«СПИРИТИЧЕСКИЙ СЕАНС»

        Рассказ. Опубликован: Рупор, М., 1922, № 4. В качестве эпиграфа С. с. имеет речитатив Мефистофеля из оперы Шарля Гуно (1818-1893) «Фауст» (1859): «Не стоит вызывать его!». Прототипами героев рассказа послужили московские знакомые Булгакова Иван Павлович и Вера Федоровна Крешковы. По воспоминаниям первой жены писателя Т. Н. Лаппа, в их квартире (М. Бронная, 32, кв. 24) по предложению Булгакова действительно был устроен спиритический сеанс: «Давай — соберемся, столик покрутим». Там мы с ним были, Крешковы были — Иван Павлович и Вера, может быть, Лямины были (булгаковский друг Н. Н. Лямин с женой Н. А. Ляминой-Ушаковой (1899-1990) жили в той же квартире, что и Крешковы. — Б. С.). Он их надул, конечно. «Я, — говорит, — буду тебя толкать ногой, а ты делай, как я говорю». Какие-то звуки я там должна была издавать. Но так все хорошо получилось, весело было. Я почему-то раньше пришла, а потом Михаил приходит. А домработница Крешковых говорит Вере: «Иди, там к тебе мужик пришел». А Иван Павлович услышал, говорит: «Что это такое?» Вообще, он ревновал Верку к Булгакову, потому что Михаил немного за ней ухаживал. «Давай возьмем бутылку вина, купим пирожных, позови Веру, посидим, потом я ее провожу». «Хорошо», — говорю. И когда Михаил напечатал «Спиритический сеанс», все это описал там, так Иван Павлович чуть не избил его. Его удержали, сказали: «Ты что, не понимаешь, это же шутка!» Вообще, Булгакова многие не любили».

        Вероятно, создавая С. с. и до этого организуя сам сеанс у Крешковых, Булгаков вспомнил фантазию «Спиритический сеанс», поставленную 5 июля 1909 г. в Буче, где располагалась булгаковская дача. Тогда будущий автор С. с., еще гимназист, был не только постановщиком этого, по определению его сестры Н. А. Булгаковой, «балета в стихах», но и исполнял роль спирита, вызывавшего духов. Однако спектакль в квартире Крешковых ее хозяином был воспринят совсем не шуточно. Ивана Павловича явно шокировал эпизод, когда «дура Ксюшка доложила: — Там к тебе мужик пришел...», воспроизводящий диалог домработницы и В. Ф. Крешковой по поводу прихода Булгакова. Главное же, рассуждения героя С. с. Павла Петровича о коммунизме, иронически пересыпанные по воле Булгакова сентенциями насчет пайковых папирос, звучат крайне двусмысленно и осведомленными читателями рассказа вполне могли быть отнесены к И. П. Крешкову с теми же, что и в С. с. последствиями («Бобрицкий сидел неделю, квартирант и Ксаверий Антонович — 13 дней, а Павел Петрович — полтора месяца»). Вот эти пикантные рассуждения: «— Да-а... — немедленно начал волынку Павел Петрович, — «мужик»... хе-хе! Ди-кари! Форменные дикари. Я вот думаю: свобода там... Коммунизм. Помилуйте! Как можно мечтать о коммунизме, когда кругом такие Ксюшки! Мужик... Хе-хе! Вы уж извините, ради бога! Муж...

        «А дурак!» — подумала madame Лузина и перебила:

        — Да что ж мы в передней?.. Пожалуйте в столовую...

        — Я и говорю, — продолжал Павел Петрович, обнимая за талию гостя, — коммунизм... Спору нет: Ленин человек гениальный, но... да, вот не угодно ли пайковую... хе-хе! Сегодня получил... Но коммунизм — это такая вещь, что она, так сказать, по своему существу... Ах, разорванная? Возьмите другую, вот с краю... По своей сути требует известного развития... Ах, подмоченная? Ну и папиросы! Вот, пожалуйста, эту... По своему содержанию... Погодите, разгорится... Ну и спички! Тоже пайковые... Известного сознания...»

        Здесь присутствует пропагандистский штамп о ленинской гениальности, но произносит эту фразу тот из героев, которого окружающие считают, и не без основания, дураком. Слова Павла Петровича о необходимости для создания коммунизма определенного уровня развития и сознания пародируют марксистский постулат о достижении высокого уровня материального производства и общественного сознания для построения коммунистического общества. А вдумчивые читатели наверняка поняли намек о «подмоченности» и «разорванности» коммунистической идеи, которую символизируют подмоченные пайковые папиросы. Ведь паек — один из атрибутов общества, где отменены деньги. Булгаков, заставив в С. с. дух императора Наполеона (1769-1821) (подразумевается и фигурирует в доносе Николай II (1868-1918)) отвечать на вопрос героини, «стоит ли мне переходить из Главхима в Желеском», ясно показал отсутствие монархических симпатий. Тут можно вспомнить и характерную запись в дневнике «Под пятой»: «Черт бы взял всех Романовых! Их не хватало», сделанную 15 апреля 1924 г. Злой сатирой были и фигура бравого революционного матроса в штанах-колоколах, выступающего в роли вдохновенного доносчика, и явление духа зла в виде сотрудника ВЧК: «...Дух предстал перед снежно-бледными спиритами. Он был кожаный. Весь кожаный, начиная с фуражки и кончая портфелем. Мало того, он был не один. Целая вереница подвластных духов виднелась в передней.

        Мелькнула бронзовая грудь, граненый ствол, серая шинель, еще шинель...

        Дух окинул глазами хаос спиритической комнаты и, зловеще ухмыльнувшись, сказал:

        — Ваши документы, товарищи...»

        Позднее в «Мастере и Маргарите» сатана Воланд и подчиненные ему демоны во многом направляют действия сотрудников сменившего ВЧК ОГПУ против неугодных им лиц.

        В С. с. радость ряда присутствующих по поводу предсказания духа императора Наполеона, что большевики пробудут у власти три месяца наряду с признанием: «я их так ненавижу!» могли быть истолкованы компетентными органами очень неблагоприятно для прототипов. Вероятно, это обстоятельство и вызвало столь резкую реакцию И. П. Крешкова. Отметим также, что его брат, Александр Павлович, в дальнейшем стал вторым мужем Т. Н. Лаппа и однажды уничтожил ее переписку с Булгаковым.