Семейство аистовые

        Аисты довольно тяжеловесные голенастые птицы с толстым клювом, длинными ногами и короткими пальцами. Клюв у них длинный, прямой, удлиненно-конический и клиновидный; он иногда загнут несколько вверх, у некоторых видов середины обеих челюстей не вполне сходятся, а кончик клюва несколько сжат со сторон. Ноги длинные и довольно толстые, значительная часть голени не оперена. Короткие передние пальцы соединены небольшими плавательными перепонками и вооружены толстыми вогнутыми когтями. Крылья длинные и широкие, третье и четвертое маховые перья самые длинные; двенадцатиперый хвост короткий и на конце закругленный. Оперение головы и шеи состоит или из узких, удлиненных перьев или из коротких и округленных; у иных оно редкое и шерстистое, даже волосистое; наконец, у некоторых на конце перьев шеи и головы замечаются роговые острия. Оба пола отличаются ростом, а у молодых экземпляров оперение тусклее.
        Аисты живут во всех частях света и почти в каждом климатическом поясе, но местожительство видов различно. Однако можно сказать, что они предпочитают лесистые равнины, богатые водой, высоким и сухим местностям и потому никогда не живут в горах, степях и пустынях. Северные виды принадлежат к перелетным птицам и совершают очень далекие странствования; живущие на юге аисты кочуют.
        Аисты деятельны только днем, держатся прямо, шею складывают более или менее сильно в виде буквы S, ходят довольно величественно медленными шагами, охотно бродят по воде, но лишь редко решаются плавать. Они летают прекрасно, легко и большей частью высоко, нередко парят, часто поднимаясь на высоту винтовыми линиями; при полете вытягивают шею вперед, а ноги назад и таким образом по своей фигуре легко отличаются от других летающих птиц. Они не издают никакого звука, кроме хриплого шипения, но заменяют голос очень выразительным щелканьем клювом. Птицы ведут себя постоянно серьезно и с достоинством и доказывают свою понятливость тем, что очень хорошо умеют применяться к обстоятельствам.
        Они живут постоянными обществами и ко всем болотным и водным птицам относятся миролюбиво. Маленьким же животным они опасны, так как аисты - это разбойники по ремеслу и не ограничиваются тем, что едят гадов, рыб, насекомых и червей, а нападают и на всех остальных слабых животных и убивают их, если это окажется им под силу. Они не гнушаются также падалью и поглощают ее с такой же жадностью, как грифы и гиены.
        Аисты строят свои огромные гнезда на высоких деревьях или строениях и делают их из сухих ветвей и прутьев, а внутренность выстилают более мягким материалом. Кладка состоит из немногих больших яиц без пятен, которые насиживает только самка. Самец приносит самке корм, пока она сидит на гнезде и помогает ей воспитывать птенцов.
        Первым из аистов следует назвать белого аиста (Ciconia ciconia). Кроме черных крыльев и самых длинных покровных перьев цвет оперения его грязновато-белый, глаза карие, клюв сургучно-красный, а ноги кроваво-красные, голые пятна вокруг глаз серовато-черные. Длина 110 см, размах крыльев 224, длина крыла 68, а хвоста 26 см. Самка ростом немного меньше.
        За исключением северных стран, белый аист водится во всей Европе, хотя, конечно, гнездится не повсюду. Между прочим, посещает он и Англию, где прежде, говорят, бывал нередко.
        Теперь же встречается там лишь в небольшом количестве; точно так же он более или менее удалился и из Греции, потому что его, священную птицу турок, жители Греции вовсе от себя изгнали. В Испании, даже в таких местностях, где есть все необходимое для их процветания, они все же составляют редкость*.

* Сейчас в Испании и Гоеиии белый аист обычная птица.

        Они, кроме того, появляются и на юге России и вокруг Каспийского и Черного морей, в Сирии. Палестине, Персии, Туркестане и в Японии, на Канарских островах и, по уверениям Лайярда, без сомнения, должны гнездиться в Африке. Во время своих зимних путешествий птицы пролетают всю Африку и Индию. Они предпочитают равнины, низменные и плоские местности, изобилующие водой, преимущественно болотами и трясинами, и непременно избирают страны, носящие на себе печать господства человека. Хотя многие аисты и поселяются в лесах, в стороне от человеческого жилья, и строят на больших деревьях свое объемистое гнездо, но все же большая часть их гнездится на дворах крестьянских усадеб и часто даже на крышах их изб.
