ДИСЦИПЛИНА НАУЧНАЯ

ДИСЦИПЛИНА НАУЧНАЯ

    ДИСЦИПЛИНА НАУЧНАЯ (от лат. disciplina—учение)—базовая форма организации профессиональной науки, объединяющая на предметно-содержательном основании области научного знания, сообщество, занятое его производством, обработкой и трансляцией, а также механизмы развития и воспроизводства соответствующей отрасли науки как профессии. Представление о научной дисциплине используется как максимальная аналитическая единица исследования науки в работах по науковедению, истории, философии, социологии, экономике науки и научно-технического прогресса. Формирование научной дисциплины происходило вместе со становлением научной профессии еще в средневековых университетах, своего современного развития эта форма организации науки достигла в 17—19 вв., опираясь на образцы социальной организации, характерные для эпохи Просвещения, а также на организационные инновации внутри европейского естествознания (принципы британской эмпирической школы, академии, научные журналы и т. п.). Эффективность дисциплинарной формы организации науки особенно наглядно проявилась в том, что она оказалась инвариантной относительно социально-экономического и культурного окружения и в настоящее время практически не имеет альтернатив. По дисциплинарному принципу строится организация знания в системе подготовки специалистов во всех сферах профессиональной деятельности (к примеру, медицина, инженерное дело, искусство), которые в процессе обучения должны обрабатывать для передачи новым поколениям большие массивы знания. Организационные механизмы научной дисциплины успешно обеспечивают ее единство, несмотря на то что формирующие ее конкретные события и процессы рассредоточены в пространстве и протекают в различном социокультурном и организационном окружении. Столь высокая эффективность дисциплинарной организации обеспечивается постоянной интенсивной работой по поддержанию и развитию организационной структуры дисциплины во всех ее аспектах (организация знания, регулирование отношений в сообществе, подготовка научной смены, взаимоотношения с другими институтами и пр.), причем в эту работу вовлечены практически все участники дисциплинарного сообщества, какой бы конкретной научной или научно-организационной деятельностью они ни занимались в данный момент. Для осуществления этой работы в истории науки сформировались специальные механизмы, которые постоянно совершенствуются и развиваются.

    Центральное место занимает методологическая и логическая работа по организации дисциплинарного знания, его актуализации, превращению в набор инструментов для проведения нового исследования. Это необходимо для того, чтобы сформулировать нерешенные проблемы как “вопросы” к изучаемой реальности, т. е. перевести теоретические трудности на язык действий исследователей и тех средств (наблюдения, эксперимента, моделей, логико-математического или текстологического анализа), которыми располагает данная дисциплина. При этом на практическом уровне анализируются также и взаимоотношения между идеологией данной дисциплины и изучаемой ею реальностью.

    Когда эта работа завершается успешно проведенным исследованием, начинается следующий этап научной деятельности, на котором полученные ответы “реальности” должны быть приведены в связь с существующим дисциплинарным знанием. Это требует тех или иных изменений системы знания—ее наращивания, уточнения, а иногда и довольно существенной структурной перестройки. В любом случае ее организация подвергается специальному исследованию.

    Систематический анализ архитектуры научной дисциплины регулярно проводится и на макроуровне. Он требуется и для решения конкретных практических задач: подготовки учебных курсов, классификации специальностей при проведении крупных научных конгрессов и т. п. Целью методологической работы при этом является уточнение представлений о строении дисциплинарного знания и месте данной научной дисциплины в системе наук, особенно в связи с интенсивными процессами дифференциации и интеграции науки. Спецификой работы по организации знания определяется и характер усилий по поддержанию профессионального единства в научном сообществе дисциплины. Это сообщество объединяет тысячи профессионалов, работающих в разных странах, социально-культурных системах и различном непосредственном организационном окружении (университетские кафедры, академические или федеральные лаборатории и службы, экспедиции и т. п.). В таких условиях эффективная и целеустремленная согласованная работа сообщества не может опираться на какие-либо институты власти и управления, предполагающие прямое принуждение.

    Механизмы самоорганизации сообщества, на которых основана система социального управления, вынужденно просты и могут действовать оперативно только из-за высокой степени организованности дисциплинарного знания. Благодаря этому может быть задана общая цель сообщества и каждого входящего в него профессионала—увеличение и развитие дисциплинарного знания. Соответственно определяется и дискретное представление одного шага на пути к этой цели — конкретный вклад в это знание, и главные регулятивы: профессиональное признание, которым вознаграждается автор вклада, или рассеянная санкцияжесткая и немедленная реакция сообщества на действия его членов, случайно или намеренно затрудняющие достижение цели (плагиат, фальсификация результатов, публикация непроверенных данных и т. п.).

    В экспертизе, т. е. оценке результата, претендующего стать вкладом в знание, в той или иной форме обязаны принимать участие все члены сообщества. Обеспечить компетентную критику в таких условиях становится возможным только благодаря организованности и четкой структурированности всей системы дисциплинарного знания и соответствующей ей иерархической структуре сообщества. В этом научное сообщество существенно отличается от сообществ других творческих профессий, в которых институт экспертизы (критики) существует отдельно от собственно творческих подразделений.

    Это четко прослеживается уже на уровне самоидентификации членов сообщества. Один и тот же ученый с полным правом считает себя, к примеру, членом сообщества микологов в дискуссии с альгологами, ботаником по отношению к зоологам, биологом в полемике с физиком или философом и т. п.

    Непреложным условием эффективного взаимодействия участников и институтов научной дисциплины является максимальная прозрачность и доступность сведений о состоянии знания и сообщества для всех его членов. Ключевую роль в этом играет система представления знания, а вместилищем информации о состоянии знания, способах его обработки, группировке и отношениях участников работы со знанием в каждый момент времени выступает массив дисциплинарных публикаций.

    Пространственно-временная структура массива дает возможность отделить актуальное знание дисциплины (находящееся в данный момент в обработке) от дисциплинарного архива, а каждому участнику — работать с относительно небольшим фрагментом знания и свой вклад оформлять достаточно экономно как за счет развитой рубрикации дисциплинарных изданий, так и за счет системы ссылок, определяющих пространственные “координаты” каждого фрагмента знания в пространстве более широкого дисциплинарного окружения.

    Благодаря такой системе представления знания постоянно пополняющееся содержание научной дисциплины в каждый момент времени может быть сформулировано в виде некоторого компендиума, по своему объему доступного для усвоения одному человеку, причем полнота этого усвоения такова, что позволяет новичку достаточно быстро стать полноценным участником исследований.

    Актуальное оперативное взаимодействие внутри научной дисциплины предполагает хорошо структурированную и технологически оснащенную систему научной коммуникации—профессионального общения ученых, которая и является главным средством самоорганизации дисциплинарного сообщества. См. также ст. Наука.

    Лит.: Мирский Э. М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная организация науки. М., 1980; Научная деятельность: структура и институты. М-, 1980; Огурцов А. П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988; Петров М. К. Социально-культурные основания развития современной науки. М., 1992.

    Э. М. Мирский

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.