Семейство бобровые

        (Castoridae) **

* * Семейство бобровых относится к стволу белкообразных грызунов. Бобры современного рода Castor появились в Евразии 3-7 млн. лет назад, позже прон икл и в Северную Америку. С охран ил ось л ига ь два вида.

        Бобр во многих отношениях существенно отличается от остальных своих родичей. Его следует рассматривать как представителя особого семейства. Уже с древнейших времен бобр обратил на себя внимание наблюдателей, и древние писатели часто упоминают о нем в своих сочинениях, называя его Castor и Fiber. Однако сведения о его образе жизни, которые мы находим у них, с одной стороны, не многочисленны, с другой, не точны. Аристотель пишет, что бобр принадлежит к четвероногим животным, которые, подобно выдре, ищут свою пищу на берегах озер и рек. Плиний говорит о действии бобровой струи и сообщает, что бобр сильно кусается, что он, схватив человека, не выпускает его до тех пор, пока не переломает ему костей, что он валит деревья, точно рубит их топором, хвост у него, как у рыбы, в остальном же он похож на выдру. В знаменитом описании Олая Великого, епископа Упсальского, издавшего около 1520 года замечательное сочинение о Норвегии и населяющих ее животных, мы уже находим различного рода ошибки и басни, касающиеся нашего зверя. Ученый прелат сообщает, что, хотя Солинис считает только воды Черного моря за место пребывания и размножения бобра, однако он во множестве водится также на Рейне, Дунае, в болотах Моравии и еще дальше на север, так как здесь на реках нет такого шума, как на Рейне и Дунае, где постоянно проходят суда. На севере он с удивительным искусством, которым его одарила природа, строит из дерева свои дома на многих реках. Бобры сообща валят деревья, перегрызая их зубами и удивительным образом сносят их к своим логовищам. Какому-нибудь старому ленивому бобру, который постоянно держится в стороне от общества, приходится расплачиваться своей шкурой. Бобры кладут его вверх ногами на землю, помещают ему дерево между передними и задними ногами и тащат к своим хижинам, затем они снимают поклажу и до тех пор возят взад и вперед эти живые салазки, пока не окончат постройки своего домика. Зубы этих зверей до того остры, что они могут срезать ими деревья, как ножом. Жилище состоит из 2-3 помещений, расположенных друг на друге, и устроено так, что туловище живущего в нем бобра выглядывает из-под воды, а хвост лежит на ее поверхности. Кожа на хвосте твердая и покрыта чешуями, как у рыб, из его мяса готовят вкусные кушанья и лекарственные средства от расстройства желудка, а хвост и задние ноги употребляются в пищу во время поста, вместо мяса.
        Неверно показание Солиниса, что бобры, будучи преследуемы и желая спастись, откусывают свой мешок с бобровой струей и бросают его охотникам, так как мешок этот находили у всех пойманных бобров, и, лишаясь мешка, животному неизбежно приходится лишиться жизни. Бобровая струя представляет собой прекрасное противоядие против чумы, во время лихорадки и помогает против всех болезней, которые только можно себе представить; но, кроме этого, бобр очень полезен еще в других отношениях. По большей или меньшей высоте жилищ бобра можно узнать до какой вышины поднимется вода во время разлива, и крестьяне, наблюдая постройки бобра, приближают засеянные поля к самой реке, если постройки невысоки, или удаляют поля от реки, если хижины бобров высоки, так как иначе поле будет непременно залито водой. Шерсть их мягкая и нежная, как пух, прекрасно защищает от суровой стужи и потому дает ценную одежду для знатных и богатых людей. Писатели, жившие позже, верили этим сказкам и увеличивали число их своими собственными добавлениями. Мариус, врач в Ульме и Аугсбурге, написал в 1640 году книгу почти сплошь из одних рецептов об употреблении бобра на лекарственные средства. В 1685 году Иоганн Франк значительно дополнил ее. Кожа, жир, кровь, шерсть, зубы и, главным образом, бобровая струя представляют собой превосходные лекарственные средства. Из шерсти делают шляпы, которые предохраняют от болезни; зубы вешают на шею детям, так как они облегчают прорезывание зубов.
        Эти древние сочинения хороши тем, что дают нам возможность судить о прежнем распространении бобров. Из них мы видим, что вряд ли какое-либо другое животное так быстро уменьшилось в числе, как этот драгоценный грызун.
        Речной бобр (Castor fiber). В нынешнее время бобр распространен в трех частях света и населяет все страны, расположенные между 33 и 68 градусами северной широты, но в прежние времена ареал его распространения, вероятно, был значительно шире. Религией индийских магов запрещено убивать их, следовательно, они жили также, вероятно, и в Индии*.

