Надеждин, Николай Иванович

Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/5 ноября 2012. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или немотивированного удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Администраторам: ссылки сюда, история (последнее изменение), журналы, удалить.

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Надеждин.

Николай Иванович Надеждин
Псевдонимы:	Экс-студент Никодим Надоумко
Дата рождения:	5 (17) октября 1804(1804-10-17)
Место рождения:	село Нижний Белоомут, Зарайский уезд, Рязанская губерния
Дата смерти:	11 (23) января 1856(1856-01-23) (51 год)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Род деятельности:	критик, философ, этнограф, лингвист
Направление:	критика, философия, эстетика
Произведения на сайте Lib.ru

Николай Иванович Надеждин (5 (17) октября 1804 — 11 (23) января 1856) — многосторонний учёный и критик, сын священника Рязанской губернии, воспитанник Рязанской духовной семинарии и Московской духовной академии.

Ранние годы

Родился в семье потомственных священнослужителей. Первоначально Николай Иванович пошёл по стопам отца и деда и поступил в 1815 году Рязанскую духовную семинарию. После семинарии продолжил свое образование в Московской духовной академии, которую окончил в 1824 году. По завершении учёбы Надеждин 2 года служил преподавателем словесности, немецкого и латинского языков в Рязанской семинарии. В 1826 году он оставляет службу в семинарии, увольняется из духовного звания и переезжает в Москву, где устраивается домашним учителем в семью дворян Самариных.

Начало литературной и научной деятельности

В Москве Надеждин знакомится с Каченовским, издателем «Вестника Европы», с которым они вскоре становятся близкими друзьями. В «Вестнике Европы» Надеждин напечатает свою первую историческую статью — «О торговых поселениях итальянцев на северном Черноморье», а затем, с 1828 по 1830 год — ряд критических статей по современной литературе (под псевдонимом «Экс-студент Никодим Надоумко»): «Литературные опасения за будущий год», «Сонмище нигилистов», «Две повести в стихах: „Бал“ и „Граф Нулин“, „Полтава“. Поэма Александра Пушкина», «Иван Выжигин», нравственно-сатирический роман", «Всем сестрам по серьгам». Там же были напечатаны несколько рассказов Надеждина и довольно много стихов, написанных в духе Шиллера. Большая часть этих литературных произведений была признана критиками слабыми с художественной точки зрения.

Надеждин — профессор Московского университета

В 1830 году Надеждин защищает докторскую диссертацию о романтической поэзии. Диссертация была написана на латинском языке и имела название «De poeseos, quae Romantica audit, origine, indole et fatis» («О начале, сущности и судьбах поэзии, называемой романтической»). Извлечения из неё были вскоре напечатаны в «Вестнике Европы» и «Атенее» под названием «О настоящем злоупотреблении и искажении романтической поэзии». После защиты диссертации Надеждину, теперь доктору словесных наук, была предложена должность профессора по кафедре изящных искусств и археологии Московского университета. Незадолго до этого Надеждин был также избран в члены-соревнователи «Общества истории и древностей российских».

С начала 1832 по 1835 год Надеждин, в звании ординарного профессора, читал в Московском университете теорию изящных искусств, археологию и логику. В отличие от большинства профессоров того времени Надеждин не строил свой курс на сухих конспектах из известных учебников: его лекции были блестящими импровизациями, производившими глубокое впечатление на слушателей, среди которых были: В. Г. Белинский, Н. В. Станкевич, О. M. Бодянский и К. С. Аксаков. Особенно сильное впечатление лекции молодого профессора произвели на Станкевича и Белинского. Станкевич, глубоко воодушевленный идеями Николая Ивановича даже говорил, что если когда-нибудь он будет в раю, то обязан этим Надеждину: так много пробудил он в нём. Впрочем, некоторые, как например К. Аксаков, находили в чтениях Надеждина отсутствие серьёзного содержания.

