БРУНО

БРУНО

(Bruno) Джордано Филиппо (1548—1600) — ит. философ и поэт, представитель пантеизма. Преследуемый церковниками за свои взгляды, покинул Италию и жил во Франции, Англии, Германии. По возвращении в Италию (1592) был обвинен в ереси и свободомыслии и после 8-летнего пребывания в тюрьме сожжен на костре.
В философии Б. идеи неоплатонизма (в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, приведшие Б. к гилозоизму) перекрещивались с сильным влиянием ранней греч. философии. Оформлению пантеистической натурфилософии Б., направленной против схоластического аристотелизма, во многом способствовало знакомство Б. с философией Николая Кузанского (у которого Б. почерпнул и идею «отрицательной теологии», исходящей из невозможности положительного определения Бога). Опираясь на эти источники, Б. считал целью философии познание не сверхприродного Бога, а природы, являющейся «Богом в вещах». Развивая гелиоцентрическую теорию Коперника, оказавшую на него огромное влияние, Б. высказывал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной («О бесконечности, вселенной и мирах», 1584). Представление о единой бесконечной простой субстанции, из которой возникает множество вещей, связывалось у Б. с идеей внутреннего родства и совпадения противоположностей («О причине, начале и едином», 1584). В бесконечности, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя, и т.п. Основной единицей бытия является монада, в деятельности которой сливаются телесное и духовное, объект и субъект. Высшая субстанция есть «монада монад», или Бог; как целое она проявляется во всем единичном — «все во всем».
Этика Б. проникнута утверждением «героического энтузиазма», безграничной любви к бесконечному, отличающей подлинных мыслителей, поэтов и героев, возвышающей человека над размеренной повседневностью и уподобляющей его божеству. Идеи Б. оказали большое влияние на развитие философии Нового времени (Б. Спиноза, Г.В. Лейбниц, Ф.В.Й. Шеллинг и др.).

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

БРУНО

        (Bruno) Джордано Филиппо (1548, Нола,— 17. 2. 1600, Рим), итал. философ и поэт, представитель пантеизма. Преследуемый церковниками за свои взгляды, покинул Италию и жил во Франции, Англии, Германии. По возвращении в Италию (1592) был обвинён в ереси и свободомыслии и после 8-летнего пребывания в тюрьме сожжён на костре (материалы процесса Б. см. в кн. «Вопросы истории религии и атеизма», т. 1, 1950; т. 6, 1958).

        В философии Б. идеи неоплатонизма (в особенности представления о едином начале и мировой душе как движущем принципе Вселенной, приведшие Б. к ги-лозоизму) перекрещивались с сильным влиянием ранней греч. философии. Оформлению пантеистич. натурфилософии Б., направленной против схоластич. арис-тотелизма, во многом способствовало знакомство Б. с философией Николая Кузанского (у которого Б. почерпнул и идею «отрицат. теологии», исходящей из невозможности положит. определения бога). Опираясь на эти источники, Б. считал целью философии познание не сверх природного бога, а природы, являющейся «богом в вещах». Развивая гелиоцентрич. теорию Коперника, оказавшую на него огромное влияние, Б. высказывал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной («О бесконечности, вселенной и мирах», 1584). Представление о единой бесконечной простой субстанции, из которой возникает множество вещей, связывалось у Б. с идеей внутр. родства и совпадения противоположностей («О причине, начале и едином», 1584). В бесконечности, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя и т. п. Осн. единицей бытия является монада, в деятельности которой сливаются телесное и духовное, объект и субъект. Высшая субстанция есть «монада монад», или бог; как целое она проявляется во всём единичном — «все во всём».

        Этика Б. проникнута утверждением «героич. энтузиазма», безграничной любви к бесконечному, отличающей подлинных мыслителей, поэтов и героев, возвышающей человека над размеренной повседневностью и уподобляющей его божеству. Идеи Б. оказали большое влияние на развитие философии нового времени (Спиноза, Лейбниц, Шеллинг и др.).

        Opera latine..., v. 1—3, Napoli, 1879—91; Opere italianc, t. l—3, Bari, 1925—272; в рус. пер.— Изгнание торжествующего зверя, [СПБ], 1914; Диалоги, М., 1949; О героическом энтузиазме, М., 1953.

