Васильев, Леонид Сергеевич

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Васильев.

В Википедии есть статьи о других людях с именем Васильев, Леонид.

Леонид Сергеевич Васильев
Дата рождения:	9 октября 1930(1930-10-09) (82 года)
Место рождения:	Москва
Страна:	СССР →  Россия
Научная сфера:	история Китая
Место работы:	Институт востоковедения РАН НИУ-ВШЭ
Учёная степень:	доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	истфак МГУ
Известен как:	специалист по древней истории Китая

Леони́д Серге́евич Васи́льев (род. 9 октября 1930 года, Москва, СССР) — российский историк и обществовед, религиовед и социолог, востоковед (китаист). Доктор исторических наук. Заведующий лабораторией исторических исследований НИУ ВШЭ (Национального исследовательского университета Высшая школа экономики). До 2011 года — заведующий кафедрой всеобщей и отечественной истории этого университета, профессор. В прошлом — заведующий сектором теоретических проблем истории Востока Отдела истории Востока Института Востоковедения РАН (ныне главный научный сотрудник института). Автор большого количества работ, посвящённых истории и культуре Китая, проблемам востоковедения и всеобщей истории, включая теорию исторического процесса, движущих сил и динамики эволюции. Среди них — двухтомный университетский учебник «История Востока», шеститомное учебное пособие «Всеобщая история», несколько монографий о проблемах древнекитайской истории, учебное пособие «История религий Востока» и ряд других книг.

Биография

Леонид Сергеевич Васильев родился 9 октября 1930 года. Окончил в 1953 году исторический факультет МГУ, поступил в аспирантуру. В 1958 году стал кандидатом исторических наук, а в 1974 году защитил докторскую диссертацию на тему: «Некоторые проблемы древнейшей истории Китая (Генезис цивилизации в Хуанхэ — формирование основ материальной культуры и этноса».

Вклад в науку

Изучение истории Востока

Начав научную карьеру с изучения общества Древнего Китая (его ранние работы «Аграрные отношения и община в древнем Китае (11-7 вв. до н. э.)» (1961), «Культы, религии, традиции в Китае» (1970) и «Проблемы генезиса китайского государства» (1983) получили высокие оценки среди специалистов), Леонид Сергеевич в дальнейшем всё более увлекался изучением макропроцессов и теорией истории. Это влечение было также обусловлен тем, что уже в ранних своих работах молодой историк обнаружил противоречие между реально существующими историческими фактами и формационной теорией, которая на то время считалась единственной верной в Советском Союзе и согласно которой на Древнем Востоке существовала рабовладельческая формация. Обстоятельное знакомство с древнекитайскими проблемами позволило Васильеву активно включиться в начавшуюся в 60-е гг. вторую дискуссию об азиатском способе производства.

В 1966 году Васильев в соавторстве с И. А. Стучевским отстаивал взгляд на азиатский способ производства как на сосуществование рабовладельческого и феодального способов эксплуатации (подобную точку зрения поддерживал на заре своей научной деятельности и Ю. И. Семёнов). По мнению Васильева и Стучевского, ни рабовладельческий, ни феодальный уклад не приобрели господствующего значения (как это произошло на Западе: в античности, где стало преобладать рабовладение; или у древних германцев, где верх взял феодальный уклад) по той причине, что природные условия Азии требовали коллективного труда больших масс людей, затрудняя развитие конкретных форм эксплуатации. Различие маршрутов движения из первобытности к классовой формации античного и древнегерманского миров Васильев со Стучевским тоже объясняли условиями местности.

Позаимствовав у Маркса термины «первичной» и «вторичной» формации, авторы предположили, что «первичная формация» обозначает все доклассовые общества, а во «вторичную формацию» Маркс объединил все классовые докапиталистические типы общества. Рабовладельческий, феодальный и азиатский строй — только формы «вторичной формации»; все они основаны на сходных типах собственности, эксплуатации и внеэкономическом принуждении. Различия между всеми этими формами, по мнению авторов, — «это различия не в главном, а во второстепенном». В итоге формационная схема у Васильева со Стучевским приняла следующий вид: первичная формация — вторичная формация (азиатский способ производства, рабовладение или феодализм) — капитализм — социализм. Впрочем такая схема исторического развития не объясняла, почему из азиатской «модификации» «докапиталистической формации» капитализм не появляется, но, сменяет ее, будучи привнесен из Западной Европы; почему из рабовладения капитализм не только не вырастает, но и не наследует ему. Капиталистический уклад же зарождается, когда все античное наследие давно было поглощено феодализмом (в результате так называемого «романо-германского синтеза»).

