ДОБРО

ДОБРО

— в широком смысле слова, как благо, означает, во-первых, ценностное представление, выражающее положительное значение ч.-л. в его отношении к некоторому стандарту, во-вторых, сам этот стандарт. В живой речи слово «Д.» употребляется для обозначения самых разных благ. В историческом развитии ценностного сознания, в истории моральной философии и моралистики, несмотря на сохранение лексического единства, происходит выявление смысловых различий в употреблении слова «Д.». В истории философии и культуры Д. трактовалось в зависимости от принимаемого стандарта как то, что соответствует непосредственным (житейским) потребностям, интересам и ожиданиям человека как индивида или члена сообщества (удовольствие, польза, счастье). С развитием морального сознания и этики вырабатывается более строгое понятие собственно морального Д.: а) Д. осознается как особого рода ценность, не касающаяся природных или стихийных событий и явлений: Д. (как и зло) характеризует действия, совершенные свободно, ради них самих, а не ради чего-то постороннего; б) Д. знаменует не просто свободные, но сознательно соотнесенные с высшими ценностями, с идеалом, поступки. С этим связано позитивное нормативно-ценностное содержание Д.: оно заключается в преодолении обособленности, разобщенности и отчуждения между людьми, утверждении взаимопонимания, морального равенства и гуманности в отношениях между людьми (см. ЗОЛОТОЕ ПРАВИЛО НРАВСТВЕННОСТИ ); оно характеризует действия человека с т.зр. его духовного возвышения и нравственного совершенствования (см. СОВЕРШЕНСТВО ). Т.о., Д. связывается с духовным миром самого человека. Сведение понятия Д. к отдельным положительным качествам, сопровождающим события и явления, которые люди воспринимают как Д., Дж. Мур считал натуралистической ошибкой. Последняя, как показал Р. Хэар, заключается в том, что в определении конкретных событий, явлений и характеров как «добрых» и «хороших» смешиваются их дескриптивные и прескриптивные характеристики (см. ДЕСКРИПЦИЯ ), (см. ПРЕСКРИПЦИЯ ).
Различие между натуралистическим (в муровском понимании этого слова) и этическим пониманием Д. соответствует различению Д.в относительном и абсолютном смысле. При первом понимании «доброе» — это хорошее, т.е. приятное, полезное, важное, а значит, ценное ради чего-то другого.
Хотя по императивно-ценностному содержанию Д. как будто соразмерно злу, их онтологический статус может трактоваться различно: а) Д. и зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном единоборстве (манихейство); б) действительным абсолютным мировым началом является божественное Д. как Благо, или абсолютное Бытие, или Бог, а зло — результат ошибочных или порочных решений человека, свободного в своем выборе; в отношении к Бытию зло есть ничто; так что Д., будучи относительным в противопоставленности злу, абсолютно в исполненности совершенства; зло — всегда относительно (Августин, B.C. Соловьев); в) противоположность Д. и зла опосредствована чем-то иным — Богом (Л. Шестов), «высшей ценностью» (Н.А. Бердяев), в чем и заключено абсолютное начало морали, и тем самым утверждается, что онтологически и аксиологически Д. не является конечным понятием. В выяснении природы Д. было бы тщетно искать именно его бытийственную основу. Природа Д. не онтологична, а аксиологична. Объяснение происхождения Д. не может служить его обоснованием; поэтому логика собственно ценностного рассуждения может быть одинаковой как у того, кто убежден, что базовые ценности даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют «земное» — социальное и антропологическое — происхождение.
В структурно-нравственном плане статус Д. проясняется в соотнесении этого понятия с понятием «долг». Суть этико-теоретической антитезы Д. и долга заключается в вопросе о приоритете в морали ценностного или императивного начал. В решении этой антитезы в истории философии прослеживаются две тенденции — «этика блага» (или утилитаризм в широком смысле слова) и «этика долга» (или кантианство в широком смысле слова). Согласно первой, понятие Д. является основополагающим в морали; согласно второй, определяющим является понятие должного. Впрочем, в рамках самого морального сознания ценностные и императивные суждения взаимооборачиваемы: поскольку моральные требования императивно значимы не сами по себе, а в отношении несовершенной человеческой воли, должное обусловлено Д. как ценностью; и, наоборот, действительное Д. возможно как добродетель, т.е. как практическое и деятельное исполнение человеком своего долга.
Идея непреодолимой связности Д. и зла проходит через всю историю философии и конкретизируется в ряде этических положений: а) Д. и зло содержательно взаимоопределены и познаются в антитетическом единстве, одно через другое; б) формальное перенесение взаимосвязанности Д. и зла на индивидуальную нравственную практику чревато искушением человека; в) понимания зла недостаточно без готовности сопротивляться ему; но противостояние злу само по себе не ведет к Д. ; г) Д. и зло функционально взаимообусловлены: Д. нормативно значимо в противоположности злу и практически утверждается в отвержении зла; иными словами, действительное Д. — это деяние Д., т.е. добродетель как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых ему моралью требований. Однако будучи «сбалансированными» на уровне понятий, Д. и зло предоставляют неравные основания для оценки соответствующих действий. Одно дело вершить Д. или зло и другое — позволять злу твориться (др. людьми, стечением обстоятельств и т.д.). И хотя при выборе между большим и меньшим благом следует выбирать большее, а между большим и меньшим злом — меньшее, с моральной т.зр. вред зла значительнее, нежели благо Д. Недопущение несправедливости с моральной т.зр. существеннее, чем творение милосердия.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