        Иногда посчастливится заметить прибытие любимых гостей, обитателей крыш. При этом наблюдается, что пара, которая уже в прошлые годы жила на этом же самом дворе, неожиданно с неизмеримой высоты винтообразным движением быстро спускается на прежнее гнездо и с самого первого момента своего прибытия чувствует себя совершенно как дома, будто она никогда отсюда и не улетала. Жизнь их протекает по заведенному порядку. С гнезда, которое делается их настоящим домом, они улетают на поля и луга, на трясины и болота и там охотятся; в полдень обычно прилетают домой, после чего предпринимают еще вторичное вечернее путешествие, перед закатом солнца снова возвращаются к себе и здесь, потрещав и похлопав клювом, наконец успокаиваются и засыпают. Так они проводят время, пока не наступит пора высиживать яйца.
        Походка белого аиста тихая и уверенная, осанка - прямая, полет его, которому предшествуют обыкновенно несколько прыжков, относительно медленный, но легкий и красивый, отличается прекрасными винтообразными линиями. Стоит аист обыкновенно с несколько втянутой шеей, причем клюв опущен кончиком книзу; он, впрочем, никогда не принимает таких некрасивых положений, как цапля, и при самом глубоком покое имеет пристойный вид. Он редко ускоряет походку до бега, который, по-видимому, его быстро утомляет, между тем, медленно расхажи вая, в состоя н и и безостановоч но двигаться несколько часов.

Белый аист (Ciconia ciconia)
        Летать может без устали; он движет крыльями изредка, и взмахи следуют друг за другом нечасто. Ветром и каждым движением воздуха аист умеет пользоваться так искусно, что, паря на высоте, может как ему вздумается или опускаться или подниматься; рулем своим правит так ловко, что по желанию принимает какое угодно направление.
        Вдали от гнезда аисты настолько же пугливы, как и прочие их родичи. Они хотя отлично сознают, что крестьяне, пастухи и дети - люди безвредные, но избегают всякого сближения, а охотника, намеревающегося стрелять, они не подпускают его к себе на расстояние выстрела. Птицы ведут себя еще осторожнее во время перелета и во всех случаях, когда сходятся со своими родичами. В Африке они избегают своих земляков европейцев гораздо больше, чем туземцев.
        Напрасно на аиста привыкли смотреть как на добрую и безвредную птицу; этими качествами он вовсе не обладает. Иногда случается, что даже ручные аисты, раздраженные чем-нибудь, бросаются на своего противника. Подстреленный, аист храбро защищается и до последнего издыхания продолжает наносить удары клювом; так как он почти всегда старается попадать в глаза, то может сделаться опасным как человеку, так и собаке. В припадке ревности птицы дерутся не на живот, а на смерть, а мелким животным они всегда опасны.
        Единственный звук, который аист в состоянии произвести, есть трудно воспроизводимое хриплое шипение. Оно слышится редко, чаще всего у ручных аистов. Гораздо чаще он щелкает клювом и этим странным инструментом владеет действительно с удивительным умением; он трещит то дольше, то меньшее время, то скорее, то медленнее, то громче, то менее шумно, трещит с радости, а также и с горя, трещит с голоду и после обильной пищи. Все тем же щелканьем он заявляет самке о своих нежных чувствах и, наконец, трещит, лаская птенцов.
        Аистам служат пищей всевозможные животные. Они хищные птицы в полнейшем смысле этого слова. По-видимому, они предпочитают земноводных, насекомых и дождевых червей, но, вероятно, так только кажется, потому что последних легче ловить. Во время своих прогулок с целью поохотиться аисты чаще всего встречают лягушек, мышей и насекомых, которые и составляют первую добычу; но они также убивают ящериц, веретениц, ужей и даже ядовитых змей. Аист одинаково падок до рыбы, как и до лягушек, неутомимо охотится за ними в мутной воде и глотает таких, которые длиной с человеческую ладонь. "Прежде, чем проглотить большого ужа, - говорит Ленц, - аист иногда колотит его клювом до тех пор, пока тот не перестает шевелиться, и уже потом только схватывает его как попало и спускает головой или хвостом вниз, не обращая внимания, убит ли он или еще так проворно двигается, что сильно обвивается вокруг клюва; аист в таком случае принужден трясти головой или вытаскивает ужа ногой, расправляет его и снова пытается благополучно препроводить в желудок. Аисты глотают небольших змей без всякой предварительной обработки; долго еще они извиваются в глотке и иногда даже выскальзывают обратно, если он неосторожно нагибается и открывает рот, чтобы схватить новую добычу; поэтому очень интересное зрелище представляет его охота, когда ему на гладком месте приходится справляться с несколькими змеями зараз. Ядовитые гадюки также составляют для него лакомое блюдо, но как только он заполучит гадюку на закуску, то начинает усердно и беспрестанно клевать ее в голову до тех пор, пока вовсе не размозжит. Если он поторопится и поступит неосторожно, то неубитая гадюка кусает его, и от этого он несколько дней сильно хворает, затем снова совершенно поправляется". Яйца всех птиц, устраивающих гнезда на земле, он ворует.