* Ареал речного бобра некогда простирался в умеренной зоне Евразии от Атлантики до Приамурья, и от Заполярья до Малой Азии. В настоящее время он распался на несколько небольших изолированных участков. В тропиках бобры в историческое время не жили.

        "Хотя животное это, - говорит Геснер, - обыкновенно во всех странах и вообще охотно селится там, где имеется рыба и раки, подобно разбойникам на улицах, тем не менее, они охотнее всего живут в тех местах, где протекают большие реки, например их очень много на реке Бирс около Базеля в Швейцарии, в Испании они попадаются почти на всех реках и, по словам Страбона, в Италии в тех местах, где река По впадает в море". Во Франции и Германии бобр попадался почти повсюду. Прежде всего он был истреблен в Англии. Теперь его еще находят в Германии на Эльбе. Из европейских стран он чаще всего попадается в Боснии, России (а именно в северных притоках Припяти в Минской губернии), а также в Скандинавии, особенно в Норвегии. В Азии их живет значительно большее число, чем в Европе. Они во множестве населяют большие реки центральной и северной Сибири и, как говорят, ведут оседлую жизнь также в реках, впадающих в Каспийское море. Их можно найти в притоках Кубани на северном склоне Кавказского хребта, а также и в Месопотамии*.

* В бассейне Волги бобр встречался когда-то до Каспия, в бассейне Кубани в историческое время не жил, в Месопотамии не жил никогда. В Азии он встречается в среднем течении и низовьях Оби, верховьях Енисея, в Прибайкалье, северо-западной Монголии. Пнтродуцирован в низовья Амура.

Речной бобр (Castor fiber)
        Они были очень обыкновенны в Америке, но количество их сильно уменьшилось, благодаря неустанным преследованиям. Ла-Гонтанч путешествовавший два столетия тому назад по Америке, рассказывает, что в лесах Канады нельзя пройти 4-5 часов без того, чтобы не наткнуться на пруд, населенный бобрами. На реке племени "вонючих индейцев" (Puants) к западу от озера Иллинойс на расстоянии 20 часов находилось более 60 прудов, населенных бобрами, на которых охотникам хватило дела на целую зиму. С тех пор число этих животных очень сократилось. Одюбон (1849) указывает еще только на Лабрадор, Ньюфаундленд, Канаду и на некоторые местности штатов Мэн и Массачусетс, как на родину этого зверя, однако присовокупляет к этому, что одиночные экземпляры еще находятся в различных местностях Соединенных Штатов.
        Бобр, принадлежащий к роду Castor, - один из самых крупных грызунов. У взрослых самцов длина туловища достигает 75-95 см, длина хвоста 30 см, высота в плечах столько же, масса 20-30 кг. Неуклюжее и толстое туловище его значительно толще сзади, спина изогнутая, брюхо отвислое, шея коротая и толстая, голова сзади широкая, суживающаяся впереди, плоская, с короткой и тупой мордой; ноги короткие и очень сильные, задние немного длиннее передних, на ногах по пять пальцев, причем на задних они до самых когтей связаны между собой широкой плавательной перепонкой**.

* * Передние лапы бобра — хватательного типа, большой палец на них укорочен, а функцию большого пальца выполняет мизинец, противопоставленный остальным пальцам.

        Хвост, неясно отделяющийся от туловища, у корня круглый, посередине, сверху и снизу приплюснутый, достигает до 20 см ширины, тупо закруглен на конце, сильно заострен на краях и имеет яйцевидную форму, если смотреть на него сверху. Продолговато-круглые, почти совершенно скрытые под шерстью уши маленькие и короткие, покрыты волосами внутри и снаружи и могут быть так прижаты к голове, что почти совершенно закрывают слуховой проход. Маленькие глаза отличаются мигательной перепонкой, зрачок их расположен вертикально. Ноздри снабжены мясистыми краями и также могут закрываться. Ротовая щель маленькая, верхняя губа широкая, со складкой посередине, расщеплена книзу. Шерсть состоит из необыкновенно густых, пушистых, шелковистых волос подшерстка и редких длинных, толстых, упругих и блестящих волос ости, которые на голове и нижней части спины короткие, а на остальных частях тела имеют более 5 см длины.
        На верхней губе несколько рядов толстых, упругих, не очень длинных щетин. Шерсть на спине темного каштанового цвета, который переходит в сероватый, на брюхе она светлее. Хвост у корня в первой трети покрыт очень длинными волосами, но остальное пространство голо. Эта голая часть хвоста имеет бледный черновато-серый цвет с синеватым оттенком. В отношении общей окраски шерсти встречаются отклонения, причем цвет ее переходит то в более черный, то в более серый, а иногда также в красновато-белый оттенок. Находят также, хотя и весьма редко, белых и пятнистых бобров.
        Резцы очень большие, крепкие, спереди плоские, гладкие, в поперечном разрезе имеют почти трехгранную, с боку долотовидную форму и далеко выдаются из челюсти, коренные зубы, устроенные одинаково, имеют в верхней челюсти, снаружи три - внутри одну, а в нижней, наоборот, снаружи одну, внутри - три поперечно расположенных складки эмали. Череп развит очень сильно. Все кости крепкие! и широкие и служат для прикрепления сильных мускулов. У обоих полов в нижней части брюшной полости около заднего прохода и половых органов находятся две своеобразные, обычно отделенные одна от другой, открывающиеся в половые органы железы, выделяющие бобровую струю - кастореум. Вещество это выделяется внутренними извилинами желез, покрытых слизистой оболочкой, которая образует чешуевидные мешочки и складки. Бобровая струя представляет собою темную красно-бурую, желто-бурую или черно-бурую, довольно мягкую, похожую на мазь массу, обладающую очень сильным, неприятным запахом и долго остающимся во рту, горьковатым смолистым вкусом. В прежние времена бобровая струя часто применялась в качестве останавливающего судороги и успокоительного средства, но в настоящее время все более и более предается забвению.
        Канадский бобр (Castor canadensis) отличается от европейского более выпуклой лицевой линией, более узкой головой и другими особенностями черепа, более темной шерстью и, особенно, расположением бобровых желез. Самостоятельность этого вида не подлежит сомнению*.

