Бирон

Бирон - Эрнест Иоганн Б. - второй сын Карла Б., род. в 1690 г., вотцовском имении, Каленцеем; для получения образования, единственный извсех братьев, Б. послан в лучший тогдашний университет в Кенигсберге,но, не кончив там курса, вернулся в Курляндию. Что делал он до 1718г.,когда получил, благодаря стараниям одного влиятельного курляндскогодворянина Кейзерлинга, какую-то должность при дворе Анны Иоанновны, сточностью не установлено. Есть известия, что он являлся в Россию с неосуществившимся желанием поступить в камер-юнкеры при дворе супругицаревича Алексея Петровича, что - занимался в Митаве педагогией, в Ригеслужил по распивочной части и т. д. Состоя, вероятно, секретарем придворе Анны Иоанновны, Б. захотел пользоваться тем же значением угерцогини, каким пользовался один из видных представителей ее штата,Петр Михайлович БестужевРюмин, с сыновьями Михаилом и Алексеем, и прибегдля этой цели к обычному при всех дворах тогдашнего времени средству - к"подкопам", клевете; но результатом его происков было удаление от двора,попасть к которому вторично ему удалось только в 1724 г., благодаряпокровительству того же Кейзерлинга, и с этого года Б. неотлучнооставался при особе Анны Иоанновны до самой ее смерти. С того же года онстановится все более и более необходимым человеком и в придворномуправлении, и в семейном быту герцогини, так что она решилась отступитьв Митаве же от исполнения тайных кондиций - не брать с собой Б. Спереездом в Россию начинается для Б. счастливая эпоха, доставившаябогатство и славу, как ему, так и всему его роду. В 1730 году 24 апреляон получает должность обер-камергера, которая, хотя назначалась нередконе за заслуги и не сопровождалась особенным повышением в служебнойиерархии, тем не менее, отнесенная ко второму классу гражданской службы,сразу доставила Б. звание, поставившее его выше сенаторов. В том же годуон был награжден Александровской и Андреевской лентами и возведенимператором Карлом VI в графское достоинство римской империи (12августа). Новою наградою, выпавшею на долю Б. и его рода от милостивойимператрицы, было возведение его в звание владетельного курляндскогогерцога. В 1737 г. умер Фердинанд, последний представитель домаКетлеров, бездетным. Польша, основываясь на условиях гродненского сейма1589 г., требовала присоединения Курляндии к своим владениям. Между темеще Петр Великий, видя довольно независимое от Польши положениеКурляндии, захотел распространить на нее сферу своего влияния. Выдаваязамуж свою племянницу Анну Иоанновну за курляндского герцога ФридрихаВильгельма, он заключил с герцогом договор, по которому тот обязался,что герцогиня, в случае ее вдовства, будет получать ежегодно содержанияпо 40000 руб. Но плохие финансы Курляндии не позволяли преемникуФридриха Вильгельма, умершего на другой же год после женитьбы (1711),выполнять это условие. Тогда Петр устроил новую сделку: потребовал 28коронных имений в обеспечение правильного платежа указанной суммы,поручив управлять этими имениями Петру Бестужеву. Отдаваемые в арендуимения приносили значительный доход России, а пребывание тамуправляющего давало возможность следить за положением дел в Курляндии иоказывать свое влияние. В правление Екатерины и оно было уже на стольковелико, что А. Д. Меньшиков пытался стать герцогом курляндским. Но тогдабыло сильно и западное влияние, клонившееся к признанию зависимостиКурляндии от Польши. Вероятно, воспоминания о прежней зависимости,религиозные опасения и слабое вмешательство западных государств(австрийского и прусского), были причиною того, что объявление вКурляндии герцогом Б. (правда, в то время, когда там стояла наготоверусская армия), не возбудило открытого протеста, и таким образомсостоялся задуманный Петром план полного вмешательства в дела Курляндии.