Нессельроде, граф Карл (Карл Роберт) Васильевич

— управляющий министерством иностранных дел; с конца 1811 г. — статс-секретарь; в управлении министерством с 9 августа 1816 г. по 15 апреля 1856 г.; вице-канцлер с 24 марта 1828 г.; государственный канцлер с 17 марта 1845 г.; род. 2 декабря 1780 г. в Лиссабоне, скончался 11 марта 1862 г. в С.-Петербурге.

Н. был сыном находившегося на русской службе гр. Максимилиана Юлия Вильгельма Франца Н. (уроженца графства Берг). Его отец был католик, мать протестантка. Сам он был окрещен по англиканскому обряду, так как церковь английского посольства была единственной протестантской церковью в Лиссабоне, где его отец служил в это время в качестве русского полномочного министра при португальском дворе. В 1787 г. его отец был назначен к берлинскому двору, и в Берлине, в гимназии, Н. получил первоначальное образование. В 1788 г. Н. был пожалован в мичмана, а в 1796 г. начал свою действительную службу в этом чине на Балтийском флоте и находился под начальством контр-адмирала Пет. Кондр. Карцова, в ведении которого был Морской корпус. При вступлении на престол императора Павла Н. пожалован флигель-адъютантом по флоту, а 19 дек. 1797 г. переведен поручиком в лейб-гвардии конный полк с оставлением во флигель-адъютантском звании. Весной 1799 г. Н. назначен в действующую армию, но с пути был возвращен к государю. Встреченный немилостиво Павлом, он был отчислен в полк и уже 9 июля того же 1799 г. произведен в полковники. В декабре того же года он снова впал в немилость и был уволен в отставку, правда, с пожалованием в камергеры, а к концу 1800 г. снова возвращен и к камергерской должности. При воцарении императора Александра 1-го Н., пользовавшийся расположением нового государя еще в его бытность наследником, был отправлен с извещением о перемене на престоле к брату императрицы Марии Феодоровны герцогу Карлу Виртембергскому, жившему в то время в Эрлангене. К этому времени относится решение Н. избрать дипломатическое поприще. 13 августа 1801 г. по его просьбе он был назначен сверх штата в берлинскую миссию к нашему министру при прусском дворе бар. А. И. Криденеру. Пребывание в Берлине имело большое значение для H.: он завязал здесь знакомство со многими из тех лиц, с которыми ему пришлось сталкиваться и действовать позднее. В Берлине он слушал курс публичного права у Ансильона, сблизился с графом Стадионом, будущим австрийским министром иностранных дел Бернонвилем, сотрудником Талейрана в 1814 г. знаменитым Генцем, впоследствии секретарем Меттерниха. В 1802 г., после смерти бар. Криденера и назначения в Берлин бар. Макс. Макс. Алопеуса, Н. перевелся в нидерландскую миссию в Гаагу. Перед этим он совершил поездку в Саксонию и Богемию, имевшую также значение для его развития; он познакомился в это время с Меттернихом, графом де Линь и кн. Лобковицем. Служба в Гааге, куда он прибыл в декабре 1802 г., была началом уже более самостоятельной дипломатической деятельности Н. Представители европейских держав в Голландии негласно поддерживали партию "оранжистов", отстраненную от управления делами после провозглашения Батавской республики и находившуюся в оппозиции с правительственной партией патриотов. После нарушения Амьенского мира и перемен, произведенных Наполеоном в устройстве Батавской республики, русский посланник, гр. Густ. От. Штакельберг оставил в 1804 г. Гаагу, и Н. был аккредитован поверенным в делах. Здесь на его долю выпало наблюдать за предполагавшейся в то время экспедицией Наполеона в Англию. После заключения в 1805 г. коалиции между Россией, Англией и Австрией против Франции наше Батавское посольство было отозвано, но самому Н. было предписано оставаться в Гааге и продолжать негласные наблюдения за военными приготовлениями французов.

