СВЕТОЧ

СВЕТОЧ

История значений слова тесно связана не только с переходом, с переключением этого слова из одной социально-языковой (с ословной, профессиональной, групповой) системы в другую, но и с его морфологическими переразложениями, с его стилистической переквалификацией, с его блужданиями по разным стилям литературной речи.

Слово светоч в современном русском языке относится к книжно-риторическому стилю и употребляется по большей части в переносном смысле — применительно к тому, кто или что является источником просвещения, свободы, высоких идей. Ср. выражения: светочи науки, светочи христианства, светоч демократизма,

Но в русском литературном языке XVIII и первой половины XIX в. без резкого оттенка высокого, патетического стиля слово светоч могло выражать и свое прямое значение: `свеча, факел, светильник'. Так, у И. И. Лажечникова в романе «Басурман» (ч. 2, гл. 6): «...дверь отворилась и — перед ним старик, белый, как лунь. Светоч, который он держал в руке, освещал на лице его грустную заботливость». Ср. там же: «...вырывают светочи из рук холопов...»; «Мужчины спрашивали друг друга о причинах тревоги, зажигали светочи, толкали друг друга» (Лажечников 1858, 5, с. 131, 119, 117). Ср. у Пушкина в стихотворении «Андрей Шенье»:

Твой светоч, грозно пламенея,

Жестоким блеском озарил

Совет правителей бесславных;

Твой бич настигнул их, казнил

Сих палачей самодержавных...

Ср. у И. И. Лажечникова в рассказе «Гримаса моего доктора (Из походной з аписной книжки 1813 года)»: «Печать Бога резко означалась на высоком челе, в глазах горел светоч ума и благородства...» (Лажечников 1858, 7, с. 353).

Любопытно, что слово светоч определяется в словарях Академии Российской как `фонарь', в «Общем церковно-славяно-российском словаре» П. И. Соколова как `фонарь, факел', в «Словаре церковнославянского и русского языка» 1847 г. как `большая свеча, факел' и не сопровождается никакой пометой. Это говорит о том, что в то время слово светоч считалось принадлежностью простого и среднего стилей. Та же позиция в отношении слова светоч поддерживается и «Толковым словарем» В. И. Даля, но здесь указывается своеобразный оттенок употребления этого слова. «Светоч м, большая свеча или факел, смолевая горелка. Похороны со светочами» (1882, 4, с. 161). Даль указывает и производное слово светочник — факелоносец, факельщик. Ср. там же попытку Даля сопоставить со словом светоч слово светчий — свадебный чин, дружка. Это неправильное сближение. Ср. ловчий, кравчий и т. п.

Очевидно, в русском литературном языке второй половины XIX в. слово светоч в своем прямом значении становится устарелым. Оно вытесняется синонимом факел. Но в риторическом стиле оно употребляется в переносном смысле (ср. «светильник науки» и т. п.).

В «Малом толковом словаре русского языка» П. Е. Стояна сл ово светоч толкуется таким образом: «I) яркий светильник; факел; большая свеча. 2) гениальный поэт, философ, мыслитель». Ср. в «Дневнике» Ел. Дьяконовой («Дневник на Высших женских курсах», 1805 г.) в передаче содержания лекции проф. И. М. Гревса: «Интеллигентный человек для своего развития должен заниматься наукой. Может ли масса действительно служить обществу, как свет? (Сумма интеллигентных факторов в обществе — то, что по-франц. называется светочами — les lumiéres)» (Дьяконова, с. 194).

Нельзя сомневаться в том, что слово светоч русское, не заимствованное. Вместе с тем морфологический состав этого слова кажется странным, непонятным. Древний суффикс -очь в словах мужского рода в русском литературном языке не сохранился. Правда, такой суффикс, несомненно, существовал в давней славянской языковой системе. Проф. Г. А. Ильинский в своей «Праславянской грамматике» возводил суффикс -очь (-оcь) к древнейшей общеславянской системе словообразования (примеры: blьvocь `плевок', laskocь `adulator', `льстец') (Ильинский, Праслав. грамм., с. 378).

Если отнести слово светочь к этому древнейшему типу отглагольного словообразования, то оно было бы единственным его остатком в составе русского языка. Вместе с тем нет никаких оснований подозревать здесь русское заимствование хотя бы из старославянского языка или вообще из южнославянских языков. Слово светоч является исконным русизмом. Однако в современных русских говорах и в древнейших памятниках русской письменности пока не отмечено слово светоч. Правда в «Словаре белорусского наречия», составленном И. И. Носовичем, указано слово светоч как широко распространенное в белорусской народной речи: «Светоч, а, с. м. Светец. Лучинка выпала с светоча. Посвеци мне! — Я не светоч тобе, што буду свециць» (с. 576). Но в «Словаре украинского языка» Б. Д. Гринченка (т. 4) слово свiточ не отмечено. В современном «Русско-украинском словаре» под редакцией акад. М. Я. Калиновича (М., 1948) для слова свiточ указывается только переносное значение, что свидетельствует о позднем заимствовании его из русского литературного языка (с. 621).