* Историческая область распространения канадского бобра - практически вся Северная Америка, Отличается от речного несколько более крупными размерами. Лучше приспособлен к суровому климату и имеет более темный, нежный и ценный мех. Благодаря этим качествам его планируют акклиматизировать в северо-восточной Сибири, где речной бобр отсутствует. Акклиматизация канадского бобра в местах обитания речного (в Финляндии) привела к вытеснению последнего. Между собой виды не гибридизируют.

        Если освободить описание жизни бобра от всех басен и сказок, которыми сопровождалось оно почти до новейшего времени, то окажется, приблизительно, следующее.
        Бобры живут большей частью попарно и соединяются более или менее многочисленными семьями только в наиболее уединенных местностях. Часто они обитают, подобно выдре, в подземных норах и не думают строить себе искусственных жилищ.
        После долгих колебаний животные выбирают какую-нибудь реку или ручей, где по берегам достаточно пищи и которые кажутся им особенно хорошо приспособленными для устройства ходов нор, плотив и замков. Бобры, живущие в одиночку, обитают, подобно выдре, в простых подземных норах, если же бобры живут обществами, состоящими обычно из нескольких семейств, то почти всегда возводят замки и в случае нужды - плотины, чтобы повысить уровень воды и удержать его на одной и той же высоте. Постройки эти снабжены одним или несколькими ведущими в них ходами, длина которых бывает различна и колеблется от 2 до 6 метров; они оканчиваются под водой и ведут в просторную котловину, расположенную более или менее высоко над поверхностью воды. Котловина состоит обычно из одного жилого помещения, тщательно и аккуратно выложенного тонко расщепленными щепками и служащего спальней, а в исключительных случаях также логовищем самки во время родов. В уединенных и тихих лесах бобры пользуются подземными постройками только в качестве потайных выходов в случае опасности и постоянно воздвигают так называемые замки — расположенные над поверхностью земли жилые помещения бобров, в которые ведут начинающиеся более глубоко под водой ходы.
        Замки эти представляют собой толстостенные кучи в виде хлебной печки, составленные из наваленных друг на друга кусков дерева и сучьев, лишенных коры, а также земли, глины и песка, говорят, что внутри, кроме жилого помещения, есть еще кладовые для хранения пищевых запасов*.

* Бобровые хатки бывают до 3 м высотой и 12 м в диаметре. Жилое помещение внутри хатки имеет около 0,6 м высоты и 2 м в диаметре, таких помещении может быть несколько. Вход в хатку, так же, как и вход в нору, всегда подводный, но от жилой камеры, через крышу хатки наружу ведет узкое вентиляционное отверстие. Места лежки зверей приподняты и всегда сухи и чисты.

        Если уровень воды в реке или ручье значительно изменяются в течение года или если ручей не имеет желаемой глубины, то бобры проводят поперек течения высокие и, в зависимости от быстроты течения, толстые плотины, повышают уровень воды и устраивают себе таким образом выше плотины открытый водный бассейн. Несколько лет тому назад Моргане исследовал более 50 подобных плотин в первобытных лесах на берегах Верхнего озера в Северной Америке, сфотографировал и подробно описал их в сочинении о бобре и его постройках. Некоторые из этих плотин достигают 150-200 метров в длину, 2-3 метров в ширину, в толщину у основания 4-6 метров, а у вершины только 1-2 метра**.