Нессельроде покинул Голландию лишь весной 1806 г., когда Голландия была превращена в королевство, и Россия не признала власть ставленника Наполеона, Людовика Бонапарта. После этого он снова перевелся на службу в Берлин, куда был назначен в это время посланником бар. Криденер. Во время кампании 1807 г. Н. был посылаем с дипломатическими поручениями в действующую армию, несколько позднее состоял при главнокомандующем, фельдмаршале Каменском и генералах Буксгевдене и Бенигсене. Во время тильзитского свиданья Н. состоял при нашем уполномоченном, кн. Куракине, а после того был назначен советником посольства в Париж (посол — гр. П. А. Толстой). "Не к законному королю, а к самозванцу суждено было мне отправиться" говорит об этом назначении в своей автобиографии сам Н., сопоставляя с этим предполагавшееся перед этим его назначение в Митаву ко двору пребывавшего там в изгнании Людовика ХVІIІ. Сам он, однако, признает, что это назначение было источником его "прекрасной обширной карьеры". За это время ему пришлось выполнять весьма трудные и порой очень деликатные поручения. Переговоры гр. Толстого с Наполеоном были очень ответственного характера: на Н. лежало редактирование всей посольской переписки. Вместе с Толстым он был в Эрфурте во время второго свидания императора Александра І с Наполеоном. После Эрфурта гр. Толстой получил отставку, и в Париж был назначен кн. Алдр. Бор. Куракин. До его прибытия Н. управлял делами парижского посольства.

Ко времени пребывания в Эрфурте относится и сближение Н. со Сперанским. После эрфуртского свидания завязались, как известно, тайные сношения между Александром и Талейраном. Не желая посвящать в эти сношения ни Куракина, ни самого министра иностранных дел, гр. Н. П. Румянцева, государь, по указанию Сперанского, избрал посредником в этих сношениях Н., на которого официально в январе 1810 г. были возложены хлопоты о заключении нового займа. Через Н. шли у Александра сношения и с Коленкуром после отозвания этого последнего из Петербурга. Тайная корреспонденция Н. шла через чиновников экспедиции дешифровки депеш Жерве и Бека и направлялась непосредственно государю, минуя Румянцева, и, кроме того, втайне от государя сообщалась через Жерве Сперанскому. При падении Сперанского это послужило поводом привлечения Жерве и Бека к ответственности. Это падение могло угрожать и Н., если бы Сперанский не препроводил перед этим всю его переписку запечатанной государю. Когда к августу 1811 г. отношения к Франции приняли крайне натянутый характер, H. покинул Париж. На обратном пути в Петербург он имел в Вене разговор с Меттернихом о предстоящих событиях. Цель этого разговора — привлечение Австрии к союзу против Наполеона — осталась не достигнутой. По прибытии в Петербург H. составил докладную записку, в которой были намечены те основания, на которых возможно было бы продолжать переговоры с Наполеоном. Результатом этого было его назначение статс-секретарем, и тогда же Александр I наметил его состоять при своей особе в случае своего отправления в армию.