        Антоновский Ю. М., Дж. В., его жизнь и филос. деятельность, СПБ, 1892; О л ь ш к и Л., История науч. литературы на новых языках, т. 3, М.—Л., 1933, с. 3—48; Дж. Б. Библиография переводов его соч. и литературы о нем на рус. языке, «Докл. и сообщения филологич. института [ЛГУ]», 1949, в.1; Ш т е к л и А., Дж. Б., М., 19В4; Гор фу икс ль А., Дж. Б., М.,1965; Salvestrini V., Bibliografia di G.Bruno 1582—1950, Firenze, 19582; G a l l i G., La vita e il pensiero di G. Bruno, Milano, [1973].

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

БРУНО

БРУНО (Bruno)' Джордано (род. 1548, Нола – ум. 17 февр. 1600, Рим: сожжен на костре) – итал. естествоиспытатель и философ, с 1563 – доминиканский монах, в 1576 бежал из монастыря; во время шестнадцатилетнего странствования по Швейцарии, Франции, Англии и Германии во многих ун-тах проповедовал свое учение, в Венеции был схвачен инквизицией и приговорен к смертной казни за ересь. В своем учении он объединяет достижения естественных наук нового времени с элементами эпикуреизма, стоицизма и неоплатонизма и создает гениальное пантеистическое мировоззрение, которое проповедует с поэтической силой и поэтическим воодушевлением. Вселенная есть Бог, она бесконечна, бесчисленные солнца с их планетами следуют в ней по своим орбитам. Этот бесконечный, движимый внутренними силами универсум есть единственно сущее и живое, как субстанция он остается вечным и неизменным; единичные вещи принимают участие в вечном духе и жизни соответственно степени развития своей организации, однако они подвержены изменению. Элементарные, простейшие части всего существующего, которые не возникают и не исчезают, а лишь только отделяются друг от друга и соединяются друг с другом в бесконечном разнообразии, суть minima, или монады, относящиеся к материальному и психическому. В мире, т. о., нет ничего неживого, все одушевлено. Бог не может требовать от нас больших почестей, чем те, которые мы окажем ему, если будем изучать законы движения и развития универсума и жить согласно этим законам. Всякое познание естественного закона есть нравственное дело. Находясь под большим влиянием учений нем. мыслителей, в особенности Николая Кузанского и Парацельса, Бруно в свою очередь оказал влияние на Гердера, Лейбница, Гете, Шиллера. Осн. работы: «Delia causa, principle ed шю», 1584 (рус. пер. «О причине, начале и едином», 1934); «De 1'infimto, universe e mondi», 1584 (рус. пер. «О бесконечности, Вселенной и мирах», 1936); «Spaccio della bestia trionfante», 1584 (рус. пер. «Изгнание торжествующего зверя», 1914); «Degli eroici furori», 1585 (рус. пер. «О героическом энтузиазме», 1953).

Философский энциклопедический словарь. 2010.

