Восточнолужицкое наречие

Карта Нижней и Верхней Лужицы первой половины XVIII века

Восточнолужи́цкое наре́чие (восточнолужицкий, мужаковский диалект) — одна из диалектных групп серболужицкого языка, выделяемая некоторыми лингвистами (Л. В. Щербой и др.)^[1] наряду с нижнелужицким и верхнелужицким наречиями^[2][3][4]. По общепринятой классификации говоров лужицких языков одна часть вымерших к началу XX века восточнолужицких диалектов включается в состав нижнелужицкой диалектной группы, другая (мужаковский диалект) — в состав нижнелужицко-верхнелужицких переходных диалектов^[5].

В XVI—XVII вв. восточнолужицкие диалекты были распространены в Нижней Лужице к востоку от реки Нысы (Нейсе) (в междуречье Нысы и Бубра), к XIX веку территория их распространения сократилась до окрестностей города Мужакова (в.-луж. Mužakow, нем. Bad Muskau)^{[~ 1]}, в конце XIX — начале XX вв. носители восточнолужицких диалектов почти полностью перешли на немецкий язык. В отличие от других диалектов серболужицкого в восточнолужицких были шире распространены черты, сближавшие их с говорами польского языка^[2][6]. Изучением этого наречия (сохранившегося к тому времени мужаковского диалекта) занимался российский лингвист Л. В. Щерба, посетивший Лужицу по совету И. А. Бодуэна де Куртенэ в 1907, 1908 и 1913 гг.^[2]

Л. В. Щерба, был первым, кто стал рассматривать восточнолужицкие диалекты, как третью крупную диалектную группу лужицкого языка. В своей работе 1915 года «Восточнолужицкое наречие» он сделал вывод о том, что архаичный мужаковский диалект, который нельзя отнести по лингвистическим признакам ни к верхнелужицкому, ни к нижнелужицкому, является сохранившейся к тому времени частью самостоятельного восточнолужицкого наречия^[1]. С критикой этого утверждения выступали многие слависты, в их числе А. А. Шахматов^[7]. Г. Шустер-Шевц (H. Schuster-Šewc), сторонник точки зрения о двух изначально самостоятельных серболужицких языках^[6], выделявший в классификации серболужицких памятников письменности особо восточнонижнелужицкие (на территории восточной части Нижней Лужицы) наряду с верхнелужицкими и западнонижнелужицкими памятниками^[5], также считал ошибочным выделение третьей самостоятельной лужицкой диалектной единицы; диалекты, объединяемые под понятием «восточнонижнелужицкий» он относил к нижнелужицко-польским переходным диалектам^[8]. Согласно классификации, предложенной А. Мукой (Mucke K. E.) в конце XIX века, составленной до появления работ Л. В. Щербы, на востоке исторической области Нижняя Лужица (на территории современной Польши) выделяются вымершие нижнелужицкие диалекты: жаровский диалект (к востоку от реки Нысы в окрестностях Жарова и Жемры) и губинский диалект (в окрестностях Губина и к востоку от него)^[5], а также переходный от нижнелужицких к верхнелужицким мужаковский диалект (в окрестностях Мужакова на территории современной Германии).

Памятники письменности на восточнолужицких диалектах известны с XVI века. В основе «Нового завета» М. Якубицы 1548 года лежит вымерший жаровский диалект^[4][6], «Энхиридион Вандаликум» («Enchiridion Vandalicum») А. Тары (A. Tharaeus) 1610 года, написанный на вымершем шторковском диалекте (север нижнелужицкого ареала на лужицко-полабской языковой границе), вероятнее всего, отражает также черты жаровского и мужаковского диалектов^[9].

См. также

• Лужичане
• Лужицкие языки
• Нижнелужицкий язык
• Верхнелужицкий язык

Примечания

Комментарии

1. ↑ Восточнолужицкое наречие также известно как мужаковское по названию последнего из сохранившихся восточнолужицких диалектов к началу XX века, единственному из вымерших диалектов, имеющему подробное описание.

Источники

1. ↑ ^{1 2} Федеральный портал Российское образование. — Некоторые выводы из моих диалектологических лужицких наблюдений (Приложение к книге Л. В. Щербы «Восточнолужицкое наречие»). Архивировано из первоисточника 2 июня 2012. (Проверено 3 апреля 2012)
2. ↑ ^{1 2 3} Супрун А. Е. Серболужицкие языки // Введение в славянскую филологию. — Минск, 1989. — С. 76—81. (Проверено 3 апреля 2012)
3. ↑ Статья Сербо-лужицкий язык // Большая советская энциклопедия / Гл. ред. Б. А. Введенский. — 2-е изд. — М.: «Большая сов. энциклопедия», 1949—1958. — Т. 38. — С. 554. (Проверено 3 апреля 2012)
4. ↑ ^{1 2} Ермакова, 1995, с. 88.
5. ↑ ^{1 2 3} Ермакова, 2009, с. 224.
6. ↑ ^{1 2 3} Slavcenteur.ru. — Серболужицкий язык (Енч Г., Недолужко А. Ю., Скорвид С. С.). Архивировано из первоисточника 27 июня 2012. (Проверено 3 апреля 2012)
7. ↑ Шустер-Шевц, 1976, с. 71.
8. ↑ Шустер-Шевц, 1976, с. 82.
9. ↑ Ермакова, 1995, с. 88—89.

Литература

1. Щерба Л. В. Восточнолужицкое нарѣчіе. — Пг., 1915.
2. Mucke K. E. Historische und vergleichende Laut- und Formenlehre der niedersorbischen (Niederlausitzisch — wendischen) Sprache mit besonderer Berücksichtigung der Grenzdialekte und des Obersorbischen. — Leipzig, 1891.
3. Zaręba A. Gwarowy tekst łuz̊ycki (muz̊akowski) // Zeszyty naukowe Uniwersytetu Jagiellońskiego, Prace językoznawcze, 15. — 1965. — С. 281—294.
4. Schuster-Šewc H. Sorbische Sprachdenkmäler. 16—18. Jahrhundert. — Bautzen, 1967.
5. Шустер-Шевц Г. Язык лужицких сербов и его место в семье славянских языков // Вопросы языкознания. — М.: Наука, 1976. — С. 70—86. (Проверено 3 апреля 2012)
6. Ермакова М. И. Серболужицкие памятники письменности и историческая диалектология серболужицкого языка // Исследования по славянской диалектологии. 4: Dialectologia slavica. Сборник к 85-летию Самуила Борисовича Бернштейна / Клепикова Г. П. — М.: Индрик, 1995. — С. 87—92. — ISBN 5-85759-028-0
7. Ермакова М. И. Фонетика, отраженная в графике ранних памятников серболужицкой письменности // Исследования по славянской диалектологии. 14: Фонетический аспект изучения славянских диалектов / Калнынь Л. Э. — М.: Институт славяноведения РАН, 2009. — С. 224—244. — ISBN 5-7576-0201-5