В последующем взгляды Васильева на социально-экономический строй Древнего Востока претерпели изменений. В начале 1980-х гг. учёный отказался от марксистской формационной системы, что наиболее полно проявилось в серии его статей, опубликованных в начале 80-х и посвященных проблемам генезиса государства^[1]. В то же время им была предложена концепция «власть-собственность», разработку которой учёный затем продолжал несколько десятилетий. Смысл концепции в том, что тысячелетиями вне антично-буржуазного Запада формировалась власть старших в управляемыми ими коллективах от патриархальной семейно-клановой группы до деревенской общины, а затем и племени, что привело к возникновению урбанистической цивилизации и государственности.

Сформировавшиеся представления о генеральном историческом процессе, весьма отличные от тех, что были в своё время предложены Марксом и стали в СССР догмой, подтолкнули учёного к поиску потенциальных корней капитализма в происхождении Запада, а именно, в античности. Это и стало той причиной, которая побудила Васильева более обстоятельно заняться изучением всей истории человечества, чему и были посвящены тома «Всеобщей истории», написанные в свободной манере и изданные в форме учебного пособия^[2].

Итоговой работой для Васильева стал учебник «История Востока в 2 тт.», который впервые был опубликован в 1993 году и по состоянию на 2011 год пережил пять переизданий. В этой работе учёный предпринял попытку обобщить широкий фактический материал на основе собственной концепции развития исторического процесса, в частности дихотомии Запад-Восток: активно развивающемуся Западу он противопоставил консервативный Восток, специфичный путь которого «не вёл к научно-техническому прогрессу, не способствовал раскрепощению личности и не создавал условия для активной реализации выдающихся открытий человеческого ума».

Резонанс. Работы Васильева в их теоретической части были восприняты научным сообществом не столь однозначно, как его эмпирические исследования по истории Древнего Китая. В своей рецензии на «Историю Востока» Савичева и Пономаренко отмечали, что «автор излишне акцентирует отсталость, консервативную стабильность, застой на Востоке, не всегда обоснованно противопоставляет цикличный характер развития этого региона линейно-прогрессивной динамике, присущей Европе». Отмечая часто необоснованное противопоставление Востока Западу, учёные также указали на то, что «не совсем удачен часто употребляемый Васильевым термин „неевропейский мир“. В нём заранее заложено противопоставление „миров“»^[3].

Более обстоятельный анализ конструирования «Востока» Л. С. Васильевым предоставил российский востоковед А. О. Захаров. Анализируя теоретическую базу «Истории Востока», Захаров пришёл к выводу, что Восток и Запад в представлении Васильева являются субъектами истории, обладающими «символическим противостоянием», а всемирная история следовательно является перманентно разворачивающимся конфликтом этих субъектов. При этом, как отмечает Захаров, предпочтения автора книги явно находятся на стороне Запада. Кроме того, согласно Васильеву, рассмотрение истории в развитии становится излишним: её истории сводится автором книги к противостоянию двух субъектов, Востока и Запада, и дальнейшее познание ничего не может прибавить к этому сущностному знанию^[4].

Концепция всемирной истории

Отталкиваясь от серии статей, касавшихся обоснования проблемы власти-собственности (1980-х гг.) и перенеся центр теоретического исследования с целью углубленного понимания основ генерального процесса на всю композицию и ход изложения исторических событий в шеститомнике, Васильев пришел к нескольким основополагающим идеям, сумма которых позволила создать принципиально новую концепцию мировой истории.

Первая из них, рожденная в результате сопоставления элементов древневосточной и античной традиций в феномене эллинизма, сложившегося после завоеваний Александра — это принципиальное несходство Востока и Запада. Акцентировав на нем внимание, Л. С. Васильев пришел к выводу, что античность не имеет отношения к структуре власти-собственности. Это иная структура, социополитический смысл которой в том, что не всесильная власть абсолютно господствует над бесправными подданными, но напротив, самоорганизовавшиеся в гражданское общество граждане создали служащую им выборную, не наследственную администрацию. Такая разница, надежно подкрепленная свободными и гарантированными уважаемым всеми законом рыночно-частнособственническими отношениями, определила преимущества Запада (мировой город) перед Востоком (мировая деревня). Именно на античном Западе эти новации, оснащенные элементами либеральной демократии и частного права, чего не знал Восток, обусловили резкий рост экономики (протокапитализм) и стремительной модернизации, что столь отличало и все еще отличает мировой город от мировой деревни. Не сразу и не без потерь, но только лишь после крушения Рима и возникновения на территории европейского Запада варварских королевств полукочевых пришельцев с востока (включая и мусульман Иберии), возродившиеся античные традиции оказались посреди мировой деревни фундаментом заново формировавшегося средневекового западноевропейского города.