БРУНО

(Bruno), Джордано (Филиппо) (1548 – 17 февр. 1600) – итал. философ, борец против схоластич. философии и римско-католич. церкви, страстный пропагандист материалистич. мировоззрения, принявшего у него форму пантеизма. Родился в местечке Нола, близ Неаполя, в семье разорившегося мелкого дворянина. В 1566–75 обучался в монастырской школе доминиканского ордена, получил сан священника и степень доктора философии. Преследуемый католич. церковью за свои идеи и борьбу с церковниками, Б. покинул Италию; жил во Франции, Англии, Германии, по возвращении на родину был арестован (1592) и провел в заключении 8 лет. Судом инквизиции Б. был обвинен в ереси и свободомыслии, отказался признать свои идеи ложными и был сожжен на костре (см. "Протоколы процесса Джордано Бруно в венецианской инквизиции", в кн.: Вопросы истории религии и атеизма, [т. 1], М., 1950; "Краткое изложение следственного дела Джордано Бруно", там же, [т.] 6, М., 1958). Б. – крупнейший деятель эпохи Возрождения, продолживший традицию итал. материалистич. вольномыслия П. Помпонацци, Д. Кардано, Б. Телезио и др. В своем первом филос. соч. "О тенях идей" ("De umbris idearum", 1582), посвященном вопросам совершенствования памяти на основе "великого искусства" Р. Луллия, Б. развил концепцию, по к-рой мышление и природа происходят от высшего божеств. начала путем эманации (истечения). Природа оформляется в соответствии с едиными, однородными идеями божества, и человеч. мышление, Т.о., познает в природе лишь "тени идей". Эта концепция Б., еще тесно связанная с неоплатоновским идеализмом, в дальнейшем в его диалогах развивалась в сторону материализма. Диалоги эти написаны и изданы на итал. яз. в Лондоне и Париже ("Пир на пепле" – "La cena de le ceneri", 1584; "О причине, начале и едином" – "De la causa, principio et uno", 1584; "О бесконечности, вселенной и мирах" – "De l'infinito, universo et mondi", 1584; "Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла" – "Cabala del Cavallo Pegaseo. Con l'aggiunta dell' Asino Cillenico", 1585; "Изгнание торжествующего зверя" – "Spaccio della bestia trionfante", 1584; "О героическом энтузиазме" – "De gl'eroici furori", 1585). Важны и произведения, изданные на лат. яз. во Франкфурте ("О тройном наименьшем и об измерении" – "De triplici minimo et mensura", 1591; "О монаде, числе и фигуре" – "De monade, numero et figura", 1591; "О безмерном и бесчисленном" – "De immenso et innumerabilibus", 1591). Эволюция идей Б. в сторону материализма гносеологически объяснялась возраставшим влиянием на Б. антич. материалистов: Эмпедокла, Анаксагора, Демокрита, Эпикура, Лукреция и материалистически истолкованного Парменида. Б. испытал также сильное влияние платоников и пифагорейцев. Оформлению материалистич. натурфилософии Б., направленной против схоластич. аристотелизма, способствовало также влияние естествознания и прежде всего гелиоцентрич. теория Коперника. Используя эти источники, а также идеи "отрицательного богословия", согласно к-рому человеч. познание не в состоянии выразить на своем языке сущность бога путем положит. определений, Б. пришел к выводу о непознаваемости бога. Поэтому целью философии Б. считал не познание потустороннего, надприродного бога, а познание природы, являющейся "богом в вещах" (deus in rebus). Более решительно, чем Николай Кузанский и все др. натурфилософы эпохи Возрождения, Б. отождествлял бога и природу. "Природа, – по Б., – либо есть сам бог, либо божественная сила, открытая в самих вещах" (см. "Свод метафизических терминов", в кн. "Вестник истории религии и атеизма", М., 1950, No 1, с. 396). Важнейшее положение, сформулированное Б. относительно природы, состояло в утверждении ее бесконечности. Бесконечное божеств. могущество, согласно Б., не может ограничиться созданием конечного мира, представление о к-ром было одним из осн. устоев перипатетическо-схоластич. мировоззрения.

Бесконечные свойства неоплатоновского бога превратились, т.о., у Б. в бесконечность природы. Учение же о бесконечности природы не было у него только умозрит. положением, каким оно осталось в значит. степени у Николая Кузанского. Опираясь на открытие Коперника, Б. стремился дать физич. и астрономич. конкретизацию этого натурфилос. принципа. Этот принцип позволил Б. произвести плодотворное переосмысление теории Коперника, освободив ее от весьма существ. недостатков: от традиц. представления о конечности мироздания, замкнутого сферой неподвижных звезд, от взгляда, согласно к-рому Солнце неподвижно и составляет абсолютный центр Вселенной. Развивая идеи Николая Кузанского, Б. доказывал, что любое небесное светило можно рассматривать как такой центр потому, что он находится повсюду и нигде, т. е. обосновывал идею бесконечности Вселенной, бесконечного множества ее миров.

Натурфилософия Б., предвосхищавшая открытия позднейшей науки, отличалась от перипатетическо-схоластич. натурфилософии также и тем, что утверждала физич. однородность мира. В противоположность Аристотелю, выдвинувшему учение о различии вещества земли и неба, Б. утверждал, что все тела Вселенной состоят из 5 элементов – воздуха, огня, воды, земли и эфира, к-рый служит связующей средой между 4 элементами, благодаря чему из натурфилософии устранялось понятие пустоты (Б. расходился в этом с антич. атомистами).