        Молодых птенцов, включая и куропаток, уничтожает немилосердно, иногда притаскивает своим детенышам целые гнезда с их содержимым; мышей подкарауливает на полях и лугах у отверстий их нор, кротов выслеживает по взрываемой ими земле, молодых зайцев отнимает от матерей, несмотря на их храбрую защиту.
        Некоторые натуралисты держатся того же мнения, упрекают его за всякую уничтоженную им лягушку и стараются доказать, что он опустошает все нивы и поля. Почти не стоит говорить, что все эти уверения очень преувеличенные. Если даже признать в полной мере тот вред, в котором его обвиняют охотники, то и в таком случае надо остерегаться произносить ему решительный приговор. Уничтожить всех зайцев, куропаток, певчих птиц, лягушек и рыб он никак не может, даже не уменьшает количества их в такой степени, чтобы стоило об этом говорить; ни лесоводам, ни сельским хозяевам он также не вредит. Аистов скорее надо причислять к полезным птицам. Внимательные хозяева заметили, что в те годы, когда было мало аистов, мыши и разные другие вредные животные появлялись в гораздо большем количестве, в частности гадюки встречались заметно чаще прежнего. Относительно массы пожираемых ими мышей не может быть и сомнений, это видно из погадок, выбрасываемых аистами; в них встречается множество остатков проглоченных мышей. Впрочем, что бы ни говорили о них, достоверным остается то, что лягушки, улитки и дождевые черви, составляя главную пищу аистов, несмотря ни на что, все еще водятся в большом количестве. Если и было замечено, что число несомненно полезных лягушек уменьшилось, то в этом скорее виноват человек, чем аист.
        Однажды устроенное гнездо используется каждый год: известно, что многие гнезда сто лет кряду бывают населены этими птицами. Нельзя с точностью определить, сколько лет одна и та же пара пользуется своим гнездом, но предполагают, и, вероятно, не без основания, что аисты живут очень долго и потому у гнезд не часто меняются хозяева. Самец иногда появляется несколькими днями раньше самки и ведет себя так, что нельзя сомневаться в том, что он обладатель гнезда. Иногда случается, что возвращается только одна птица. Тогда выбор друга или подруги продолжается довольно долгое время. Около гнезда происходят сильные битвы, так как появляются молодые пары, которые сообща нападают на одинокую птицу и стараются ее прогнать с готового гнезда. Иногда это и удается, случается даже, что прежний хозяин гнезда бывает убит. Все наблюдения говорят в пользу того, что парочки аистов соединяются на всю жизнь и что птицы остаются верными друг другу.
        Можно привести несколько случаев супружеской верности и взаимной любви аистов. Одна самка аиста три года подряд оставалась в Германии и зимой, искала себе корм около незамерзших ручьев и ключей, а во время самого сильного холода пряталась под крышами хлевов. Самец ее ежегодно возвращался к ней, и они выводили птенцов, как обычно. На четвертый год и самец остался зимой на родине вместе с самкой, и это продолжалось три года сряду. Наконец обе птицы были убиты злыми людьми, причем оказалось, что самка была не способна к большому перелету вследствие давно полученной раны. Совершенно то же самое наблюдал я и в Африке. Я там видел двух аистов, оставшихся в Африке и летом, велел их застрелить и нашел, что одна из птиц была также ранена, это-то и заставило здоровую птицу остаться с ней на чужбине.
        Если паре не помешают, то она вскоре после прилета, весной, начинает чинить старое гнездо, приносит новые ветви и прутья и укладывает их на прежние, отчасти уже сгнившие, а также тщательно приготовляет внутренность гнезда. Таким образом, гнездо ежегодно становится все выше и тяжелее, так что наконец подставка, на которой оно лежит, не может выдержать тяжести. Приходится вмешиваться людям и выкидывать старые слои гнезда. Постройка не отличается аккуратностью: основанием для гнезда служат палки и ветви с большой палец толщиной, а также колючие прутья, комки земли и куски дерна. Второй слой образуют более тонкие ветви, стебли тростника и листья камыша, внутренняя же подстилка состоит из пучков травы, навоза, перепутанной соломы, тряпок, кусочков бумаги и перьев. Все материалы приносят обе птицы в клюве, но собственно постройкой гнезда занимается по обыкновению самка. Обе птицы работают так усердно, что строят новое гнездо в восемь дней, а починка старого кончается через два или три дня.
