Эрехтейон

Эрехтейон - т. е. храм Эрехтея - замечательное произведениедревнегреческой архитектуры, остатки которого сохранились в Афинах. Тобыло одно из главных святилищ, красовавшееся на акропольской горе, ксеверу от Парфенона. Оно занимало то самое место, где, по верованиюгреков, произошел спор между Афиною и Посейдоном из-за обладанияАттикой; в нем находились оливковое дерево, произращенное Афиною, и ключсоленой воды, начавший бить по манию Посейдона; в нем хранились другиесвятыни, чтимые афинянами: деревянный истукан Афины, будто бы упавший снеба, статуя Гермеса, принесенная в Афины Кекропсом, след на скалетрезубца, которым Посейдон извлек из нее воду, светильник Каллимаха,горевший непрестанно, несмотря на то, что масло наливалось в него толькооднажды в году, остатки гроба Эрехтея и других героев Аттики, трофеи,добытые на войне, и т. п. Э. заменил собою находившийся на том же местеболее древний храм, разрушенный персами при их нашествии; постройканового храма была начата при Перикле и продолжалась с перерывами,вероятно, до 407 г. до Р. Хр. Так как он стоял на неровной почве и был,собственно говоря, не одним храмом, а совокупностью нескольких святилищ,то его план представлял значительное отступление от обычногорасположения греческих храмов; он не имел снаружи окружной колоннады, нобыл украшен с трех сторон отдельными портиками. Перед входом в восточнуюцеллу, посвященную Афине-Палладе (градохранительнице), находился портико шести стройных колоннах, вытянутых в ряд, без антов. Лицевая стеназападной целлы посвященной трем древним аттическим божествам земли, былас наружной стороны ограничена двумя антами и расчленена четырьмявеликолепными, также аттическими полуколоннами, в пространствах междукоторыми были проделаны четыре высоких окна. К этой целле примыкали двапортика, один с северной стороны, другой-с южной. В северный портиквыходила главная входная дверь целлы, роскошно обрамленная и осененнаякарнизом на консолях. Южный портик, называвшийся Пандрозейоном, по имениодной из дочерей Кекропса, Пандрозы, не имел фриза, и его архитрав,состоявший из трех горизонтальных полос, подпирали не колонны, а шестькор или кариатид, помещенных на высоком парапете, -шесть фигур молодыхженщин, одетых в афинский костюм (тунику, гемидиплодий и пеплос) инесущих на головах корзины и лежащие на этих последних квадратные плиты,Здесь мы встречаем первый в истории искусства случай употребленияподобных женских фигур для поддержки балок - употребления, перешедшегоиз греческого зодчества во всемирное. Пять кариатид Пандрозейона ещестоят на своих местах; шестая увезена, вместе с частями архитрава ипарапета, лордом Эльджином в Лондон и теперь хранится в тамошнемБританском музее; в Афинах она заменена теперь терракотовой копией. Впозах этих здоровых, стройных фигур незаметно ни малейшего принуждения;они несут лежащую на их головах тяжесть легко, что особенно выражаетсятем, что у них только одна нога плотно упирается в землю, а другаяслегка согнута в колене и выдается вперед. Одежда ниспадает с нихплавными, красивыми складками, напоминающими собою каннелюры; на ихправильных, благородных лицах рисуется строгое спокойствие, как бысознание важности их служения Афине. Обломки фриза Э., сюжетом которогобыл, очевидно, миф об Эрехтее и кекропидах, хранящиеся в акропольскоммузее, свидетельствуют о том, что и прочие скульптурные украшения Э.были превосходны. Он отличался большой оживленностью и тонкостьюотделки, и его эффектность увеличивалась темным фоном элевзинскогомрамора, на котором были укреплены фигуры, изваянные из белогопаросского мрамора. В архитектурном отношении все части Э. должны былиочаровывать зрителя чистою красотою своих форм, гармоничностью пропорцийи тонкою обработкой деталей; ни одно из созданий древнегреческогозодчества не было так свободно и живописно по расположению, такграциозно и изящно, как это образцовое сооружение аттическо-ионическогостиля. До XVII стол. Э. существовал еще в довольно сохранном виде; новенецианцы в 1687 г., при осаде Афин, страшно изуродовали его. Внастоящее время он, насколько было возможно, исправлен при помощипринадлежавших к нему фрагментов, но все-таки представляет собоюпечальные развалины; лучше других его частей уцелел портик Пандрозы.