ЕРУНДА

ЕРУНДА

Слово ерунда в современном русском языке также является разговорным синонимом слов чушь, чепуха, белиберда,вздор,дичь. Этимология этого слова остается неясной. Конечно, каламбурное объяснение из немецкого hier und da, предложенное Н. С. Лесковым, не выдерживает критики. Оно опровергается и стилистическим употреблением слова ерунда и его социальной историей, которая не возводит начала этого выражения к речи петербургских немцев. Лишена фактической опоры и та этимология, которая связывает это слово с латинским gerundium и с бурсацким диалектом. Это объяснение тоже основано на созвучии. Культурно-исторических справок, подтверждающих предположение, что ученики бурсы все непонятное называли ерундой, так как им было трудно понять употребление латинского gerundium'a, нет (ср.: Преображенский, 1, с. 217).

Правда, в «Очерках бурсы» Н. Г. Помяловского, а именно в очерке «Зимний вечер в бурсе», указано семинарское прозвище Ерундия:«Тут же Ерундия (прозвище) играл на белендрясах, перебирая свои жирные губы, которые, шлепаясь одна о другую, по местному выражению, белендрясили» (Помяловский 1912, 2, с. 24). Однако показательно, что само слово ерунда как типичное выражение Помяловским не отмечено. Ср. в том же очерке: «Опять какая-то шельма грегочет... десятеро загреготали... двадцать человек... счету нет... Появились лай, мяуканье и кряканье, свист и визг... Ко всей этой ерунде присоединилась голосов в сорок бурсацкая разноголосица» (там же, с. 37).

М. И. Михельсон, кажется, готов был видеть в ерунде «жидкий, безвкусный напиток, квас или бражку: ни то, ни сё — не разберешь» (Михельсон, Русск. мысль и речь, 1902, 1, с. 285).

Достоверен лишь факт, что слово ерунда сближается с литературным языком в период расцвета натуральной школы — в 30—40-е годы XIX в. Его первоначальным значением в литературном употреблении было: дрянь. Н. А. Некрасов, включив слово ерунда в речь дворового человека в «Петербургских углах», сопровождает его подстрочным примечанием: «Лакейское слово, равнозначительное слову — дрянь».

Ср. у Некрасова в фельетонном очерке «Газетная»:

Я в студенты хотел бы его,

Чтобы чин получил... но едва ли...

— Что чины? — говорит, — ерунда!

Слово ерунда встречается в языке Белинского (ср. в письме к К. Аксакову: «Не знаю, писал ли я вам, что Достоевский написал повесть: ”Хозяйка“ — ерунда страшная»), И. С. Тургенева (в письме: «это все совершеннейшая дребедень и ерунда»), А. В. Дружинина⁶², А. А. Григорьева, Достоевского (в «Преступлении и наказании»: «подпевал какую-то ерунду, силясь припомнить стихи») и других писателей натуральной школы не только в значении `дрянь', но и `вздор, чушь'.

В соответствии с этой этимологией Н. С. Лесков в «Соборянах» создает такой диалог между протопопом Савелием Туберозовым и дьяконом Ахиллой:

«— Да вы, душечка, отец Савелий, пожалуйста, не опасайтесь, теперь за слова ничего — не запрещается.

— Как, братец, ничего? Слышать скверно.

— О-о! Это с непривычки. А мне так теперь что хочешь говори, все ерунда.

— Ну вот опять.

— Что такое?

— Да что ты еще за пакостное слово сейчас сказал?

— Ерунда-с!

— Тьфу, мерзость!

— Чем-с?... все литераты употребляют.

— Ну, им и книги в руки: пусть их и сидят с своею «герундой», а нам с тобой на что эту герунду заимствовать, когда с нас и своей русской чепухи довольно?

— Совершенно справедливо, — согласился Ахилла и, подумав, добавил, что чепуха ему даже гораздо более нравится, чем ерунда.

— Помилуйте, — добавил он, опровергая самого себя, — чепуху это отмочишь, и сейчас смех, а они там съерундят, например, что бога нет, или еще какие пустяки, что даже попервоначалу страшно, а не то спор».

Как видим, протопоп Туберозов из «Соборян», критически настроенный в отношении обличительного направления русской литературы, увидел в слове герунда заимствование. Он не признал его родным, семинарским.

Ф. Е. Корш, разбирая исследование М. Р. Фасмера, писал: «ахинея не «absurdus», а скорее verba absurda и res absurdae, попросту — чепуха. Сопоставление Грота с афинея, «афинейская мудрость» из 〄θηναĩοѕ грешит тем, что такого русского слова нет; но для бурсаков-остроумцев, превративших gerundium в ерунду, могло послужить источником или пресловутое 〄νδρεѕ 〄θηναĩοѕ, известное и им, или ссылки на Афинея Дипнософиста»⁶³.

А. И. Соболевский полагал: «Неясное по образованию ерунда́— чепуха, вздор может восходить и к яронда́и к еронда́(ср. ёра, ёрник и т. п.). Первоначальное значение могло быть: злобное вранье» Ср. «бурда́— шум, смесь жидкостей (ср. буря и др.)... Ст.-чешск. burda — буря, смута, битва»⁶⁴.

Статья ранее не публиковалась. Печатается по рукописи, сохранившейся в архиве на 7 рукописных листках ветхой бумаги разного формата. — В. Л.

⁶² Ср. в письме Дружинина к И. С. Тургеневу (от 31 янв. 1861 г.):«Газетной статьи никто не будет судить как серьзной вещи, — отчаянной же ерундищи вы написать не способны» (Тургенев и «Современник», с. 224).

⁶³ Корш Ф. Е. Отзыв о сочинении М. Р. Фасмера «Греко-славянские этюды». СПб., 1912. С. 570—571.

⁶⁴ Соболевский А. И. Лингвистические и археологические наблюдения, вып. 2. Варшава, 1912. С. 27.