Никитин, Афанасий Никитич

— тверской купец ХV века, писатель-путешественник. Время рождения Н. в точности не известно. В 1466 г., когда посол владетеля Шемахи, ширван-шаха Форус-Есара, именем Асан-бег, бывший у великого князя Иоанна III, собрался в обратный путь в Шемаху вслед за русским послом Василием Папиным, Никитин, проведавший о московском посольстве в Шемаху, решил вместе с ним отправиться туда для распространения русских товаров. Он с товарищами снарядил два судна, получил проезжую грамоту от тверского князя Михаила Борисовича и посадника Бориса Захарьича и с благословения владыки Геннадия, помолившись в соборе Спаса Золотоверхого, поплыл вниз по Волге. В Костроме Никитин получил от великого князя Александра Васильевича великокняжескую проезжую грамоту за границу и с ней поехал в Нижний Новгород, где думал сойтись с послом московским Папиным, но не успел его захватить. Дождавшись приезда шемахинского посла Асан-бега, он вместе с ним поплыл Волгой далее, благополучно опустился к рукаву Волги — Бузану, но подле Астрахани был ограблен татарами, причем погибла вся рухлядь Никитина, в том числе и книги. Татары отпустили из устья Волги только два судна, но одно из них разбилось во время бури о берег, и бывшие на нем русские люди захвачены в плен горцами — кайтанами. Никитину, однако, удалось добраться до Дербента, где он застал московского посла Василия Папина, которого стал просить позаботиться об освобождении захваченных кайтанами русских. Русские были освобождены и вместе с Никитиным представлены в Кайтуне ширван-шаху, который принял их очень ласково, но на просьбу помочь возвратиться на родину отвечал отказом, ссылаясь на то, что их слишком много. Пришлось русским людям расходиться в разные стороны, причем Никитин, по его собственным словам, "пошел к Дербенту, из Дербента к Баке, где горит огонь неугасимый, а потом за море". Свое путешествие Никитин впоследствии назвал "хождением за три моря" — Дербентское (Каспийское), Индейское и Черное. "Хождение" Никитина можно разделить на четыре части: 1) путешествие от Твери до южных берегов Каспийского моря; 2) первое путешествие по Персии; 3) путешествие по Индии и 4) обратное путешествие чрез Персию на Русь. Первое его путешествие через Персидские земли, от южных берегов Каспийского моря (Чебукара) до берегов Персидского залива (Бендер-абаси и Ормуза), продолжалось более года, от зимы 1467 до весны 1469 г. Он проехал через "Чебокар, Сару, Амиль, Димовант, Рей, Кашан, Каин, Езд, Сырчан, Таром, Лар, Бендер, Гурмыз". В его заметках об этом путешествии имеется лишь указание пути посредством обозначения местностей и некоторых расстояний и упоминание о смутном состоянии, в котором тогда находилась Персия. Переправившись из Дагестана по Каспийскому морю в Мазандеран, Никитин полгода провел в Чапакуре, где, между прочим, праздновал и Пасху 1468 года, затем перешел в Сари, где оставался месяц; отсюда направился в Амоль, из которого поднялся в горы, и за Демавендом спустился к Тегерану, или точнее, к Рею, ибо Тегеран был в то время незначительным городом в окрестностях Рея. Затем, из Тарома Никитин повернул на запад к Лару, а из Лара опять на восток в Бендер-Абаси. Такой характер путешествия Никитина объясняется его торговыми интересами; он посещал все видные торговые места и даже по месяцу оставался в них. Из Персии Никитин отправился в Индию. Путешествие его по Индии продолжалось почти три года: от весны 1469 г. до января или февраля 1472 г. Описание этого путешествия занимает большую часть дневника Никитина. Он отправился из Ормуза на Фоминой неделе 9-го или 10-го апреля 1469 г. и в двадцатых числах апреля подошел к Индийскому берегу в Диу, затем имел остановку у Камбои по пути к Чювилю, куда прибыл через шесть недель. Здесь он был поражен видом "черных" обнаженных индийских туземцев и их "плохой едой". Продолжая свое путешествие через горы Гатские до Пали, Умри и далее к Чюнейру (Джюниру), Никитин не забывал своего торгового дела и, по-видимому, умел и на чужбине извлекать из него выгоду. Из Чюнейра, где он чуть не лишился свободы за отказ переменить веру, Н. отправился через Кулонгер и Кольберг в Великий Бедерь, где оставался несколько месяцев. В течение следующего затем года Никитин, по-видимому, продолжал путешествовать по Индии, что видно из подробных, изобличающих самовидца, описаний городов Биджьнагура и Рачюра. С наступлением 1471 г. Никитин задумал вернуться на родину, что осуществить было нелегко вследствие происходивших в то время на Индостане войн. Боясь оставаться в Индии, чтобы не издержать всего своего достояния, Н. вынужден был отказывать себе во многом: не пил ни вина, ни сыты и все же издерживал в день по два с половиной алтына. За месяц до байрама он вышел из Бедеря и чрез Кельберг, Кулури, город, знаменитый драгоценными камнями, особенно сердоликом (в этом городе Н. провел пять месяцев), Алянд, куда он прибыл, вероятно, во второй половине октября 1471 года, Камендрию, Кынаряс, Сур, в начале 1472 года добрался до Дабыля. Таким образом, во время своего путешествия по Индии Никитин объехал значительную часть западного полуострова, между реками Кистной и Годавери, т. е. области Аурунгабад, Бедерь, Гейдерабад и Беджапур. Вместе с описаниями