Б. признавал существование "мировой души" (в чем сказалось влияние неоплатонизма), к-рая составляет образующее и движущее начало Вселенной. Мировая душа как принцип жизни, как духовная субстанция, по Б., находится во всех без исключения вещах, составляя их движущий принцип. Этим Б. становился на позицию гилозоизма, находя подкрепление в воззрениях Гераклита и др. антич. материалистов. В условиях 16 в. гилозоизм Б., при всей своей несостоятельности и фантастичности, играл прогрессивную роль, т.к. приводил к важнейшему выводу о том, что человек с его сознанием является частицей единой природы. На основе гилозоизма Б. сделал и другой прогрессивный антисхоластический вывод о материи как активной самодвижущейся субстанции, порождающей из себя все новые и новые формы.

Воззрения Б. содержали ряд диалектич. положений: единство, связь и движение всех частей и элементов природы, единство органического и неорганического, психического и физического. Диалектика Б. связана также с его стремлением раскрыть происхождение множественности и разнообразия вещей из единства и простоты верховной субстанции путем раскрытия противоположностей, совпадающих как в бесконечно большом, так и в бесконечно малом. Одна противоположность является началом другой: уничтожение полагает начало возникновению и наоборот, любовь – ненависти, самые сильные яды служат самым могуществ. лекарством и т.п. Источник этой связи, внутр. родства противоположностей – бесконечная субстанция. В бесконечности, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя, свобода и необходимость, субъект и объект и т.п. "Кто хочет познать наибольшие тайны природы, – писал Б., – пусть рассматривает и наблюдает минимумы и максимумы противоречий и противоположностей" ("Диалоги", М., 1949, с. 291). В отличие от Николая Кузанского, у к-рого идея "совпадения противоположностей" (coincidentia oppositorum) была включена в значит. степени в систему теологич. воззрений, Б. придавал этому диалектич. учению натуралистич. формулировку. Последняя вытекала также из учения Б. об осн. единице бытия – монаде, в деятельности к-рой неразрывно связаны телесное и духовное, объект и субъект. Монада как "минимум" бытия выступает у Б. в 3 смыслах: онтологическом – как наименьшая субстанция, физическом – как атом, математическом – как точка. Точка образует линию, линия – плоскость, а плоскость – всякое геометрич. тело. Однако все эти различия "наименьшего" или "минимума" снимаются в бесконечности всеединой субстанции, "творящей" всю природу и разлитой в ней. Эта верховная субстанция есть "монада монад", или бог. Как целое она проявляется во всем единичном, а любое единичное носит на себе печать целого – "все во всем".

В изданных во Франкфурте, а также в последних, не изданных при жизни Б. произведениях, в к-рых и развито учение о монаде, ощущается тенденция трактовать ее в духе Демокрита и Эпикура – как атом, а духовную субстанцию, разлитую в природе, – как тончайший воздух, или эфир.

Для теории познания Б. характерно утверждение, что истина открывается человеч. уму не сразу. Ступенями ее постижения являются чувство (sensus), дающее лишь огранич. картину мира, рассудок (ratio), посредством к-рого достигается познание первоначал, и разум (intellectus), дающий нам возможность как бы интуитивного проникновения в высшие тайны природы, окончательно исправляющий показания чувств и постигающий, в частности, "совпадение противоположностей" (иногда Б. говорит о 4 ступенях, вводя еще понятие "духа" – animus, играющего роль "ума", к-рый в этом случае является лишь усовершенствованным разумом). В диалоге "Изгнание торжествующего зверя" Б. дал новую, по сравнению с традиционной, оценку человеч. добродетелей, особенно подчеркивая стремление человека к истине и к труду: посредством труда человек должен возвысить свою природу и сделаться богом Земли. В этом диалоге Б. подвергал разрушит. критике все современные ему положит. религии и вскрывал их неспособность служить основой нравств. поведения людей. В диалоге "О героическом энтузиазме" Б. воспевал героизм, рождающийся в борьбе с теологами и схоластич. педантами за науч. филос. познание природы.

