ПЛЮГАВЫЙ

ПЛЮГАВЫЙ

Многие областные слова русского языка, встречающиеся по преимуществу в северо-западных и юго-западных говорах, находят соответствие в украинском и белорусском языках, а также в западнославянских языках. И часто бывает трудно решить, откуда и каким путем попали они в словарь русского литературного языка: непосредственно из западнославянских языков, или через украинское и белорусское посредство, или же более близким путем — из самой областной русской народной речи. Лишь подробное изучение семантической истории таких слов и географических границ их бытования, их «путешествий» в разные периоды развития русского языка может привести к точному и исчерпывающему ответу на все эти вопросы.

В составе же русского литературного языка слова этого типа всегда воспринимались и по своей экспрессивно-стилистической окраске, и по кругу употребления как просторечно-народные, а иногда даже вульгарные. На них не лежало печати модного заимствования. Пример — слово плюгавый.

В современном языке оно относится к просторечно-фамильярному стилю речи и окутано экспрессией крайнего презрения, почти брани. Оно значит: `неказистый, невзрачный, мерзкий, дрянной' (ср. плюгавец, плюгавенький). В русских областных народных говорах оно распространено не очень широко, и притом почти исключительно на Западе и Юге России, и особенно в говорах, соприкасавшихся с белорусским и украинским языками. Так, еще в «Опыте областного великорусского словаря» (с. 160) были указаны псковские (опочецкие) слова: плюгавик `змей', `гад'; плюгавка `мышь', `крыса'.

В «Дополнении к Опыту областного великорусского словаря» находим: «Плюгавить, гл. ср. Бездельничать. Ряз. Плюгавый, ая, ое, пр. Бездельный, бездельник. Ряз.» (Доп. к опыту обл. влкр. сл., с. 183).

В. И. Даль прибавил сюда новые значения глагола плюгавить: `гадить, поганить, портить, пакостить' с отметкой, что этот круг значений типичен для южных русских говоров (сл. Даля 1882, 3, с. 134). Слова с основами плюг-— плюгав- очень активны и употребительны в украинском и белорусском языках (ср. укр.: плюгавый, плюгавство `гадость, мерзость'; плюгаш, плюгавыця; плюга `некрасивая'; блр. плюгавы, плюгавство и т. п.). В польском языке находим: plugawy `грязный, мерзкий, пакостный'; plugawstwo; plugawiec `неряха', plugawica `неряха', plugawic `грязнить'; ср. в чешском: plihavý `кто таскается', plihavec `потаскуха', plihati `таскать, волочить', plihati se `таскаться'; в словацком: pl'uhat', pl'uhavý (Vasmer, 2, с. 377).

В русский литературный язык слова плюгавый, плюгавство попали не ранее XVI в. из языка Литовского (или Литовско-Русского) государства. Например, в «Актах Археографической экспедиции» (III, 384): «И Русских людей называл плюгавством, а Литовских людей похвалял во всем» (сл. 1847, 3, с. 233). Однако можно думать, что до начала XIX в. плюгавый и производные не были широко употребительны в русском литературном языке, даже в простом его слоге. Во всяком случае эта группа слов не нашла себе места в словарях Академии Российской. По-видимому, она относилась к разряду вульгарно-областных речений.

В светских стилях повествовательной прозы первой третиXIX в. эти слова также были малоупотребительны. Но в пассивном словаре экспрессивной фамильярно-разговорной речи слова плюгавый, плюгавец со значением `невзрачный, гадкий, мерзкий, внушающий отвращение своим неказистым и неприятным видом, вызывающий гадливое чувство' сохранялись с XVII в. В языке русской реалистической литературы XIX в. они ожили. Они обычны в языке Достоевского, Салтыкова-Щедрина и Н. С. Лескова (ср. в романе «Некуда») и употребляются как чисто народные русские клеймящие эпитеты (в составе авторского повествования). В языке Пушкина слово плюгавый встречается лишь дважды. Характерен контекст его употребления в эпиграмме:

Иная брань, конечно, неприличность,

Нельзя писать: Такой-то де старик,

Козел в очках, плюгавый клеветник,

И зол, и подл: все это будет личность.

Понятно, что нарисованная здесь картина «жизни» слова плюгавый является очень неполной. Остается неясным, было ли действенным встречное движение слова плюгавый из областных русских говоров или из украинского языка по направлению к русскому литературному языку в XIX в. и были ли перерывы в литературном употреблении этого слова на протяжении XVIII и первой половины XIX в. Нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что книжное образование плюгавство в русском языке XVIII и XIX вв. неупотребительно.

Следовательно, по отношению к словам славянского корня даже этимологическая проблема не может всегда с уверенностью разрешаться в сторону заимствования или исконного родства. Вместе с тем слова, вовлекаемые в лексический строй русского литературного языка из других славянских языков, особенно в тех случаях, когда их морфологическая структура находила себе близкие соответствия в привычных литературных или народных русских словах, никогда не представлялись в аспекте лексической системы русского языка заимствованиями (ср. историю значений таких слов, как право, причина, особа, щеголь и т. п.). Правильнее всего считать, что слово плюгавый, находящее себе соответствия в западнославянских и восточнославянских языках и употребительное в русских народных говорах — южных и западных, проникло в литературный язык из диалектной речи.

Опубликовано в сборнике «Этимология (Исследования по русскому и другим языкам)» (М., 1963) вместе со статьями по истории слов письмоносец, светоч, почва, поединок, предвзятый, предумышленный, представитель, царедворец под общим названием «Историко-этимологические заметки».

Рукопись не сохранилась. Здесь печатается по оттиску с внесением ряда необходимых уточнений и поправок.— Е.К.