местностей, которые он посетил, он занес в свои записки и замечания о природе страны и ее произведениях, о народе, его нравах, верованиях и обычаях, о народном управлении, войске и т. п. Его заметки о народном управлении, несмотря на свою сбивчивость, любопытны тем, что их нет в рассказах других современников. Большой точностью отличается рассказ Н. о поклонении индусов "Буте" в священном городе Парвате. Из животных он обратил внимание на слонов, буйволов, верблюдов, обезьян, живущих, по его словам, в горах, по скалам и по лесам, и имеющих своего "князя обезьянского". Поразили H. также змеи "в две сажени длиной" на улицах Бедеря и птица "гукук", летающая ночью, предвещающая смерть и изрыгающая огонь на тех, кто намеревается ее убить. Из царства растительного Н. обратил внимание исключительно на некоторые пальмы и "великие", по-видимому, кокосовые, орехи. Подробно описаны Н, в особых заметках пристани Индийского моря. Описание это особенно любопытно, так как дает довольно подробные сведения о торговле и мореплавании того времени. Н. указывает, чем богата каждая пристань. В Дабыле Никитин окончательно распростился с Индией. Припоминая свой отъезд, он отметил, что Дабыль — город очень большой, что туда съезжается все поморье Индейское и Ефиопское. "И ту окаянный аз рабище Афанасие Бога вышняго, творца небу и земли, взмыслихся по вере, по христианской, и по крещении Христове, и по говейных святых отец устроеных, и по заповедех апостольских, и устремихся умом поити на Русь". Он сел в тову (судно), договорив для себя место за два золотых от Дабыля до Ормуза. Однако ветры занесли корабль в сторону и после месячного плавания он пристал к берегу в виду Ефиопских гор, где подвергся нападению туземцев. Через пять дней корабль продолжал плавание, а через двенадцать Никитин высадился в Мошкате. Здесь он отпраздновал шестую за время своего странствования Пасху и после девятидневного плавания прибыл в Ормуз, откуда по знакомым местам добрался до расположенного близ Тавриза стана знаменитого завоевателя Западной Азии — Асан-бега, где провел десять дней, чтобы разведать, каким путем можно пробраться на север. В сентябре 1472 г. он через Арцингам направился в Трапезонт, куда прибыл ко дню Покрова. Здесь H. подвергся обыску, причем у него "все, что мелочь добренькая, они выграбили все". С большим трудом, вследствие частых бурь на Черном море, удалось Н. добраться до Балаклавы, а оттуда к Кафе, где он облегченно воскликнул: "милостию Божиею преидох три моря". Неизвестно, какой дорогой воротился H. на Русь, но можно думать, что возвращался он через Крым и Литву. Умер H., не доехав до Твери, — в Смоленске. Лучшая характеристика Афанасия Никитина и его дневника, внесенного в полном виде в "Софийский временник" под 1475 годом под заглавием "Написание Офонаса тверитина купца, что был в Индеи четыри года, а ходил, сказывают, с Васильем Папиным", — дано академиком И. И. Срезневским. "Как ни кратки записки, оставленные Никитиным, — говорит он, — все же и по ним можно судить о нем как о замечательном русском человеке XV века. И в них он рисуется, как православный христианин, как патриот, как человек не только бывалый, но и начитанный, а вместе с тем и как любознательный наблюдатель, как путешественник-писатель, по времени очень замечательный, не хуже своих собратьев иностранных торговцев XV века. По времени, когда писаны, его записки принадлежат к числу самых верных памятников своего рода: рассказы ди Конти и отчеты Васко де Гама одни могут быть поставлены вровень с "Хождением" Никитина. Как наблюдатель, Н. должен быть поставлен не ниже, если не выше современников-иностранцев". Предприимчивый, совершивший, вероятно, не одно путешествие за пределы Руси, что видно из приведенного им сравнения изображения Будды со статуей Юстиниана, находившейся в Константинополе, и дружественных его отношений с иностранными купцами, Н., несмотря на неудачи, не падал духом и увлеченный рассказами восточных купцов, "залгавших его псов-бесерменов" о находившихся в Индии товарах, полезных для его родины, смело пробирался вперед, в земли неведомые. Общительный, наблюдательный, быстро усваивавший языки, Н. тщательно знакомился с предметами торговли каждого города, а попутно и с природой и жителями каждой страны. Человек верующий, после пропажи религиозных книг вынужденный соблюдать посты и праздники приблизительно, Никитин искренно скорбел об этом, жалуясь в "Хождении", что не знает, "когда пост, когда Рождество Христово, когда среда, когда пятница". Видя новые религии, Н. невольно должен был задаваться вопросом, какая же вера правая, и приходил к замечательному для человека того времени заключению: "А правую веру Бог ведает, а правая вера — Бога единого знати и имя его призывати на всяком месте чисте чисто". Отмечая особенности и достоинства виденных им земель вполне беспристрастно, Н. часто переносился мыслью на Русь. С особенной силой проснулись в нем воспоминания о родине в городе Дабыле. Даже после всего того, что он видел в разных странах, русская земля кажется ему всего прекраснее, и вспоминая ее Никитин восклицает: " А Русская земля — да сохранит ее Бог. Боже, сохрани ее! В этом мире нет такой прекрасной страны. Да устроится Русская земля!".