* * Длина бобровой плотины 20-30 м. но в некоторых районах Америки бобры перегораживая/от целые озера огромными плотинами длиной до 600 м.

        Они состоят из жердей толщиной с руку или ногу, длиной в 1-2 метра, которые одним концом вбиты в землю, а другим выходят на поверхность воды, соединены между собой более тонкими прутьями, а промежутки между ними заполнены тростником, илом и землей, так что со стороны течения образуется почти отвесная плотная стена, а с противоположной стороны - скат. Бобры не всегда проводят плотину по прямой линии поперек течения и также далеко не всегда устраиваются ее так, чтобы она посередине имела вид выступающего угла, часто проводят ее в воде в форме дуги, с выпуклостью против течения. Наконец от образующихся выше плотин прудов бобры прокладывают тропинки или каналы для того, чтобы удобнее было доставлять и сплавлять по ним строительные материалы и пищу.
        Без особой нужды бобры не покидают основанных ими колоний. Поэтому в ненаселенных лесах можно встретить очень старые бобровые постройки. Агасис, исследуя плотину одного пруда, еще заселенного бобрами, нашел, что старые, обглоданные животными куски деревьев и сучьев были покрыты слоем торфа в 3 метра толщиной, и вывел отсюда заключение, что колонии эти должны были существовать по крайней мере 900 лет тому назад. По выводам того же исследователя, бобровые постройки в Америке оказывают заметное влияние на сельскохозяйственное значение данной местности. Плотины превращают небольшие ручейки, первоначально спокойно протекавшие в лесной тени, в ряд прудов, из которых некоторые занимают площадь в 10-20 гектаров. Вблизи их благодаря тому, что бобры срубают деревья, образуются поляны, так называемые бобровые лужайки, занимающие пространство в 100 гектаров и более, которые часто являются единственными прогалинами в еще девственных первобытных лесах. Берега прудов быстро обрастают торфя н ы м и растениями, и постепенно образуются торфяные болота на значительном протяжении. С другой стороны, каналы, проведенные этими животными, дают сток водам болот, осушают их, и вследствие этого образуются сухие безлесные пространства*.

* Бобры относятся к немногим "ландшафтообразующим" животным. наряду со слонами или термитами. Их гидротехническая деятельность ведет к изменению режима рек, запруживанию и заболачиванию территорий, смене биоценозов и даже местным климатическим изменениям. В ряде районов деятельность бобров благотворна, в других — отрицательно сказывается на естественных ландшафтах, и численность бобра здесь нуждается в регуляции.

        Все работы бобров находятся в тесной связи с их привычками и потребностями, поэтому описание их дает представление об образе жизни этих животных. Подобно большинству грызунов, они деятельны по преимуществу ночью и только в совершенно уединенных местностях, где им не приходится встречаться с человеком, они ведут также дневной образ жизни. "Вскоре после заката солнца, - говорит фон Мейеринк, - они покидают свои норы, издают громкий свист и с шумом падают в воду. Они плавают некоторое время вблизи своих замков, причем двигаются с одинаковой скоростью как вверх, так и вниз по течению, и, смотря по тому, насколько чувствуют себя в безопасности, выставляют из-под воды нос и лоб или голову и спину. Убедившись в полной своей безопасности, они вылезают на берег и удаляются от реки на расстояние 50 шагов и даже далее для того, чтобы нарезать деревьев для корма и для своих построек. Плавая, они удаляются на расстояние около полмили от своих построек, но всегда в ту же ночь возвращаются обратно. Зимой они так же по ночам отправляются отыскивать себе пищу, иногда, однако, в течение 8-14 дней не покидают своего жилища и питаются корой тех ивовых сучьев, которые они осенью натаскивают в норы и которыми заделывают выходные отверстия на берегу". Ветви в несколько сантиметров толщиной бобр перегрызает сразу, деревья валит, обгрызая ствол кругом со всех сторон и особенно со стороны, обращенной к реке, пока он не наклонится в этом направлении и не обрушится в воду. Следы его работ состоят из бесчисленного количества плоских раковинообразных разрезов сучьев и деревьев, которые до того гладки и резко очерчены, что кажутся выдолбленными слегка изогнуты м долотом. Случается, что бобры срезают стволы, толщиной более диаметра человеческого туловища. На Эльбе Пехуель-Леше измерил стволы некоторых срезанных бобрами деревьев, имевших не только 15 и 20 см, но также 40 и даже 60 см в толщину, причем в последнем случае это были всегда черные и серебристые тополи. Раз эти животные свалили даже дуб в 25-30 см толщиной. Из этих деревьев большая часть стояла прежде вблизи воды, в которую они и упали, но некоторые из них, особенно более тонкие, были удалены от берега Эльбы на расстояние до 300 шагов и росли в такой чаще, что не могли упасть и верхушками своими завязли в кронах соседних деревьев. Оказывается, что большая часть деревьев срубается бобрами без всякой цели, то есть только в виде упражнения, благодаря унаследованной привычке и желанию погрызть, по крайней мере, срубив их, бобры до них более не дотрагиваются, ведь толстые сучки гораздо легче найти в ивовых зарослях, расположенных на самом берегу*.