        Во время постройки аисты делаются очень недоверчивыми, и одна из птиц всегда караулит гнездо, пока другая летает за материалом. При этом птицы трещат на все лады и этим выражают свою радость по случаю основания нового жилища или починки старого. Самка кладет первое яйцо в середине или конце апреля, а через несколько дней и остальные три или четыре яйца, если только самка не очень молода. Яйца эти правильной формы и имеют 70 мм в длину и 50 мм в ширину; скорлупа мелкозернистая, гладкая и белая, но иногда с зеленоватым или желтоватым отливом. Насиживание продолжается 28-31 день; обе птицы насиживают по очереди, но большая доля этого занятия приходится все-таки на самку. Зато самец в это время заботится о безопасности своей подруги.
        Когда птенцы вылупились, то забота родителей о своем потомстве удваивается: они делаются осторожными и никогда не покидают гнезда вместе. Птенцы вначале выкармливаются различными личинками и насекомыми, земляными червями, пиявками, жуками, кузнечиками и т.п.; позднее они получают более грубую пищу. Родители им корм в клюв не кладут, и птенцы должны с первых дней своей жизни клевать пищу с подстилки гнезда, но родители ими руководят, схватывают за клюв и нагибают его в ту сторону, где лежит корм. Птенцы в первые дни своей жизни сидят на плюснах, а затем становятся во весь рост, причем взрослые птицы предохраняют их от падения, устраивая нечто вроде загородки из вновь принесенных ветвей; птенцы очень скоро знакомятся с окрестностями и с самого начала доказывают, что обладают прекрасным зрением, так как уже издали замечают родителей, возвращающихся к гнезду с кормом, и приветствуют их сначала различными жестами, а затем начинают щелкать клювом, хотя еще неумело. Рост их продолжается полных два месяца. К концу этого времени они начинают пробовать свои крылья, становятся на край гнезда, хлопают ими и, наконец, решаются слететь на конек крыши. Когда крылья их еще более окрепнут, то они вместе с родителями предпринимают небольшие прогулки, но вначале каждый вечер возвращаются в гнездо, чтобы там провести ночь. Но привязанность к колыбели мало-помалу теряется, так как приближается время, когда все аисты, как взрослые, так и молодые, начинают готовиться к дальнему странствованию.
        Перед отлетом аисты данной местности с семействами собираются на определенных местах, преимущественно на мягких болотистых полянах. Количество слетающихся птиц с каждым днем возрастает, и совещания их делаются все более и более продолжительными. В конце июля все члены общества уже на местах, птицы, составляющие стаю, все налицо; вскоре после этого они пускаются в путь; потрещав немало на прощание, поднимаются высоко, кружатся некоторое время над родным пепелищем и, наконец, улетают по направлению к юго-западу. Дорогой, вероятно, к стае присоединяются еще попутчики, отчего она постепенно растет. Науман говорит, что видел стаи, доходившие до 2000, а иногда и до 5000 птиц. Я могу только подтвердить это предположение, так как стаи, которые я видел во время перелета во внутренней части Африки, были до того многочисленны, что они буквально покрывали берега рек или огромные пространства в степи, когда же они взлетали, то заполняли собой весь видимый горизонт.
        Известно, что куницы нападают на молодых аистов и убивают их, но никто не может назвать какого-либо хищника, который был бы опасен взрослым аистам, исключая разве что больших кошачьих пород и крокодилов, которые изредка похищают некоторых из них во время зимнего пребывания в жарких странах. Однако незаметно, чтобы число их значительно увеличивалось, из чего следует, что так или иначе многие белые аисты погибают. К счастью, человек их вовсе не преследует.
        Второй вид этого семейства - черный аист (Ciconia nigra). Длина его достигает 105 см, размах крыльев 198, длина крыла 55, длина хвоста 24 см. Оперение головы, шеи и всей верхней части тела буровато-черного цвета с прекрасным медным или золотисто-зеленым или пурпуровым отливом. Вся же нижняя часть тела, начиная от груди, белая; крылья и хвостовые перья почти не имеют блеска. Глаза красновато-бурые, клюв кроваво-красный, ноги ярко-красные. Цвет оперения птенцов буровато-черновато-зеленый, причем все перья имеют беловато-серые каемки и почти матовые, без блеска; глаза бурые, клюв красноватый, ноги сероватые оливково-зеленые.
        Черный аист живет в средней и южной Европе и во многих странах Азии, зимой же пребывает в Африке*.

* А также в Пакистане, Индии, в Китае к югу от Янцзы и на юге Японии.

        От белого аиста черный отличается прежде всего тем, что живет исключительно в лесах и никогда не селится поблизости от людей. Он так же, как и родич его, предпочитает равнины горам и местности, обильные водой, - сухим, впрочем, встречается везде, где только может завладеть каким-нибудь старым корявым деревом с засохшей верхушкой в уединенной части леса, мало посещаемой людьми. На таком дереве он устраивает гнездо и отдыхает по ночам. Образ жизни и привычки, все движения и способ выражения своих ощущений - словом, весь нрав его настолько сходен с характером белого аиста, что подробное описание черного совершенно излишне. Впрочем, в движениях его больше ловкости и грации, поэтому он красивее; он гораздо осторожнее и пугливее белого аиста. Во всем остальном на него похож; такой же хищник, не щадит ни одного животного, подходящего в пищу, но гораздо усерднее и успешнее охотится за пресноводными рыбами и потому в некоторых местах бывает очень вредным**.