"Полное Собрание Русских Летописей", т. VI; "Хождение за три моря Афанасия Никитина в 1466—1472 гг." (Чтения И. И. Срезневского. "Ученые Записки Второго Отд. Имп. Акад. Наук". Книга II, вып. II, СПб., 1856); Филарет (Гумилевский) "Обзор русской духовной литературы". СПб., 1894; "История Государства Российского" Н. М. Карамзина 1819 г., изд. 2-е VI, гл. VII, прим. 629; "Библиологический словарь и черновые к нему материалы", П. М. Строева. СПб., 1882; "Сын Отечества" 1821 г., ч. LXXI, № 29, стр. 102—104 (Биографии российских писателей"); "Русский Вестник" 1856 г., т. III, № 12, май, кн. 2, стр. 263—268; "Вестник Европы" 1896 г., № 8, стр. 750—752; "Старая Индия" И. Минаев ("Журнал Министерства Народн. Просв." 1881 г., июнь и июль); "Отечественные Записки" 1856 г., № 10, т. СVІІ, отд. 2; "Современная Летопись", стр. 263—268 (Ст. Попова); Словари Березина, Брокгауза и др.; общие курсы по рус. литературе: Галахова, Пыпина, Порфирьева, Шевырева и др.

А. П.

{Половцов}

Никитин, Афанасий Никитич

тверской купец, путешественник в Индии при Иване III, оставивший описание своего "Хождения за три моря";† 1472 г.? в Смоленске.

{Половцов}