Вторая идея, производная от первой, сводится к тому, что в отличие от мира вне Запада, западноевропейский феодализм как модификация восточной или полупервобытно-восточной структуры власти-собственности¸ которой в любом ее варианте имманентно присуща тяга к консервативной стабильности, оказался под энергичным воздействием противоположного ей динамично развивавшегося города с самоуправлением античного типа. Это обстоятельство предопределило успех европейского Запада в соревновании с достигшим высокого уровня цивилизации традиционным Востоком. Этапами его были Возрождение (античности), церковная Реформация, открывшая дорогу свободомыслию, Великие географические открытия и век Просвещения. На протяжении всего этого динамичного исторического процесса античный протобуржуазный город постоянно порождал новое и укреплял позиции западноевропейской предбуржуазии, ускорявшимися темпами обгонявшей статичный Восток. В итоге с рубежа XV—XVI вв. опиравшийся на античные традиции Запад сумел поставить в колониальную зависимость от себя почти весь остальной мир, мировую деревню.

Вынужденно подчиняясь принуждению, этот мир, сопротивляясь и понемногу приспосабливаясь к привнесенным буржуазной структурой кардинальным переменам, воспринимал преимущества динамичного образа жизни, что проявлялось в условиях его повседневного существования и стало особо ощутимо в XIX-ХХ вв. На смену обществам первобытного и традиционно-восточного типа, которые соответствовали консервативно-статичной структуре власти-собственности, приходили, хотя и очень неравномерно, в зависимости от уровня развития, силы влияния как колонизаторов, так и местных цивилизационных особенностей. Возникали общества смешанного типа с элементами предкапиталистической структуры. И эти перемены, независимо от того, насколько они ощущались самими странами и народами, были позитивны, что лучше всего проявилось в конце XIX и в ХХ вв. в форме бурно ускорявшихся темпов не производства, а воспроизводства местного населения.

Эти темпы зависят от извечных традиционных стандартов, что характерно для выживания всего живого (имеется в виду теория Ч. Дарвина о естественном отборе в процессе постоянной борьбы за существование каждого вида, включая и сапиентов). Однако именно созданные и надежно обеспеченные колониализмом успехи в развитии создали благоприятные условия для реализации видового инстинкта, что всегда автоматически происходит в условиях первой подходящей для этого возможности. (С кратким представлением идей Васильева о противостоянии «мирового города» и «мировой деревни» в его собственном изложении можно ознакомиться см. [1].)

Третья центральная идея исторического процесса в том, что, доказав свои преимущества, антично-буржуазный либеральный путь эволюции вместе с тем вынужденно оказался почти что собственным могильщиком. Однако произошло это не вследствие не оправдавших себя марксистских расчетов на недовольный буржуазией европейский пролетариат. Все произошло и ускоренным темпом происходит в наши дни потому, что роль пролетариата взяла на себя недовольная своей отсталостью мировая деревня, то есть мир вне Запада. Модернизация и резкое естественное ускорение темпов индустриального развития на буржуазном Западе вкупе с мудрой социальной политикой избираемой народом власти привели капитализм к столь щедрому обогащению, что реагировавший на это мир вне Запада, начав с потерпевшей крах в годы Первой мировой войны нищей и агрессивной большевистской России и кончая ощутившими той горечь войны странами с тоталитарными режимами (итальянский фашизм, германский нацизм, иные корпоративные государства Европы и Америки), сумел в ХХ веке существенно изменить облик планеты. Она в условиях господства капитализма оказалась способной прокормить всех, развиться до неузнаваемости, но за это на смену триумфу буржуазии пришел террор тоталитаризма, что в ХХ веке сперва привело ко Второй мировой и холодной войнам, протекавшим на фоне деколонизации отставших в развитии стран, что привело к резкому ускорению их воспроизводства (при четырехкратном росте населения в ХХ в. с 1,6 до 6,4 млрд, для Африки он оказался 8-10 кратным, а в странах Запада практически незаметным), а затем к новому расцвету агрессивной экспансии фундаментального средневекового ислама.