* * Это высказывание преувеличено. Хотя рыбы и являются основной пищей черного аиста, однако его влияние на рыбные запасы ничтожно мало. В настоящее время черный аист редкая птица, он внесен в списки охраняемых животных многих стран и подлежит полной охране.

        Свое большое, неуклюжее гнездо, похожее на гнездо белого аиста, но меньших размеров, он устраивает на сухих ветвях, в разветвлении сучьев или на верхушках больших старых деревьев. Кладка состоит из 2-5, а чаще всего из 4 яиц, которые меньше яиц домашнего аиста, имеют около 75 мм в длину и 48 мм в ширину, но очень на них похожи; насиживание начинается редко раньше половины апреля, продолжается полных четыре недели и ничем не отличается от вышеописанного. Птенцы вылетают из гнезда в конце июня или в начале июля.
        Белобрюхий аист (Ciconia abdimii), которого в Судане называют "симбил", необыкновенно похож на черного аиста, но заметно меньше ростом; голова и шея у него черные с пурпуровым отливом, спина, крылья и хвост черные с зеленым блеском, нижние части тела белые. Глаза карие, голое место около них синее, голая передняя часть головы и горло красные, клюв зеленоватый, а на конце красный, ноги буровато-серые, на суставах бледно-красные. Длина равняется 75 см, размах крыльев 160, длина крыла 45, хвоста 19 см.
        Этот аист в большом числе живет в удобных для него местах до южной оконечности Африки и во время насиживания птенцов всегда встречается в деревнях, но гнездится не на домах, а на соседних деревьях; в южной части материка он селится преимущественно на мимозах и постоянно в обществе себе подобных, так что образуются на одном дереве настоящие колонии в 30 гнезд и более. Яйца, которые бывают разнообразной величины и формы, все-таки меньше яиц белого аиста, имеют 55 мм в длину при 40 мм в ширину, очень похожи на яйца белого аиста и в свежем виде имеют голубоватый оттенок. Путешественнику, мало знакомому с местными обычаями, очень трудно добыть эти яйца, так как всякий вред, нанесенный этой священной птице, считается преступлением, которое приводит в возбуждение все население деревни. Однако существует очень простое средство успокоить или, если хотите, одурачить местных жителей, сказав, что эти яйца нужны для приготовления целебных средств, а конечно, лекарства, приготовленные из яиц столь священной птицы, должны, по мнению африканцев, иметь особенно сильное целебное свойство. Этот довод всегда оказывается действенным, и жители тогда даже помогают европейцу добыть яйца.
        По своему образу жизни симбил так мало отличается от нашего аиста, что его можно описать лишь в немногих словах. Это также перелетная птица, которая появляется незадолго до периодических дождей, высиживает птенцов и в декабре, когда они уже могут летать, улетает. Появление этих птиц встречается в деревнях с радостью, а отлет их приводит население в печальное настроение. Пищу свою, состоящую преимущественно из саранчи и из других насекомых, скорпионов, тарантулов, червей, слизней, лягушек и мелких пресмыкающихся, он отыскивает в степи*, и потому всегда появляется около степных пожарищ.

* Травянистые равнины Африки называются саваннами. Настоящих степей в тропических широтах нет они характерны только для умеренной зоны Европы. Азии и Северной Америки. Американское название степей - прерии.

        Когда он шествует, ища корм, то пурпуровая щурка часто садится к нему на голову или спину, чтобы ловить оттуда летающих насекомых, вспугнутых ногами аиста.
        Седлоклювый аист, седлоклювый ябиру (Ephippiorhynchus senegalensis) - крупная и великолепная птица. Перья головы, шеи, нижних частей крыльев, плеч и хвоста черные с металлическим блеском, все прочие части тела белые, глаза золотисто-желтые, клюв у основания красный, далее черный, а на конце кроваво-красный, голая часть головы около клюва красноватая, ободок вокруг глаза желтый. Длина самца равняется 146 см, размах крыльев 240, длина крыла 65, а хвоста 26 см. Самка значительно меньше. У молодых птиц все темные места оперения буровато-серые, белые перья грязно-желтовато-серые, а кожистые наросты еще не развиты. Глаза у них карие, а клюв темно-красный, почти черноватый.
