Семейство трехкоготные черепахи

        Третий естественный ряд настоящих черепах включает семейство трехкоготных черепах. От всех остальных черепах они отличаются отсутствием роговых пластинок на панцире и явственными пальцами, из которых лишь три внутренних имеют когти. Их всегда круглый или яйцевидный, по большей части очень маловыпуклый спинной панцирь представляет костяное среднее поле, одетое на поверхности мягкой, зернистой или морщинистой кожей, и вокруг него мягкий, хрящевой край, который крайне редко подпирается отдельными краевыми косточками. Грудной панцирь состоит из костей, которые остаются разделенными всю жизнь. Обе половины панциря одеты непрерывной мягкой кожей, но не роговыми пластинками. Ноздри лежат в мягком подвижном хоботе, барабанная перепонка скрыта под кожей, челюсти окружены мясистыми губами. Голова и шея могут втягиваться под панцирь, изгибаясь вертикально в виде S, как у скрытноголовых, трехкоготные плавательные ноги с очень развитыми плавательными перепонками тоже могут втягиваться, а задние могут иногда скрываться под особыми крышками. Хвост короткий.
        Очень замечательно дыхание триониксовых. После того как уже Агассис указал, что в глотке североамериканских трехкоготных черепах находятся волокнистые образования, которые, по видимому, служат для известного рода жаберного дыхания, Гиэдс доказал в 1884 году, что у этих черепах действительно существует, как у двоякодышащих и некоторых ганоидных рыб, дыхание воздухом, растворенным в воде, рядом с настоящим воздушным дыханием, и что эти два способа дыхания могут чередоваться. Животные, над которыми производились опыты, добровольно оставались в текучей воде по 2-10 часов под водой и не добровольно - по 15 часов, не терпя никакого вреда. Дыхание должно было, следовательно, происходить за счет воздуха, растворенного в воде. Химическое исследование показало в воздухе, растворенном в воде, служившей для дыхания, сильную потерю кислорода и значительную прибыль углекислоты. В качестве внутренних жабр служат при этом нитевидные кожистые наросты, которыми густо усажена слизистая оболочка глотки и которые кажутся красными и сильно раздутыми от обильного притока крови.
        Образ жизни их еще мало известен; однако мы знаем, что они выходят на некоторое время из воды лишь для того, чтобы положить яйца, а в остальное время проводят жизнь в воде. Хотя они довольно проворны на суше и, по словам Бэкера, бегают довольно быстро, однако лишь крайне редко предпринимают большие странствования по суше: они не совершают их даже тогда, когда воды, в которых они живут, высыхают, а просто зарываются при таких печальных обстоятельствах в ил и ожидают здесь нового обилия воды. Тем более предприимчивыми оказываются они в тех случаях, пока могут передвигаться в воде. Один вид поймали в значительном расстоянии от устья родной реки в открытом море, и вероятно, что такие экскурсии в море совершаются не слишком редко. Дело в том, что все реки, впадающие в известную часть моря в небольшом расстоянии друг от друга, населены обыкновенно одними и теми же видами, напротив, те, которые текут в различные части моря и не связаны между собой в верхнем течении, населены различными видами триониксовых. Из всех представителей отряда, кроме морских черепах, они предпринимают добровольно самые далекие перекочевки.
        Жизнь их в воде малозаметна. Все виды, по-видимому, ночные животные и начинают свою настоящую деятельность лишь после солнечного заката. Днем они лениво лежат, наполовину или совсем погрузившись в ил, на одном месте, часто на очень малой глубине, которая может более прогреваться солнцем, чем более глубокие места. Ночью они охотятся на различных плавающих животных, особенно рыб и водяных моллюсков. Это не исключает того, что они схватывают и днем подвернувшуюся им добычу; они жадно хватают также, по крайней мере пока солнце еще на небе, наживку на крючке. О виде, живущем в Ниле, арабы рассказывали мне, что черепахи едят рыб, а Бэкер уверяет, что эти черепахи очень решительно хватают приманку.