С этого времени служебная деятельность Н. принимает все более и более широкий характер, и его роль при государе и в ведомстве иностранных дел растет по мере того, как падает значение канцлера Румянцева. Время с 1812 г. по 1816, когда ему было вверено управление министерством иностранных дел, было периодом в его жизни, подготовившим для него то положение, какое ему было суждено занять во вторую половину царствования Александра І и сохранить в течение всего царствования Николая І. В 1812 г. Н. заметно начинает выдвигаться с момента разрыва с Наполеоном. В марте этого года он последовал за государем в главную квартиру действовавшей армии, в Вильну. H. был составлен рескрипт на имя председателя Государственного Совета кн. Салтыкова, возвещавший о решении покинуть Вильну и начать отступление после того, как Наполеон вступил в пределы России. После отъезда государя из армии H. получил приказание оставаться при фельдмаршале Барклае-де-Толли и редактировать известия об армии. Он присутствовал, между прочим, при сражении под Витебском. Он находился в армии при ее отступлении до Гжатска, где получил приказание вернуться в Петербург. Когда после окончания кампании и отступления Наполеона за Березину Александр І, вопреки мнению Кутузова, решил продолжать войну и принял лично на себя командование армией, Н. было поручено составить воззвание об этом к Пруссакам. 7 декабря 1812 г. он выехал из Петербурга. H. был в числе тех немногих лиц, которые на этот раз составляли свиту государя (кроме него, гр. Аракчеев, государственный секретарь Шишков, генерал-адъютант князь Волконский, обер-гофмаршал граф Толстой и действительный статский советник Марченко). "С этого момента, — пишет сам Н. в своей автобиографии, — началось для меня участие в великих делах, ознаменовавших царствование императора Александра". В 1813 и 1814 гг., до вступления союзников в Париж, Н. почти неотлучно состоял при Александре. Как и во время его пребывания в Париже в 1810 г., но только в гораздо более широких размерах, им был выполнен целый ряд поручений, определивших в значительной степени всю дальнейшую политическую систему Александра и в то же время, быть может, установивших и укрепивших личные взгляды и принципы самого H. Перед началом похода Н. было поручено уведомить Турцию об успехах, одержанных русским оружием. Он был при свидании императора Александра с прусским королем в Бреславле (3 марта 1813 г.), состоявшемся после заключения Калишского договора (16 февраля 1813 г.). и упрочившем тесные дружеские отношения между обоими монархами. Во время пребывания Императора Александра в Дрездене (апрель т. г.) Н. был назначен участвовать со стороны России в происходивших там в это время переговорах России и Австрии (кн. Шварценберг) с Англией (лорд Кастльри и Гаррис) относительно конвенции об английской субсидии (заключ. 2 июня т. г.). Австрия, все еще не решаясь встать открыто на сторону России и Пруссии, выступила в это время с предложением посредничества между союзниками и Наполеоном. На долю Н. выпало склонить австрийское правительство к полному разрыву с Наполеоном и к вступлению с союз с Россией и Пруссией. Однако, в этом деле, по свидетельству самого H., удалось достигнуть далеко не всего и пришлось пойти на значительные уступки Австрии. С этим поручением после Бауценского поражения (8—9 мая 1813 г.), он был отправлен к графу Стадиону, а затем и к самому императору Францу в Гичин. Ему не удалось при этом отклонить Меттерниха от мысли о поездке в видах посредничества к Наполеону в Дрезден; все, чего он при этом добился, сводилось к тому, что предположения Меттерниха были сообщены через него союзным государям. Результатом Дрезденской поездки Меттерниха было назначение конгресса для мирных переговоров в Праге, на котором Австрия должна была выступить в роли посредницы. Предварительно перед этим у Меттерниха было свидание с Н. и прусскими уполномоченными князем Гарденбергом и бароном Гумбольдтом. Это была бурная конференция, на которой ради привлечения на свою сторону Австрии пришлось исполнить все ее требования (Рейхенбахская конвенция 15 июня 1813 г.). Пражский конгресс (23 июня— 25 июля 1813 г.) окончился безрезультатно, Австрия открыто стала на сторону союзников и 28 августа т. г. заключила союзные договоры с Россией и Пруссией. Договор с Россией был подписан с русской стороны Нессельроде.

