Семейство игуановые

Семейство игуановые

        Агамы, живущие в Старом Свете, в Америке заменяются игуановыми; только они встречаются в большем числе видов и гораздо разнообразнее по внешнему облику. Общие признаки их следующие. Голова покрыта множеством мелких щитков, на спине замечаются очень разнообразные чешуйки, которые часто расположены поперечными рядами. Глаза имеют хорошо развитые веки*, барабанная перепонка почти всегда видна.
* На нижнем веке некоторых игуан имеются прозрачные чешуи, которые позволяют ящерицам видеть даже с закрытыми глазами, (так называемое "окошко"). Некоторые специалисты предполагают, что его основная функция - снижать яркость света, как и у солнцезащитных очков.

        Ноги бывают короче или длиннее, но обе пары имеют по пяти, большей частью, свободных пальцев. Хвост бывает очень различной величины, но в большинстве случаев длиннее туловища. Язык короток, толст, спереди с мало заметной выемкой и прирос ко рту всей своей длиной. Главное различие игуан от агам состоит в том, что зубы у них приросли к костяному рубцу, находящемуся на внутренней стороне верхнего края челюстей; зубы эти внизу круглые, а наверху широкие. Выдающихся зубов, похожих на клыки, почти никогда не бывает, на крыловидных костях зубы почти всегда есть, а на небных очень редко.
        Ныне насчитывают до 50 родов и 300 видов игуановых*; они в высшей степени характерны для Южной и средней Америки и там повсюду встречаются в большом числе, но распространяются и на жаркие страны Северной Америки: на запад до Британской Колумбии, на восток до Арканзаса и южных Соединенных Штатов, а также населяют соседние с Америкой острова.
* Согласно последним сведениям, известно около 670 игуановых ящериц, объединяемых в 60 родов.

        Местожительство этих ящериц точно так же разнообразно, как обширна область их распространения. Они живут буквально везде, где только пресмыкающиеся могут найти условия для своего существования: на материке, на островах, на высоких и низких местах, на сухих равнинах, и в сырых тенистых первобытных лесах, в непосредственной близи человеческих жилищ, в городах, селах, на наружных стенах и внутри домов, а также в совсем пустынных местностях.
        Многие виды должны считаться водными ящерицами, так как они, как вараны Старого Света, при малейшей опасности бегут в воду и превосходно плавают и ныряют. Один вид даже ищет себе пищу в море. Между ними также встречаются малоразвитые, ленивые и, по-видимому, бесчувственные существа, но большая часть их нисколько не уступает нашим обыкновенным ящерицам в живости, проворстве и как в физическом, так и в душевном развитии**.
* * Игуаны могут разбивать скорость на задних конечностях до 25 км/ч.

        Игуаны точно так же украшают леса своей родины, как это делают агамы в Старом Свете. Пища их состоит из насекомых и растительных веществ. Некоторые виды питаются исключительно растениями, но большинство, как и прочие пресмыкающиеся, охотятся за насекомыми и другими мелкими животными. Ныне известно, что все игуаны кладут яйца, кроме некоторых жабовидных ящериц и нескольких видов рода Sceloporus. Многие виды имеют для человека довольно большое значение, так как мясо и яйца их охотно употребляются в пищу.
        В лесах, рощах и садах всех жарких стран Америки живет многочисленный род очень милых ящериц, которым дали название анолисы (Anolis) потому что так их зовут на Антильских островах. Виды этого рода отличаются пирамидальной головой, средней длины шеей, на которой у самца замечается большой висячий, большей частью великолепно окрашенный мешок; туловище у них стройное, обе пары конечностей хорошо развиты, причем задняя пара длиннее передней; лапы большие с пятью неодинаково длинными пальцами, у которых средние суставы расширены, и на нижней стороне имеют поперечные листовые полоски; когти необыкновенно длинные, острые и загнутые; хвост очень длинный, тонкий. Все тело покрыто очень маленькими щитками, которые на спине и хвосте иногда образуют гребень; передние зубы острые, конические, несколько загнутые, а задние с боков сжаты и имеют трехзубчатую коронку; кроме того, на крыловидных видных костях замечается один ряд маленьких крючковатых зубов. Кожа окрашена в великолепные цвета; анолисы способны изменять ее окраску гораздо более, чем всем известный хамелеон.
        Каждый путешественник, который посещает какую-либо часть Южной или средней Америки, знакомит нас с новыми, еще не описанными видами этого рода; таких видов ныне насчитывают более ста; они распространены почти по всем теплым странам Америки*.
* К настоящему времени объем рода увеличился почти втрое

        Анолисы живут повсюду: в каждом лесу, в каждой роще, на каждом отдельном дереве, но иногда появляются на стенах домов, в сенях и даже в комнатах, так что не заметить их можно разве в густом лесу. В то время, как в первобытном лесу только случайно увидишь, как это животное тихо, без движения сидит на ветке - поблизости поселений анолисы поневоле бросаются в глаза людям и оправдывают слова Никольсона, который, шутя, говорит, что эти ящерицы как будто подслушивают человека. Необыкновенно живые, проворные и ловкие, они постоянно заняты охотой на насекомых, здесь схватят комара, там бабочку или жука, исследуют все щели и уголки, чтобы завладеть пауком, караулят добычу, как хищные животные и, как кошки на мышь, бросаются с быстротой молнии на свою добычу, схватывая ее почти всегда с большой ловкостью. Они находятся в движении целый день, и все время враждуют с себе подобными. "Как только анолис увидит другого, рассказывает Никольсон, - то он живо подбегает к нему, а тот ожидает противника, как храбрый герой. Перед боем они друг перед другом вертятся почти так, как петухи, быстро и сильно кивают головой вверх и вниз, как можно больше надувают горло и смотрят друг на друга сверкающими глазами; затем бросаются друг на друга, и каждый старается повалить противника. Если оба анолиса одинаково сильны, то бой, который почти всегда ведется на деревьях, кончается не так скоро. К борющимся приближаются другие анолисы, вероятно, самки, чтобы полюбоваться зрелищем, как будто оно им доставляет удовольствие, но в драку не вмешиваются; противники так сильно впиваются друг в друга зубами, что долго таскают один другого и уходят, наконец, с окровавленной мордой. Несмотря на это, ссора скоро возобновляется, более слабый противник в счастливом случае уходит с откусанным хвостом, но часто бывает и убит. Если они теряют хвост, то делаются пугливыми и скучными и почти всегда прячутся. Бои эти, вероятно, происходят из-за самок; по крайней мере во время спаривания анолисы живее, чем обыкновенно, и без устали прыгают с ветки на ветку. Самка вырывает передними ногами под деревом или около стены неглубокую ямку, кладет туда свои грязно-белые яйца и прикрывает их чем-нибудь, предоставляя нагревание их солнцу".
        Благодаря своей безвредности и доверчивости, анолисы приобрели даже в Южной Америке, где, по словам принца фон Вида, всем животным придают вредные качества, если не всеобщее расположение, то, по крайней мере, признание их неядовитыми существами*.
* Анолисы жили на земле очень давно. Некоторых из них находят в ископаемом янтаре, возраст которого исчисляется миллионами лет. Одна из таких находок была сделана на острове Гаити.

        На них нигде не смотрят с отвращением, а в некоторых местах даже с благосклонностью, как бы признавая их заслуги, состоящие в ловле насекомых. Им прощают даже их смелость, выражающуюся в том, что они бросаются на преследующего их человека и впиваются в него зубами. Все виды при хорошем уходе легко переносят неволю и поэтому могут быть без труда привезены в Европу.
        Как представителя этого рода мы опишем североамериканского красногорлого анолиса (Anolis carolinensis). Признаки этого животного следующие: голова удлиненная, треугольная и плоская, у молодых экземпляров почти гладкая, а у старых с двумя сильными ребрами и покрыта довольно большими многоугольными щитками, барабанная перепонка заметна, шея короткая, у самца под ней находится довольно большой мешок, туловище столь же высокое, как и широкое, спина не острая, брюшко плоское; туловище сверху покрыто маленькими шестиугольными или круглыми, друг друга не прикрывающими, слегка килеватыми чешуйками; брюшко покрыто продолговато-шестиугольными, прикрывающими друг друга и также килеватыми чешуйками; хвост почти круглый, у основания сжат с боков, а на конце покрыт маленькими мутовчатыми килеватыми чешуйками; у живых животных верхняя часть тела блестяще-зеленая, а нижняя серебристо-белая, горловой мешок ярко-красный и покрыт белыми чешуйками, виски черные, над прикреплением передних конечностей замечается круглое черное пятно, похожее на глаз, около хвоста на теле много черных точек. Зеленый цвет может, однако, переходить в буроватый или бурый и вообще сильно изменяется. По словам Шомбургка, окраска этого жи вотного при возбужден и и переходит от зеленовато-серой, темно-серой, бурой во всевозможных оттенках до блестяще-зеленой, причем сильно изменяется и рисунок. Длина этой ящерицы колеблется, в зависимости от пола, от 14 до 22 см, из которых две трети приходятся на хвост. Самцы, как у большинства видов этого рода, всегда больше, толще и красивее окрашены, чем самки.
Североамериканский красногорлый анолис (Апolis carolinensis)
Североамериканский красногорлый анолис (Апolis carolinensis)
        Красногорлый анолис в Луизиане, Каролине и на острове Куба принадлежит к числу самых обыкновенных ящериц и живет во всех подходящих местах, на деревьях, изгородях, на наружных стенах домов и нередко даже внутри их. По описанию Гольбрука, это в высшей степени подвижное, веселое и драчливое животное, которое, вовсе не обращая внимания на присутствие человека, бегает по столам и другой мебели и в сообществе себе подобных гоняется за мухами и комарами. По своим привычкам он мало или вовсе не отличается от других видов. Он бегает по земле в высшей степени проворно и так как держит голову высоко, то выглядит очень красивым: кажется, что он летает, а не ходит, По деревьям он двигается с удивительной быстротой и ловкостью, делает скачки, превосходящие в двенадцать раз длину его тела, прыгает с ветки на ветку или с одного дерева на другое и умеет удержаться, если даже схватился лишь за один листик благодаря своим широким пальцам, он, как гекконы, в одно мгновение прилипает к предметам, даже к самым гладким, например, к полированному дереву или стеклу; он в состоянии бегать даже по потолку комнаты*.
* Наличие на нижней стороне пальцев аноласов расширенных пластинок с поперечными рядами прикрепительных щеточек, покрытых микроско- пическими крючкообразными волосками, является отличительным признаком рода. Именно эти волоски и позволяют анолисам не скользить по гладкой вертикальной поверхности.

