. Владимир Свердлов оказался единственным еврейским ребенком, выжившем в гетто санатория Крынки^[1][2].

Александра Кирилловна Звонник в 2004 году была удостоена почетного звания «Праведник народов мира» от израильского мемориального института «Яд Вашем» «в знак глубочайшей признательности за помощь, оказанную еврейскому народу в годы Второй мировой войны»^[2].

Память

Выживший узник — Владимир Семенович Свердлов — нашел в лесу место убийства еврейских детей из санатория «Крынки» и на свои деньги, которые ежемесячно откладывал от пенсии, при содействии властей Осиповичского района и Дарановского сельского совета, в октябре 2006 года поставил на этом месте памятник. Памятник называют «Детским камнем», а ставил Свердлов его за свои деньги не потому, что не нашлось бы спонсоров, а по внутреннему чувству обязанности перед погибшими сверстниками. На камне надписи по-белорусски и на идиш: «Памяти 84 еврейских детей из детского санатория „Крынки“, расстрелянных фашистами в апреле 1942 года»^[1][2].

Стараниями исследователя Владимира Киселева, сотрудников еврейских организаций и дарагановских школьников удалось восстановить 2 взрослых и 13 детских имен из убитых^[1].

Некоторые воспитанники санатория «Крынки», оставшиеся в живых, иногда съезжаются к детской могиле в урочище «Гаюны». Несколько из них помнят подробности дня расстрела еврейских детей, потому что их как старших ребят пригнали тогда засыпать землей расстрельную яму с детскими телами^[1].

Ссылки

• В память о погибших еврейских детях

Литература

• Н. Л. Цыганок. Война известная… и неизвестная, БГАТУ, 2010, ISBN 9855192346, ISBN 9789855192344

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17} С. Лицкевич. Гетто для ангелов, Советская Белоруссия № 182 (23326). 26 сентября 2009 г.
2. ↑ ^{1 2 3 4} А. Шульман. Рассказывает Владимир Свердлов
3. ↑ «Всегда в памяти. Никогда в реальности»