Началась новая кампания, в течение которой H., вплоть до самого вступления союзников в Париж, почти безотлучно находился при Александре I. Он находился при нем во время лейпцигской битвы. После сражения при Бар-сюр-Об Н. был послан Александром для совещания с союзными монархами и их министрами. Наконец, после сдачи Парижа Н. вместе с полковником Мих. Орловым вел переговоры со сдавшимся маршалом Мармоном и Мортье об условиях капитуляции, а при вступлении союзников в Париж принимал деятельное участие в тех переговорах, которые завязались в это время у императора Александра с Талейраном и которые в своем конечном результате имели низложение Наполеона и реставрацию на французском престоле Бурбонов (Н. вместе с Талейраном редактировал, между прочим, прокламацию от имени союзных государей о том, что они не вступят ни в какие переговоры ни с самим Наполеоном, ни с кем бы то ни было из членов его семейства). Вслед за этим он был назначен уполномоченным для переговоров о мирном договоре, который и был им подписан вместе с Разумовским (первый парижский трактат 18 мая 1814 г.). Канцлер гр. Н. П. Румянцев, не сочувствовавший войне за освобождение Европы, от всех этих событий стоял совершенно в стороне и уже с начала 1813 г. начал просить об отставке. Его просьба была удовлетворена после возвращения императора Александра в Петербург 1 августа 1814 г., а 10 августа т. г. "статс-секретарю, тайному советнику Нессельроде" было повелено "продолжать докладывать его Величеству по всем делам иностранного департамента, как то исполнялось во все течение последней с французами войны"; управлять же коллегией иностранных дел впредь до указа было повелено тайному советнику И. А. Вейдемейеру. С этого времени Н. официально становится во главе управления ведомством иностранных дел.

После венского конгресса 30 авг. 1815 г. вторым секретарем по ведомству иностранных дел был назначен граф Иоанн Каподистрия. В течение второй половины 1815 г. и первой 1816 г. оба статс-секретаря с одинаковыми полномочиями стояли во главе ведомства иностранных дел. 9 августа 1816 г. Н. был назначен управляющим министерством и присутствующим в Коллегии иностранных дел. И после этого, однако, управление фактически делилось между ним и Каподистрией: последний ведал сношения с Турцией и дела по Бессарабии; Н. — общее управление и дела по сношениям с западными державами. Оба они имели иногда общие, а иногда и отдельные доклады у государя. Так продолжалось до августа 1822 г., когда Каподистрия покинул службу. Заместитель ему назначен не был, и с этого момента Н. один стоял во главе ведомства с тем же званием управляющего министерством, которое и сохранил до конца своей службы. 24 марта 1828 г. по случаю заключения Туркменчайского мира с Персией он был пожалован вице-канцлером, а 17 марта 1845 г. Канцлером иностранных дел. Большое доверие к Н. государя Александра Павловича, его преемника Николая І, а равно императрицы Марии Феодоровны не раз выражалось в тех поручениях, которые ему давались независимо от его прямых обязанностей. Так, перед поездкой вел. кн. Николая Павловича в 1816 г. в Англию, H. было поручено составить особую записку, имевшую целью предостеречь вел. кн. от излишнего увлечения английскими государственными порядками. После вступления на престол имп. Николая І и следствия по делу декабристов, Н. был назначен в число членов Верховного Уголовного Суда по этому делу.

Время министерства Н. совпадает с знаменательным моментом в истории русской дипломатии, когда разрешение традиционных задач русской политики, главным образом в восточном вопросе, осложнялось и затруднялось той ролью, какая выпала на долю России в Европе, как результат событий 1812—1814 гг. Степень личного влияния Н. на ход русской политики не соответствовала, однако, тому положению, которое он занимал. Определенный сторонник идей так называемого легитимизма, Н. являлся не столько их оригинальным истолкователем, сколько добросовестным исполнителем. В 1814 г. Н. был вместе с гр. А. К. Разумовским и гр. Г. О. Штакельбергом назначен уполномоченным на венский конгресс, в отдельных конференциях которого принимали также участие со стороны России Каподистрия, Поццо-ди-Борго и И. Анстед. В 1818 г. он и Каподистрия были уполномоченными на ахенском конгрессе, в 1820 — на конгрессе в Троппау, а в 1821 г. — вместе с Поццо-ди-Борго на Лайбахском конгрессе. Являясь представителем того направления в нашей дипломатии, которое склонно было рассматривать русские интересы прежде всего под углом общеевропейской точки зрения, Н. далеко не всегда был солидарен с своим товарищем гр. Каподистрией, настаивавшем на большей независимости русской политики прежде всего в восточном вопросе и противодействовавшем тому, чтобы наша политика в Европе принимала чересчур определенную окраску вмешательства во внутреннюю жизнь соседних держав. До 1822 г. влияние Каподистрии являлось значительным противовесом тем взглядам строгого легитимизма, проводником которых являлся Н. Вполне определенно, взгляды обоих представителей русской политики разошлись, когда вспыхнуло греческое восстание: Н. склонялся к разрешению создавшихся затруднений на Востоке путем совместного вмешательства европейских держав; Каподистрия стоял за объявление войны Турции и за охранение исконного начала невмешательства европейских держав в русско-турецкие отношения. Имп. Александр склонился к взгляду Н., что и повлекло за собой уход с русской службы Каподистрии к немалой радости вдохновителя европейской политики, австрийского канцлера Меттерниха. В 1822 г. Н., вместе с гр. Ливеном, Поццо-ди-Борго и Татищевым, был уполномоченным на Веронском конгрессе, где уже затрагивался восточный вопрос, и в 1823 г. вместе с Татищевым имел совещание по вопросам восточной политики с гр. Меттернихом. На этом совещании, происходившем одновременно со свиданием императора Александра с австрийским императором Францем I в Черновицах, было решено перенести обсуждение восточного вопроса на особую международную конференцию, которая и собиралась в 1824 г. в Петербурге, и на которой окончательно были установлены начала общеевропейского невмешательства в восточные дела, принятые и Россией в последние годы Александровского царствования.