        Этот анолис питается животными, но может случиться, что проглотит и ягоду. Шомбургк говорит, что он также ловит ос и других жалящих насекомых, по мнению многих, он не боится и скорпионов и так ловко их схватывает за голову, что они, защищаясь, ранят иногда сами себя, но никогда не жалят анолиса. В пору спаривания его возбуждение сильно возрастает, и он храбро и сердито дерется со всяким другим самцом. Оба противника надувают как только это возможно свои горловые мешки, схватывают друг друга за челюсти и так впиваются зубами, что некоторое время их невозможно разнять. При этом изменение окраски бывает у них всего заметнее и происходит очень быстро. К осени анолис забывает все распри и живет вполне мирно с себе подобными, иногда даже большими обществами, которые случайно собрались на одном месте. Шомбургк редко находил в теле самки более двух яиц и заметил, что обыкновенно одно было более развито, чем другое. Самка просто роняет свои яйца без всяких предосторожностей, так что их находят то в песке, то на скалах и даже иногда в комнатах**.
* * Любопытно, что яйца анолисы могут откладывать не только в землю или дупла, но и в плотные гроздья бромелиевых растении.

        Шуфельдт заметил, что домашняя кошка - самый большой враг анолиса и предпочитает эту ящерицу всякой другой добыче. Впрочем, анолисы подвергаются и всяким другим преследованиям, что видно по обломанным хвостам и недостающим конечностям. Чем жарче погода, тем чаще эти животные сползают с деревьев и охотятся за насекомыми около корней их. Если схватить анолиса, то он кусается, но прокусить кожу человека не может.
        По словам Шомбургка, мальчики пользуются любовью анолисов к музыке, свистя, приближаются к проворным животным и накидывают им на шею петлю, чтобы поймать их. Пленные анолисы скоро делаются ручными, и потому часто видишь их в неволе даже у таких людей, которые не любят других пресмыкающихся. Их очень часто привозят живыми и в Европу.
        В главных чертах анолисы ведут себя, как и наши европейские ящерицы, но гораздо проворнее их и сообразно устройству своих ног лучше лазают. Их очень хорошо описал Белль. "У меня жили два живых анолиса из Вест-Индии, - рассказывает он, - и я кормил их мухами и другими насекомыми. Мне очень нравилось их проворство при преследовании добычи. Они караулили свою жертву с осторожностью кошки и бросались на нее с быстротой молнии. Однажды я, кроме мух, бросил в их помещение большого паука крестовика. Один из анолисов бросился на него, но схватил только за ноги; паук сразу обернулся, окружил обе передние лапы своего противника толстой паутиной, а затем укусил за губу, точно так, как он обыкновенно это делает, когда сам ловит добычу. Анолис, по-видимому, очень сильно испугался. Я вынул паука и освободил ноги ящерицы от паутины, но через несколько дней она околела, очевидно, от полученной раны, так как другая ящерица, которая не была укушена, пережила ее намного".
        Под именем василиска древние греки и римляне представляли себе змееподобное чудовище самого страшного вида и одаренное сверхъестественной силой. Он и рождался сверхъестественным путем, высиженный гадами, не способными к насиживанию, и был вреден для всего живущего, не исключая и человека. В его рождении участвовали петух, змея и жаба: петух клал уродливые яйца, а змеи и жабы ими завладевали и высиживали. У василиска было крылатое туловище, на голове находилась корона, у него было четыре петушьи ноги, змеиных хвост, сверкающие глаза и такой ядовитый взгляд, что он действовал гораздо сильнее, чем "худой глаз" у нынешних жителей юга и востока. Исходящий от этого чудовища яд, говорят, наполнял воздух и убивал все живущее: плоды падали с деревьев и сгнивали, трава засыхала, птицы падали мертвыми, и даже лошадь с всадником погибали. Лишь одно животное могло прогнать василиска и сделать его безвредным, это был один из его родителей - петух. Точно так, как пение петуха по позднейшим преданиям прогоняет черта, привидения и всякую нечистую силу, точно так и василиск был принужден скрываться в недра земли, как только слышал пение этой птицы. Все эти глупые басни повторялись до новейшего времени и не только невежественными людьми, но и так называемыми учеными мужами, которые писали о природе, например английским натуралистом Топселем, который составил удивительное описание василиска. Название василиска упоминается и в Ветхом Завете, например, у пророков Иеремии и Исайи, но трудно решить вопрос о том, какое животное подразумевалось под этим именем. По тексту видно, что оно должно было быть страшное и вредное. Зоологи воспользовались этим названием для обозначения совершенно безвредной американской ящерицы, что неудивительно, так как животным часто дают имена, заимствованные из древней мифологии.
        Василиски (Basiliscus) образуют род с четырьмя видами; самцы их имеют на задней части тела высокий кожистый нарост, а на спине и у основания хвоста у них замечается кожистый гребень, который поддерживается остистыми отростками позвонков; пальцы задних ног имеют с наружной стороны чешуйчатые каемки. Голова и шея коротки, туловище высокое и худое, хвост очень длинный и сильно сжат с боков, голова покрыта маленькими килеватыми щитками, а туловище - ромбоидальными чешуйками, расположенными поперечными рядами. Во рту замечается много одинаковых по величине и стоящих близко друг от друга прямых, сплюснутых зубов с трехлопастной коронкой: в верхней челюсти их около 42, а в нижней почти столько же; кроме того, есть несколько рядов зубов на крыловидных костях. Все василиски живут в тропической Америке.
        Шлемоносный, или обыкновенный, василиск (Basiliscus basiliscus) имеет на затылке острый колпачок, поддерживаемый хрящеватым гребнем и снаружи покрытый килеватыми чешуйками. Брюшные чешуйки у него совсем гладкие, без всякого следа ребер. Натуральный цвет его кожи, вероятно, зеленый, но у животных, сохраненных в спирту, спина оливково-бурая, а брюшко грязно-белое; от спины по бокам идут неправильные и прерванные черные поперечные полоски; за глазами замечается белая полоска и другая такая же еще более заметная за углом челюстей. Длина животного около 80 см, из которых 56 приходятся на хвост. Он живет на Панамском перешейке и в Коста-Рике.
Шлемоносный, или обыкновенный, василиск (Basiliscut basiliscus)
Шлемоносный, или обыкновенный, василиск (Basiliscut basiliscus)
        Об образе жизни василисков мы получили сведения лишь в новейшее время. По словам Сальвина, другой вид, мексиканский полосатый василиск (Basiliscus vittatus), так обыкновенен в Гватемале, что этот натуралист мог получить столько этих животных, сколько хотел. Их повсюду видишь сидящими на низких ветвях деревьев и кустов, а также на поваленных стволах, где они, нежась, греются на солнце.
        Особенно часто их встречаешь около рек, окрестности которых, кажется, они никогда не покидают. Движения их, однако, довольно быстры, и схватить их может только искусный ловец. Зумихраст описывает нам более подробно этот вид и этим, вероятно, дает понятие о всей группе. "На берегах всех рек жаркой и умеренной части Мексики часто встречаешь василисков, которых индейцы называют цумбихи, а мексиканцы пасариос, или перевозчик; это премилое животное, нравы которого вовсе не напоминают баснословного василиска древних. Чаще всего василиски заметны весной в период спаривания, так как тогда самец отличается не только красивым видом и яркой окраской, но также грациозными движениями. Рано утром они отыскивают себе корм, а в полуденные часы любят греться на солнце, сидя на сухих ветвях. При каждом шуме они приподнимают голову, надувают горло и быстро двигают кожистым гребнем. Зоркие глаза с золотисто-желтой радужной оболочкой тотчас замечают опасность, и василиск быстро, как на пружине, прыгает в воду. При плавании он приподнимает голову и грудь, гребет передними ногами как веслами, а длинный хвост ворочается как руль, чем и объясняется мексиканское название - перевозчик.
        В конце апреля или в начале мая самка кладет 12-18 яиц в ямку у ствола дерева и предоставляет насиживание их солнцу. Они имеют 20 мм в длину и 13 мм в ширину, а в прочем похожи на яйца игуан. Детеныши вылупляются через несколько дней и по цвету сильно отличаются от старых, так как гребень и хвост у них, как у самок, оливкового света, между тем как у самцов он красивого кроваво-красного цвета". Василиски питаются, насколько до сих пор известно, исключительно растительными веществами.
        Два известных вида плик (Plica) имеют голову, покрытую не особенно выдающимися чешуйками; затылочный щиток у них очень велик, пальцы сильно согнуты в суставах, на затылке замечается гребень, а на спине другой, пониже; бедренных пор нет. Клыки у них довольно большие.
        Представителем этого рода может служить плика (Plica umbra), животное, имеющее 30 см длины, причем на хвост приходится 20 см. Голова короткая и толстая, над глазами утолщена как у жаб, морда довольно тупая, нижняя челюсть несколько длиннее верхней, очень заметная барабанная перепонка яйцевидная, по сторонам шеи находится мягкая кожа, которая при возбуждении надувается и образует горловой мешок, торчащий по обе стороны головы; туловище довольно стройное, ноги высокие, хвост длинный и тонкий. На передних и задних ногах по 5 сжатых с боков и согнутых в суставах кривых пальцев, снабженных довольно толстыми, короткими и с боков сжатыми когтями. Туловище покрыто маленькими тонкими чешуйками, голова - несколько более крупными шестиугольными, четырехугольными или неправильными чешуйками, по сторонам обеих челюстей замечаются большие чешуйки, по сторонам горла небольшие острые чешуйки; нижняя часть тела покрыта четырехугольными, более крупными, чем сверху, чешуйками, а хвост - четырехугольными килеватыми чешуйками, расположенными кольцами. На затылке находится низкий гребень, который продолжается до начала хвоста. Окраска плики очень красива. Голова и затылок окрашены в светло-серый, буроватый цвет, на шее от одной передней ноги до другой проходит широкая бархатисто-черная поперечная полоса, перед ней по сторонам затылка находятся большие желтые пятна, а за ними узкие светлые поперечные полоски голубовато-серого цвета. Далее проходят 4 темно-бурых, широких поперечных полосы, окаймленные темными каемками и разделенные узкими голубовато-серыми полосками. Задняя часть тела и хвост имеют желтовато-розовый основной цвет и украшены 11—12 черно-бурыми или черными поперечными полосками или кольцами; на задних ногах замечаются 4 бурых полоски с темными каемками, а серовато-бурые передние ноги покрыты неясными бледно-голубыми поперечными полосками и пятнышками. На сторонах шеи, когда она не надута, находится круглое оранжевое пят но, а когда она надута, то весь пузырь принимает оранжевую окраску. Горло и нижние части тела голубовато-пепельно-серые с беловатым или красноватым оттенком. Кругом радужной оболочки находится узкое желтое кольцо, а сама радужина бурая. У молодых животных на бурых полосках замечаются круглые жемчужные пятнышки, которые у взрослых исчезают. Плика распространена по всей тропической Южной Америке.