* Бобр валит дерево толщиной в 12 см за полчаса, толщиной в 25 см - за 4-5 часов. Далеко не всегда зверь предвидит траекторию упавшего дерева, нередко бобр предпринимает несколько попыток повалить дерево в нужную сторону. Сваленные, но не "утилизованные" стволы, являются свидетельством таких попыток. На зиму бобр запасает веточный корм, втыкая концы чурбачков, веток и прутьев в дно, или придавливая их камнями, благодаря низкой температуре воды этот корм остается свежим всю зиму. Семья бобров может заготовить до 80 кубометров корма. Правда, в сильные морозы бобры неактивны, могут впадать в кратковременное оцепенение и существуют за счет жировых запасов.

        Бобры, содержавшиеся в неволе, за которыми я ухаживал и которых я устройством спусков в воду побудил построить замок, доставили мне лучший материал для изучения способа, которым они производят свои работы, чем помещенные выше и всякие другие рассказы. Раз освоившись с местностью и окружавшим их движением, бобры, о которых идет речь, уже в последние послеобеденные часы стали появляться вне стен своей норы для производства работ. Посаженные в землю стволы они предпочитали жердям, брошенным на землю, и постоянно срезали их. Бобр садится у корня какого-нибудь деревца и обгрызает его кругом в каком-нибудь одном месте, пока дерево не свалится, при толщине ивового или березового ствола в 8 сантиметров, ему для этого достаточно 5 минут. Затем он схватывает упавшее дерево зубами за его толстый конец, поднимает голову и, переваливаясь, идет вперед. Кажется, подчас, будто он хочет взвалить свою тяжесть на спину, однако этого никогда не бывает. Если ветвь легка, то бобр несет ее к цели без остановок, если же тяжесть более значительна, то он делает это с перерывами, причем сильным толчком головой старается подвинуть кусок дерева вперед. Если стволы имеют много сучьев, то, прежде чем унести, бобр их тщательно осматривает, делит в некоторых случаях на куски, отрезает служащие помехой концы отломанных сучьев, но все куски дерева предварительно утаскивает в воду, где сдирает с них кожу или складывает их на будущее. Только тогда, когда кожа с сучка содрана, бобр употребляет его для построек, вытаскивает из воды, несет до ближайшей постройки и там использует его, как сказано выше.
        Нужды свои бобр удовлетворяет разумно, однако не думает класть строительный материал правильными слоями. Куски дерева лежат то горизонтально, то косо, то стоят вертикально, некоторые из них одним концом торчат высоко над стенами замка, другие совершенно покрыты землей; бобры постоянно заняты изменением, увеличением и улучшением своих построек. Мои питомцы прежде всего вырыли себе у конца спуска в воду корытообразное углубление, затем из набросанной земли устроили вокруг крепкую, высокую и плотную насыпь и выложили дно углубления длинными тонкими щепками, которые были приготовлены ими нарочно для этой цели. После этого конец спуска был покрыт крышей из сучьев, затем бобры повысили заднюю часть стены и снабдили ее куполообразной крышей и, когда эти работы были окончены, законопатили всю постройку землей. Все потребные вещества (землю, песок, глину или ил) бобры передвигают, пуская в ход всегда только морду и передние конечности, а для обработки материала пользуются исключительно конечностями. Куски дерна или жирную глинистую землю бобр выламывает лапами и зубами, берет комок в зубы, прижимает его снизу передними лапами, обращенными своей наружной стороной кверху, и осторожно отправляется, переваливаясь с боку на бок, идя на задних лапах, и время от времени опираясь на одну из передних, по направлению к месту постройки, более рыхлую землю или песок он взрывает, сгребает в кучку, прикладывает к ней сзади ладони и двигает ее вперед на расстояние нескольких метров. Хвост служит при этом только для поддержания равновесия, но никогда не употребляется в качестве лопатки.
        У большей части животных обязанность архитектора исполняет самка, самец же играет роль скорее рабочего и доставляет материал. Оба работают в продолжение всего года, однако не всегда обнаруживают одинаковую деятельность. Летом и в начале осени они больше играют, чем занимаются своей постройкой, но перед наступлением холодной погоды они безостановочно работают всю ночь. Из наблюдений Эксингера, сообщенных Фитцингером, бобры обладают замечательно развитой способностью предчувствовать погоду и стараются по возможности приготовиться к ее изменениям.
        Пища бобров состоит главным образом из коры и листьев различных деревьев*.