При вступлении на престол императора Николая цесаревич Константин Павлович, отрекаясь от престола, рекомендовал своему брату ничего не менять в установившейся политике Н., как министра, знавшего просвещенные намерения покойного императора. Действительно, Н. был один из немногих деятелей Александровского царствования, сохранивший свое значение и при Николае I. Те начала, однако, которых он держался при Александре I в восточном вопросе, теперь были признаны не соответствующими интересам России, что в значительной степени было выяснено донесениями Поццо-ди-Борго и Ливена. Н. примкнул к точке зрения последних и в своем всеподданнейшем докладе (февраль 1826 г.), изложил свою точку зрения на восточной вопрос, предлагая сделать последнюю попытку к переговорам с Портой, чтобы затем в случае неудачи прибегнуть уже к военной силе. В этом докладе им было намечено разграничение в восточном вопросе греко-турецкой распри, как общеевропейского вопроса, от непосредственных интересов России, затронутых Портой, нарушившей последние договоры. Это разграничение легло, в значительной степени, в основу всей восточной политики имп. Николая, всеподданнейший же доклад Н. повлек за собою Аккерманский съезд (июль-сентябрь 1826 г.), и все дальнейшие события, в которых выразилась восточная политика имп. Николая в первые годы его царствования, и сущность которых сводилась, прежде всего, к соглашению по этому вопросу России с Францией и Англией. Н. вместе с Ливеном и герцогом Веллингтоном был подписан петербургский протокол 23 марта 1826 г., легший в основу этого соглашения и определивший собой первый лондонский трактат 24 июня 1827 г. Это сближение России с Англией и Францией, имевшее своим последствием русско-турецкую войну и Адрианопольский мир 1829 г., приведший, в свою очередь, несколько позже в 1833 г. к Ункиар-Скелессийскому договору, временно разъединило политику петербургского кабинета с двумя другими участниками Священного Союза — Австрией и Пруссией и было некоторым уклонением русской политики от начал легитимизма. Революционные события 1830 г. во Франции, создав охлаждение между Россией и Францией, а отчасти и Англией, восстановили согласие между Петербургским, Венским и Берлинским кабинетами и побудили их выработать ряд общих мер для борьбы с новым взрывом революционного движения. Н. принимал близкое участие во всех этих мероприятиях, высказываясь против вооруженного вмешательства, за что сперва стоял Николай I. В 1833 г. (29 авг.— 6 сент.) он был в Мюнхенгреце, на свидании императора Николая І с австрийским императором, где им, Татищевым, гр. Орловым, Меттернихом и Фикельмоном были подписаны две конвенции: 6 сентября — об общих мерах России и Австрии о поддержании существования Турции, и 7 сентября — о взаимной гарантии польских владений. Вслед за этим Н. ездил в Берлин, где им была заключена конвенция о Польше с Пруссией, и где по другой конвенции 3 окт. окончательно было установлено общее соглашение России, Австрии и Пруссии о союзном вмешательстве по просьбе того или другого государя, раз ему угрожают смуты, и об общем отпоре, раз какая-либо держава воспротивилась бы такому вмешательству. Последнее условие имело в виду прежде всего Францию. Ответом на это соглашение России, Австрии и Пруссии был четверной союз Англии, Франции, Испании и Португалии (10 апреля 1834 г.). Тройственное соглашение было подкреплено свиданием имп. Николая І, Франца І, и Фридриха-Вильгельма III в Теплице (сентябрь 1835 г.), во время которого Н. пришлось вести оживленные переговоры по текущим вопросам (признание Бельгийского королевства, борьба в Испании Дон-Карлоса с правительством Изабеллы, судьба польского вольного города Кракова) с кн. Меттернихом и прусским министром Ансильоном. Здесь окончательно был решен вопрос и о присоединении Кракова к Австрии, что и было приведено в исполнение позже в 1846 г.