Согласно Васильеву, процесс эволюции человечества определяется не производительными силами и вообще даже не успехами в экономике. Он всегда зависел и будет зависеть от идей творческого меньшинства: именно идейно-институциональный фундамент создает или ограничивает возможности эволюции, все той же экономики и связанного с ней творчества умных. Верные идеи становятся основой для расцвета, неверные (или просто отсутствие верных) ведут к энтропии — то есть к остановке в развитии, к террору, репрессиям, разрушению и деградации.

Природа, регулирующая существование всего живого, содействует эволюции в разумном направлении и препятствует всему противоположному. До поры до времени человечество вынужденно считалось с этим. Однако в последние десятилетия, перестав в сущности делать это, оно вступает в решительный конфликт с Природой. Люди, не считающиеся с этим, получает все более чувствительные предостережения в форме природных аномалий и не должно рассчитывать на безнаказанность.

Резонанс. Концепция всемирного развития, предложенная Васильева, была подробно разобрана индологом Л. Б. Алаевым^[5]. К моменту написания рецензии из печати вышли только два первых тома «Всемирной истории», но познакомившись лишь с ними, учёный пришёл к выводу, что «в основу положена простая схема, решительно подчиняющая себе реальную историю». Алаев указывает на многочисленные противоречия между фактами и предлагаемой исторической схемой, упрощения, вольное обращение с трактовкой хода исторических событий и откровенные ляпы.

Примечания

1. ↑ Статьи Васильева по проблеме власти-собственности:
   • Власть-собственность политического лидера в древнем Китае, Общество и государство в Китае (ОГК), вып. 11, М., 1980
   • Государство и государственный способ производства в древнем Китае, ОГК, вып.12, 1981;
   • Протогосударство-чифдом как политическая структура. Народы Азии и Африки , 1981, № 6;
   • Феномен власти-собственности,-- «Типы общественных отношений на Востоке в средние века», М., 1982.
   • Власть-собственность — генеральная структура неантичных и добуржуазных обществ,-- Восток как предмет экономических исследований, М., 2008
2. ↑ Всеобщая история в 6 тт.:
   • т. 1, Древний Восток и античность, М. 2007, 447 стр.;
   • т 2, Восток и Запад в средние века, М., 2007, 478 стр.;
   • т. 3,, От средних веков к новому времени (XVI—XVIII вв.), М., 2008, 567 стр.,
   • т. 4. Новое время, М., 2010, 653 с.
   • т.5, От нового времени к современности; т.6, Глобальные процессы современности — пока не изданы.
3. ↑ Пономаренко Л. В., Савичева Е. М. Л. С. Васильев. История Востока // Вопросы истории. — 1994. — № 3. — С. 184—186.
4. ↑ Захаров А. О. О способах конструирования «древнего Востока» в российской историографической традиции // Очерки истории традиционного Востока — М.: Восточный университет, 2007. — С. 183—186. — 222 с.
5. ↑ Алаев Л. Б. Всеобщая история от Леонида Сергеевича // Восток. — 2009. — № 2. — С. 209—220.

Труды

• Васильев Л. С. Аграрные отношения и община в древнем Китае (11-7 вв. до н. э.). М.,1961.
• Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М., Наука. 1970. 480 с.
• Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской цивилизации. Формирование основ материальной культуры и этноса. М., Наука. 1976.
• Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайского государства. М., 1983.
• Васильев Л. С. Проблемы генезиса китайской мысли. Формирование основ мировоззрения и менталитета. М., 1989.
• Васильев Л. С. История религий Востока. М.: Высшая школа, 1988.
• Васильев Л. С. История Востока, в 2 т. М.: Высшая школа, 1993.
• Васильев Л. С. Древний Китай, в 3 томах. М.: Восточная литература.
  • Т.1. Предыстория, Шан-Инь, Западное Чжоу (до 8 в. до н. э.). 1995.
  • Т.2. Период Чуньцю (8-5 вв. до н. э.). 2000. 624 с.
  • Т.3. Период Чжаньго (5-3 вв. до н. э.). 2006. 680 с.
• Васильев Л. С. Восток и Запад в истории (основные параметры проблематики) // Альтернативные пути к цивилизации. М.: Логос, 2000.