        "Этот необыкновенно красиво разрисованная пестрая игуана, - говорит принц фон Вид, - встречалась мне в огромных девственных лесах близ лагуны Аррара около Мукури, когда я там жил в феврале и марте. Я наблюдал ее только в этой местности, но встречал там часто и мог срисовать с натуры. Ее там называют хамелеоном, так как она немножко изменяет свой цвет и при возбуждении, особенно по бокам, принимает прекрасную розовую окраску. Это изменение цвета по преимуществу заметно на светлых полосках, испещряющих ее тело. Она живет постоянно на деревьях, по стволам которых ловко лазает, но бегает также скоро и по сучьям; она высоко держится на ногах, а голову и шею поднимает еще выше, и глаза у нее всегда сильно открыты. Если она не может убежать от угрожающего ей существа, то открывает пасть, надувает горловые мешки, издает шипение и прыгает на противника. Это животное, вероятно, нередко встречается в обширных первобытных лесах по берегам Мукури, так как индейцы, которые каждый день работали в лесу, вечером обыкновенно приносили несколько штук этих животных, чтобы, как они говорили, доставить удовольствие любознательному чужеземцу".
        Острова Галапагос образуют особый мир, так как большинство растений и животных, там живущих, более нигде не встречаются. Пресмыкающиеся играют очень важную роль в фауне этих островов и в известном смысле заменяют здесь недостающих млекопитающих, особенно травоядных. Там живет немного видов, но каждый из них встречается, или, по крайней мере, встречался несколько десятилетий тому назад в большом числе экземпляров. Особенно замечательные здесь четыре ящерицы из семейства игуановых, а из них заслуживают особенного внимания две очень странные ящерицы, которые значительно отличаются от родственных им игуан зубами, формой головы и покровом ее, толщиной черепных костей и отсутствием горлового мешка. Обе они сходны между собой по строению, и образ жизни их во многом одинаков. Быстротой движений не отличается ни одна из них; обе принадлежат к травоядным животным, хотя питаются различной пищей: одна из них живет на земле, другая в воде и, что всего удивительнее - это единственная ящерица, которая справедливо может быть причислена к морским животным, единственная, которая питается водорослями.
        Морская игуана (Amblyrhynchus cristatus) единственная представительница своего рода, очень крупное животное: длина ее достигает 135 см при длине хвоста в 80 см; вес доходит до 12 кг. Короткая и широкая голова круто спускается по сторонам, спереди суживается и образует очень крутую и дугообразно согнутую поверхность от лба до края морды. Для описания этого животного я воспользуюсь сообщениями Штейндахнера, который написал особое сочинение о ящерицах Галапагосских островов. Вся верхняя часть головы покрыта многоугольными, большей частью четырех- или шестиугольными щитками различной величины и расположенными вроде мозаики; самые крупные конические, даже шиловидные щитки лежат на передней части головы, самые маленькие над глазами. Яйцевидные ноздри расположены довольно высоко по сторонам головы и имеют наклонное положение снизу вверх; они окружены возвышенным кожистым гребнем, на котором снаружи сидят маленькие щитки. На верхней губе находятся 9-10 пятиугольных щитков, на нижней - 12-13 четырехугольных; от глаза до висков идет дуга, состоящая из килеватых чешуек, а нижняя сторона головы покрыта маленькими выпуклыми чешуйками. Яйцевидная барабанная перепонка окружена толстыми круглыми ребрами. На горле и по сторонам шеи кожа более или менее слабо прикреплена к телу, и иногда образует перед грудью заметную поперечную складку. Туловище очень толстое, на затылке, шее и спине замечается сильно сжатый с боков гребень, распространяющийся до самого конца хвоста и разделенный более или менее глубокими надрезами на отдельные части, именно затылочную, спинную и хвостовую. Все прочие чешуйки отличаются малой величиной, на спине они килеватые, на боках выпуклые, а на животе крупнее и совсем плоские. Хвост длинный, у основания сжат с боков умеренно, а на конце очень сплюснут, так что принимает форму плавника и покрыт большими четырехугольными килеватыми чешуйками, которые, как и на спине, расположены правильными поперечными рядами. Ноги короткие и плотные, пальцы соединены между собой короткой перепонкой и вооружены большими, сильно загнутыми когтями; второй и третий пальцы одинаковой величины и длиннее других. Толстый язык занимает всю ширину полости рта. Зубы большие, трехлопастные и прикреплены к наружной стенке глубокого желобка, находящегося на челюстях; на верхней челюсти их бывает 22-25, на нижней 20-24, из которых 6-8 одинаковых расположены на межчелюстных костях. Небольшие и малочисленные зубы на крыловидных костях часто вываливаются.
        Окраска и рисунок изменяются в зависимости от возраста. У молодых морских ящериц по сторонам головы и под нею, а также на боках замечается много светло-серых пятен на черном фоне, и этих пятен бывает иногда так много, что основной темный цвет сохраняется лишь в виде сетчатого рисунка. Спина покрыта или переменными грязно-серыми и черными неправильными полосами, состоящими иногда из отдельных пятен.
Морская игуана (Amblyrhynchus cristatus)
Морская игуана (Amblyrhynchus cristatus)
        Верхняя и наружная сторона ног покрыта серыми точками или большими серыми пятнами. Нижняя сторона головы грязно-темно-серая, горло черное, брюшко грязно-желто-бурое, верхняя часть пальцев, плюсны и голени, а также задняя часть хвоста совершенно черные, на спинном гребне заметны переменные желтые или серые и черные полоски. В виде исключения встречаются совершенно черные экземпляры.
        Морские игуаны в довольно большом числе живут на островах Галапагос. Дарвин нашел их на всех посещенных им островах этой группы, Штейндахнер - на островах Албемарль Черльз, Джеймс и Джервиз, на последнем в необыкновенно большом числе и в крупных экземплярах; Куксен находил их и на острове Абингдон. Соответственно своему образу жизни, они всегда встречаются на скалистых морских берегах и, по наблюдениям Дарвина, никогда не удаляются более, чем на 10 шагов от воды.
        "Иногда мы их видели, - говорит Дарвин, - плавающими на расстоянии нескольких сот шагов от берега, и капитан Кольнет уверяет, что они встречаются в море целыми стадами и здесь занимаются рыбной ловлей или греются на скалах. Я полагаю, что он ошибается насчет цели их плавания, но сообщаемый им факт не может быть подвергнут сомнению. Животное это плавает в воде легко и быстро, змееобразно извивая туловище и плоский хвост, но при этом не пользуется своими ногами, которые плотно прижимаются к бокам и в воде никогда не двигаются. Один матрос привесил к такой ящерице значительную тяжесть и бросил ее в море, полагая ее сразу потопить, но к удивлению своему заметил, что через час ящерица была еще вполне жива. Ее конечности и большие когти прекрасно приспособлены к ползанию по Шероховатым и растрескавшимся массам лавы, из которых состоят все берега. На подобных местах часто видишь 6 или 7 этих некрасивых пресмыкающихся, лежащих на черных скалах в нескольких метрах от прибоя волн; они здесь греются, растопыря свои ноги.
        Я исследовал желудки многих из них и находил его всегда наполненным размель- ченными морскими водорослями, именно остатками того вида, который имеет широкие листовидные ваи светло-зеленого или темно-красно-зеленого цвета. Так как я не помню, чтобы встречал эту водоросль в значительном количестве на скалах, омываемых морем, то следует предположить, что они растут на дне моря, невдалеке от берега, и если это верно, то этим вполне объясняется, почему игуаны плавают в море. Биноэ нашел раз в желудке морской игуаны остатки краба, но, вероятно, они были случайно проглочены, и сведение это поэтому не может иметь большого значения. Плоский хвост, добровольное пребывание этой игуаны в воде и пища ее достаточно доказывают, что это животное морское, но по странному противоречию она не спасается в воду, если ее испугать. Ее легко загнать на камень, выступающий из воды, но там скорее она даст себя схватить за хвост, чем бросится в море. О защите посредством зубов она, по-видимому, не имеет никакого представления. Если ее сильно напугать, то она брызгает попавшей в рот водой из ноздрей. Однажды я принес морскую игуану, пойманную в глубокой луже, оставшейся после отлива, и несколько раз бросал ее туда, как только мог дальше; она постоянно возвращалась прямым путем к тому месту, где я стоял. При этом я заметил, что она плавала близко от дна, красиво и быстро извиваясь, причем ногами не пользовалась при плавании, но иной раз ползала на них по неровному дну. Приблизившись к берегу, но еще оставаясь под водой, она старалась спрятаться в водорослях или в какую-нибудь ямку; через некоторое время, думая, что опасность уже прошла, она выползала на сухие скалы и, переваливаясь, как можно скорее уходила. Я несколько раз кряду ловил эту игуану, пригнав к удобному месту, и всякий раз замечал, что ее никакими средствами нельзя загнать в воду, а когда я ее туда бросал силой, то она постоянно возвращалась вышеуказанным способом. Может быть, эта кажущаяся глупость объясняется тем, что на берегу у нее нет врагов, в море же она часто делается жертвой многочисленных акул, таким образом, по опыту считает берег безопасным убежищем.
        Во время нашего посещения в октябре я видел многих маленьких игуан этого вида, но между ними ни одной, которая была бы моложе года. Поэтому можно предположить, что время размножения их тогда не наступило. Я спрашивал многих туземцев о том, не знают ли они, куда кладет эта ящерица свои яйца; они отвечали, что хорошо знакомы с яйцами другого вида, но не имеют ни малейших сведений о том, как размножается морская игуана, что очень странно, если иметь в виду, что она на этих островах встречается в столь значительном числе"*.
* У морских игуан отмечен гаремный тип социальной организации, когда группа самок, сосредоточенная около самца, распадается сразу после оплодотворения.