«Телескоп»

В 1831 году Надеждин основывает собственный журнал «Телескоп», с иллюстрированным приложением «Молва». Программа изданий была очень широкая: отражать главнейшие направления современного просвещения. В «Телескопе» и «Молве» регулярно печатались многие известные писатели и критики того времени: Жуковский, Загоскин, Кольцов, Погодин, Шевырев, Герцен, Огарев, Белинский и др. Большая роль отводилась также переводам сочинений известнейших иностранных писателей: философов, ученых, беллетристов. Регулярно в изданиях появлялись перепечатки в русском переводе статей из известных зарубежных журналов того времени, в основном английских и французских. На страницах «Телескопа» и «Молвы» Надеждин печатал и собственные критические статьи, а также статьи по философии и эстетике. Постепенно «Телескоп» и «Молва» вошли в число самых читаемых российских журналов того времени. «Молва» пользовалась популярностью даже среди светских дам. Надеждин сам был главным редактором «Телескопа». В «Молве» же ведущую роль играл Белинский. Он же в отсутствие Надеждина в 1835—1836 годах полностью редактировал оба издания.

Философско-эстетическая система Надеждина

Идеи Надеждина в философии, эстетике и художественной критике тесно связаны и образуют систему. Её основой явилась своеобразная разработка философии Ф. В. И. Шеллинга с двух противостоящих друг другу позиций — религиозности (свою систему взглядов сам он называл «теософизмом» или «религиозно-философским взглядом») и культурологической концепции, что привело (особенно в области, эстетики) к существенной независимости от шеллингианства.

Согласно культурологической концепции Николая Ивановича, исходящей из идеи двойственности — материальности и духовности — человека, «культура» (термин, который употреблял сам Надеждин — Телескоп.— 1836.— № 9.— С. 114) движется от первобытной нерасчленности к односторонней материальности античности и далее — к односторонней духовности Средневековья. В Античности дух человеческий устремляется во вне, движется центробежно, в Средневековье — во внутрь, центростремительно. Это движение происходит по диалектическим законам. Начиная с XVI в. осуществляется постепенный синтез этих двух начал, XIX в. есть век этого синтеза.

В области философии Надеждин выступил как представитель одной из школ русского Просвещения — русского диалектического идеализма (Д. М. Велланский, М. Г. Павлов, А. И. Галич, московские «любомудры» — В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов и др., молодые Н. В. Станкевич, В. Г. Белинский и др.), главным теоретическим источником которого была философия раннего Шеллинга. Николай Иванович работал в нескольких областях философии. В натурфилософии он пропагандировал идеи диалектического развития, единства всего сущего. На основе концепции «динамизма» (проводимой в физике профессором Московского университета М. Г. Павловым, натурфилософию которого Надеждин всячески поддерживал и пропагандировал) он пытался преодолеть метафизическую ограниченность тогдашнего атомизма и объяснить происхождение и специфику живого вещества. Здесь намечался его отход от шеллингианского идеализма, когда он утверждал, что «дух наш есть не что иное, как самосознание природы; его мысль должна быть полным, всеобъемлющим зеркалом бытия» (Телескоп.— 1833.— № 9.— С. 107). В методологии Николай Иванович отстаивал единство опыта и умозрения (Там же.— 1836.— № 12.— С. 557—559), критикуя вульгарное умозрительство многих русских шеллингианцев 20—30 гг. и эмпиризм, в котором он упрекал проф. Московского университета, историка литературы и эстетика С. Л, Шевырева (Телескоп.— 1836.—№ 9.—С. 119—121, 124—125,. 134). Надеждин обосновывал новый для России тех времен методологический принцип единства исторического и логического (Там же.— № 8.— С. 615—618, 628—629), принцип единства анализа и синтеза (Там же.— № 11.— С. 429). Здесь также намечалась линия критики шеллингианства и отхода от него.

Весьма значительна роль Надеждина в развитии логики. Ему принадлежит несомненный приоритет в ассимиляции на русской почве идей диалектической логики Г. В. Ф. Гегеля. Николай Иванович преодолел понимание логики как чисто формальной науки, находящейся за пределами философии. Он осознавал её как важнейшую часть философии, обеспечивающую постижение противоречивости мира и сознания (что, по Шеллингу, невозможно для логики и осуществляется лишь посредством мистического «интеллектуального созерцания»). Надеждин вслед за Гегелем включал в предмет логики категории, и, применяя к логике идею тождества бытия и мышления, истолковывал эти категории и логические законы как воспроизведение в сознании законов и связей бытия. Проблематика философии истории непосредственно включена в культурологическую концепцию Николая Ивановича. Он трактовал философию истории как науку об общих законах развития человечества, о специфических для истории формах всеобщих законов бытия. Такими специфическими законами являются единство человеческого рода, его развиваемость и совершенствование, законосообразность исторического развития, единство необходимости и свободы. Хотя по Надеждину в основе этих закономерностей и лежит некое идеальное начало (Бог), конкретное объяснение истории человечества, осознание её этапов возможно только через социальные, географические, политические и прочие реальные факторы исторического развития. В этом контексте Надеждин рассматривал и проблему нации, национальной специфики исторического, в частности культурного развития, применяя эти идеи и к России.

