повѣсть

Повесть — повѣсть (2)

1. Рассказ, повествование о чем-л.:

Не лѣпо ли ны бяшетъ, братіе, начяти старыми словесы трудныхъ повѣстіи о пълку Игоревѣ, Игоря Святъславлича! 1. Почнемъ же, братіе, повѣсть сію отъ стараго Владимера до нынѣшняго Игоря. 5.

Понеже убо мънози начяша чинити повѣсть (διηγησιν) о извѣстьныхъ въ насъ вещехъ. Остр. ев., 277 (1056—1057 гг.). И посажа (Владимир) вся (сыновей) по роснамъ землямъ въ княжении ... о нихъ же и повѣсть си есть. Ж. Бор. Глеб. (Сказ. Усп.), 12 (XII в. ← XI в.). Се начнемъ повѣсть сию. Пов. врем. лет, 9 (1377 г. ← нач. XII в.). Множьство же дѣянии нудить мя много млъчати въ невѣдении дѣлаеть моя мысль, еже не мощи прияти что, ли оставити чьтоже, ли удьржати, и сего ради мало поминаемъ недоведомыимъ вещи. Прочая же Христова повѣсть всяко же мьньшая истина повѣдаеть похвала, приложити бо истинѣ не можеть, ни обрящеть. Ж. Афан. Алекс., 8—9 (XII в.). Арияну же ученику Епиктита философа, еже и рабу бывшу, вещию хитро навыкъ во времянехъ Нерона царя... иже и о Макидоньскаго Олександра повѣсть сътворивъ. Александр., 110 (XV в. ← XII в.). Егда же сию повѣсть сего святаго писания скончахъ, сице глаголяще, якоже самъ вѣсть. Ж. Нифонта, 382 (1219 г.). И нѣсмъ николи же объходилъ святых мѣсть, ни Иерусалима видѣх, ни Синайскыя горы, да быхъ что приложилъ к повѣсти, яко же обычай имуть хитрословесьници симъ краситися. Патер. Печ. (Абр.)., 156 (XV в. ← XIII в.). Отсюду убо начало положю повѣсти еже о преподобнѣм Марцѣ Печерницѣ. Там же, 156. 1241: Сицѣ бысть повѣсть о немъ, ему (Алекс. Нев.) же бяше богъ лѣта приложилъ по его правдѣ. Соф. 1 лет., 221 (XV в.). Да души человѣчьсцѣ обавивши се, яко же духъ есть от съпрежения и и от самотворения божия, и от ествънааго почьтения, и от повѣстии книжныхъ, от всего того нужда есть повѣдовати. Шест. Ио. екз., 198 (1263 г.). Повѣсть (εζηγησις) блуднаго, яко на пути бремя, а во устѣх премудраго обрящеться благодать. Пчела, 147—148 (XIV в. ← XIII в.). Подрумие же се Енуалъ многымъ оружиемъ обрѣте, яко ж о сих писа Калимахъ въ повестѣхъ своих. Хрон. Малалы VII, 21 (XV в. ← XIII в.). Но обаче вся оставль, едину повѣсть точию сповѣмъ: не праведно бо таковую дивъную и странну вещь умолчати, и забвению предати. Пов. Аммония, 10 (XIV в.). И мы, господине, поидемь за быструю рѣку Донъ, укупимъ землямь диво, старымь повѣсть, а младымь память. Задон. К-Б, 549 (XV в. ← XIV в.). Приими в руку книгу, прочти повѣсть вся; и вѣдомая удержавь, невѣдомая и неявленная многажди проиди. Маргарит. ВМЧ, сент. 14—24, 1063 (XVI в.). О томъ-то Александре Горбатомъ воспомянухъ, пишучи повесть о взятью Казанскомъ. Курб. Ист.-2, 121 (XVII в. ← XVI в.).

|| Известие, сообщение.

1220: Князь же узрѣвъ рядъ ихъ, оже хотять крѣпъко животъ свои отдати, и не поеха, нъ присла владыку Митрофана съ всѣми добрыми повѣстьми. Новг. 1 лет., 60 (XIII в.). И яко взя срачицю велениемъ божиимь, яко дивна есть повѣсть си, десную руку въздвигъши мертвая та дѣвица, удари его по лицю. Прол. БАН-II, 59 об. (XV в.). И та посла едину от рабынь своих, иже вниде в ложницу, наиде их спасены и здравы промежь себе спящи. И обращена повѣствова благу повѣсть. Библ. Генн., Тов. VIII, 15—16 (1499 г.).

2. Поучение, наставление.