        Штейндахнер посетил острова Галапагос в 1872 году и нашел, что морские ящерицы там встречаются тысячами, точно так, как во времена Дарвина и Дампиера. "Когда мой спутник Питкинс, - говорит он, - увидал большое число этих безобразных животных, греющихся на скалах, состоящих из лавы, то он выстрелил в толпу их, и когда я тотчас после того, а затем еще раз через час осмотрел это место, то на нем не было более ни одного животного. Они все спаслись в море и, вероятно, затем отыскали какое-нибудь более отдаленное убежище*.
* Морские игуаны на суше. кроме человека, врагов практически не имеют, а в воде ими любят полакомиться акулы.

        Это наблюдение, которое я повторял на островах Джеймс и Джервис, доказывает, что хотя морские ящерицы очень ленивы и беспомощны в своих движениях, почему их вовсе нетрудно словить, все же стараются избежать угрожающей опасности, а не остаются лежать с тупым упрямством на том месте, где они замечают врагов вблизи. При спокойном море часто видишь, как эти игуаны быстро плавают и ныряют в море довольно далеко от берега. Движения их в воде похожи на движения змеи, голова только высовывается из воды, а ноги прижаты к телу. На острове Джервис я их находил только на неровных и растрескавшихся массах лавы вблизи моря; они там лежали целыми стадами, состоящими из 100-150 особей. На острове Джеймс я находил только несколько небольших экземпляров, довольно далеко от моря, около небольших пещер, заросших травой и кустарником; очень может быть, что подобные места служат им гнездовьями. Желудки и кишки их, как уже было замечено Дарвином, постоянно наполнены небольшими широколистными красными водорослями".
        Вторая ящерица, встречающаяся на островах Галапагос, значительно отличается от морской по внешнему виду, а также отсутствием зубов на крыловидных костях; она еще неуклюжее и неповоротливее морской игуаны. Так как она живет только на суше, то у нее нет перепонок между короткими пальцами толстых ног. Хвост у нее короче и сжат с боков только слегка, в разрезе он яйцевидный и почти без гребня; шея у нее зато гораздо длиннее и снизу имеет продольные складки, голова более вытянута, не так высоко и не так круто спускается ото лба к краю рта. Поэтому Штейндахнер присоединяется к мнению тех натуралистов, которые из нее образуют особый род конолофы (Conolophus) .Ей дали название галапагосский конолоф (Conolophus subcristatus). Штейндахнер приводит следующие признаки этого животного. Щитки верхней части головы гораздо меньще и потому многочисленнее, чем у морской игуаны; маленький затылочный щиток несколько вдавлен; широкие ноздри оканчиваются на большом щитке, который образует значительную выпуклость. В верхней челюсти замечается 23-24 длинных тонких трехконечных зуба, включая сюда 7 одинаковых, сидящих на межчелюстной кости; на нижней челюсти 23-24 таких же зуба. Яйцевидный язык в верхней части вальковатый и посредине переднего края имеет неглубокую треугольную выемку. Чешуйки нижней части головы, шеи и боков малы и имеют конусообразную форму, верхушки их направлены, смотря по положению чешуи, в сторону или вниз; чешуйки на спине килеватые, на животе несколько крупнее, плоские, неправильно четырехугольные и расположены правильными поперечными рядами. Только на затылке возвышается ряд высоких, более или менее конических, большей частью сзади плоских, а спереди сильно выпуклых чешуек, которые отделены друг от друга маленькими чешуйками; они образуют гребень, который выше всего на средине, на спине сильно понижается и переходит в еще более низкий хвостовой гребень, в котором только кое-где замечается высокая чешуйка. Хвостовой гребень начинается на некотором расстоянии от начала хвоста, не образует непрерывного ряда и теряется около середины хвоста. Голова более или менее яркого лимонно-желтого цвета; спина около гребня кирпично-или ржаво-красная; в редких случаях на ней замечаются чередующиеся и неясные желтые и красно-бурые полоски, на боках красно-бурая окраска переходит в грязный, темно-бурый цвет. Кое-где замечаются точки и маленькие, неясно очерченные черные пятнышки. Брюшко темно-желтое с красно бурым оттенком. Наружные и верхние стороны передних ног красновато-желтые, задние ноги буровато-желтые, когти и пальцы около них черноватые. Ящерица эта достигает 107 см длины, из которых 54 см приходятся на хвост.
Галапагосский конолоф (Conolophus subcristatus)
Галапагосский конолоф (Conolophus subcristatus)
        Дарвин наблюдал конолофа только на средних островах группы Галапагос, именно Албемарл, Джеймс, Барлинктон и Индефатигабл. Здесь он живет как на высоких и сырых, так и в более низких и пустынных частях; в последних, впрочем, он многочисленнее. "Чтобы дать понятие об их многочисленности, - замечает Дарвин, - я не знаю лучшего средства, чем сказать, что на острове Джеймс мы довольно долго не могли найти подходящего места для нашей палатки, так как вся земля была изрыта их норками. Конолоф точно так же безобразен, как и морская игуана, и голова его вследствие малого лицевого угла имеет очень глупое выражение.
        По движениям своим он кажется ленивым и сонным. Если его не пугать, то он ползает тихо, влача по земле живот и хвост, часто останавливается, на несколько минут закрывает глаза, как будто дремлет, и при этом широко распластывает задние ноги по земле. Он живет в норах, которые выкапывает между обломками лавы, а чаще на ровных местах, в мягком вулканическом песке. Норки эти, кажется, неглубоки и не круто спускаются в землю, так, что почва над ними легко проваливается, и путник очень устает, шествуя по этим изрытым местам. Когда конолоф роет нору, то он работает по очереди правой и левой стороной тела; одной из передних ног он некоторое время царапает землю и бросает ее по направлению к задней ноге, которая так расположена, что она может выбрасывать землю из норы. Когда одна сторона тела устанет, то начинает работать другая, и так по очереди. Я наблюдал одного из этих животных довольно долго, пока все его туловище не зарылось в землю; тогда я подошел ближе и потащил его за хвост; оно казалось очень удивленным, выползло из норы, чтобы объяснить себе причину этой помехи в работе, и пристально на меня посмотрело, как будто спрашивая меня: "зачем ты меня дергал за хвост?" Конолофы едят днем и при этом не удаляются далеко от своей норы. Если их испугать, то они очень неуклюже бегут к своим убежищам. Вследствие того, что ноги довольно близко расположены к телу, конолофы скоро бегать не могут и им легче всего бежать под гору. Человека они не боятся: если на них пристально смотреть, то они вертят хвостом, приподнимаются на передних ногах, быстро кивают головой вверх и вниз и придают себе очень сердитый вид, который, впрочем, вовсе не соответствует действительности. Если только ударить ногой о землю, то они опускают хвост и убегают как можно скорее. Я часто видел, что маленькие насекомоядные ящерицы точно так же кивают головой, если внимательно к чему-нибудь присматриваются, но я никак не мог понять, для чего это они делают. Если остановить конолофа и дразнить его палкой, то он сильно ее кусает; я, однако, многих хватал за хвост, и ни один из них не пробовал меня кусать. Напротив того, если посадить двух конолофов вместе на землю друг против друга, то они тотчас начинают драться между собой и друг друга кусают до крови.
        Все те конолофы, которые живут в низменностях, в течение целого года выпивают только несколько капель воды, но поедают большое количество сочного кактуса, если ветром случайно оторвет ветвь. Когда некоторым из них я бросал куски кактуса, то интересно было видеть, как каждый из них старался схватить и утащить свою долю, совершенно подобно собакам, которые спорят из-за кости. Они едят очень медленно, но не жуют пищу. Все маленькие птички знают, что эти животные безвредны. Я видел, как толстоклювый воробей клевал один конец куста кактуса, между тем, как конолоф ел с другого конца, и маленькая птичка потом совершенно спокойно прыгнула на спину пресмыкающегося. В желудке тех, которых я исследовал, я находил только растительные волокна и листья различных растений, чаще всего от одного вида акаций. В высоком поясе острова эти ящерицы питаются преимущественно кислыми и вяжущими ягодами гуаявиты, и я видел, как они ели их вместе со слоновыми черепахами. Чтобы полакомиться листьями акации, конолофы отыскивают низкие карликовые деревья, причем нередко случается что некоторые из них сидят на дереве на метр высоты от земли и там спокойно едят листья. Туземцы говорят, что конолофы, живущие в сырых местах, пьют воду, но те, которые живут в безводных местах, никогда не поднимаются на более сырые высоты, чтобы напиться, как это делают черепахи.
        Во время нашего пребывания на островах мы находили у самок в теле много больших продолговатых яиц; они их кладут в свои норки, а туземцы их отыскивают для еды. Вареное мясо этих ящериц белого цвета и считается у людей без предрассудков за очень хорошее кушанье".
        "Два вида цветущих деревьев из рода инга привлекли необыкновенно большое число игуан. При каждом ударе весла, которым мы подвигались вперед, 3-4 этих больших животных падали с деревьев в воду или исчезали.
        удивительно быстро пробираясь с ветки на ветку в густой листве верхушек деревьев, где однако зоркие глаза и меткие стрелы индейцев следовали за ними. Все оживились, так как каждому хотелось получить лакомое блюдо к ужину. Охота с помощью ружей шла менее успешно, чем с луком и стрелами, так как игуаны, убитые дробью, падали в воду и тонули, между тем как длинные стрелы отчасти удерживали их на воде. В числе нашей добычи были экземпляры длиной до двух метров и толщиной 30 см. Несмотря на страшный вид животных, мясо их принадлежит к числу самых нежных, которое можно себе представить; яйца их также очень вкусны. Качества эти способствуют уничтожению этих животных, особенно близ берегов моря, где, кроме туземцев, за ними охотятся европейцы, мула ты и негры".
        Этими словами Шомбургк описывает свою встречу с обыкновенной игуаной (Iguana iguana), наиболее известным видом и типическим представителем всего семейства. Признаки рода игуан (Iguana) следующие: туловище вытянутое, с боков сжатое, голова большая, четырехугольная, шея короткая, ноги коренастые, пальцы длинные, а хвост очень длинный, с боков сжатый и покрыт однообразными килеватыми чешуйками. На горле замечается большой висячий горловой мешок с гребнем на передней его части, состоящим из шипов. От затылка до конца хвоста тянется спинной гребень, голова покрыта многогранными выпуклыми и килеватыми щитками очень различной величины; брюшко покрыто гладкими или слабо килеватыми чешуйками, нижняя сторона пальцев - щитками с тремя ребрышками на каждом, на бедрах замечаются железистые поры, барабанная перепонка большая, круглая, ясно заметная, ноздри широкие. Передние зубы имеют коническую форму, очень острые и несколько загнуты назад; прочие зубы, сжатые с боков, треугольные и, в отличие от сходных родов, имеют зубчатые края. Кроме челюстей, двойной ряд маленьких зубов замечается на крыловидных костях; число зубов изменяется в зависимости возраста.
        Игуана достигает 1,4-1,6 м длины, из которых 1 м приходится на хвост. Основной цвет кожи ярко-травяной зеленый, местами переходящий в синий, темно-зеленый, бурый и серый; нижняя часть тела и ноги полосатые, перед прикреплением передних конечностей замечается иногда белая полоска, на хвосте - несколько широких темных полос. Впрочем, окраска бывает очень различная, тем более, что игауны также способны изменять свой цвет.
        Все игуаны живут в тропической части Южной Америки и в странах около Мексиканского залива, следовательно, также и на Антильских островах; все они живут на деревьях и охотнее всего на таких, которые растут на берегу воды. Здесь они двигаются с большою ловкостью, лазая и прыгая с ветки на ветку, и умеют очень хорошо прятаться в листве, так что непривычному глазу они мало заметны. К вечеру они нередко спускаются на землю, чтобы и здесь искать себе пищу, но при опасности спасаются, если это только возможно, на верхушках деревьев или, как мы уже это видели выше, прыгают в воду. В воде они точно так же хорошо двигаются, как и вараны, и с большой ловкостью и быстротой пользуются своим сильным хвостом, как веслом. Они плавают, как замечает Тэйлер, тем же способом, как и другие ящерицы, т.е. прижимают конечности к туловищу и двигаются исключительно с помощью хвоста. В воде они двигаются совсем свободно, ныряют точно так же хорошо, как и плавают, долго остаются под водой, не устают и могут легко спастись от всех врагов, угрожающих им в этой чуждой для них стихии; по крайней мере, они вовсе не боятся крокодилов и кайманов, которые живут в тамошних реках.
        Дюмериль говорит, что находил в желудках исследованных им игуан только растительные вещества, и Тэйлер и Зумихраст с ним в этом соглашаются. Последний нашел во внутренностях анатомированных им экземпляров только мягкие ягоды, которые иной раз сильно расширяли кишки; Тэйлер замечает, что между полупереваренными листьями иногда находят бесчисленное множество маленьких червяков, и полагает, что они грызли сведенные игуанами листья и вместе с ними были проглочены. Многие натуралисты полагают, что игуаны при случае едят и насекомых, что подтверждается наблюдениями над живущими в неволе, но главной их пищей, несомненно, остаются растительные вещества.