Многие идеи Б. разрабатывались философами нового времени: идея о единой субстанции и множестве зависящих от нее вещей, а также и гилозоизм – Спинозой, учение об интеллектуальной интуиции – рационалистами 17 в., идея монады – Лейбницем, идея единства сущего, "совпадения противоположностей", диалектики – Шеллингом, и т.д. Т.о., философия Б. явилась, как и вся философия Возрождения, переходной от ср.-век. схоластических систем, с которыми Б. вел непрерывную борьбу, к филос. концепциям материалистов и диалектиков нового времени. Этим переходным характером объясняется противоречивость и ограниченность философии Б.

В. Соколов. Москва.

Соч.: Opera latine conscripta publicis sumptibus edita, v. 1–3, Napoli, 1879–91; Opere italiane, 2 ed., t. 1–3, Bari, 1925–27; Dialoghi italiani. Dialoghi metafisici e dialoghi morali, 3 ed., Firenze, [1958]; соч. в рус. пер. – Изгнание торжествующего зверя, [СПБ], 1914; Диалоги ("Пир на пепле", "О причине, начале и едином", "О бесконечности, вселенной и мирах", "Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла"), М., 1949; О героическом энтузиазме, М., 1953. "О причине, начале и едином" – гл. филос. работа Б. Состоит из вступит. письма, "дистихйй" (торжеств. лат. стихов), двух сонетов и осн. итал. текста (пять диалогов). Первое изд. Venetia, 1584, вышло в Лондоне (Venetia–фальсификация). Переводы на нем. яз. – в кн.: Jordanus Brunus, Sulzbach, 1824 и др., франц. – 1930, англ. – 1950 (в кн.: S. Greenberg, The infinite in G.Bruno), исп. – 1941 (Буэнос-Айрес), венг. (частично) – 1952. На рус. яз. книга издавалась дважды в переводе М. А. Дынника: отд. изд., М., 1934, и в кн. "Диалоги" (М., 1949). "О бесконечности, вселенной и мирах" – одно из осн. произведений Б., излагающее естеств.-науч. основы его мировоззрения. Состоит из вступит. письма, неск. сонетов и пяти диалогов. Первое издание – Venetia, 1584, – вышло в Лондоне (Venetia – фальсификация). Переводы на нем. яз. – 1824 и др. На англ. яз. один из отрывков напечатан в кн.: M. de la Roche, Memoires of literature, v. 2, 1722. Полный англ. перевод – в кн.: J. A. Toland, A collection of several pieces, v. 1, 1726, p. 316–49. Неполный венг. перевод вышел в Будапеште (1952). На рус. яз. книга дважды издана в переводе А. И. Рубина: отд. изд. в 1936 и в кн. "Диалоги" в 1949.

Л. Азарх. Москва.

Лит.: Энгельс Ф., Диалектика природы, М., 1955, с. 152; Антоновский Ю. М., Джордано Бруно, его жизнь и философская деятельность, СПБ, 1892; Ольшки Л., История научной литературы на новых языках, т. 3, М.–Л., 1933, с. 3–48; Джордано Бруно. Библиография переводов его сочинений и литературы о нем на русском языке, "Доклады и сообщения Филологического института", вып. 1, Л., 1949; Ρожицын В. С., Джордано Бруно и инквизиция, М., 1955; Щеглов В. П., Джордано Бруно и его космология, Ташкент, 1956; Корниенко В. С., Философия Джордано Бруно, М., 1957; Горфункель А. X., Современная борьба вокруг научного наследия Джордано Бруно, "Вопр. философии", 1959, No 10; Hönigswald R., Giordano Bruno, в кн.: Grosse Denker, hrsg. v. Aster [u. a.], Bd 1–2, 2 Aufl., Lpz., 1923; Boulting W., Giordano Bruno. His life, thought and martyrdom, L.–N. Y., 1916; Gentile G., Giordano Bruno e il pensiero del Rinascimento, 2 ed., Firenze, 1925; Spampanato V., Vita di Giordano Bruno, con documenti editi e inediti, Messina, 1921; Graziano G., Bibliografia Bruniana, Asti, [1900].