ДОБРО

ДОБРО И ЗЛО – категории этики. Добро – это осн. моральная ценность, нравственная ценность сама по себе. Добро не является «добром по отношению к чему-нибудь» (ошибка эвдемонизма); оно не есть «высшее благо», нечто сравнительное, а простая позитивность. Личность не является ни доброй, ни злой, ее этическая сущность состоит скорее в том, чтобы быть одинаково способной на добро и зло.. Этически ценным («добрым») является поступок того, кто предпочитает добро злу в любой конкретной ситуации (см. ЭТИКА). «Добром не является ни идеальное бытие ценностей или их понятия, ни даже просто реальное существование ценного, а единственно телеология ценностей (злом – телеология антиценностей) в реальном мире» (N. Hartmann, Ethik, 1935). Телеология сама по себе (т.е.- способность делать целью и реализовать, осуществлять то, что не является реально существующим, напр. ценности) уже является ценной; в более высоком смысле ценной является телеология ценностей (т.е. основание доброго на ценностях, этически индифферентных самих по себе). Добрым или злым является лишь человек как целенаправленно действующее существо, имеющее в своем распоряжении телеологию (см. ЦЕЛЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ), т.е. человек в его отношении к ценностям. см. также ЗЛО.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

ДОБРО

    ДОБРО—в широком смысле слова как благо означает ценностное представление, выражающее положительное значение чего-либо в его отношении к некоему стандарту или сам этот стандарт. В зависимости от принимаемого стандарта добро в истории философии и культуры трактовалось как удовольствие, польза, счастье, общепринятое, соответствующее обстоятельствам, целесообразное и т. д. С развитием морального сознания и этики вырабатывается более строгое понятие собственно морального добра. Во-первых, оно осознается как особого рода ценность, не касающаяся природных или стихийных событий и явлений. Во-вторых, добро знаменует свободные и сознательно соотнесенные с высшими ценностями, в конечном счете с идеалом, поступки. С этим связано позитивное нормативно-ценностное содержание добра: оно заключается в преодолении обособленности, разобщенности и отчуждения между людьми, утверждении взаимопонимания, морального равенства и гуманности в отношениях между ними; оно характеризует действия человека с точки зрения его духовного возвышения и нравственного совершенства. Т. о., добро связывается с духовным миром самого человека: как бы ни определялся источник добра, оно творится человеком как личностью, т. е. ответственно. Понятие добра, ассоциированное с частным благом. Кант считал “эмпирическим”, а безусловное добро—“понятием разума”. Сведение понятия добра к отдельным положительным качествам, сопровождающим события и явления, которые люди воспринимают как добро, Дж. Мур считал натуралистической ошибкой. Последняя, как показал Р. Хэар, заключается в том, что в определении конкретных событий, явлений и характеров как “добрых” (good) и “хороших” (good) смешиваются их дескриптивные и прескриптивные характеристики.

    Различие между натуралистическим (в муровском понимании этого слова) и этическим пониманием добра соответствует различению добра в относительном и абсолютном смысле.

    При одном понимании “доброе” — это ценное ради чего-то другого. Здесь возможны два плана рассмотрения этого понятия. Во-первых, добро может трактоваться как характеристика, соотнесенная с некой потребностью или интересом человека (родового или частного); так, ксенофонтовский Сократ говорит об относительности понятия “хорошее” (как и “прекрасное”). При этом, однако, предполагалось, что, хотя нельзя сказать, какие конкретно предметы определенно хороши, можно сказать, что значит “хорошее” как таковое. Во-вторых, возможна трактовка вообще всех представлений, с которыми принято ассоциировать понятие “добро”, как относительных и, стало быть, искусственных и надуманных; эта т. зр. была выдвинута софистами. Такое же понимание высказывал Ф. Ницше (а до него — М. Штирнер и Б. Мандевиль). Для Ницше добро всего лишь добропорядочно по причине жизненной слабости его носителей; зло же — энергично, целеустремленно, аристократично. В проповеди добра действительно может скрываться всего лишь поверхностная добропорядочность; такая проповедь таит в себе возможность как морализаторства, так и апологии здравого смысла и благоразумия.