        Обыкновенно они убегают при виде человека, так как научились видеть в нем самого опасного врага; если они находятся в безвыходном положении и бежать не могут, то пробуют защищаться, причем надуваются и расширяют свой горловой мешок, чтобы придать себе страшный вид, шипят, фыркают, прыгают на своего противника, пробуют укусить его и не так легко выпускают то, что схватили своими сильными зубами; своим большим хвостом они наносят очень чувствительные, а иногда даже опасные удары. Во время размножения они, говорят, бывают еще более возбуждены и злы, чем обыкновенно; они не отходят от избранной самки и с яростью нападают на каждое животное, к ней приближающееся; между собой они также дерутся из-за обладания самкой. Последние через некоторое время после спаривания появляются на песчаных отмелях, чтобы отложить яйца, и в это время легче всего наблюдать этих обыкновенно очень скрытно живущих животных. На острове Санта-Лучия яйца кладутся в феврале, марте и апреле. Яйца имеют величину примерно голубиных и мягкую скорлупу белого или светло-желтого цвета; скорлупа похожа на тонкую лайку, и непосвященному человеку яйца бросаются в глаза тем, что состоят почти из одного желтка, как, впрочем, большинство яиц пресмыкающихся. Самки кладут яйца в песок, в ямку и тщательно их прикрывают, но затем более о них не заботятся. Шомбургк замечает, что в яичниках убитых им самок он находил по 18-24 оплодотворенных яиц. По исследованиям Тэйлера, старые самки кладут гораздо больше яиц, чем молодые. Одна самка, жившая у него в неволе, положила в один день пять, а пять дней спустя еще тридцать два яйца. В теле анатомированных самок находили, смотря по величине животного, 8, 14 и 17 яиц, которые были все одной величины, и расположены в два ряда по сторонам живота. По наблюдениям Зумихраста, часто случается, что многие самки игуан кладут яйца сообща в одну ямку, так что иногда находят до десяти дюжин яиц ч одном месте. Многие яйца уничтожаются не только муравьями, но также маленькими млеко- питающими, особенно часто встречающейся на Санта-Лучии так называемой мускусной крысой. По этому, вероятно, что самки игуан нарочно отправляются на берег моря, где песок менее доступен их врагам, чем на песчаных отмелях в реках. Вылупившиеся детеныши, по-видимому, остаются довольно долго жить вместе, так как Гумбольдт упоминает, что его проводник принес однажды целое гнездо молодых игуан, имевших всего 10 см длины. "Этих животных трудно было отличить от обыкновенных ящериц, так как спинные шипы, большие приподнятые чешуйки и все те особенности, которые придают игуанам, имеющим 1—1,5 м длины, столь страшный вид, были заметны лишь в виде чуть-чуть выдающихся зародышей".
        В Вест-Индии почти всюду распространено мнение, что мясо игуан нездорово и в некоторых болезнях увеличивает число припадков; однако мало кто обращает внимание на это мнение, а, напротив, каждый старается, как проводники Шомбургка, добыть себе это лакомое блюдо. Катесби говорит, что игуан ловят для того, чтобы торговать ими, и их отправляют на материк, чтобы за большую цену продавать богатым людям, как особенно изысканное кушанье. Мясо их считается легко перевариваемым, питательным и вкусным, и едят его в жареном, а еще чаще в вареном виде. Яйца, в которых почти нет белка и которые при варке не твердеют, обыкновенно употребляются для приготовления супов. Особенные охотники занимаются отыскиванием этой странной дичи и ловят ее различными способами. Некоторые путешественники упоминают об одном способе ловли игуан, который сильно противоречит сведениям, сообщенным Шомбургком. Говорят, что охотники приближаются к животным, которые так любопытны, что остаются на месте и даже протягивают шеи; их сначала гладят кнутиком, а затем надевают на шею петлю, находящуюся на конце кнута. Тогда их силой стаскивают с дерева; вначале игуаны страшно бьются, стараются освободиться, открывают пасть, фыркают и шипят, но скоро с ними справляются, связывают им морду и в таком беспомощном состоянии приносят на рынок. Насколько правдив этот рассказ, я не берусь решать, но возможно, что любопытные животные там, где за ними мало охотились, подпускают людей близко к себе, надеясь на свои средства защиты. Обыкновенно для этой охоты пользуются дрессированными собаками, так как без их помощи очень трудно, даже почти невозможно отыскать среди зелени мало заметных животных. Либман рассказывает, что на западном берегу средней Америки игуан подкарауливают, когда они вечером слезают с деревьев, и тогда на них выпускают собак, а Тэйлер к этому добавляет, что собак к этой охоте приходится особо дрессировать. Опытные собаки отыскивают игуан, вероятно, чутьем и начинают лаять, когда увидят их на дереве, или делают стойку, когда животное находится на земле. Некоторые собаки прямо схватывают игуану за спину и закусывают до смерти; но таких немного, так как опытные и не особенно злобные собаки по опыту боятся сильных ударов хвостом, а также острых когтей и зубов игуан. Если игуана еще может бежать, то прежде всего старается спастись на дереве, а при неимений такового прячется в какую-нибудь норку, но в обоих случаях почти всегда погибает, так как ее довольно легко стрясти с ветки или добыть тем, что сучок, на котором она сидит, отпиливают; с другой стороны, игуаны очень редко находят достаточно большую норку, чтобы спрятаться, а обыкновенно считают себя спасенными, если куда-нибудь сунут только свою голову. Схваченной игуане, чтобы она не кусалась, продевают крепкую соломину через ноздрю и кожу нижней челюсти, а затем завязывают соломину; после этого вырезают сухие жилы из длинных средних пальцев задних ног и пользуются ими, чтобы связать обе пары ног, перегнув их через спину; в таком жалком виде игуан приносят на рынок. Так как мексиканцам известна живучесть игуан, которые часто спасаются с сильным зарядом дроби в теле, то туземцы сохраняют иногда в течение целого месяца связанную вышеописанным способом игуану, чтобы потом ее продать. Игуан в особенности охотно покупают во время поста; их тогда запекают в тесто из кукурузной муки и считают в таком виде большим лакомством, даже употребляют их для подарков. Во внутренностях этих животных иногда находят безоаровые камни, которые прежде считались сильным лекарственным средством, а может быть, и ныне кое-где употребляются для лечения.
        Пленные игуаны сначала бывают очень дики и выказывают даже коварство: они стараются укусить человека и огрызаются на всякое приближающееся животное, иногда даже убивают слабых домашних животных, до которых могут добраться, а также и сидящих в одной с ними клетке. Но ярость их понемногу затихает, и по прошествии нескольких недель они делаются такими ручными, что дозволяют себя трогать. Тэйлер сообщает следующее средство, чтобы заставить их есть: нужно их дразнить до того, чтобы они стали яростно кусаться, и тогда вместо пальца всовывать им в пасть предлагаемую пищу. Тогда они без затруднения глотают ее и таким образом понемногу приучаются к кормлению. Однако этому натуралисту и этим способом не удалось долго сохранить их в живых. Некоторые околели после того, как поели листьев, которые им были не по вкусу, а другие оттого, что ели зерна. В их отечестве иногда содержат игуан на свободе в садах или в домах; в Европе их кое-где можно видеть в зоологических садах и у некоторых любителей. Те, которых я мог наблюдать, меня не привлекали. Правда, они были настолько ручными, что брали из рук их воспитателя предлагаемую добычу, листья салата, капусту, цветы и тому подобное, но в действиях и движениях животных не было ничего замечательного: они по целым часам скучно сидели на одном месте и выказывали большое равнодушие ко всему окружающему. Для их благосостояния необходимы довольно высокая и постоянная температура (27-28 °С) и вода для утоления жажды; при небольшом уменьшении температуры они делаются вялыми, отказываются от пищи и скоро околевают.
        Циклуры, или кольцехвостые игуаны (Cyelura), отличаются от вышеописанных игуан своими зубами, небольшим горловым мешком и незначительной поперечной складкой под шеей. Покров тела почти такой же, как у игуан, но чешуйки на верхней части хвоста отличаются тем, что после трех или четырех рядов обыкновенных чешуек замечается кольцо, отдельные чешуйки которого имеют не особенно длинные, но острые шипы, образующие мутовку. Спинной гребень иногда прерывается над плечами и крестцом. Зубы, число которых, по-видимому, увеличивается с возрастом, не имеют по краям зубчиков, как у игуан, но гладкую трехлопастную коронку; на крыловидных костях зубы мелки, но многочисленны. Бедренные поры у них существуют.
        Единственный известный вид этих животных килеватая циклура (Cyclura carinata), живущая на Кубе, Ямайке и Багамских островах; она прекрасно описана Госсе и его друзьями. Животное это достигает длины 1,2-1,3 м, из которых 70 см приходятся на хвост, и отличается довольно низким спинным гребнем, состоящим из сжатых с боков, несколько серповидных шипов; иногда спинной гребень соединен с гребнями затылочным и хвостовым, а иногда отделен от них маленькими чешуйками. Передняя часть головы покрыта щитками различной величины, из которых средний особенно велик.
Килеватая циклура (Cyclura carinata)
Килеватая циклура (Cyclura carinata)
        На нижней челюсти замечается ряд больших ромбоидальных килеватых чешуек. Туловище и конечности окрашены в буровато-зеленый цвет, кое-где переходящий в шиферно-синий; над плечами проходят несколько наклонных темно-оливково-бурых линий, а по бокам от спинного гребня к животу тянутся несколько широких полос того же цвета. Хвост покрыт правильно расположенными чередующимися полосками более светлого и более темного оливково-бурого цвета.
        По словам Госсе, циклура встречается на Ямайке только в некоторых местностях. Она. например, довольно часто попадается на известковых горах, которые тянутся от порта Кингстон к так называемому Козьему острову; горы эти, между прочим, замечательны тем, что на них живут одичавшие козы, свиньи и куры. Кроме того, циклуру нередко встречают на равнинах между вышеназванными береговыми горами и высокими внутренними горами, но только в тех местах, где есть старые дуплистые деревья. Животное это, по-видимому, не особенно нуждается в воде, хотя оно хорошо плавает, как все его родичи. Счастливый случай дал возможность узнать образ жизни циклуры лучше, чем образ жизни других сродных видов. В имении Мино две циклуры жили в течение 16 месяцев на старой акации и дали возможность этому помещику их наблюдать, причем он оберегал их от всяких опасностей. Один из друзей Мино случайно нашел этих животных, но так испугал их ударом хлыста, что они в течение нескольких недель только потихоньку выходили наружу и при приближении человека тотчас же прятались в дупло дерева. После того как Мино строго запретил их пугать, циклуры понемногу забыли свой страх и, наконец, сделались настолько ручными, что позволяли хозяину наблюдать за собой.
        Как только день становился теплее, одно из этих животных появлялось из дупла и, цепляясь за кору или, ползая по ней, отправлялось на тонкий сухой сучок, чтобы греться на солнце. Здесь оно оставалось в течение целого дня, не обращая внимания на окружающее. Мино никогда не видел, чтобы циклура ловила насекомых и лишь однажды заметил, что она ест. Это случилось после сильного дождя, когда солнце прорвало темные тучи и несколько осушило растения. Одна из циклур слезла с дерева медленными шагами; едва передвигая одну ногу за другой, она проползла метров 10 по земле, приблизилась к кусту так называемой цесаркиной травы, стала щипать ее и, набравши полный рот, разом проглотила. Заметив наблюдателя, она испугалась и поспешила к дереву, причем не ползла и не бежала, а двигалась вперед небольшими прыжками, несколько похожими на прыжки лягушки: она скоро добралась до дерева, влезла на него и в одно мгновенье скрылась в дупле.
        Мино считает замечательным то, что циклура и при этих условиях не искала воды, как это делают родственные виды, вообще мало заботилась о ней и даже при сильной засухе не пила. Оба животных, живших в дупле, составляли, очевидно, парочку, так как отличались и по величине, и по окраске. Они жили дружно, но никогда не показывались вместе вне дупла, а всегда по очереди выходили наружу. Негодный мальчишка нарушил наблюдение над циклурами, спрятался в засаду около дерева и убил одну ящерицу за другой. Мино анатомировал убитых животных и нашел желудки их наполненными вышеупомянутой травой.
        Хотя циклура бежит от человека, если только есть путь к спасению, но в случае нужды умеет защищаться храбро и успешно. Хвост ей служит оружием, которое нельзя считать ничтожным, и она пользуется им с большим успехом. Как все игуаны, она легко приходит в возбуждение и делается очень сердитой, если поставлена в безвыходное положение: надувается, приподнимает спинной гребень, открывает пасть, показывает свои острые зубы, грозно смотрит на своего противника и приготовляется к удару. Если продолжать ее дразнить, то она быстро оборачивается и ловким боковым движением наносит удар своим хвостом, иногда оборачивается на другую сторону и наносит новый удар. Негры предупредили Гилля об опасности, исходящей от этого животного, и советовали ему держаться подальше от него. Шипы сильного хвоста так остры, что животное может ими нанести очень чувствительные раны. Собакам, которые неосторожно к нему приближаются, сильно достается.
        Может быть, вследствие свой пищи циклура имеет очень дурной запах, так что даже муравьи ее не трогают и не едят ее мяса, если бросить в муравейник труп этой ящерицы. Кажется, что в Мексике не так усердно за ней охотятся, как за игуанами.
        В конце этого семейства мы помещаем род жабовидных ящериц (Phynosoma), которые в некотором отношении служат представитель- ницами шипохвостов между игуанами. Это бросающееся в глаза, но безобразное животное, имеющее широкое, плоское, по сторонам складчатое туловище и короткий, у основания толстый хвост; тело покрыто неодинаковыми чешуйками, из которых многие оканчиваются кое-где шипами; на задней части головы находятся костяные крупные шипы, а на крыловидных костях зубов нет. На бедрах всегда замечаются поры.
        Род этот состоит из 12 видов*, живущих в Северной Америке и Мексике, а самым известным представителем его считается техасская жабовидная ящерица (Phrynosoma cornvtum), которая была уже известна Гернандецу и названа им "тапаяксия"; животное это действительно во многом похоже на жабу и, без сомнения, самое неуклюжее из всех игуан.
* Сейчас насчитывают 15 видов рода Phrynosoma.