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

БРУНО

    БРУНО (Bruno) Джордано (1548, Нола-17 февраля 1600, Рим)—итальянский философ и поэт. Родился в семье военного, состоявшего на службе у оккупировавших юг Италии испанцев. Отец Бруно был другом известного поэ^ та Л. Тансилло, образ которого Бруно воскресит в одном из своих диалогов. Окрашенная эпикурейским вольнодумством поэзия от Лукреция до Тансилло будет сопровождать Бруно всю жизнь. Крещеный как Филиппе, он после поступления в доминиканский монастырь (1566) принимает монашеский обет и получает имя Джордано. Подозреваемый в ереси арианского типа бежит в Рим, потом через Савойю в Женеву, где попадает в тюрьму за резкую критику одного из кальвинистов. Освободившись, едет во Францию, читает лекции в Тулузе, потом в Париже, где находит поддержку у короля Генриха III. В Англии благодаря покровительству французского посла получает возможность спокойно работать и пропагандировать свое учение. Здесь создает самые известные свои произведения — итальянские диалоги, в которых философская мысль впервые в истории Европы заговорила на живом народном языке. Потом живет в Париже, затем в Германии, возвращается в Италию, где в мае 1592 его по доносу арестовывают и передают в руки сначала венецианской, а потом и римской инквизиции. После некоторых колебаний Бруно проявляет редкое упорство в отстаивании своих убеждений, отказывается отречься от них, в результате чего он был сожжен в Риме как нераскаявшийся еретик.

    Философская мысль Бруно неотделима от мифопоэтической формы ее представления, насыщенной аллегориями, образами античной словесности, в ней чувствуется влияние традиции дидактической поэзии, риторики, многих течений средневековой и ренессансной мысли, что создает из творчества этого философа-поэта уникальный памятник культуры позднего Возрождения. Центральные интуиции Бруно—идея всеединства и идея бесконечности—объединяются им в одну идею бесконечной единой всецелостности, являющейся живым тождеством всех противоположностей, в т. ч. таких фундаментальных онтологических категорий, как возможность и действительность, материя и форма и т. п. В отличие от неоплатоников и досократиков, которые, как считал Бруно, близко подошли к постижению этой идеи, Аристотель не сумел помыслить такое всеединство и своим авторитетом на долгие годы затруднил его познание. Для раскрытия содержания этой интуиции Бруно использует как рациональные модели (напр., проводя аналогию между единицей и единым), так и различные художественные символы (типа “светящейся ночи”). Мощную поддержку для мыслительного конструирования подобного абсолюта он находит в учении “божественного” Николая Кузанского о “совпадении противоположностей”. Наблюдаемые вещи как “следствия” бесконечного единого, являющегося первопричиной всего, мы можем, по Бруно, познавать с помощью нашего разума, но от положительного познания подобного рода само единое начало ускользает. Поэтому здесь необходимо отрицательное познание, идею которого в духе апофатической теологии Псевдо-Дионисия Ареопагита разрабатывал Николай. “Абсолютнейшая действительность, тождественная с абсолютной возможностью,—говорит Диксон, ученик Бруно и персонаж его диалога,—может быть схвачена интеллектом лишь путем отрицания” (“Диалоги”. М., 1949, с. 246). Понятия минимума и максимума, свертывания и развертывания единого и многого, идея качественной однородности вселенной и связанный с нею принцип относительности, несовместимые с иерархическим и ограниченным космосом Аристотеля, и многие другие моменты “философии рассвета” берутся ее создателем у Николая Кузанского. Однако если только Бог признается актуально бесконечным, то у Бруно этот атрибут переносится и на вселенную, так что они максимально, почти до отождествления, сближаются. Правда, между ними все же остается различие, состоящее в том, что, если Бог “совершенно” (totalmento) бесконечен, то бесконечность вселенной лишена подобного совершенства из-за наличия в ней внеположных друг другу частей. Кроме того, если у Николая Кузанского интуиция всеединства как вездесущего божества (“все во всем”) согласовалась с догматом о вочеловечивании Бога, то Бруно, еще в стенах монастыря вступивший на путь разрыва с христианской традицией, стремился обрести новую религиозность на путях возвращения к натуралистической магической религии древних египтян,

