Енисейские языки

        группа родственных языков, распространённых вдоль Енисея (менее удачное название — кетские языки). К Е. я. принадлежат кетский, сымский (его знают ныне всего несколько человек; обычно его рассматривают как диалект кетского наряду с имбацким) и вымершие языки — коттский (к В. от Енисея и к С. от р. Кан; в середине 19 в. несколько человек ещё знали этот язык), ассанский (южнее коттского), аринский (к С. от Красноярска), пумпокольский (в верховьях р. Кеть). Последние 3 языка вымерли в 18 в. Влияние Е. я. обнаруживается в тюркских (хакасском, тувинском и др.) и некоторых вымерших самодийских (камасинском и др. языках этого района). О более древнем ареале распространения Е. я. можно судить по гидронимическим данным (названия реки — кетское «сес», коттское «шет», «чет», аринское «сет», пумпокольское «тет», ассанское «ул»). Эти элементы входят в названия рек от Курейки до истоков Енисея и Алтая и от Иртыша до Бирюсы. Кетский и сымский языки известны по целому ряду текстов (мифологических, фольклорных, бытовых), остальные языки — по небольшим словарикам, собранным в 18 в. П. Страленбергом, Г. Миллером, И. Фишером и др.; данные о коттском приведены М. Кастреном. На основании этих материалов можно составить некоторое представление о сравнительно-исторической фонетике Е. я. и ряде морфологических элементов. Сделаны первые попытки реконструкции некоторых особенностей языка основы Е. я.

         Среди важных фонетических черт Е. я. — наличие гортанной смычки, увулярных и имплозивных согласных, ограниченное развитие оппозиции звонкость — глухость, появление оппозиции твёрдость — мягкость в сев. части ареала Е. я., наличие тонов, простота дистрибуции согласных. Падежная парадигма довольно регулярна и типологически близка к самодийской; есть посессивное склонение, реликты именных классов. Глагол отличается исключительной сложностью. Субъектно-объектные отношения, как и ряд др. категорий, выражаются аффиксами, которые могут находиться в начале, середине и конце слова; внутренняя флексия сочетается с агглютинацией; отмечены явления, близкие к эргативности; особую роль играют формы 3-го лица. Для Е. я. характерно наличие тенденций к полисинтетизму и инкорпорации. Лексика Е. я. богата заимствованиями из самодийских, тюркских и рус. языков. Наиболее надёжно установлены связи Е. я. с тибето-бирм. языками; ряд важных черт объединяет Е. я. с бурушаски, а также с кавказскими, баскским и индейскими языками. Пионером в исследовании Е. я. был М. Кастрен; большой вклад внесли Г. Рамстедт, К. Доннер, Э. Леви, Н. К. Картер, К. Боуда, О. Тайёр. Фундаментальные исследования А. П. Дульзона и Е. А. Крейновича заново осветили основные проблемы Е. я.

         Лит.: Дульзон А. П., Кетский язык, Томск, 1968; Крейнович Е. А., Кетский язык, в сборнике: Языки народов СССР, т. 5, Л., 1968, его же, Глагол кетского языка, Л., 1968; Кетский сборник. М.. 1968—1969; Castren М. A., Versuch einer jenisei-ostjakischen und kottischen Sprachlehre, Sankt-Petersburg, 1858; Donner K., Ketica. [t. 1—2], Hels., 1955—58.

         В. Н. Топоров.