        Голова у этой ящерицы очень короткая, неправильно четырехугольная, почти такой же длины, как и вышины, шея короткая, туловище широкое, плоское, округленное, хвост короткий и оканчивается острым конусом. Ноздри находятся на верхней части морды, горло покрыто маленькими одинаковыми килеватыми чешуйками; параллельно щиткам нижней челюсти расположен ряд очень больших шиловидных чешуек. По сторонам рта и на затылке находятся 10 довольно длинных шипов, по бокам тела проходит двойной ряд треугольных шипов, чешуйки верхней части тела большей частью превращены в большие тупые шипы неодинаковой длины; нижняя часть тела покрыта одинаковыми черепитчатыми чешуйками; на шее находится поперечная складка. Во рту замечаются 6 коротких, простых, прямых конических передних зубов и по 18 одинаковых, сжатых с боков, округленных и наверху плоских коренных зубов. Голова спереди красновато-бурая, сзади буровато-желтая, с бурыми пятнами, основной цвет верхней части тела грязно-песочно-желтый; по бокам затылка находится по одному темно-бурому пятну, спина покрыта бурыми пятнами, так как шипы бурые или светло-серые и окружены узким темно-бурым кольцом; нижняя часть тела песочно-желтая, одноцветная или с немногими маленькими бурыми пятнышками. Этот вид, встречающийся только в северной Мексике и в юго-западных Соединенных Штатах, имеет 12-13 см длины, из которых 4 см приходятся на хвост.
Техасская жабовидная ящерица (Phrynosoma covnutum)
Техасская жабовидная ящерица (Phrynosoma covnutum)
        Уже старый писатель Гернандец кое-что говорит об образе жизни этого странного животного, и все прочие натуралисты, посещавшие его родину, также о нем упоминают. Несмотря на это, мы только в последнее время получили более подробные сведения о жизни жабовидной ящерицы на свободе, и обязаны благодарить за это Зумихраста и молодого Уоллеса. Жабовидная ящерица живет как на горах, так и на равнинах северной Мексики, чаще всего на песчаных и солнечных склонах сухой части плоской возвышенности, находящейся в середине этой страны. Здесь она местами встречается очень часто, но ее иногда не замечают, так как землистый цвет ее туловища сливается с окраской почвы. Она мало приспособлена для беганья и потому далеко не так проворна, как другие ящерицы; передвигается она порывисто и потому вовсе не быстро. "Когда видишь, как она с трудом подвигается вперед, - говорит Зумихраст, - то понимаешь, что ей нелегко достается ежедневное пропитание. Ее толстый язык, прилипший к небу, не позволяет ей легко схватывать жуков, находящихся вблизи нее, как это делает хамелеон. Широкое висячее брюшко мешает ей бежать за добычей так, как это делают стройные ящерицы, не может она схватывать муху на лету, что так хорошо удается проворным анолисам. Ей приходится питаться лишь неповоротливыми жуками, которые почти так же плохо бегают, как она сама, и которые, если можно так выразиться, сами ползет в ее пасть. Вследствие этой умеренности в пище, которая зависит от ее организации, туземцы утверждают, что она питается воздухом".
        Не имея никаких средств защиты, она дает себя схватить, не делая никаких попыток кусаться. Однако она выражает свое недовольство другим и очень странным способом. Уже Гернандец упоминает, что если схватить жабовидную ящерицу, то у нее из носа и глаз вытекают капли крови, которыми она прыскает на несколько сантиметров; он полагает, что это явление, не замечаемое ни у какого другого пресмыкающегося, происходит от нежности строения ноздрей и глаз. По новому наблюдению молодого Уоллеса, который ничего не знал о сведениях, сообщаемых Гернандецом, однако оказывается, что это прысканье кровью должно считаться средством для защиты. "При известных условиях, - замечает он, - и, по-видимому, защищаясь, ящерица эта брызгает из глаз струей ярко-красной жидкости, очень похожей на кровь. Это я замечал три раза на трех различных экземплярах, хотя я ловил и таких, которые этого не делали. Следует даже заметить, что это прысканье есть явление необыкновенное, и я часто напрасно старался воспроизвести его. Обычно животные эти не прибегают к этому странному способу защиты, если их брать с земли, хотя иногда это и случается; например, я поймал одну ящерицу, которая тотчас же брызнула жидкостью на мою руку на расстояние 15 см, другая делала это, если я держал блестящий ножик перед ее глазами. Я полагаю, что эта жидкость берется из глаз, так как не могу себе представить другого места, откуда ее можно брызгать". Передавая эти сведения, сообщенные двумя очевидцами, я не позволяю себе высказать никакого о них суждения, хотя никак не могу понять, какой силой эта жидкость может оыть выдавлена из глаз. Новые исследователи, как Бетхер и Фишер, которые наблюдали это вид жабовидных ящериц или другие сходные, не заметили у них никакого брызганья кровью и считают всю эту историю за басню.
        Зумихраст сообщает, что он несколько раз держал у себя этих безвредных ящериц. Обыкновенно они сидели где-нибудь в углу комнаты, и если кое-когда исчезали, то, наверное, их можно было найти в башмаках или в карманах висящего на стене платья. Несколько раз случалось, что когда он клал самок жабовидных ящериц в спирт, то они в эту минуту рождали от 10 до 12 детенышей. Наблюдение это было сделано у другого похожего вида, так что Зумихраст считает себя в праве предполагать, что большинство мексиканских жабовидных ящериц, по крайней мере те, которые живут в высоких и холодных частях страны, рождают детенышей живыми. Шуфельдт получил от сходного вида (Phrynosoma douglassi) 24 детеныша и считает, что беременность продолжается около 100 дней.
        Жабовидная ящерица попадает теперь довольно часто в клетки наших зоологических садов. Живущие в Мексике немцы с большой готовностью пересылают этих странных животных своим родным и знакомым; они их укладывают, вероятно, по совету мексиканцев, в толстый слой ваты в деревянный ящик и пересылают, как посылку, по почте. Таким образом, они благополучно достигают Европы. Я иногда воспитывал 5 или 6 этих ящериц зараз, но, несмотря на все мои старания, ни одна из них не смогла окрепнуть до такого состояния, чтобы добровольно брать пищу: далекое путешествие и связанное с ним голодание так ослабляло их, что они едва могли двигаться. Они безучастно лежат на живо те и маленькие глаза их совершенно мутны. Если их толкнуть, то они иногда решаются сделать несколько шагов, но тотчас снова ложатся в то же положение, пока, наконец, по еще более помутившимся глазам не заметишь, что они околели. После этих неудачных опытов, которые повторялись, несмотря на все мои старания, мне было в высшей степени удивительно увидеть совершенно здоровую жабовидную ящерицу, которая без всякого колебания брала пищу, состоявшую из мучных червей и гусениц, и добро вольно двигалась. При этом, к моему большому удивлению, ее; сходство с жабами еще более бросалось в глаза. Жабовидная ящерица, о которой идет речь, как только ее сажали на солнце, принимала то положение, которое изображено на нашем рисунке, и старалась убежать. Движения ее сначала состояли из ряда быстро следующих друг за другом неуклюжих, коротких и низких прыжков, совершенно подобных тем, которые свойственны жабам, и только прошедши таким образом некоторое пространство, она решалась бежать, причем, извивая свое неуклюжее тело из стороны в сторону, она передвигала одну ногу за другою, чередуя задние и передние ноги крестообразно. Конечно, она и в таком случае не смогла бы перегнать быстро бегущую обыкновенную ящерицу, но вопреки нашим ожиданиям, бег ее был довольно скор и продол жителей. К сожалению, и эта жабовидная ящерица не долго оставалась в полной силе. Несмотря на заботливый уход, которым она пользовалась, она заметно ослабевала и наконец околела. Ее движения делались медленнее и реже, прыжки прекратились, а через несколько недель она точно так же безучастно лежала на животе, как и те ящерицы, о которых я говорил выше.
        Бетхер, который описывает жизнь этих ящериц в неволе указывает на удивительное сходство жабовидных ящериц по внешнему виду и позе с круглоголовками (Phrynocephalus), живущими в степях Средней Азии. "Об окраске тела жабовидных ящериц, - говорит Бетхер, - можно только сказать, что животное это по цвету удивительным образом подходит к песчаной почве, на которой живет, причем все выступы, темно окрашенные бугорки и темные точки на теле этих животных вполне согласуются с цветом камушков и крупных песчинок; когда эта ящерица, наполовину зарытая в песок, плотно к нему прижмется, то очень напоминает камбал, которые таким же образом зарываются в песчаное морское дно и тем спасаются от своих врагов.
        Жабовидные ящерицы каждый день к вечеру, как только солнце опуститься ниже и лучи его не очень сильно греют, постоянно зарываются, распластавшись, в песок, делаются таким образом вполне незаметными и остаются без движения с закрытыми глазами до следующего утра. При зарывании в песок они производят сильные боковые движения, но сначала роют перед собой головой, встряхивая ей кверху; при этом шипы, находящиеся по сторонам головы, оказываются очень полезными. Если песок не очень мягкий, то движения эти делаются с небольшими паузами. Затем передняя часть тела лежит совершенно без движения, а шевелятся только боковые шипы, загребая песок так, что он падает на спину; наконец они начинают двигать в стороны задними ногами и хвостом и таким образом через несколько секунд бывают совсем зарыты в песок, где остаются лежать в течение нескольких часов.
        Ноздри этих ящериц точно так же прекрасно приспособлены к необходимому сну в песке, как и шипы по сторонам головы. В пятиугольном носовом щитке на каждой стороне морды находится ноздря, имеющая вид поперечной щели и открывающаяся вниз; она прикрыта круглой кожистой, наверху подвижной пластинкой, похожей на занавеску, которая может плотно закрыть ноздрю и действительно ее закрывает, когда животное зароется в песок, в чем я лично убедился. Когда утром солнце начинает довольно сильно греть песок, то ящерицы понемногу оживляются, они вылезают из песка и начинают искать себе пищу, двигаясь быстро, почти как мыши. Как уже было замечено, скорость движений этих, по-видимому, столь неуклюжих животных на самом деле поразительна, если только воздух и почва сильно нагреты; однако быстрые повороты и боковые движения им даются нелегко.
        Жабовидные ящерицы настоящие дневные или, лучше сказать, даже солнечные животные, которые покидают свое песчаное ложе только тогда, когда солнце находится довольно высоко над горизонтом, а при начинающейся прохладе, следовательно, осенью, уже в 4 или 5 часов снова зарываются в песок. Если их схватить, то они никогда не пробуют кусаться, а лишь стараются освободиться от сжимающих их пальцев, вертясь и двигая своей иглистой головой. При сильном страхе и во время покоя они плоско прижимаются к земле, что, впрочем, также случается, если гладить их палочкой вдоль хребетного столба, особенно в облачные или холодные дни. При скорых движения и когда солнце сильно греет, они держат спину высоко и приподнимают голову, принимая то положение, которое так хорошо изобразил Мютцель на своем рисунке. Лишь иногда я замечал у них кивание головой, как у африканской агамы, причем это движение, точно так, как зевание у человека, вызывало подражание, так что вторая и третья ящерицы, находящиеся вблизи, также начинали кивать. Проворство у жабовидных ящериц при полном солнечном свете необыкновенно велико, и по живости и подвижности их тогда можно вполне сравнить с нашими обыкновенными ящерицами; они точно так же, как и те, стараются вырваться на свободу из того помещения, где их заперли.
        Жабовидная ящерица ест только живых животных и при выборе их очень прихотлива.
        Лучшим кормом для нее служат маленькие муравьи* и паучки, а также пауки средней величины; этих животных ящерицы едят охотно, даже с жадностью.
* Многие виды жабовидных ящериц действительно поедают преимущественно муравьев. Такой тип питания называют мирмекофагией.

