ЭПИКУР

   • Epicūrus,

         Έπίκουρος, основатель названной по его имени эпикурейской философии или школы эпикурейцев (Epicurei, Έπικούρειοι), из аттического дема Гаргетта, родился в 342 г. до Р. X., отправился с отцом своим Неоклом и другими колонистами на Самос, но 18-ти лет, в то время как Аристотель жил в Халкиде, вернулся в Афины, где продолжал изучение философии Демокрита и вращался в обществе платоников Ксенократа и Теофраста. В качестве учителя философской системы выступил он впервые в Милитене на острове Лесбос и в Лампсаке в Малой Азии и продолжал это дело в Афинах, начиная с 36 года своей жизни: он вел простой и умеренный образ жизни в купленном им саду, предаваясь научным занятиям. Похвала, высказанная относительно его Цицероном (Cic. fin. 3, 25. bonum, comem et humanum) повторяется и в других свидетельствах древности; когда он умер на 71 году жизни, его сопровождала в могилу редкая любовь и почтение его благодарных учеников. Эти последние образовали между собою критики, совершенно замкнутый союз и были такими верными приверженцами системы своего учителя, что из числа их можно назвать одного только Метродора, который пытался сделать некоторое изменение или дальнейшее развитие системы, что, впрочем, было результатом его природы и характера. Учение Э. стоит в некоторой противоположности с учение стоиков; последнее признавало одно только понятие существующим, а внешнее явление кажущимся; Э., напротив, всякую достоверность ставить в зависимость от чувственного восприятия, а это последнее основывается, по его воззрению, на ощущении; таким образом, он возобновил, в сущности, учение киренейцев (см. Aristippus, Аристипп) и обработав его более научным образом. Философия распадается у него на канонику, метафизику, физику и ифику. В первом из этих отделов разъясняет три ступени познания: ощущение αισθησις, представление πρόληψις, и мнение, δόξα. Внутренние ощущения или аффекты суть критерии внешней деятельности; аффектов два рода — удовлетворение и страдание; первое зависит от ощущающего, следовательно, положительно, второе — от внешнего влияния, следовательно, отрицательно. Но как в канонике, так и в метафизике он дает лишь скудное количество психологических истин и положений касательно познавания. Наше отношение к познаваемым предметам он представляет себе приблизительно так: с поверхности вещественных предметов идет постоянный ток, который очень тонок и потому мало заметен для ощущения, т. к. самый предмет пребывает в всегдашнем своем состоянии и не изменяется. Т. к. выделяемое поверхностью — невещественно, то оно, распространяясь необыкновенно быстро через воздух, переходит на нас таким образом, что мы его не замечаем, но все же невольно обнаруживаем наше сочувствие. Если представление не достигает этого само по себе и воспринятое нами изменяется так, что ощущение теряет отчетливость, то происходит ошибка, заблуждение. Это учение находится в связи с учением об атомах Левкиппа и Демокрита и не развивает его существенно. Атомы, по учению Э., не обладают никакими свойствами, кроме формы, веса и величины, они не изменяются, в то время как все качества подвержены изменениям. Эти последние составляют противоположность атомам — пустому. Легко понять влияние этого учения на объяснение миросоздания, его происхождения и управления; телеологические взгляды стоиков, особенно мудрость творца в плане и конечной цели миросоздания, — все это совершенно отбрасывается, и все определяется внешней, случайной группировкой атомов. Душа представляется Э. состоящей из самых тонких и круглых атомов: она еще менее вещественна нежели огонь; она есть тонкий дух, распространенный, рассеянный (παρεσπαρμένον) по всей системе тела, и от нее зависит частью теплота последнего. Наконец, в его ифике является исходной точкой принцип ощущения, по крайней мере касательно наслаждения, абсолютной удовлетворенности, между тем как стоики развивали свое учение из того же принципа, только в противоположном направлении абсолютного лишения. Он возводил поэтому, как киренейцы, ηδονή или удовольствие, чувственное довольство в принцип, руководящий действиями человека, и советовал обращать внимание на то, какая из различных форм наслаждения самая прочная и удовлетворяющая. Он домогался блаженства, счастья, доставляемого разумом; по его убеждению, предпочтительнее быть несчастным при разуме (ευλογίστως ατυχει̃ν), чем счастливым без разума (αλογίστως ευτυχει̃ν). Свобода от страха и страсти (αταραξία) и возможность не быть обремененным трудом (απονία) равносильна самым высоким удовольствиям (κατά στηματι και ήδοναί). Поэтому боги представлялись ему идеалами блаженной жизни, которые, естественно, не заботились о том, что может нарушить или смутить их блаженство, и обитают поэтому в междумировых пространствах, куда не проникают ни земные беспокойства, ни буря, ни дождь. Существо их неразрушимо (αφθαρτον), их знание несомненно ('εναργής). Хотя Э. оставил много сочинений, но они до нас не дошли, и мы знаем его систему лишь в недостаточном изображении Диогена Лаэртского, который сохранил для нас завещание Э., 3 письма и 44 нравоучительных изречения (κύριαι или 'ρηται δόξαι); найденные в Геркуланее отрывки из его главного труда (περι φύσεως; в 37 кн.) также дают мало указаний и разъяснений (изд. J. С. Orelli, Lpz., 1818). Письма по физике и метеорологии издал Schneider (Lpz., 1813). Физику Э. передал нам римлянин Лукреций в превосходном дидактическом стихотворении. Несомненное свидетельство о его ифических воззрениях дает Sen. de vit. beat. 12 и 13; одни только враги Э. изображают его сластолюбцем.