Москвитянин

ежемесячный журнал, выходивший в Москве, за небольшим перерывом, с 1841 г. по 1856 г., под редакцией М. П. Погодина (с 1849 г. выходили 24 книги в год). Журнал был основан при ближайшем участии Жуковского и под покровительством министра народного просвещения гр. С. С. Уварова, оказывавшего и позже свою поддержку "М.". В новом журнале Погодин и его московские и провинциальные друзья видели орган, призванный вести борьбу за "старые предания" русской истории и литературы с прогрессистами так назыв. западнического лагеря, которые с Белинским во главе группировались вокруг "Отечеств. записок" и (позже) "Современника". Сам редактор вел в "М." исторический отдел, Шевырев заведовал отделом литературно-критическим. Запад провозглашен был в "М." за свой "разврат мышления" и "бесстыдство знания" разлагающимся трупом, который грозит заразить нас своим опасным дыханием. Истинная здоровая государственная и общественная жизнь обретается лишь на Востоке — в России, историческое прошлое которой полно столь дивной славы и где доныне сохранились три исконных начала: православие, самодержавие и народность. Характерными чертами последней являются смиренномудрие, простота, безусловная покорность существующему строю. Особое внимание "М." уделял славянским племенам, что не нравилось властям — и благонамереннейшему журналу грозила даже серьезная опасность за его симпатии к славянам. "Натуральная школа", созданная Гоголем, подвергалась в "М." осмеянию со стороны Шевырева, обвинявшего молодых беллетристов в отсутствии у них художественного вкуса и любви к русскому народу. Только сам родоначальник новой школы пользовался расположением "М.", где и печатались некоторые мелкие его произведения ("Рим" и др.). Но в Гоголе Шевырев видел лишь беззаботного юмориста, который подвергся влиянию Гофмана и Тика, затем воспитал свой талант под обаянием природы и поэзии Италии, русскую же жизнь вообще изображал односторонне. Идеалы русской литературы, единственно достойные подражания: в прозе — Карамзин, в поэзии — Пушкин. Лермонтов — лишь подражатель Бенедиктова и Марлинского, плохо владевший стихом. Считая себя охранителем чистоты русского языка, "Москвитянин" внимательно следил за всеми отступлениями от правильной рус. речи, которые были будто бы допускаемы в сочинениях западников и писателей натуральной школы. Все это высказывалось очень категорично, обыкновенно с пафосом и в виде общих фраз. К противникам своим — петербургским журналистам — "М." относился высокомерно, объявляя их чуть не изменниками отечеству, и не колебался помещать на своих страницах особого рода произведения, так назыв. юридические, где взводились на западников настоящие обвинения в неблагонадежности. Такими произведениями являются, напр., в "М." за 1841 г. стихи М. Дмитриева "К безыменному критику" (подразумевается Белинский) и памфлет поэта Языкова "К не нашим" (1845, 1 кн.), оттолкнувший окончательно от "М." московских западников — Грановского, Герцена, пытавшихся одно время не ссориться с журналом. "М." нельзя назвать органом славянофильства, как это сделал в пылу полемики Белинский, хотя в этом журнале и помещали иногда свои статьи и стихотворения Киреевские, Хомяков, Самарин. Участие последних в "М." за неимением собственного органа являлось вынужденным. Правда, их соединяло с деятелями "М." некоторое сходство в воззрениях; но Киреевский, Хомяков и особенно молодые славянофилы не были представителями той официальной казенной народности, которую проповедовал "М."; их народность была проникнута демократическими симпатиями; вопреки "М." они требовали свободы исследования и критического отношения к действительности. Наконец, учение об общинном начале, о начале соединения земли с верховною властью было совершенно чуждо "М.". Есть у "М." и заслуги — это толчок, данный им изучению и собиранию материалов по русской истории. Успеха "М." не имел. Подписчиков у него было очень мало (в 1846 г. — 300 чел.), между тем как число их в "Отечественных записках" доходило до 3 тысяч. Господство сырого исторического материала, жалкие стихи и беллетристика М. Дмитриева, Стурдзы, Сукова и др., беспрерывное повторение одной и той же темы о процветании России и гибели Запада, наконец, классическая небрежность Погодина, выпускавшего "М." в высшей степени неаккуратно и притом со множеством опечаток — все это отталкивало читателя от журнала. Не помогало даже и то, что по распоряжению графа Уварова "М." был рекомендован как благонадежное издание и что духовные власти приняли "М." под свое покровительство. Чтобы оживить журнал, Погодин предложил И. Киреевскому принять редакторство "М." — и в январе 1845 г. последний вышел с символическим изображением на обертке московского Кремля и с любопытной статьей нового негласного редактора "Обозрение современного состояния словесности". Через несколько месяцев Киреевский разошелся с Погодиным, а вскоре журнал перестал выходить. Стыдясь "теней Карамзина и Пушкина", Погодин решил возобновить "М." в 1847 г.; в этом году помещена полемическая статья Ю. Самарина "О мнениях Современника исторических и литературных", подписанная М. З. К. В виде ответа на теорию Кавелина об историческом ходе русской жизни в статье этой впервые обстоятельно формулировано учение славянофильской школы. В 1848 г. был образован новый "комитет редакции", в состав которого вошли, кроме Погодина и Шевырева, историк И. Д. Беляев, экономист проф. Горлов и др. Но журнал все падал. Лишь с 1850 г., когда в состав редакции вошли молодые литературные силы — Островский, а затем Ал. Григорьев, Писемский, Печерский-Мельников, А. Потехин и Алмазов, — журнал как бы ожил. Погодин, не имея цельного общественно-политического мировоззрения и прочных литературных взглядов, охотно разрешил Ал. Григорьеву, заправиле новой "молодой редакции", изменить литературную физиономию журнала. Особенно поднялась беллетристика, которая теперь блистала первыми драмами Островского ("Свои люди — сочтемся", "Бедная невеста", "Бедность не порок"), романами Писемского ("Тюфяк", "Брак поневоле") и другими талантливыми произведениями натуральной школы, возбуждавшими когда-то такую ненависть со стороны "М.". Хотя полемика между "М." и петербургскими журналами продолжалось, но она не носила уже своего прежнего принципиального характера. "Молодая редакция" "М." относилась с уважением к западной культуре и считала своим долгом обличать темные стороны русской общественной жизни. Но старинные предания "М." все-таки не исчезли вполне, и в журнале появлялись стихи М. Дмитриева, рассказы Стурдзы и пр. Читателей было по-прежнему мало, и в 1856 г. "М." прекратил свое существование. Ср. Барсуков, "Жизнь и труды М. П. Погодина"; Чернышевский, "Очерки гоголевского периода" (СПб. 1892); С. А. Венгеров, "Молодая редакция М." ("Вестн. Европы", 1886 г. № 2).

Х.