        Так как они питаются мелкими животными, то количество съедаемой пищи довольно велико. Лишь изредка они едят жуков, именно маленьких черных жужелиц и навозных жучков. Нетрудно приручить этих животных настолько, что они, как ручные квакши, приходят с жадностью схватывать из рук предлагаемого им мучного червяка. Эти ящерицы очень редко долго преследуют добычу; только при сильном голоде или во время сильной жары они могут пробежать за муравьями расстояние до одного фута, обыкновенно они, спокойно сидя, дают им приблизиться, а затем быстро схватывают их движением языка. Если животное сидит смирно и заметит лакомую добычу, то оно, как кошка, начинает махать хвостом, и это служит несомненным признаком, что через несколько секунд оно схватит добычу. Вообще, по моему мнению, живые черные глаза этого животного указывают на то, что зрение у него развито лучше всего.
        Слух, по-видимому, менее развит, и только в виде исключения жабовидная ящерица поворачивается, если услышит за собой шуршание бегущего животного. Кажется, что она не пьет регулярно воду, но очень может быть, что иногда слизывает капли росы.
        При отправлении естественных потребностей жабовидная ящерица поднимает хвост выше туловища и, нажимая брюшные мускулы, скребет одной из задних ног назад. Помет состоит из довольно больших темных вальков, образованных главным образом хитиновыми покровами насекомых; моча имеет вид почти сухих белых вальков, которые меньшей величины, чем помет. Моча выбрасывается отдельно от помета и всегда перед ним. Интересно то, что, по исследованиям моего отца, моча эта, как у змей, состоит почти только из одной мочевой кислоты. Количество испражнений, согласно довольно обильной пище, значительно, и они выбрасываются довольно регулярно через день".