    представленной в сочинениях “Герметического корпуса”, который был переведен на латынь Фичино. Как христианский неоплатонизм Николая Кузанского, так и христианизированный герметизм Фичино дехристианизируются у Бруно. Отсутствует у него и высокая оценка математики и количественного подхода как познавательного средства: возражая Николаю Кузанскому, он говорит: “Нам нет нужды прибегать к математическим фантазиям, когда мы говорим об естественных вещах” (там же, с. 369). В первый период своего философского развития (“Тени идей”, “De umbris idearum”, 1583) Бруно заимствует механизм построения бесконечного всеединства в представлениях неоплатоников об эманации. Всеединство как абсолютная субстанция, высшее и единое начало, “развертывает” в своих “эманациях” то, что в нем содержится в “свернутом” виде, оно при этом как бы “рассыпается” в многообразии вещей чувственно данного мира, выступающего завершением этой “лестницы” нисхождений и соответственно восхождений (проходя ту же самую “лестницу” в обратном порядке, интеллект возвышается от чувственного многообразия к единому). Во второй период своего творчества, отразившийся прежде всего в его итальянских диалогах, свою центральную идею о бесконечном всеединстве Бруно развивает как метафизически (“О причине, начале u едином”, 1584), так и космологически (“Пир на пепле”, “La cena de la ceneri”, 1584 и “О бесконечности, вселенной и мирах”, “De l'infinito, universo et mondi”, 1584), a также развертывает ее религиозно-нравственные, гносеологические и эстетические импликации (“Изгнание торжествующего зверя”, “Spaccio délia bestia trionfante”, 1584 и “О героическом энтузиазме”, “De gl'eroici furori”, 1585). В этот период к наследию неоплатонизма присоединяются влияния атомизма Эпикура и Лукреция, а также досократиков, включая Анаксагора, Гераклита и Парменида, причем Пифагор иногда ставится выше Платона. В последний период творчества у Бруно все более сказывается влияние пифагореизма, а также скорее метафизического, чем физического атомизма (лат. поэмы, опубликованные в 1591: “О монаде, числе и фигуре”, “De monada. numéro et figura”, “О неизмеримом и неисчислимом”, “De immenso et innumerabilibus”, и “О тройном минимуме и об измерении”, “Detriplici minimo et mensura”). Бесконечное всеединство конструируется теперь с помощью “минимумов”, или “атомов” всего сущего, являющихся как бы его “семенами”. Идея “совпадения противоположностей” в духе Николая Кузанского и здесь служит основным методом такого конструирования. Так, напр., “минимум” и “максимум” как лишенные размеров (один в силу своей абсолютной малости, адругой — как абсолютно большое) совпадают друг с другом, причем такое совпадение описывается с помощью представления о “сфере”, выступающей в качестве самой емкой по своим возможностям формой, поглощающей все остальные по принципу предельного перехода. Бруно пытается также объединить гилеморфизм Аристотеля с механицизмом атомистов. Это ему удается благодаря принципу “всеобщей одушевленности” (animazione universale) и учению о “внутреннем художнике” (artifice intemo), придающим его атомизму и учению в целом анимистический и динамический характер. Точно так же Бруно стремится преодолеть противоположность материи и формы, подчеркивая активность материи как формообразующего начала. В результате материя утрачивает некоторые принятые у платоников и перипатетиков характеристики и становится “божественной сущностью” (cosa divina), “великолепной родительницей и матерью природы”. Сконструированный т. о. абсолют отождествляется Бруно с Богом так, что возникающее при этом философское учение по праву должно называться пантеизмом, хотя полной имманентности Бога природе или вселенной у Бруно нет, ибо он всегда подчеркивает, что вселенная есть только его “великое подобие” и “великий образ” (il grande simulacro, la grande imagine).