* Основу рациона бобра составляют листья, ветки, кора и камбий различных видов ивы. осины, тополя, ольхи, клена. Летом питание более разнообразное, включает сочные водяные растения, некоторые виды трав, ветки и листья смородины и других кустарников. В желудке бобра три отдела с микрофлорой, расщепляющей клетчатку. Как и у зайцеобразных, у бобров развито "двойное" переваривание, когда частично переваренный и обогащенный бактериями корм выделяется в виде мягких зеленых капсул первичного помета, которые зверь поедает. "Окончательный" помет твердый и сухой. И все же бобр усваивает лишь 32-33% съеденной целлюлозы, что значительно ниже аналогичной способности жвачных копытных.

        Из ветвей, которые бросались моим пленникам, они прежде всего выбирали всегда ивовые и только за недостатком их пользовались ветвями обыкновенного тополя, черного тополя, осины, ясеня и березы и реже всего ольхи и дуба. Они едят не только кору, но также листья и мягкие побеги, причем последние, очевидно, им очень нравятся. С более твердых ветвей, которые они держат в лапах и все время вертят, бобры сдирают кожу очень изящно и с необыкновенным искусством и совершают это так аккуратно, что на ветви, лишенной коры, невозможно найти и следа их зубов. Время от времени они питаются также свежей травой, причем поступают довольно неловко, схватывают лапами пук травы и стискивают его, стараясь таким образом иметь под зубами более плотную массу. К хлебу, сухарям, яблокам и моркови они привыкают очень скоро и в конце концов начинают считать плоды за лакомство.
        Во время ходьбы бобры одной ногой описывают вокруг другой полукруг, так как почти волочащееся по земле брюхо не допускает быстрых, равномерных движений. При величайшей поспешности они делают скачки, которые своей неуклюжестью и неловкостью превосходят скачки всех остальных известных мне млекопитающих, и представляют собой попеременное подбрасывание кверху передней и задней частей тела, несмотря на это, тем не менее быстро подвигаются вперед. В воду они падают с шумом только тогда, когда бывают испуганы чем-нибудь, обычно же бесшумно спускаются в глубину. Плавая, так глубоко погружают в воду заднюю часть своего тела, что над водой выдаются только ноздри, глаза, уши и средняя часть спины, а корень хвоста находится под водой. Подвигаются вперед при помощи одновременных, реже попеременных толчков задних ног, хвост служит им вместо руля, причем они никогда не ставят его вертикально, а всегда повертывают его несколько вкось и иногда производят им сильные толчки в соответствующем направлении; передние ноги не принимают участия при плавании. Быстро ныряя, бобры опускаются вперед, сильно отталкиваются кверху своими веслообразными, покрытыми широкой плавательной перепонкой задними ногами, ударяют с громким шумом хвостом по поверхности воды и быстро погружаются почти в отвесном направлении. Под водой могут пробыть около двух минут, пока потребность в воздухе не заставит их снова вынырнуть на поверхность*.

* Бобр плавает со скоростью до 5 км/ч, может совершать кратковременные рывки 2 м/сек (или 7 км/ч). На поверхности воды он плывет, по очереди загребая задними лапами, под водой использует главным образом хвостовую лопасть, изгибая тело в вертикальной плоскости, как киты и дельфины. Гоомкий удар хвостом плашмя по воде служит сигналом тревоги для других бобров. Под водой бобр может проплыть до 750 м, задержав дыхание на 4—5 минут.

