Диктабланда

Демократу́ра, Диктабла́нда (исп. dictablanda), Демокраду́ра (исп. democradura) — виды государственного устройства, совмещающего в себе черты демократии и диктатуры и обеспечивающего возможность ненаказуемого игнорирования или нарушения интересов большинства или значительной части граждан.

История возникновения терминов

«Диктабланда» — игра слов: по-испански слово «диктатура» заканчивается на dura, то есть «жёсткая». Вlanda же означает «мягкая». Впервые так был назван недолговечный (1930—1931) режим генерала Дамасо Беренгера в Испании.

Слово «демокрадура» было впервые, по-видимому, предложено уругвайским писателем Эдуардо Галеано и образовано путём контаминации слов «демократия» (исп. democracia) и «диктатура» (исп. dictadura). Однако затем это слово было подхвачено американскими политологами Гильермо О’Доннеллом и Филиппом Шмиттером, переосмыслившими его внутреннюю форму и придавшими ему более сложный смысл, — начало этому было положено в совместной работе О’Доннелла и Шмиттера «Стадии выхода из авторитарного правления: Осторожные заключения о сомнительных демократиях» (англ. Transitions from authoritarian rule: tentative conclusions about uncertain democracies; Балтимор, 1986).

Термин демократура был введён швейцарским политологом-африканистом Максом Линижером-Гума в книге «Демократура: замаскированная диктатура, подменённая демократия» (фр. «La démocrature, dictature camouflée, démocratie truquée»; Париж, 1992) — по-видимому, независимо от предложенного Эдуардо Галеано термина демокрадура.

Различия понятий

Диктабланда и демокрадура

Для Шмиттера и О’Доннелла демократическое устройство является конечной фазой общественного развития, а авторитарное — начальной; любые промежуточные и неотчётливые формы они рассматривают как переходные. При этом между диктатурой и демократией выделяются две промежуточные стадии: диктабланда и демокрадура. Исходя из морфологии слов они связывали термин «диктабланда» с общим значением «умеренная диктатура», а термин «демокрадура» трактовали как «жёсткая демократия».

Раскрывая значение терминов, Шмиттер пишет:

В тех случаях, когда переходный период инициируется и навязывается сверху, прежние правители пытаются защитить свои интересы путем «прививки» авторитарных приемов вновь возникающему режиму. В тех случаях, когда они проводят либерализацию без демократизации (то есть когда они уступают некоторые индивидуальные права без согласия на подотчетность гражданам), возникающий гибридный режим получил название диктабланда (dictablanda). В тех же случаях, когда они, видимо, проводят демократизацию без либерализации (то есть когда выборы проводятся, но при условиях гарантированной победы правящей партии, исключения определенных общественно-политических групп из участия в них, или при лишении выбранных граждан возможности подлинного управления), был предложен неологизм демокрадура (democradura)^[1].

Демократура

К реалиям современной России этот термин был, по-видимому, впервые применён на Западе канадским политологом Мишелем Рошем, опубликовавшим статью «Демократура Владимира Путина» (фр. «La démocrature de Vladimir Poutine») в монреальской газете «La Presse» (12 марта 2004). Больший международный резонанс имела статья шотландского журналиста Нила Ашерсона в журнале «London Review of Books» (6 января 2005), в которой обсуждались варианты демократуры в странах постсоветского пространства и перспективы перехода от демократуры к демократии в Украине. Наконец, в 2006 году книгу под названием «Демократура Путина» (нем. «Putins Demokratur») выпустил немецкий журналист Борис Райтшустер.

В России популяризация слова «демократура» связана преимущественно с именем политолога Георгия Сатарова: статья с таким названием была опубликована им в «Новой газете» 25 октября 2004 г.^[2], в том же году под этим названием был издан сборник статей Сатарова. Однако отдельные употребления этого слова отмечались и раньше — в частности, статья «Парламентская демократура» была напечатана в газете «Новые Известия» 18 апреля 2001 г.^[3], а в публикации газеты «Дуэль» слово «демократура» было употреблено 19 октября 1999 г.^[4]; в мае 2000 г. его употребил в своём интервью «Независимой газете» украинский политик Александр Мороз^[5].

Нил Ашерсон пишет:

У большинства из этих стран есть демократическая мебель: конституции, парламенты, формально существующая независимо судебная власть, регулярные выборы, гарантии свободного волеизъявления и собраний. Но на практике все эти институты подвергаются манипуляциям во имя сохранения привилегий посткоммунистической элиты. В некоторых демократурах, типа азиатских, манипуляции — всеобъемлющие и бесстыжие. В других, наподобие Украины или России, фальсификация выборов и использование государственного насилия против политических вызовов обычно протекают с неким прикрытием. Главное — сохранить свою шайку у власти и при этом убедить народ и внешний мир в том, что политический процесс, пусть в грубой форме, но отражает чаяния населения^[6].

Примечания

1. ↑ Филипп К. Шмиттер. Угрозы и дилеммы демократии // Пределы власти: Антологии. # 1.
2. ↑ Г. Сатаров. Демократура // Новая газета, № 79 (25 октября 2004 г.)
3. ↑ Игорь Ванденко. Парламентская демократура // «Новые Известия», 18.04.2001. (Копия в Webarchive)
4. ↑ К. Колонтаев. «Парни на обочине», или Литература и демократура // «Дуэль», № 42 (133), 19 октября 1999 г.
5. ↑ «Ворует не страна, а конкретные люди»: Интервью с А. Морозом. // «Независимая газета», 11.05.2000.
6. ↑ Цитируется по: Дмитрий Воскобойников. Нашим читателям. // «Европа»: Журнал Европейского Союза, № 47, февраль 2005 (Копия в Webarchive)

См. также

• Имитационная демократия
• Суперпрезидентская республика