Известно, что разойдясь с своими прежними союзниками и вступив в соглашение с Пруссией и Австрией, имп. Николай І не оставлял мысли о новом сближении с Англией с целью изолировать Францию. Ради этого нам пришлось пойти на так называемые Лондонские конвенции (первая — 3 июля 1840 г., подписанная Россией, Англией, Турцией, Австрией, и Пруссией, и вторая — 1-го июля 1841, подписанная теми же державами и Францией), которые, устанавливая начала общеевропейского вмешательства в дела Турции в интересах охранения ее в целости, в значительной степени сводили на нет то независимое и выгодное положение, какое России удалось занять на Востоке по Ункиар-Скеллессийскому договору 1833 г. По мнению Н., однако, этот последний договор лондонскими конвенциями не отменялся, но сохранялся лишь под другой формой, а самое изменение формы вполне искупалось тем, что означенными конвенциями фактически разрушалось "сердечное согласие" между Францией и Англией (всеподданнейший доклад 1850 г., заключающий в себе обзор политики имп. Николая за первые двадцать пять лет его царствования). В 1844 г. имп. Николай I лично посетил Англию с целью укрепления англо-русского соглашения и здесь имел разговор с английскими министрами, главным образом, относительно Турции. Вскоре после его отъезда туда прибыл Н. и точно также вел переговори с Роб. Пилем и лордом Абердином, результатом чего было составление секретного меморандума о совместной политике России и Англии на Востоке в смысле защиты христианских народностей Турции, но в то же время и поддержания существования Оттоманской империи. В 1846 г. Н. председательствовал в комитете о положении католиков в России. Результатом совещаний этого комитета была посылка в Рим Д. H. Блудова и заключение между Россией и папским престолом конкордата 22 августа 1847 г. Последние крупные события, совпадающие с министерством H., были: возникший в 1850 г. спор о Святых Местах и возгоревшаяся вследствие этого война с Турцией. Н. принадлежал тот ультиматум, который был предложен Турции в 1853 г. во время чрезвычайного посольства кн. Меншикова и был отвергнут ею, после чего и начались военные действия. Тотчас после заключения парижского мира Н. вышел в отставку (15 апреля 1856 г.).