По случаю заключения Белградского мира, герцог Б. получает последнююнаграду от императрицы 500000 р. (14 февраля 1740), вложенные в золотойбокал, осыпанный бриллиантами. Вскоре после празднования этого мира,императрица захворала и весьма опасно. Б. уже на столько привык квласти, что стал мечтать об удержании ее и после смерти Анны Иоанновны.Обстоятельства того времени не были неблагоприятны для осуществлениянамерения Б. Анна Иоанновна объявила наследником престола после себяИоанна Антоновича, только что родившегося от брака Анны Леопольдовны сАнтоном Брауншвейгским. Ближайшими опекунами новорожденного императорадолжны были быть его родители. Но неумный Антон и бездеятельная ибеспечная Анна Леопольдовна представляли очень плохой залогблагоденствия России под их управлением. Императрица хорошо сознавалаэто и потому медлила назначением регента. Б., которому приходилосьопасаться отстранения от управления по смерти государыни, и решилвоспользоваться этими обстоятельствами; когда окончательно убедился, чтоболезнь Анны Иоанновны должна иметь смертельный исход. При помощипридворной партии и ее главных представителей: Миниха, А. П.Бестужева-Рюмина, Черкасского, Головина, Остермана и др. ему удалосьсклонить императрицу за день до смерти подписать указ, которым онназначался регентом до совершеннолетия принца Иоанна Антоновича. Нонедолго пришлось Б. держать в своих руках верховную власть. В ночь с 8на 9 ноября Миних, с согласия принцессы Анны Леопольдовны, арестовал Б.,ближайших его родственников и приверженцев. На другой день Б. ссемейством отвезен в Шлиссельбург, там низвергнутый регент Б. предансуду и 18 апреля 1741 г. обнародован манифест "о винах бывшего герцогакурляндскаго", из которых наибольшими были признаны: отсутствие в Б.религиозности, насильственный захват обманом регентства, намерениеудалить из России императорскую фамилию с целью утвердить престол засобой и своим потомством, небрежение о здоровье государыни,"малослыханные жестокости", водворение немцев, усиление шпионства идруг. Столь тяжелые "вины" дали возможность комиссии по делу Б., окончившейзанятия через пять месяцев, присудить его к четвертованию. Но АннаЛеопольдовна смягчила этот приговор, повелев лишить его чинов, знаковотличия, всего имущества и с семейством сослать в городок Пелым, близслиянии двух рек Пелыми и Тавды (ныне слобода Тобольской губ.,туринского у.), на расстоянии около 3000 верст от Петербурга. 13 июня1741 г. офицеры измайловского полка Викентьев и Дурново повезли Б. и егосемейство, под конвоем, из Шлиссельбурга. Они ехали тихо, с частыми ипродолжительными роздыхами и прибыли в Пелым лишь с начале ноября. Здесь для Б. был построен, по плану Миниха, особый дом, который,впрочем, скоро сгорел и Б. был помещен в доме воеводы. На содержаниессыльных назначалось более 5000 р. в год, для услуг их были приставленыдва лакея и две женщины. Такой быстрый и внезапный переход от могуществаи неограниченного самоуправства к ничтожеству и забвению тяжелоотозвался на характере Б. и его физическом здоровье: он сделался мрачными задумчивым, впал в тяжкое уныние и, страдая физически, стал готовитьсяк смерти. Начало следующего года (1742) доставило Б. некоторое утешениев его душевных страданиях и породило надежду на облегчение их, так кактогда вступила на престол Елисавета Петровна, которой он оказал, вовремена своего могущества, несколько услуг. Императрица, действительно,вспомнила об опальном герцоге и перевела его в Ярославль. Хотя прежниетяжелые условия его жизни здесь и были несколько облегчены, но тем неменее и новая обстановка не повлияла его угнетенного моральногосостояния, еще осложненного постоянным нездоровьем, сюда присоединилисьеще вечные ссоры с приставленным к нему офицером Дурново, перешедшиепотом в явную вражду, и бегство и переход в православие его дочери.