    При другом понимании “доброе” есть выражение добра как такового, т. е. ценного самого по себе, не обусловленного внеморальными качествами. В феноменологической теории ценностей эта идея выражена в положении о том, что предметом этики являются не суждения о добре, исторически и культурно вариативные, а то, чем добро является само по себе (М. Шелер). Хотя по императивно-ценностному содержанию добро как будто соразмерно злу, их онтологический статус может трактоваться различно. 1. Добро и зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном единоборстве (манихейство). 2. Действительным абсолютным мировым началом является божественное Добро как Благо, или абсолютное Бытие, или Бог, а зло—результат ошибочных или порочных решений человека, свободного в своем выборе. Т. о., добро, будучи относительным в противопоставленности злу, абсолютно в исполненноети совершенства; зло—всегда относительно. Этим объясняется то, что в ряде философско-этических концепций (напр., Августина, В. С. Соловьева или Мура) добро рассматривалось как высшее и безусловное моральное понятие. 3. Противоположность добра и зла опосредована чем-то иным — Богом (Л. А. Шестов), “высшей ценностью” (Н. А. Бердяев),—в чем и заключено абсолютное начало морали; тем, самым утверждается, что онтологически и аксиологически добро не является конечным понятием. Можно уточнить, что понятие добра действительно употребляется в двояком “приложении”, и тогда трудности Мура, связанные с определением добра, могут быть разрешены при учете различия добра как абсолютного и простого понятия и добра как понятия, соотнесенного в системе этических понятий с другими. В выяснении природы добра бесполезно искать именно его бытийственную основу. Природа добра не онтологична, а аксиологична. Объяснение происхождения добра не может служить его обоснованием, поэтому логика собственно ценностного рассуждения может быть одинаковой как у того, кто убежден, что базовые ценности даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют “земное” — социальное и антропологическое — происхождение.

    Суть этико-теоретической антитезы добра и долга заключается в вопросе о приоритете в морали ценностного или императивного начала. В ее решении в истории философии прослеживаются две тенденции: согласно одной, которую условно можно назвать “этикой блага” или утилитаризмом в широком смысле слова, понятие добра является основополагающим в морали; согласно другой, которую условно можно назвать “этикой долга” или кантианством в широком смысле слова, определяющим является понятие должного. При втором подходе характер добра оказывается абсолютным лишь в аксиологическом и содержательном отношении, но относительным в функциональном отношении. Так, напр., по Канту, поступок, сообразный с предопределенной законом волей, есть “сам по себе доброе”; однако максима воли, определяющим основанием которой является закон, есть высшее условие всего доброго. В этом контексте представление о добре самом по себе отчасти лишается смысла, на что обратил внимание Гегель: в той мере, в какой содержание добра определяется законами и нравами государства, “добра ради добра” не может быть. Впрочем, в рамках самого морального сознания ценностные и императивные суждения взаимооборачиваемы: поскольку моральные требования императивно значимы не сами по себе, ав отношении несовершенной человеческой воли, должное обусловлено добром как ценностью; и, наоборот, действительное добро возможно как добродетель, т. е. как практическое и деятельное исполнение человеком долга.

    Уже в древности была глубоко осмыслена идея непреодолимой связности добра и зла; она проходит через всю историю философии и конкретизируется в ряде этических положений. Во-первых, добро и зло содержательно диалектически взаимоопределены и познаются в антитетическом единстве, одно через другое. Однако, во-вторых, формальное перенесение диалектики добра и зла на индивидуальную нравственную практику чревато искушением человека. “Испробования” (даже только в мысленном плане) зла без строгого, пусть и идеального, понятия добра могут гораздо скорее обернуться пороком, нежели действительным познанием добра; опыт зла может быть плодотворным лишь как условие пробуждения духовной силы сопротивления злу. В-третьих, понимания зла недостаточно без готовности сопротивляться ему; но противостояние злу само по себе не ведет к добру. В-четвертых, добро и зло функционально взаимообусловлены: добро нормативно значимо в противоположности злу и практически утверждается в отвержении зла; иными словами, действительное добро—это деяние добра, т. е. добродетель как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых ему моралью требований.

    Однако, будучи “сбалансированными” на уровне понятий, добро и зло предоставляют неравные основания для оценки соответствующих действий. Одно дело вершить добро или зло, и другое.—позволять злу твориться. И хотя при выборе между большим и меньшим благом следует выбирать большее, а между большим и меньшим злом—меньшее, с моральной точки зрения вред зла значительнее, нежели благо добра. Для сообществ разрушительное начало зла несправедливости значимее, чем созидательная сила добра милосердия, и, т. о., недопущение несправедливости с моральной точки зрения существеннее, чем творение милосердия.

    Л“т.:.Кант И. Критика практического разума.—Соч. в 6 т., т. 4(1). M., 1965, с. 380—91; Соловье“ В. С. Оправдание добра.—Соч. в 2 т., т. 1. M., 1988; Бердяев H. А. О назначении человека. М., 1993, с. 37-54, 85—87, 100—103, 241—52; Карсавин Л. П. Добро и зло.— В кн.: Он же. Малые соч. СПб., 1994, с. 250-84; Мур Дж. Э. Принципы этики. М., 1983; Шелер М. Формализм в этике и материальная этика ценностей.—Избр. произв. М., 1994, с. 259—338; Hare R. The Language of Morals. [Part II. “Good”]. Oxf, 1952; Goishalk D. W. Patterns of Good and Evil; A Value Analysis. Urbana, 1963.

    P. Г. Апресян

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.