Деятельность Н. за всю его многолетнюю службу сосредоточивалась почти исключительно в ведомстве иностранных дел. За время его министерства в организации этого ведомства произошли существенные перемены. Со времени его назначения в 1814 г. статс-секретарем по делам иностранного департамента, Государственная Коллегия иностранных дел, сохранявшая после учреждения министерств свою организацию и целостность, начала терять свое значение, постепенно уступая его канцелярии министерства. Разграничение дел между канцелярией и Коллегией так определялось в письме Н. к управляющему коллегией И. А. Вейдемейеру от 10 августа 1814 г.: ведению и окончательному решению коллегии подлежат все дела, решаемые на основании общих государственных узаконений и правил, предписанных коллегии, она же ведает заграничные паспорта; все дела к Высочайшему докладу представляются управляющему министерством; к последним относятся также все сношения с миссиями, дипломатическим корпусом, с внутренними министерствами, пограничными начальствами и разными местами государственного управления. В 1819 г. был выделен из коллегии ряд дел, составивших ведомство азиатского департамента; это были дела, касавшиеся сношений с Турцией, Персией и горскими народами (первое отделение) и дела, относящиеся до кочевых народов Кавказской, Астраханской и Саратовской губерний и киргизских орд и всех азиатских народов (второе отделение). Директором азиатского департамента был назначен К. К. Родофиникин (1819— 1837). Почти одновременно с этим по докладу Н. для дел, касавшихся Оренбургского края и нашей торговли с Верхней и Средней Азией, был учрежден особый Азиатский комитет из управляющего министерством иностранных дел, министра финансов, министра внутренних дел, начальника главного штаба, по особому повелению гр. М. М. Сперанского и, для управления делами комитета, директора азиатского департамента. Этот комитет просуществовал с 1819 по 1846 г. В 1823 г. при министерстве внутренних дел было учреждено особое учебное отделение восточных языков, устройство которого было подготовлено Каподистрией. Все эти перемены подготовили общее преобразование ведомства, которое и последовало в 1832 г. Указом 10 апреля Государственная коллегия иностранных дел упразднялась; кроме существующего азиатского департамента, учреждались департаменты: внешних сношений, внутренних сношений и хозяйственных и счетных дел; учреждался совет министерства. В связи с этим получили свое окончательное устройство находящиеся в ведомстве министерства архивы: Государственный и Главный министерства иностранных дел архивы в Петербурге и архив министерства иностранных дел в Москве. Утвержденные в 1838 г. штаты министерства по проекту Н. были изменены в 1846 г.

Н. В. Нессельроде был женат (с 1812 г.) на дочери министра финансов М. Д. Гурьевой (1786—1849); от этого брака родились: сын — Дмитрий и две дочери — Елена (замужем за гр. М. И. Хрептовичем) и Мария (за бароном Зеебахом).

Важнейшим источником для биографии гр. К. B. Нессельроде служат его автобиографические записки: "Notice biographique sur le comte de Nesselrode, écrit en partie de sa main, en partie sous sa dictée". Оригинал этих записок находится в Государственном Архиве (Разряд XI, "Ns 1151); перевод, далеко неисправный и неполный, появился на русск. яз. в 1865 г. в "Рус. Вестнике" за октябрь, а в 1866 г. в Берлине был напечатан с русского перевода немецкий перевод под заглавием: "Des russischen Reichskanzlers Grafen Nesselrode Selbstbiographie". Записка гр. И. Каподистрия о его служебной деятельности"; Сборник Имп. Рус. Истор. Общества, т. IIІ; "Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов императоров Александра и Наполеона" (изд. Вел. Кн. Николая Михайловича, т. 1—IV); С. М. Горяинов, "О тайном соглашении по делам Востока, состоявшемся в 1844 г. между императором Николаем и великобританским посольством" "(Известия Минист. Иностр. Дел" 1912, кн. III); А. Заиончковский, "Восточная война 1853—1856 гг.", т. І и приложения; "Очерк истории министерства иностранных дел (1802—1902)"; С. Татищев, "Внешняя политика Императора Николая Первого"; Н. Шильдер, "Император Александр Первый" т. І—IV; его же "Император Николай Первый"; Debidour, "Histoire diplomatique de l'Europe (1814—1878); "Рус. Арх." и "Рус. Стар."; Записки Ф. Ф. Вигеля, Н. И. Греча и др.; "Русские Портреты XVIII и XIX стол." изд. Вел. Кн. Николая Михайловича, т. V, №№ 156 и 157.

M. Полиевктов.

{Половцов}