ТЕЛЕСНОСТЬ

ТЕЛЕСНОСТЬ
понятие неклассической философии, конституированное в контексте традиции, преодолевающей трактовку субъекта в качестве трансцендентального и вводящей в поле философской проблематики (легитимирующей в когнитивном отношении) такие феномены, как сексуальность, аффект, перверсии, смерть и т.п. (Ницше, Кьеркегор, Кафка и др.). Во многом продолжая эту традицию (например, в рамках аналитик сексуальности у Фуко), постмодернизм, наряду с этим, осуществляет радикальное переосмысление данного понятия в плане предельной его семиотизации. Согласно постмодернистской интерпретации, у Т. ‘нет ничего общего с собственно телом или образом тела. Это тело без образа’, в котором ‘ничто не репрезентативно’ (Делез). Арто говорил в свое время о ‘телесном языке’; А.Жарри полагал, что ‘актер должен специально создавать себе тело, подходящее для... роли’; А.Юберсфельд в рамках ‘семиологии театра’ интерпретировала тело актера как не имеющее иной формы бытия, помимо знаковой: ‘наслаждение зрителя в том, чтобы читать и перечитывать ‘письмо тела’... Объект желания ускользает, он есть и не есть... Сам статус зрителя образован невозможностью удовлетворения, — и не только потому, что он не может обладать объектом своего желания, — ведь даже если бы он обладал им, ему принадлежало бы нечто совсем иное, а не то, чего он желает’. Т. и текстуальность, т. обр., оказываются практически изоморфными, конституируя то, что в постмодернистской рефлексии получает наименование ‘конфигурации пишущего тела’. Р.Барт непосредственно пишет о Т.: ‘Что же это за тело? Ведь у нас их несколько; прежде всего, это тело, с которым имеют дело анатомы и физиологи, — тело, исследуемое и описываемое наукой; такое тело есть не что иное, как текст, каким он предстает взору грамматиков, критиков, комментаторов, филологов (это фено-текст). Между тем, у нас есть и другое тело — тело как источник наслаждения, образованное исключительно эротическими функциями и не имеющее никакого отношения к нашему физиологическому телу: оно есть продукт иного способа членения и иного типа номинации’. В проекции постмодернизма, бытие субъекта — это не только бытие в текстах, но и текстуальное по своей природе бытие (см. СИМУЛЯЦИЯ). Развивая идею неклассической философии о том, что Т., по словам Марселя, есть своего рода ‘пограничная зона между быть и иметь’, постмодернизм переосмысливает феномен интенциональности сознания в качестве направленного вовне желания, — как пишет Гваттари, ‘желание — это все, что существует до оппозиции между субъектом и объектом’. Фиксация структурным психоанализом вербальной артикулированности бессознательного (Лакан) приводит постмодернизм к трактовке желания как текста. — Вербально артикулированное желание направлено на мир как текстуальную реальность, в свою очередь, характеризующуюся ‘желанием-сказать’ (Деррида). В контексте этого вербально артикулированного процесса утрачивается не только дуализм субъекта и объекта (в контексте общей парадигмальной установки постмодернизма на отказ от презумпции бинаризма), но и дуализм тела и духа, что задает фундамент для парадигматической установки, получившей универсально принятое название ‘сращивания тела с духом’. — Т. понимается как семиотически артикулированная и ориентированная текстуально: как пишет Р.Барт, ‘удовольствие от текста — это тот момент, когда мое тело начинает следовать своим собственным мыслям’. И, наоборот, текст обретает характеристики Т.: как пишет Р.Барт, ‘текст обладает человеческим обликом; быть может, это образ, анаграмма человеческого тела? Несомненно. Но речь идет именно о нашем эротическом теле’. Т., т.обр., артикулируется постмодернизмом как сфера разворачивания социальных и дискурсивных кодов: ‘феноменологическое тело’ у Мерло-Понти, ‘социальное тело’ у Делеза и Гваттари, ‘текстуальное тело’ у Р.Барта, etc. — и оказывается, подобно всем дискурсивным средам, ‘местом диссоциации Я’ (см. СМЕРТЬ СУБЪЕКТА). В этом отношении философия постмодернизма рефлексивно осмысливает себя как ‘философию новой Т.’. (см. также ТЕЛО, ТЕЛО БЕЗ ОРГАНОВ.)