        Для того чтобы составить себе понятие о силе впечатления, которое эта огромная птица производит на наблюдателя и должным образом полюбоваться ее красотой, нужно видеть седлоклювого ябиру на свободе, когда он вольно движется, летает и носится, описывая широкие круги над темным лесом. При ходьбе этот великан держится очень прямо и гордо и вследствие своих длинных ног кажется еще больше, чем есть на самом деле. При полете птица великолепна, так как белые маховые перья резко отделяются от черных покровных перьев крыла. К сожалению, они встречаются так редко в тех странах, где я путешествовал, и так пугливы и осторожны, что я могу сообщить лишь немного наблюдений касательно их жизни на свободе.
        Они живут попарно на Белом и Голубом Ниле, встречаются как на западе, так и на юге Африки, держатся на берегах рек, песчаных островах, на прибрежных озерах и болотах и удаляются от русла реки лишь во время периодических дождей; в виде исключения этих птиц встречали и на мелких морских заливах. Они редко смешиваются с другими болотными птицами, и птицы одной пары держатся всегда вместе.
        Седлоклювые аисты выказывают много самоуверенности и достоинства. Каждое движение этой птицы и осанка всегда красивы и грациозны и вполне соответствуют красоте оперения. Она ходит мерными шагами, при ходьбе не шумит, слегка сгибает шею и опускает клюв так низко, что нижняя челюсть почти касается шеи. Веселых прыжков и пляски, как у журавлей, у этих птиц никогда не замечали, но в иных случаях она очень быстро бегает с распущенными крыльями. Этот аист очень ловко умеет пользоваться своим огромным клювом: он может взять с земли самый маленький предмет кончиком его и, подбросив, проглотить; точно так же умеет схватить маленького паразита при чистке перьев; кроме того, он, как и белый аист, щелкает клювом.
        Пища седлоклювого аиста, вероятно, мало отличается от пищи нашего аиста. В желудке убитых нами птиц мы находили рыб, лягушек и жуков; другие наблюдатели заметили, что он сильно истребляет саранчу; охотники Рюппеля убили одного из них на падали, а Гейглин убил одного аиста, который вместе с грифами и марабу обжирался мясом павшего верблюда. Он может точно так же ловко ловить летящую саранчу и других насекомых, как и схватывать их с земли. Подбрасывает кусок пищи в воздух и очень ловко подхватывает его клювом, а крупные куски сначала раздавливает между челюстями. Ему нужно около одного килограмма мяса или соответствующего количества рыбы, чтобы насытиться.
        О размножении их мы имеем немного сведений. В общих чертах оно, вероятно, имеет много сходного с размножением других аистов. Яйца, которые были найдены в восточной Африке, по виду и окраске похожи на яйца аистов, но гораздо крупнее, а именно в продольном разрезе они имеют 78, а в поперечном 53 мм.
        Пойманные седлоклювые аисты не составляют редкости и часто встречаются в зоологических садах. Они очень хорошо переносят жизнь в неволе, если получают в пищу мясо или рыбу, очень быстро осваиваются и делаются такими же ручными, как и прочие аисты, скоро научаются распознавать хозяина или сторожа и отличают его от других людей, встречают его щелканьем, увидев еще издали, приближаются к нему, если он зовет, и позволяют ему даже дотрагиваться до себя. Всякое их движение и действие очаровывают, так как поведение их настолько же привлекательно, как и внешний их вид.
        Самые некрасивые аисты носят название "марабу", или "зобатые аисты", так как пищевод их в нижней части шеи расширяется, образуя обширный мешок; хотя он имеет мало общего с обыкновенным зобом, но роль его та же самая. Прочие особенности, отличающие этих аистов от других, - это толстое, неуклюжее тело, толстая голая шея. Прыщеватая голова или вовсе голая, или, в крайнем случае, покрыта пушистыми перышками. Чудовищный, у основания очень толстый четырехгранный клюв спереди заострен клинообразно, наружная оболочка его поражает своей шероховатостью. Ноги высокие, крылья мощные, закругленные, в них четвертое маховое перо самое длинное; хвост средней величины, в нем нижние кроющие перья необыкновенно развиты, начиная от основания, сильно распушены и составляют прекрасное украшение.
        Во время моего пребывания в Африке я впервые встретил там африканского марабу (Leptoptilus crumeniferus), называемого арабами "мешконосец". Голова его красновато-мясного цвета и очень скудно покрыта короткими волосистыми перышками, кожа почти всегда прыщеватая, шея голая. Цвет оперения верхней части спины темно-зеленый, с металлическим блеском, на всей же нижней части тела и на затылке белый. Маховые и рулевые перья черные и без блеска, наружные опахала больших кроющих перьев крыльев имеют белые каемки. Глаза карие, клюв грязного беловато-желтого цвета, ноги черные, но обыкновенно выпачканы светлой грязью. Длина его достигает 160 см, размах крыльев 300, длина крыла 73, длина хвоста 24 см.

