ПУРУШАРТХА

ПУРУШАРТХА

    ПУРУШАРТХА (санскр. purusartha — цель человека) — важнейшая категория индуистского мировоззрения и индийской “практической философии”, означающая основные цели человеческого существования. Первые свидетельства о пурушартае восходят ко 2 в. до н. э. — к комментарию грамматиста Патанджали на сутры Панини (II.2.34), где дважды упоминаются вместе дхарма и артха. В первые века новой эры уже складывается система трех пурущартх (trivarga), в которую, помимо двух названных целей, включается и кома — успех в чувственных удовольствиях. Отдельные теоретики пытались различать значимость трех пурушартх, однако преобладающая тенденция была связана с их гармонизацией (напр., “Законы Ману” 11.224), при этом определенное предпочтение в целом отдавалось дхарме. Пурушартхи соотносились со стадиями жизни индивида (ашрамы): по “Камасутре”, в детстве предпочтение уделяется артхе, в молодости — каме, в старости — дхарме (1.2.2—4), но подобные распределения, как и попытки соотнести пурушартхи с варнами или “специальностями”, не имели нормативного характера. В “Законах Ману” три пурушартхи соотносятся с тремя гунами санкхьи: дхарма ассоциируется с саттвой, артха — с раджасом, кама — с тамасом (XII.38). К сер. 1-го тысячелетия н. э. к трем пурушартхам добавляется четвертая — мокша, или освобождение от перевоплощений и страданий, и триада пурушартх расширяется до тетрады (caturvarga). По мнению Ш. Маламуда, в данном случае воздействовала общекультурная нумерологическая парадигма 3 +1.

    Примерно с 7 в. категория “пурушартха” становится предметом дискурса в философских системах. Уддйотакара вводит ее в предисловие к своему субкомментарию к “Ньяя-сутрам”. Джаянта Бхатта во вступлении к “Ньяя-манджари” утверждает, что значение Вед, пуран, дхармашастр и т. д. состоит в том, что они наставляют о реализации пурушартхи, а Вьомашим — что вайшешика заинтересована только в “освобождении”, а не в трех остальных пурушартхах. Хотя самое раннее ведантийское упоминание о пурушартхах содержится уже в “Брахма-сутрах” (III.4.1), серьезное рассмотрение соответствующей проблематики начинается с полемики ведантистов с мимансаками. Так, Шанкара в “Брахмасутра-бхашье” отрицает, что пурушартха — познание дхармы, которое ведет лишь к “процветанию”, и здесь же констатирует, что “постижение Брахмана является целью человека” (1.1.1). Рекомендации Упанишад устраняться от внешних объектов значимы потому, что привязанность к ним препятствует достижению “высшей пурушартхи” (atyantapunisärtha) (I.1.4). Аргументация от пурушартхи является решающей и в полемике Шанкары с мимансаками, вайшешиками и найяиками в связи с природой души: если она активна, то не может по определению достичь “освобождения” (как огонь не может перестать жечь), а это противоречит самой идее пурушартхи (II.3.40). Наконец, для него бесспорно, что пурушартха реализуема лишь посредством знания (III.4.1). У его современника Мандана Мишры пурушартха — сам Брахман, идентичный прекращению всех страданий и одновременно высшему блаженству и просветленности: если же его блаженство не постигается, то у нас нет пурушартхи (Брахмасиддхи 1.5, IV. 4). Ученик же Шанкары Сурешвара прямо говорит в полемике с мимансаками, что предписания целесообразны, поскольку они ведут к реализации пурушартхи, но тексты Упанишад, не содержащие предписаний, значимы сами по себе, т. к. они учат о единстве Атмана и Брахмана — высшей пурушартхе. В позднее средневековье концепцию пурушартхи вводят в свою систему и санкхьяики. Уже в начальном афоризме “Санкхья-сутр” заявленная цель учения санкхьи — устранение трех видов страданий — определяется как “конечная цель человеческого существования” (1.1). С позиции соответствия пурушартхе составитель этих сутр отвергает философию как мимансаков, так и буддистов (1.47, 82-83; V. 78-79).

    Хотя в индологической и историко-философской литературе принято считать концепцию пурушартхи индийским вариантом теории ценностей (аксиология), эта интерпретация некорректна. Индийские системы, с одной стороны, не знают самой категории ценности как таковой, с другой — отрицают саму абсолютную ценность индивидуальной личности, на которой строится современная аксиология, начиная с “Основоположения к метафизике нравов” И. Канта. Поэтому концепцию пурушартхи правильнее соотносить с тем, что можно условно назвать “телологией”, учением о целях и интересах. Лит.: Malamoud CA. On the Rhetoric and Semantics of purusartha.— “Contributions to Indian Sociology. New Series”, 1981, v. 15, ¹ 1,2, p. 33—54; SharmaA. The Purusärthas: A Study in Indian Axiology. Michigan State University, 1982; Schokhin V. Samkhya on the Ends of Man (purusartha).— Studien zur Indologie und Iranistik (Reinbek), 1997, Bd 21, S. 193-205.

    В. К. Шохин

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.