Жизнь животных. — М.: Государственное издательство географической литературы. . 1958.

Игры ⚽ Нужна курсовая?

Полезное


Смотреть что такое "Семейство игуановые" в других словарях:

  • Игуановые — Запрос «Игуана» перенаправляется сюда; см. также другие значения. ? Игуановые …   Википедия

  • ИГУАНОВЫЕ — игуаны (Iguanidae), семейство ящериц. Форма тела и окраска очень разнообразны. Размеры от неск. см до 2 м (Iguana iguana). Голова покрыта многочисл. мелкими щитками. В отличие от агам зубы у И. прикрепляются к внутр. краю челюстей. Конечности… …   Биологический энциклопедический словарь

  • Игуаны — ? Игуановые Игуана галапагосская наземная (Conolophus subcristatus) Научная классификация Царство: Животные Тип: Хордовые …   Википедия

  • Sauria — ? Ящерицы Иллюстрация из книги Ernst Haeckel s, Kunstformen der Natur. 1904 г. Научная классификация Царство: Животные Тип: Хордовые Класс …   Википедия

  • Ящерица — ? Ящерицы Иллюстрация из книги Ernst Haeckel s, Kunstformen der Natur. 1904 г. Научная классификация Царство: Животные Тип: Хордовые Класс …   Википедия

  • Ящеры — ? Ящерицы Иллюстрация из книги Ernst Haeckel s, Kunstformen der Natur. 1904 г. Научная классификация Царство: Животные Тип: Хордовые Класс …   Википедия

  • Чаквеллы — ? Чаквеллы Обыкновенная чаквелла …   Википедия

  • Cyclura lewisi — ? Cyclura lewisi …   Википедия

  • Брахилофусы — ? Брахилофусы …   Википедия

  • Настоящие игуаны — ? Настоящие игуаны …   Википедия


Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»