Африканский марабу (Leptoptilus crumeniferus)
        В Судане я очень часто имел возможность наблюдать марабу, а близ Хартума почти ежедневно. Кроме своей величины, он поражает также и необыкновенной осанкой. В зоологических садах он обычно получает какое-либо прозвище: его иногда называют "тайный советник"; и действительно, говорит Фирталер, он сильно смахивает на старого служаку в огненно-красном парике, сгорбившегося от многолетней службы, который надел черно-синий фрак и узкие белые штаны и беспрестанно боязливо озирается на своего строгого начальника; я еще прибавлю к этому, что он напоминает неловкого человека, которого впервые вырядили во фрак и который не умеет с должным достоинством носить это одеяние.
        Поведение его вполне соответствует его внешнему виду и осанке и невольно возбуждает смех. Всякое его движение производится с необыкновенным спокойствием: его походка, даже каждый шаг и каждый взгляд кажутся рассчитанными и точно обдуманными.
        На обширной равнине, дозволяющей ему оставаться на любом расстоянии от врага, он редко подпускает человека на расстояние выстрела, но и не взлетает, а движется все по одному я тому же направлению с таким расчетом, чтобы между ним и охотником оставалось от 300 до 400 шагов. Марабу очень умен, и после первых выстрелов, направленных в него или в его товарищей, он самым точным образом угадывает, как далеко бьет охотничье ружье его врага; он тотчас отличает охотника от другого человека. Полет их поистине великолепен, величествен и более похож на полет коршуна, нежели на полет наших аистов; шея у него при этом вытянута, но, вероятно, из-за тяжелого клюва голова несколько опущена; концы крыльев, как у некоторых коршунов и орлов, приподняты кверху, и вообще крылья движутся редко.
        Вероятно, нет птицы, которая сравнялась бы с марабу по прожорливости. Обыкновенную его пищу составляют всевозможные позвоночные животные, начиная от крысы и молодого крокодила и кончая самой маленькой мышкой; он пожирает также моллюсков, пауков, насекомых и с особенным удовольствием падаль. Мы вынимали у него из зоба целые бычьи уши и даже ноги с копытами, также мы находили там такие большие кости, что другой птице их бы даже не проглотить; мы замечали, что он глотает землю.
        пропитанную кровью, и тряпки, испятнанные ею, наблюдали, что, подстреленный, с подбитым крылом, он еще торопился справиться с начатым куском. Однажды я видал, как 10-12 марабу в Белом Ниле ловили рыбу. Это они делали очень умело и ловко: они оцепляют известное пространство и гонят рыбу друг к другу. Одному из них посчастливилось поймать большую рыбу - конечно, она тотчас же была проглочена, и в то время, пока оставалась в зобу, там ворочалась, расширяя зоб на целый фут. Все прочие птицы тотчас же набросились на счастливого ловца и хватали его за зоб с таким ожесточением, что тот был вынужден бежать, чтобы положить конец нападениям. С грифами и собаками марабу постоянно враждуют; на падаль они всегда нападают одновременно с грифами, но места своего не уступают. Ушастый гриф, который обыкновенно раздирает добычу и вскрывает брюшную полость, умеет постоять за себя, но марабу не пытается прогонять, так как убежден, что тот себя тоже в обиду не даст, а начнет угощать соседей направо и налево такими сильными ударами своего клинообразного клюва, что непременно обеспечит себе должную часть добычи.
        Охота на марабу бывает всегда затруднительна, так как необыкновенная пугливость этих птиц лишает охотника всякой возможности преследовать их. Даже на их ночлегах нельзя с уверенностью рассчитывать, что удастся перехитрить этих умных птиц. Легче их ловить следующим способом, и то только туземцам, к которым они больше привыкли. К тонкой, но крепкой и длинной бечевке привязывают баранью ногу и кладут ее между прочими отбросами. Марабу проглатывает ее, и, прежде чем успевает выплюнуть кость назад, он уже оказывается пойманным, как на удочку.
        Африканский аист-разиня (Anastomus lamelligerits). Его длина равняется приблизи- тельно 86 см, длина крыла 42, хвоста 19 см. Оперение отличается от оперения прочих аистов тем, что стержни перьев шеи, брюшка и бедер на конце превращаются в узкие, длинные, роговые или хрящевые пластинки, как у свиристеля или у каркающего петуха. Эти пластинки, а также стержни перьев блестящие, отливают зелеными и пурпуровыми тенями и придают своеобразную красоту перьям, которые без этого казались бы черными. Глаза красноватые, голая уздечка, горло и горловое пятно желтовато-серые, роговой клюв желтый, ноги черные. В оперении молодых птиц отсутствуют роговые пластинки; общая окраска вследствие этого более темная и по преобладающему цвету буровато-серая.