        В пользу хищности, а косвенно и животной пищи триониксовых говорит также смелость и злость, нередко переходящие в бешенство, которые они обнаруживают, если их поймают, а особенно если их предварительно ранят. Не все, но очень значительное большинство наблюдателей, которые имели случаи ознакомиться с живыми триониксовыми черепахами, согласны между собой в том, что они принадлежат к числу самых свирепых и злых представителей отряда и не только шипят и хрипло вскрикивают, но и сильно кусаются. Значительная величина этих черепах, масса которых может доходить у некоторых видов до 75, даже 100 и более килограммов, и их чрезвычайно вкусное мясо побуждают, понятно, к более или менее упорному преследованию. Их ловят сетями для рыб и на крючки, убивают из ружья или колют в воде, смотря какой способ ловли в данной местности употребителен или обещает лучшие результаты, но следует держаться в почтительном отдалении от пойманной триониксовой черепахи. "Для ловли трионикса, - рассказывает Теобальд, - пользуются длинной, заостренной на концах железной вилкой или заостренной бамбуковой палкой и втыкают это оружие в различных местах в мягкий ил или намытые полусгнившие листья, вдоль берегов горных рек. Если рыбак коснется при этом трионикса, то замечает это по его движениям. Он осторожно исследует затем рукой положение черепахи и, смотря по величине животного, прикрепляет к задней части хрящевого края щита животного один или несколько крепких крючков. Затем он сильно тянет за все веревки, привязанные к крючкам, и из воды показывается черепаха, дико бьющая ногами вокруг себя и с бешенством хватающая все, до чего может достать. Если она очень велика или лежит глубоко, то ей вгоняют в спину с помощью тяжелого молотка крепкий заостренный кол и на нем вытаскивают ее на берег. Горе той части тела, которую может схватить яростное животное! Я видел, как трионикс откусил человеку палец ноги. Всегда следует как можно скорее пустить пулю в голову этому, в сильной степени подвижному и злому созданию, трионикс тоже обнаруживает чрезвычайную живучесть, и его голова яростно кусается после того, как ее отделят от тела".
        Монголы, которым, по-видимому, хорошо известно, что водящиеся у них триониксовые черепахи сильно кусаются, окружают их жизнь баснями и сказками. "Наши казаки отказывались, - рассказывает Пржевальский, - купаться вместе с нами в ручье Тахылга; они боялись триониксовых черепах, о которых им рассказали монголы. Последние приписывают этим созданиям особые волшебные силы, и в подтверждение своего взгляда указывают на изящные глазчатые пятна на верхней стороне спинного панциря, в которых они видят тибетские буквы. Они напугали наших казаков, утверждая, что черепахи всасываются в тело человека, и что если это случится, то их нельзя более оторвать обыкновенным способом. Единственное средство в таком случае - привести белого верблюда и белого самца косули; увидев черепаху, они начинают кричать, и тогда она выпускает жертву. В прежние времена в ручье Тахылга не было триониксовых черепах; страшные животные явились внезапно и настолько же изумленные, как и испуганные окрестные жители не знали что делать. Наконец они обратились за советом к хигену, или настоятелю соседнего буддийского монастыря, и он объявил, что внезапно появившаяся черепаха останется впредь владычицей ручья и что ее вообще должно причислить к священным животным. С тех пор у источника Тахылга производится раз в месяц благоговейное молебствие". Впрочем, Буланже, говоря об индейских триониксовых черепахах, тоже высказывает мнение, что их дикость, злость и способность с изумительной быстротой выбрасывать шею во все стороны могут делать большие экземпляры опасными для купающихся. Так как некоторые виды, водящиеся в Индии, имеют панцирь длиной в 1,4 метра, то такое мнение не заключает в себе ничего странного.
        Мясо триониксовых черепах едят не везде, но все, кто его пробовал, очень хвалят его. По Бэкеру, оно дает отличный суп. Менее вкусны, по-видимому, яйца. "От одной черепахи, - замечает тот же автор, — я получил более 100 яиц; они были приготовлены в виде яичницы, но имели довольно неприятный вкус".
        О жизни триониксовых черепах в неволе мы имеем мало подробных рассказов, Гессе держал в Конго долгое время в неволе маленький экземпляр африканского трионикса длиной в 7 см. "Это было живое существо, очень любившее кусаться; он с яростью бросался на подставленный палец и, несмотря на незначительную величину, мог чувствительно щипать. Вцеплялся он челюстями так крепко, что его можно было поднять, таким образом, на пальце. Он ловко плавал, но и вне воды двигался быстро. Если его клали на спину, то он легко переворачивался, причем сильно вытягивал шею, загибал ее и употреблял как рычаг. Если он поднимался на поверхность, чтобы подышать, то высовывал из воды лишь нос, вытянутый в мягкий хобот. Я кормил его маленькими кусочками ветчины, которые он жадно проглатывал; другое мясо менее нравилось ему, а растительной пищей он совершенно пренебрегал". Келорть упоминает, что он целые месяцы держал в чане с водой вид, живущий на Цейлоне, и что эта черепаха без принуждения ела животные вещества, хлеб и вареный рис; он замечает, что эту черепаху сажают обыкновенно в трюм рыбачьих лодок, чтобы она могла поедать находящиеся там остатки. К нам живые черепахи этого семейства попадают крайне редко, но я тем не менее видел молодой экземпляр одного вида, который еще нельзя было определить. Это было очень милое существо, со светлыми умными глазами, движения которого по изяществу и красоте превосходили движения всех известных мне пресноводных черепах.
