Учители вселенские

или, точнее, отцы и учители вселенской церкви — почетное название для тех знаменитых мужей, в творениях которых христ. церковь видит источник и подтверждение своей веры. Название это встречается еще в Ветхом Завете: в школах пророческих ученики именовали своих наставников "отцами и учителями". Оттуда это название перешло и в Новый Завет (1 Кор. IV, 14 и сл.), где отношения между учителями и учениками приравниваются к отношениям между отцами и сыновьями. Около IV в. оно стало прилагаться к знаменитым вероучителям, которые свое исповедание веры излагали для назидания верующих письменно. Великими учителями церкви были в это время Афанасий Великий, Василий Вел., Григорий Богослов, Иоанн Златоуст — на Востоке, Амвросий Медиоланский, Иероним, Августин, Григорий Великий — на Западе. За ними в той и другой церкви следовали другие знаменитые мужи, ряд которых на Востоке заканчивается св. Иоанном Дамаскиным (ок. 754 г.), на Западе — Исидором Севильским (ум. 636 г.); определения эти, впрочем, колеблются. Отличительными признаками отцов и учителей церкви обыкновенно признаются православное учение, святость жизни, одобрение церкви и древность. Только вполне воплощая в себе эти четыре признака, лицо может считаться отцом церкви. У. вселенские являются свидетелями и истолкователями учения церкви. Для разрешения вопросов и сомнений церковь постоянно обращалась к творениям вселенских отцов и У. Так, в первом заседании Вселенского Ефесского собора 431 г. приводились свидетельства из "книг святейших и благочестивейших отцов". Отцы Халкидонского собора 451 г. по прочтении послания Папы Льва I к Флавиану Костантинопольскому восклицали: "Это вера отцов, это вера апостолов". Так как отеческое учение обыкновенно излагалось письменно, то с течением времени под отцами и У. церкви стали разуметь церковных писателей. Однако эти понятия — отца и церковного писателя — никогда не отождествлялись. Были церковные писатели, которые потому уже не могли быть отцами и У. церкви, что они по частным пунктам впадали в серьезные заблуждения; таковы были, напр., столь знаменитые ученостью Ориген и Тертуллиан. Правда, и им присвояется также имя "учителя церкви", но уже в ином смысле, далеко не тождественном с понятием "отец церкви"; они рассматриваются просто как высокодаровитые писатели, из творений которых церковь может пользоваться тем, что в них есть доброго и поучительного, отвергая то, что содержит в себе уклонение от истины или прямое заблуждение. К таким у. православная церковь причисляет знаменитых западных "отцов" Иеронима и Августина, которых поэтому (за некоторые их неправые мнения) называет блаженными, а не святыми. Вообще обе церкви признают столь широкую свободу индивидуальности, что не находят возможным требовать безусловного выражения истины во всей ее полноте в творениях всякого отца, даже из величайших. В их творениях допускается известная свобода богословского мышления и возможность частных мыслей, не вполне совпадающих с установившимся вселенским учением церкви. Такое учение можно выводить только из "согласия отцов" (consensus patrum). Как бы ни далеко уклонялись от нормы церковного учения некоторые из позднейших исповеданий или сект, для них всегда в той или другой степени сохраняет свой авторитет "consensus patrum", так как в нем содержится сокровищница веро- и нравоучения, непосредственно полученная от самих апостолов, а через них — от самого Божественного Основателя христианства. Изложение жизни и учения отцов и учителей церкви составляет предмет особой науки — патрологии (см.). В нашей литературе единственными сочинением по этому предмету доселе остается труд Филарета, архиеп. Черниговского: "Историческое учение об отцах церкви" (2 изд. 1882).

А. Л.