Вместе с тем есть указания на то, что форма светочь могла возникнуть в результате фонетического видоизменения другого народного русского суффикса. Можно думать, что этот процесс морфологического преобразования состава слова произошел в конце XVII — начале XVIII в. на почве акающих говоров. В самом деле, в древнерусском языке отмечено слово свѣ тычь в значении `фонарь, светильник'. В «Материалах» И. И. Срезневского (3, с. 297) приведен такой пример из «Хождения за три моря Афанасия Никитина»: «А ѣздять на конехъ да въ доспѣсехъ, да у всѣхъ по свѣтычю». В той же форме известно это слово и в языке XVII в. Например, в Ратном Уставе (2, 42): «Возити въ ней свѣтычь желѣзной съ острымъ петникомъ желѣзнымъ» (cл. 1867—1868, 4, с.223).

В современных народных говорах также известно слово светыч. В. И. Даль считает это слово западным, т. е. типичным преимущественно для говоров, близких к белорусскому и украинскому языкам: «Светильна ж. прм. вят. светыч зап. а вообще светец м. коза, род шандала для лучины: железный, пониже аршина, треножник, с лещедкой или рассошкой, для вложенья горящей лучины; деревянный столбик в донце с железными ушами, с вилкою вверху (сл. Даля, 1882, 4, с. 161). В украинском языке также есть слово свитыч (Тимченко, т. 2, с. 156). В «Опыте сравнительного словаря русских говоров (Галицко-бойковский говор)» Ил. Свенцицкого (Живая старина, 1900, вып. 1—2, с. 227) отмечено: в украинских и севернорусских говорах «Светич (Либ. Т. С.), род шандала для лучины; (Яс.), длинная жердь с свечкой на конце, служащая для зажигания свечей в церкви». Впрочем, как указано выше, в украинский литературный язык из русского языка вошло и слово свiточ (см. Рос-укр. сл., с. 717). Слово свiточ и там употребляется лишь в переносном смысле.

Таким образом, семантическая история слова светоч становится более или менее ясной. Древнерусскому языку, во всяком случае его феодально-областным разновидностям, было свойственно слово свѣтычь. Оно обозначало источник света или прибор, приспособление для освещения. Понятно, что материальный вид, внешние формы и технические свойства светыча были различны в разной среде, в разных условиях материальной культуры. Светычь — и примитивное сооружение для лучины, факел, и несомая в руках свеча, но никогда не лампа и не лампада. Слово светычь вошло и в московский государственный язык. Оно имело все основания для того, чтобы стать общенациональным. Однако суффикс -ычь, легко выделяемый при наличии такой основы, как свет-, выдавал его диалектную и архаическую природу. Он имел слишком яркую народную, демократическую окраску. В русском литературном языке не было однородного суффикса с той же функцией: суффикс -ич (и его варианты -ович и отсюда просторечное -ыч) указывает на лиц, обозначаемых по их семейным или общественно-территориальным отношениям. Слово светычь оставалось одиноким, изолированным. Этим объясняется его фономорфологическая деформация в светоч. В этой форме слово светоч теряет стилистические черты просторечия или простонародности. Оно уже в литературном языке XVIII в. входит в норму среднего стиля. Вместе с тем оно отрывается от своей бытовой базы. Оно перестает быть названием обиходного предмета. Его значение становится отвлеченным, книжным и одновременно в узком профессиональном кругу специализируется применительно к погребальным факелам. Весь этот антураж содействует последовавшему в середине XIX в. переходу слова светоч в сферу высокого литературно-риторического стиля. Таким образом, история слова светоч представляет яркий пример резких стилистических перемещений слова, связанных с изменениями морфологического облика слова и его семантической структуры, его фразеологического окружения.

Вместе с тем эта история заставляет допустить для древнейшей эпохи истории славянских языков суффикс -уcь (-ычь) рядом с -укъ (-ыкъ). Ср. jezykъ (совр. язык), kamykъ (камыкъ), kremykъ (кремыкъ); voldyka (ст-слав. владыка), motyka (мотыка) (ср.: Ильинский Г. А. Указ. соч., с. 379).

Опубликовано в сб. «Этимология. (Исследования по русскому и другим языкам)»(М., 1963) вместе со статьями по истории слов письмоносец, светоч, почва, плюгавый, поединок, предвзятый, предумышленный, представитель, царедворец под общим названием «Историко-этимологические заметки».

В архиве сохранилась рукопись на 8 пронумерованных ветхих листах разного формата. Здесь п ечатается по оттиску, сверенному и уточненному по рукописи, с внесением необходимых поправок и уточнений.

О слове светоч В. В. Виноградов упоминает также в докладе «Изучение русского литературного языка за последнее десятилетие в СССР», прочитанном на Международном совещании славяноведов в Белграде (Изв. АН СССР, 1955, с. 8): «Понятно, как важно установить различия в приемах и тенденциях словобразования по диалектам и раскрыть пути и периоды проникновения в литературный язык словообразовательных диалектизмов (типа: светоч, ср. облает, светыч; синева; кишеть и другие подобные)». — Е. К.