Самуил

(в миру Степан) — монах, дьячок одной из тамбовских церквей, как человек чуткий к вопросам жизни и неспособный удовлетворяться одним разглагольствием о них, представляет собою характерное явление для культурной истории Петровской эпохи. Какой-то монах Савва преподал ему распространенное в то время учение об антихристе, который воцарился в лице Петра Великого, "потому что владеет сам один, и патриарха нет, а то его печать, что бороды брить и у драгунов раскаты". Вследствие этого Степан перестал ходить в церковь. Духовник его еще более усилил его сомнения, рассказав такой случай: "как мы бывали на Воронеже в певчих, то певали пред государем и в компании, проклинали изменников кой-каких; однажды дошел разговор до Талицкого, и государь говорил: “какой он вор Талицкий! Уж и я по его антихрист! О Господи! уже и я антихрист пред Тобою”". Передавая этот эпизод, духовник выражался неопределенно, так что Петр действительно мог представляться антихристом. Те же впечатления вынес Степан из чтения Кирилловой книги и из разговора с какой-то бабой, видевшей царицу Евдокию, которая будто бы говорила о Петре: "это не мой царь, иной выше". Под влиянием этих рассказов Степан постригся под именем Самуила в Трегуляевском Тамбовском монастыре. Ожидая гонения на монастыри, он собирался "уйти в горы". А между тем монах Филарет сообщил ему, что Петр сын Лефорта, а монах Никодим подтвердил, что Петр предтеча антихристов. Находясь в Воронеже, С. подбросил в неизвестный двор письмо, что Петр антихрист; а после этого услыхал, что царь сидит в заточенье в Стокгольме. Запрещение читать Ефремову книгу и Соборник и некоторые распоряжения Духовного регламента о монахах окончательно привели С. в отчаяние: он бежал, но был пойман и посажен на цепь. Во время вторичного побега к казакам он встретился с каким-то попом, который называл Петра "имперетером": "людей-де перетерли". Но здесь же, у казаков, чтение Увета Духовного и Пращицы оказало такое действие на С., что он возвратился в православие. По указу Синода, как молодой монах, С. был отправлен для ученья в Богоявленский монастырь в Москве. Тягости этого школьного обучения, а также известие, что бывшая его жена вышла за кого-то замуж, снова возбуждают ропот С. Он порицает Духовный регламент, и в бессильной ярости, чтобы как-нибудь облегчить себя, стал писать на клочках бумаги бранные слова против преобразователя, когда того уже не было в живых. Одну такую бумажку нашли, признали руку С. и взяли его в Тайную канцелярию. С. откровенно изложил дело, клялся, что писал не для того, чтобы пустить в народ, но ради покоя совести. Его казнили смертью.

Соловьев, История России, т. ХVIII, гл. 3. — Его же, статья в Православном Обозрении, 1860 г., № 7.

{Половцов}