        Последние изыскания показали, что аисты-разини живут в средней и южной Африке, а также и в Мозамбике. Я встречал их у Голубого Нила. Здесь они иногда образовывали огромные стаи и теснились или по берегу реки, или же частью стояли в воде и ловили рыбу; они дружно сплачиваются между собой, но с другими животными мало сходятся, хотя и их случалось видеть на местах общих сборищ всех болотных пернатых жителей. Гейглин находил их на всех притоках Голубого и Белого Нила, а также и близ стоячих вод, расположенных в местностях, лежащих между двумя поименованными реками.
        Я должен сказать, что все действия, а также походка и полет этой птицы доказывают, что она настоящий аист. В спящем положении, как верно рисует его Гейглин. разиня держится прямо, сгибает шею в виде буквы S, причем голова почти всегда покоится на зобе. Их движения медленны и размеренны, полет же, напротив, легкий, красивый, часто плавный, при взлете же шумлив. Голос, по заявлению Гейглина, напоминает грубое воронье карканье. До рассвета, часто при густом тумане, эта птица появляется близ луж, на болоте и около пруда; по мнению же Поллена.
        даже у морского берега, чтобы ловить слизней, улиток, ракушек, рыб и лягушек, из которых первые составляют ее главную пищу. Говорят, что она любит также и ракообразных, сверчков и червей, и Гейглин заметил, что она даже не брезгует и падалью.

Африканский аист-разиня (Anastomus lamelligerus)
        Улиток она ловит в воде, а ракушек в иле, очень ловко умеет их вскрывать и вытаскивать мясо. Жердон наблюдал, каким образом в данном случае поступают аисты, живущие в Индии. Птица схватила раковину ногой, передвигала и ворочала ее до тех пор, пока не пристроила как ей казалось удобным, и клювом своим вскрыла створки так скоро, что невозможно было проследить, как именно она это совершила. После этого она засунула кончик клюва в открытую раковину, пошевелила им там некоторое время и вытащила из нее животное. Жердон видел несколько раз эти приемы и не сомневается, что разиня точно так же легко и скоро справится и с речной раковиной.
        Внутри Африки птицы эти не пугливы, у берегов моря, наоборот, очень робки, поэтому охота на них вдали от берега до того легка, что один из моих охотников мог одним выстрелом убить восемь птиц, на прибрежьях же, напротив, охота эта очень затруднительна. Близ Замбези птенцов употребляют в пищу как лакомое блюдо, на Мадагаскаре едят и взрослых; Поллен, говоря об их мясе, находит, что оно очень вкусно.
        Африканский клювач (Ibis ibis) имеет белое оперение на спине с розовато-красным отливом. На плечевых перьях и на кроющих перьях крыльев заметны розовато-красные или пурпуровые поперечные пятна, которые окружены узкой каймой более темного цвета. Маховые и рулевые перья блестящие, зеленовато-черные, нижние кроющие перья крыльев подобны верхним, но расцвечены еще великолепнее. Глаза беловато-желтые, клюв воскового цвета, ноги бледно-красные, голая лицевая часть киноварно-красная. Цвет оперения птенцов очень скромный: на шее и верхней части тела пепельно-серый, на прочих частях желтовато-серый. Длина взрослых 90-104 см, размах крыльев 160-170, длина крыла 47-50, хвоста около 15 см.
        В августе цвет оперения африканского клювача особенно прекрасен. Сообразуясь с этим, следует предположить, что время его размножения совпадает с сентябрем.

Африканский клювач (Ibis ibis)
        Насколько мне помнится, я их постоянно видел или в воде, или поблизости от нее, но никогда они не попадались на таком расстоянии от реки, как аисты или журавли. По-видимому, они с одинаковым удовольствием держатся как на голых побережьях рек, так и в прудах, сильно заросших травой. Клювач охотится по утрам и по вечерам и, как кажется, добычей его делаются всякие мелкие животные без исключения, будь то млекопитающие или птички; впрочем, главную пищу его, вероятно, составляют рыбы, водяные гады и черви. В полдень, и притом обыкновенно большими стаями, они стоят и отдыхают на песчаных островах, разбросанных по реке, или в мелкой воде, а иногда даже сидят на на деревьях. По походке и полету они до того похожи на нашего аиста, что я даже не сумею указать какой-либо особенности, составляющей разницу в этих движениях. Одно только: он при полете кажется гораздо красивее аиста, так как тут ярче выступает прекрасная окраска его крыльев.
        О размножении их я, к сожалению, не мог сделать собственных наблюдений и мне даже не удалось получить сведений от других путешественников.