        Спинной панцирь у триониксов крайне маловыпуклый, срединное поле умеренной величины, хрящевой край поэтому велик и без следа краевых костей, брюшной панцирь короток, с узкими задними лопастями и без крышек, так что задние ноги не могут прятаться под ним. Мягкая и гладкая кожа покрывает голову, шею, ноги и хвост, лишь на передних конечностях заметно несколько Чешуевидных поперечных складок. В черепе глазная орбита более приближена к височной ямке, чем к наружным носовым отверстиям, внутренние костяные носовые отверстия открываются между глазницами.
        По Буланже, по крайней мере три, а вероятно, все виды этого рода имеют ту особенность, что являются в зрелом возрасте в двух формах, которые различаются по ширине и крепости челюстей. Между тем, как у всех молодых, челюсти снабжены острыми краями, старые черепахи имеют или челюсти с острым краем, или массивные, приспособленные для размалывания. Первые питаются преиму- щественно рыбами и лягушками, у вторых челюсти предназначены, по-видимому, исключительно для размалывания пресноводных, одно- и двустворчатых раковин. Развитие жевательных мускулов тоже гораздо сильнее у экземпляров с широкими челюстями, чем у питающихся рыбой. Баур сделал наблюдение, что у одного из североамериканских видов самка вдвое больше самца.
        Из видов, принадлежащих к этому роду, мы лучше всего знаем злого трионикса (Trionyx ferox), самого крупного из североамериканских видов. Щит его разрисован сверху по темному аспидно-серому фону, многочисленными и крупными глазчатыми пятнами и, особенно у края, темными крапинками; снизу он грязно-белого цвета; голова шиферного цвета с темными пятнами сверху и сбоку, в области глаз украшена височной полоской с темными краями, которая достигает шеи и здесь теряется; подбородок, а также ноги и хвост представляют мраморный рисунок из черного и белого цвета; радужная оболочка желтая.

Злой трионикс (Trionyx ferox)
        Эта кусающаяся черепаха живет, по словам Гольбрука, в реках Саванна и Алабама и во всех реках, изливающихся в Мексиканский залив, а также на юго-востоке Соединенных Штатов от Джорджии до Западной Луизианы. Родственные виды живут также в больших северных озерах и, наконец, в Гудзоне, но их нет во всех реках, которые впадают в Атлантический океан, между последней рекой и Саванной. В недавнее время они проникли и в воды штата Нью-Йорк, но можно доказать, что это произошло через Нью-йоркский канал, до окончания его строительства они были там неизвестны. В большей части вод своей области злой трионикс встречается часто. В тихую погоду можно видеть их в значительном числе плавающими на поверхности, в реках они часто появляются в большом числе в воде около утесов, чтобы греться здесь на солнце на небольшой глубине. Обыкновенно трионикс лежит, спрятавшись под корнями и водяными растениями, и подстерегает добычу. Он охотится на рыб, земноводных и водяных птиц, медленно подплывает к замеченной жертве и с быстротой молнии выбрасывает очень метко свою относительно длинную шею. Крестьянам он вредит, охотясь на молодых уток и гусей. Рыбам и более мелким живущим в воде пресмыкающимся и земноводным он опасен. Между молодыми аллигаторами он производит, говорят, настоящие опустошения, зато большие в свою очередь съедают его.
        В мае самки отыскивают песчаные места вдоль берегов тех вод, где они живут, и в это время, несмотря на то что обычно боятся суши, взбираются на возвышение более метра вышиной. Яйца круглы и относительно ломки, во всяком случае более чем у других черепах, живущих в тех же водах. О жизни молодых, которые вылупляются, по-видимому, в июне, не обнародовано никаких наблюдений.
        Из всех североамериканских черепах этот вид обладает самым вкусным мясом, и потому его ревностно преследуют. Его убивают из ружья, окружают сетями те места, где триониксы спят, или ловят их на крючки*.

* На российском Дальнем Востоке также встречается представитель этого рода. Дальневосточный трионикс существенно снижает свою численность. Существенный урон его популяции наносят вороны, енотовидная собака, лисица, разрушающ ие порой все кладки на берегу; летние паводки вымывают кладки. а местные жители собирают яйца триониксов.

        Со взрослыми надо обращаться осторожно, так как они защищаются и могут наносить, кусаясь, чувствительные раны. Особенно те, которые попадаются на крючок, ведут себя как безумные, хватают челюстями по воздуху, коль скоро кто-нибудь к ним приближается, и вообще стараются всячески проявить свою ярость. Белль рассказывает, что раз одно из этих животных откусило палец неловкому ловцу.