Чадо, въ мъножьствѣ старьць стани, и аште къто е прѣмудръ, томь ся прилѣпи, вьсяку повѣсть въсхочи слышяти, и притъчя разума не убѣжить тебе. Изб. Св. 1076 г., 140—140 об. Не прѣзьри повѣстии мудрыихъ, и въ притъчахъ ихъ живи. Там же, 162. Не отъступаи отъ повѣстии старьчь, и ти бо навъкли суть отъ отьць своихъ, да навыкнеши от нихъ. Там же, 162—162 об. Цѣвьница бысть небесная, гусли же всякы къ себе привлеча разумъ повѣстьми своими и красьными ти пѣвании. Мин. окт., 9 (1096 г.). Сыну: иже ркли суть в повѣстехъ: Оже родивше, то сыномь зват; а еже скотъ даявше, то холопомъ звать. Пов. об Акире, 231 (XV в. ← XI—XII вв.).

3. Рассуждение, ход мыслей.

И съ мудрыими съвѣщаваи, и съ разумьныими буди размышление твое, и вься повѣсти твоя въ законѣ вышьняаго. Изб. Св. 1076 г., 176.

4. Беседа, разговор.

Съгрѣших въ церкви въ смѣсѣ и в повѣстехъ съ другомъ, въ осужении, въ непокорении, въ гордости, въ непослушании, въ величании, въ лакомствѣ. Чин Новг., 94 (XIV в.). Срезн. Матер., II, 1009.

Ср. И. П. Еремин („Сл. о п. Иг.“ как памятник политич. красноречия Киевской Руси. В кн.: „Сл. о п. Иг.“. Сб. исслед. и статей. М. — Л., 1950, стр. 93, 95, 103): „Обращает на себя внимание тот факт, что в литературе Киевской Руси эта тройная терминология („слово“, „песнь“, „повесть“) для обозначения одного и того же произведения нигде не употреблялась. Единственное известное нам исключение — ораторская проза... Наиболее употребительный смысл слова «повесть» в древнерусском языке — «сказание», «рассказ», «известие», «сообщение». В торжественном красноречии Киевской Руси слово это приобрело значение термина, обозначающего центральную, повествовательную часть речи, и в этом именно смысле не раз употреблялось, обычно при переходе от вступления к этой повествовательной части. Так, например, автор «Слова о законе и благодати», переходя от вступления к центральной части, писал: «Но о законе, Моисеом даннем, и о благодати и истине... повесть си есть» (Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. I. Под ред. проф. А. И. Пономарева. СПб., 1894, стр. 60, — прим. И. П. Еремина); Кирилл Туровский в «слове» шестом: «...не от своего сердца сия изношю словеса, ...нъ творим повесть, въземлюще от святаго Еваньгелия, почтеннаго нам ныня от Иоана Феолога» (К. Калайдович. Памятники российской словесности XII века. М., 1821, стр. 56, — прим. И. П. Еремина). Показательно, что автор «Сл. о п. Иг.» во втором случае тоже применил этот термин, переходя от вступления к рассказу о походе Игоря, т. е. в повествовательной части своего произведения: «Почнем же, братие, повесть сию...». ...Дошедшие до нас памятники, однако, свидетельствуют, что «повесть» в составе «Слова» — совсем особая форма повествования. ...От повествования летописного или агиографического она резко отличается прежде всего тем, что никогда, как правило, не ставит себе каких-либо информационных задач; не столько факты интересуют оратора, сколько показ своего отношения к ним, не столько внешняя последовательность событий, сколько их внутренний смысл. Отсюда в такой «повести» — заметное ослабление нарративной стихии; читаясь в составе «слова», она, естественно, подчиняется его общему идейно-художественному замыслу, его общей тональности, проникается элементами ораторской риторики, порою даже совсем теряет свою повествовательную природу, переключаясь в своеобразный монолог «от автора», посвященный нередко, даже в памятниках церковного торжественного красноречия в эту эпоху, непосредственному обсуждению какой-либо злободневной общественно-политической проблемы.

Вошедшая в состав «Сл. о п. Иг.» печальная („трудная“) повесть о походе Игоря на половцев — непревзойденный образец именно такого повествования“.

◊ Повѣсть — вин. пад. ед. ч.; повѣстіи — род. пад. мн. ч.

----- Дополнения -----

Ср. В. В. Кусков (Связь поэтич. образности «Сл. о п. Иг.» с памятниками церк. и дидактич. письменности XI—XII вв. — В кн.: «Сл. о п. Иг.». Пам-ки литературы и искусства XI—XVII веков. М., 1978, с. 73—74): «Лексема „повесть“ чаще всего употреблялась в значении рассказа с определенным содержанием, а „слово“ — как живое оформление рассказа, произнесение его вслух. И. И. Срезневский приводит пример из Степенной книги XVII в.: „История, сиречь повестник о епископиях“ (Ср. , II, 1010), который свидетельствует, что лексема „повесть“ ставилась в древнерусском языке в одном синонимическом ряду с лексемой „история“, т. е. правдивый, достоверный рассказ. ...противопоставляя свою „трудную повесть“ „замышлениям“ Бояна, автор „Слова“ отнюдь не давал жанрового определения своего произведения, а лишь стремился подчеркнуть историческую правдивость, достоверность рассказа об Игоревом походе».