Киприан Карфагенский

Киприан Карфагенский

(ок. 200 — 258 гг.) епископ Карфагена, христианский писатель

Светить слепому, говорить глухому, вразумлять бессмысленного — труд напрасный.

Если боги твои имеют сколько-нибудь Божественной силы и власти, то пусть сами мстят за себя. Иначе, (…) так как мститель более того, за кого он мстит, то ты больше своих богов.

Поздно поверят в вечную казнь те, которые не хотели верить в вечную жизнь.

Для того, кто живет еще в этом мире, никакое покаяние не поздно.

Кто слишком желает отмщения за себя, пусть помыслит, что не отмщен еще Тот, Кто творит отмщение.

Тот не может уже иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь.

Вина раздора (в церкви) не очищается даже страданием. Не может быть мучеником тот, кто не находится в Церкви.

Господу надобно молиться с искренним вниманием и умолять не звуком голоса, но сердцем и чувством. (…) Как ты требуешь, чтобы Бог услышал тебя, когда ты сам себя не слышишь? Как хочешь, чтобы Бог во время твоего моления помнил о тебе, когда ты сам о себе не помнишь?

(Христос) не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле, мы не говорим: Отче мой, иже еси на небесех, — хлеб мой насущный даждь ми днесь; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы не быть введену во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, мы молимся не за одного кого-либо, но за весь (церковный) народ, потому что мы — весь народ — составляем одно.

Кто милосердствует о нищих, тот дает взаймы Богу.

В заповедях для большей пользы необходимо умалчивать о некоторых предметах; а то ведь часто увлекаются тем, что запрещается.

Запрещено смотреть на то, что запрещается делать.

Какое зрелище без идола? Какое игрище без (языческого) жертвоприношения? (…) Идолослужение (…) есть мать всех игрищ.

Для похоти недостаточно наслаждаться настоящим злом, — нет, она хочет через зрелище усвоить себе и то, чем грешили еще в давние времена.

Другие (виды) зла имеют предел, и всякий грех оканчивается совершением греха; (…) (зависть) же не имеет предела: это зло, пребывающее непрерывно; это грех без конца!

Если христианин (…) помнит, под каким условием (…) он уверовал, то будет (…) помнить, что ему в этом веке должно претерпеть более, чем другим.

Мученичество не в твоей состоит власти, а в воле Божией (…). Иное дело — недостаток готовности к мученичеству, а иное — недостаток мученичества при готовности к нему. (…) Бог не хочет крови нашей, а требует веры.

Зачем же нам просить и молить, да приидет Царство Небесное, когда нам приятен земной плен? Зачем, в часто повторяемых молитвах, мы просим о скором наступлении дня Царства, когда сильнее и пламеннее желаем работать здесь, на земле, диаволу, нежели царствовать на небе со Христом?

Не должно оплакивать братьев наших (…), они (…) не погибают, а только предшествуют нам, подобно путешественникам и мореплавателям. Мы должны устремляться за ними любовию, но никак не сетовать о них: не должны надевать здесь траурных одежд, когда они уже облеклись там в белые ризы; а иначе подадим повод язычникам справедливо осуждать нас за то, что мы, как совершенно погибших, оплакиваем тех, которые, по словам нашим, живут у Бога.

Нет спасения вне церкви.

(Источник: «Афоризмы. Золотой фонд мудрости.» Еремишин О. - М.: Просвещение; 2006.)