Вольные слуги

Так назывались в древней Руси служилые люди, пользовавшиеся правом отъезда, преимущественно менее знатные и могущественные из них; лучшие же из них обыкновенно назывались боярами. Право отъезда заключалось в праве свободного перехода со службы одного князя на службу другого. Осуществление этого права не могло быть приятно князю, и случалось, что князья вымещали свое неудовольствие на имуществе отъехавших. Для предупреждения таких нарушений права отъезда, в договоры между князьями включались статьи, которыми признавалась неприкосновенность имуществ отъезжавших слуг ("А боярам и слугам межи нас вольным — воля"). Такое вольное поступление к кому-либо на службу обозначалось на древнем языке термином "приказатися". Приказаться на службу к князю или кому иному значило принять на себя обязанность защищать своего господина с оружием в руках. Поступление на службу не обязывало, однако, В. бояр и слуг постоянно находиться при особе князя; В. слуги не придворные люди и обыкновенно жили в своих имениях.

Московские государи, по мере усиления своей власти, вступают в борьбу с правом отъезда и достигают, наконец, полного его упразднения. Но первый шаг в этом направлении был сделан не ими, а новгородцами, которые запретили боярам, отъезжавшим из Новгорода, удерживать за собой собственность в пределах новгородских владений. Великий князь Иван Васильевич с сыном Василием и внуком Иваном держались такой политики: служилый человек, подозреваемый в желании отъехать, берется под стражу. Лишенный свободы, он сам отказывается от своего права отъезда и обязывается служить ему и его детям до своей смерти; в случае же неверности данному слову он предоставляет князю право наказывать его по усмотрению; за его верность ручаются своим имуществом еще другие служилые люди. Таково происхождение записей о неотъезде. Впервые такую запись дал на себя в 1474 г. князь Даниил Дмитриевич Холмский, за которого поручились восемь служилых людей, всего на сумму в 2000 руб. Впоследствии, поручители, в свою очередь, должны были представить за себя поручителей ("подручники" — вторые поручители). Но самое право отъезда признается княжескими договорами еще в тридцатых годах XVI в. Боярскому правлению в малолетство Грозного принадлежит новый шаг в деле ограничения отъездов. В 1537 г. с удельного князя Андрея Ивановича взята была клятвенная запись, в которой он обязывался не принимать к себе служилых людей великого князя и извещать московское правительство о таких охотниках до переездов "на лихо великому князю". Этому примеру следует и Иван Грозный. В середине XVI в. в правительственных сферах отъезд рассматривается уже, как поступок несогласный с обязанностями служилого человека. Это, однако, не мешает служилым людям по-прежнему смотреть на него, как на свое право; последние отголоски этого воззрения заметны в постоянных колебаниях бояр между Москвой и Тушином. Да и московское правительство в начале XVII в. еще не приравнивало отъезд к измене. Чтобы когда-либо был издан указ, формально отменявший право отъезда, в этом можно сомневаться, но можно сказать, что переход вольной службы в обязательную был уже совершившимся фактом в середине XVI в. Вместе с этим изменился и характер службы. Размер вольной службы зависел от усмотрения слуги. Как скоро служба стала обязательной, так почувствовалась необходимость законом определить ее размер. Первый шаг в этом направлении сделал в 1556 г. Грозный, определивший "уложенную" службу с вотчин и поместий.

Ср. В. И. Сергеевич, "Вольные и невольные слуги московских государей" ("Наблюдатель", 1887 г., №№ 1-3).