    Пантеистическая метафизика всеединства тесно связана у Бруно с его инфинитистской космологией, на создание которой сильно повлияло учение Коперника (а также Лукреций, средневековые мыслители, учившие о бесконечном всемогуществе Бога, и, разумеется, Николай Кузанский). Еще находясь в монастыре, Бруно познакомился с книгой Коперника, тогда еще не запрещенной и почти никому неизвестной. Учение Коперника было воспринято им с воодушевлением как знак “восхода истинной древней философии”. Однако в инфинитизации вселенной Бруно пошел дальше него, решительно устранив все ограничивающие мир “сферы” и перепад от гелиоцентрической и неопределенно большой, но все же не бесконечной вселенной Коперника к актуальной бесконечной вселенной, наполненной бесчисленным множеством обитаемых одушевленных миров, этих “великих животных” (grandi animali), существующих не в пустом пространстве, как у античных атомистов, ав питающей их среде, которая их “охватывает, хранит, движет и производит”. Бруно рисует величественную картину содружества таких миров, которые подобно Земле в ее вращении вокруг своей оси руководствуются жизненной необходимостью, поворачивая свои “спины” к своим солнцам с тем, чтобы они, освещая и согревая их, поддерживали на их поверхности существование живых организмов. Миры наделены у Бруно не только жизнью, эмоциями, разумом, но и “достоинством”, состоящим в том, что они выступают “посланниками и вестниками великолепия высшего единства, которое в музыкальной гармонии образует стройный порядок, являясь живым зерцалом бесконечного божества” (там же, с. 141). Бруно приписывает мирам, во-первых, бесконечно быстрое движение (pulso infinito), когда покой и движение совершенно совпадают, а во-вторых, движение с конечной скоростью. Бесконечное движение выражает приобщенность миров к “мировой душе” (l'anima del mondo) и к божественному первоначалу, а конечное имеет своим источником собственную внутреннюю силу (virtu intrinseca) движущегося тела. Тем самым теория движения Бруно радикально отличается от теории внешних двигателей у перипатетиков. Принимая некоторые постулаты аристотелевской теории движения (принцип противоположностей, конечность движений), Бруно решительно отказывается от принципа “естественных мест” и абсолютного характера качественных различий “тяжелого” и “легкого”.

    Учение Бруно содержало немало опережающих его время идей, предвосхищавших будущие научные открытия. Так, напр., используя типичную для герметизма аналогию между человеком как микрокосмом и вселенной как макрокосмом, Бруно задолго до открытия Гарвея выдвинул идею о круговом обращении крови в организме. Диалог “Пир на пепле” повлиял на развитие учения о магнитных явлениях у Гильберта. Космологические идеи Бруно были известны Кеплеру, его пантеистическая философия всеединства повлияла на Спинозу, вдохновляла Толанда и Шеллинга, а его построения в рамках герметического искусства памяти в духе Р.Луллия были близки Лейбницу, который, познакомившись с его космологией и признавая проницательность Бруно, тем не менее, отметил, что он все же “превысил пределы разумного” (Toland — Leibniz Letters About Bruno's Philosophy.—Patera-on Л. M The Infinite Worlds ofGiordano Bruno. Springfield, 1970, p. 177).

    Соч.: Opera latine..., vol. 1—3. Neapoli—Florentiae, 1879-91; Dialoghi italiani: Dialoghi metafisici e dialoghi moral. Firenze, 1958; рус. пер.—Диалоги. M., 1949; О героическом энтузиазме. M., 1953; Изгнание торжествующего зверя. Самара, 1997. Лит.: Карсавин Л. П. Джордано Бруно. Берлин, 1923; Олыики Л. История научной литературы на новых языках, т. 3. M.—Л., 1933, с. 3—48; ШтеклиА. Джордано Бруно. М., 1964; Горфункель А. X. Джордано Бруно. М., 1965; Вчзгин В. П. Идея множественности миров. М., 1988, с. 137—196; ЙейтсФ. Искусство памяти. СПб., 1997; Documenti délia vita di Giordano Bruno. Firenze, 1933; Mercati A. И sommario del processo di Giordano Bruno. Citta del Vaticano, 1942; Ciusso L. Scienza e filosofa in Giordano Bruno. Napoß, 1955; Michel Ρ Α Cosmologie de Giordano Bruno. P., 1962; Vues F. A. Giordano Brun and the Hermetic Tradition. L., 1964; Crûnewald H. Die Religionsphilosophie des Nikolaus Cusanus und die Konzeption einer Religionsphilosophie bei Giordano Bruno. Marburg, 1970; Ingegno A. Cosmoiogia e filosofia nel pensiero di Giordano Bruno. Pirenze, 1978; Giordano Bruno: leri e oggi, a cura di Gentile C. Bastogi, 1982.

    В. П. Визгчн

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.