        Голос бобра представляет собой слабый звук, который вернее всего можно было бы назвать стоном, его слышишь каждый раз, когда животное бывает взволнованно, и скоро начинаешь также понимать различные значения издаваемых звуков, так как сила и интонация их представляют для этого достаточно данных. Из пяти чувств слух и обоняние занимают, по-видимому, первое место, маленькие глаза имеют довольно тусклый вид, однако зрение развито так же хорошо, как и вкус, также нельзя отрицать у этого животного присутствия осязания. Относительно степени понятливости бобра можно быть различного мнения; однако нужно признать, что в ряду других членов своего отряда он занимает высокое место. Лучше всякого другого животного из отряда грызунов он приноравливается к изменившимся условиям и извлекает из них всевозможные выгоды и более, чем кто-нибудь из его родичей, обдумывает какое-нибудь дело, прежде чем приступить к нему, рассуждает и выводит заключения. Его постройки не искуснее, чем у других грызунов, но, строя их, он всегда верно приноравливается к условиям местности; всякие повреждения в них исправляет обдуманно. "Что бобр должен быть мыслящим животным и почти разумно берется за дело, - говорится в одном докладе Виттингауерского лесного управления, - подтверждается наблюденным здесь фактом. Ручей, в котором живут бобры, протекает через пруд, из которого по истечении нескольких лет спускают воду для того, чтобы выловить всю рыбу, таким образом он на несколько дней остается сухим. Во время последнего спуска воды, предпринятого для ловли рыбы, случилось, что бобр при наступившей убыли воды доискался до причины этого и, найдя, что вода вытекает через проделанную канаву, запрудил ее тростником и илом, так что через нее не могло проникнуть ни капли воды. Таким способом он хотел сохранить для себя воду. Стоило немалых трудов устранить эту плотину". Принимая во внимание такого рода факт, никто, конечно, не станет отрицать того, что бобр рассуждает, обдумывает и действует разумно.
        По отношению к другим зверям бобр, живущий в плену, держит себя неприветливо, по отношению к человеку ведет себя по меньшей мере сдержанно; но он скоро привыкает к тягостному ему вначале соседству и подчиняется владычеству своего хозяина, не терпя, однако, никаких несправедливостей. Бобры, с которыми обращаются хорошо, в конце концов не имеют ничего против того, чтобы их ласкали, идут даже к своему сторожу и прямо-таки здороваются с ним, но оказывают сопротивление всякому насилию, причем выгибают спину, скалят зубы и даже нападают, если нужно.
        Бобры, пойманные в молодости, могут сделаться очень ручными. Писатели, повествующие про Америку, рассказывают про бобров, которых они находили до известной степени прирученными в индейских деревушках.
        Смотря по месту жительства бобра, время размножения его происходит в различные месяцы. Некоторые считают, что течка бывает в начале зимы, другие - в феврале или марте. В этом случае, говорят, играет некоторую роль бобровая струя и служит для приманивания других бобров. Одюбон узнал от одного охотника, что бобр на известном месте выпускает содержимое из своих мешков с бобровой струей, что вследствие этого на то же место приманивается другой, который покрывает выпущенную бобровую струю землей и на нее в свою очередь выпускает свою и так далее, так что часто образуются высокие холмы, сильно пахнущие бобровой струей. Самец и самка, как-то много раз наблюдали на пленных бобрах, относятся друг к другу очень нежно, садятся один возле другого, буквально обнимают друг друга и покачиваются верхней частью тела взад и вперед*.

* Брачные игры, включающие погони на воде, начинаются у бобров в январе — феврале. Более крупная самка доминирует над самцом. Пары обычно образуются на всю жизнь (исключение среди грызунов). Спаривание происходит брюшко к брюшку, чаще под водой и даже подо льдом. Несомненно, запаховые метки выделениями прианальных желез играют в процессе ухаживания важнейшую роль.

        После нескольких недель беременности самка мечет в своем сухом жилище 2-3 покрытых волосами, но еще слепых детенышей; через 8 дней они открывают глаза, и уже тогда, а также иногда только на 10-й день, мать ведет своих детенышей с собой в воду. Эймут указывает на апрель и май, как на время рождения детенышей; самые поздние роды были 10 июля**.

* * Беременность длится 100-110 дней, в апреле - мае рождается 2—6 (речной бобр) или 3-9 (канадский бобр) детенышей. Бобрята при рождении весят около 500 г. они зрячие, покрыты шерстью. Молодые бобры предыдущих выводков присматривают за младшими, приносят им корм, учат плавать. Благодаря заботам всей семьи смертность среди детенышей очень низкая.

        В настоящее время за исключением князя Шварценберга, выставившего на Венской всемирной выставке пару бобров, разведением их никто не занимается, хотя это дело настолько же привлекательно, насколько прибыльно, а также не представляет особых затруднений, как это видно из наблюдений, собранных в имениях вышеназванного князя. Пара бобров, которых в 1773 году поселили в Ротенгофе, уже 8 лет спустя увеличилась в числе до 14 штук, а спустя 10 лет - до 25 штук; после этого, однако, разведение их было ограничено, так как бобров было приказано переселить на волю, и они стали причинять здесь много вреда. В Нимфенбурге, в Баварии, также содержались бобры, причем оказалось, что некоторые из них выдерживают около 50 лет неволи*.

* Максимальная продолжительность жизни бобра - 20-24 года.

        Кроме человека у бобра, живущего на воле, мало врагов. Благодаря своей осторожности, он часто благополучно уходит даже от преследований ловкого охотника**.

* * Взрослым бобрам угрожают хищные звери, птицы и даже щуки. Бобр мощно обороняется и может обратить в бегство даже медведя.