Такая жизнь продолжалась для Б. вплоть до вступления на престол ПетраIII. Великодушный император, явивший свою милость едва ли не ко всемлицам, пострадавшим в предыдущие два царствования, даровал свободу и Б.,призвал его в С.-Петербург, возвратил ордена и знаки отличия, но неисполнил его просьбы вернуть Курляндское герцогство, так как имел в видувозвести в звание курляндского герцога своего дядю, голштинского принцаГеорга. Но ни этому намерению, ни другим его начинаниям в немецком духеосуществиться не пришлось. Императрица Екатерина II отдала Б. герцогство(22 авг. 1762) и отпустила его в Курляндию (23 авг.). 7 лет правил Б.Курляндией и в исходе 1769 года передал управление своему сыну Петру. В1772 году 17 декабря Б. умер в Митаве, имея 82 года от роду. время правления Бирона заклеймено в истории именем "Бироновщины".Почти все современники Бирона и большинство позднейших историков считалии считают время правления Анны Иоанновны, вследствие господства Бирона,самым бедственным временем для Русского государства. Несомненно,конечно, что личность Б., при его жестоком и надменном характере,разнузданном монаршим благоволением, не могла не возбудить к себененависти придворных, которым приходилось преклоняться и трепетать передвсесильным фаворитом. Тяжело, конечно, было русским боярам, роды которыхтерялись в глубокой древности, сносить надменную волю "выскочкииностранца" (как тогда называли Б.), нередко оскорблявшего даже в лучшемих чувстве - любви ко всему родному. Тяжела была для них и борьба с еговсе более и более возраставшим влиянием у императрицы, а после казниАртемия Волынского и невозможна. Но тем сильнее росла ненависть к Б.,перешедшая затем в отвращение, которое, однако, нужно было тщательноскрывать: всякое неосторожное проявление даже малейшего недовольствавозбуждало со стороны Б. жестокое преследование, начинавшееся нередко поодному подозрению или наговору. Простой народ, еще не успевшийоправиться от Петровских войн, должен был напрягать последние силы дляновых войн и походов, повод и цель которых для него были совершеннонепонятны; с трудом выплачивая прямые подати и налоги, он теперь былпривлечен еще к уплате недоимок, взыскание которых, производившееся собычною в тогдашнее время жестокостью, привели к раззорении целые уезды,ложась своею непомерною тяжестью и на владельцев крестьян, и наобластное начальство. Присоединившиеся сюда голод и мор и ужасное "словои дело" еще более увеличивали народные бедствия. Все это, конечно, немогло способствовать установлению добрых отношений между правительствоми народом. Последний очень скоро стал ненавидеть в лице его главногопредставителя Б., виновника всех бедствий, ниспосланных на Русскоегосударство за измену православию. Редкое царствование и до этоговремени, и после не сопровождалось более или менее сильными народнымибедствиями, но настоящие бедствия, как исходящие от "еретиков", делалисьеще тяжелее, еще несноснее. Едва узнал этот народ об аресте Б., как сталпредаваться самой восторженной радости, точно он вступал в новую,светлую и счастливую жизнь. Всего этого современникам, конечно, былодостаточно, чтобы составить себе самое мрачное представление оцарствовании Анны Иоанновны, но потомкам едва ли следует забывать, чтоправительство Б. предприняло немало мер и забот, весьма благодетельныхдля России, по отношению к военному сословию, к дворянству, образованиюнедорослей, городскому благоустройству, судопроизводству и т. д. Нельзяне признать и того, что и. войны: с Польшей и Турцией и союз с Австриейнаходят себе историческое объяснение, более правдоподобное, чем то,которое основывается исключительно на личных видах Б., и что жестокость,царившая при Анне Иоанновне, не была так беспримерна, как ее изображают.