        Когда его побеспокоят, он при малейшей опасности старается уйти в воду, где чувствует себя более или менее в безопасности. Североамериканские трапперы утверждают, что там, где бобры живут во множестве, они выставляют караульных, которые будто бы, громко хлопая хвостом по поверхности воды, предупреждают остальных о приближающейся опасности. Это нужно понимать так, что в обществе осторожных животных многие скорее могут усмотреть врага, чем одно, и таким образом каждый член колонии становится сторожем. Так как шум, производимый хлопаньем хвоста по воде, происходит только тогда, когда бобр быстро ныряет в глубину, а это бывает всегда в тех случаях, когда он думает, что заметил опасность, то все, конечно, обращают внимание на этот шум, слышный на далекое расстояние, и исчезают, как только заслышат его, с поверхности воды. Впрочем, в населенных местностях, как показывает опыт, бобру не помогает даже величайшая осторожность; настойчивый охотник все-таки умеет обмануть его, а при большой ценности добычи охота на бобра слишком выгодна для того, чтобы его не стали истреблять даже в тех местностях, где он находится под защитой строгих охотничьих законов. Архиепископ Иоганн Эрнст Зальцбургский за убиение бобра в прошлом столетии ссылал на галеры, а их все-таки стреляли. Так делается везде. То небольшое количество бобров, которое еще населяет Европу, из года в год уменьшается и наверное разделит участь своих собратьев***.

* * * К счастью, прогноз Брема относительно вымирания бобра не оправдался. С 1922 г. охота была запрещена, немного позже, специально для охраны бобра, были созданы заповедники. Начались большие работы по разведению с последующим выпуском в природу во многих районах СССР. К концу 60-х годов численность бобра возросла в 100 раз, а ареал приблизился к ареалу XVII столетия.

        В Америке на бобра охотятся главным образом с огнестрельным оружием, но кроме того, ловят его в различного рода капканы. Благоразумные охотники всегда оставляют несколько бобров и довольствуются известным числом их, но в пограничных местностях, где несколько племен разделяют между собой одну область, каждый убивает столько бобров, сколько может. Из-за этой охоты между различными племенами часто возникают ссоры, которые иногда оканчиваются кровавыми распрями и стоят многих жертв с обеих сторон.
        Польза, которую доставляет бобр, почти сглаживает приносимый им вред. Он живет преимущественно в ненаселенных местностях и охотнее всего срезает тонкие стволы тех родов деревьев, которые быстро вырастают снова. Зато он своим мехом и мясом, а еще более бобровой струей очень богато оплачивает не только причиненный им вред, но также и все труды и невзгоды охоты. По Номеру, из Америки привозят в Европу ежегодно и продают около 150 000 шкур, стоящих около 3 миллионов марок; за одну шкуру платят 20-60 марок, смотря по ее достоинству. В России меха эти известны под названием немецкого бобра*.

* К настоящему времени в Северной Америке ежегодно добывают до 800 тыс. зверей, шкурки которых идут по 16-24 доллара за штуку. В России и Скандинавии добывают не более 1 тыс. зверей.

        Их ощипывают, прежде чем пустить в дело, то есть вырывают все жесткие волосы ости и оставляют один подшерсток, или коротко обстригают верхние волосы; на войлочные шляпы перерабатывается лишь шерсть самых дурных и попорченных шкур. Двадцать лет тому назад за один лот бобровой струи платили 1 гульден, в настоящее время 10 граммов самой лучшей, а именно сибирской, бобровой струи стоит 2,6 марки, канадской же - лишь половину этой цены. По Плейшлю, мешки с бобровой струей ценили круглым счетом в 180 гульденов, однако случалось, что за бобра платили и вдвое дороже. Мясо считается особенно хорошим тогда, когда бобр питался кувшинками, на хвост бобра смотрят как на превосходное лакомое блюдо, за которое в прежние времена платили весьма значительную сумму в 6 гульденов. Так как бобра считали за рыбоподобное животное и потому думали, что его можно есть во время поста, то в католических странах за бобровое жаркое платили очень хорошую цену. В некоторых местах жиром и кровью бобра пользуются в качестве целебных средств, в Сибири женщины употребляют кости его как предохранительное средство против ножной боли, зубы носят в виде ожерелья, облегчающего детям прорезывание зубов и унимающего зубную боль.
        У дикарей Америки бобр пользуется очень большим почетом. Они считают его столь же разумным, как и человека, и утверждают, что это превосходное животное, безусловно, должно обладать бессмертной душой; о других сказках мы уже не упоминаем**.

* * Бобр являлся важнейшим персонажем эпосов не только лесных индейцев, но и некоторых финно-угорских и тунгусских, маньчжурских и тюркских народов Приуралья и Сибири. Нередко ему приписывалось сотворение мира. В европейских сказках и легендах бобр занимает второстепенное место.