Рассматривая эстетику как часть философии, Надеждин синтезировал эстетику просветительского классицизма и шеллингианского романтизма. В результате он построил систему реалистической эстетики, явившуюся одним из отечественных теоретических источников эстетики русского критического реализма. Свою эстетику Николай Иванович считал наукой, основанной на философии, и разрабатывал её не только как концепцию закономерностей возникновения и развития искусства, но и как теорию искусства будущего. Он делал это в русле своей культурологической концепции, по которой главными чертами культуры XIX в. являются синтетичность, сближение с действительностью, жизнью и практическая устремленность. Под «синтетичностью» (или «всеобщностью») понимается снятие односторонности классической и романтической форм искусства, то есть односторонних стремлений выразить в искусстве соответственно лишь материальное или духовное начало, и создание искусства, которое будет представлять человека в единстве и полноте. Для достижения такого идеала в «художественной деятельности» необходимо удовлетворить «потребность естественности и потребность народности» (Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. — М., 1974.-- Т. 2. — С. 453, 454). Под естественностью Надеждин понимал правдивость обобщенного изображения жизни в искусстве, истинность художественного изображения. Искусство должно быть «полным, светлым отражением народов, среди коих процветает», должно развиваться в национальной форме, «в связи с его (народа) политическою, ученою и религиозною историей», в зависимости от форм общества (Литературная критика. — М., 1972. — С. 441—443). При этом, поскольку искусство подчинено законам «единства» и «бесконечного развития», оно лишено какой-либо национальной ограниченности и является единством национального («народного») и общечеловеческого («чужеядства»): «в своем беспрестанном расширении творческий гений народа встречается с другими, более или менее соприкосновенными народами, и по закону естественного сочувствия, по законам взаимного притяжения, коими держится целость и единство вселенной, берет больше или меньше участия в их жизни, обогащается их успехами, питается их приобретениями» (Литературная критика. — С. 402). Сближаясь с жизнью, искусство проникает «в сокровеннейшие изгибы бытия, в мельчайшие подробности жизни» (Русские эстетические трактаты. — С. 454). «Творческая деятельность… не что иное, как воспроизводительница бытия, соревновательница духа жизни, струящегося в недрах природы» (Там же.— С. 453). Наконец, практическая устремленность означает, что жизнь деятелей культуры «не ограничивается ныне уединенным отшельничеством в мире идеалов; они исходят и на позорище вещественного. Поэзия не мешает им действовать на чреде общественного служения и жить для блага и чести народов» (Телескоп.— 1831.- № 1.-7 С. 39).

В системе эстетических идей Надеждина существенное значение имела также идея историзма: искусство развивается и притом по диалектическим законам, следовательно, поступательно; существует прогресс искусства, поскольку принципы идеального искусства лишь постепенно проникают в сознание художника и осуществляются в продуктах их творчества (мысль, которая до сих пор является в эстетике дискуссионной).

Являясь сторонником реалистической критики, Надеждин своими первыми литературными выступлениями возглавил борьбу против господствовавшего в то время в русской литературе романтизма. Отвергая романтическое «душегубство», развиваемое в бесчисленных вариациях, Надеждин требовал заменить все это существенным достоинством и величием изображаемых предметов. Объектами жестких нападок Надеждина стали творчество Н. А. Полевого, Греча, О. М. Сомова, Гнедича, Боратынского, Подолинского, Орлова, Ф. Булгарина и даже А. С. Пушкина (последний критиковался за скитанья по «керченским острогам, цыганским шатрам и разбойническим вертепам» и за малоидейные поэмы вроде «Графа Нулина»). Литераторы отвечали Надеждину той же монетой. Пушкин, к примеру, написал несколько едких эпиграмм: «Притча», «Мальчишка Фебу гимн поднес» и др. (Впрочем, после выхода «Полтавы» и «Бориса Годунова» отношение Надеждина к Пушкину кардинально изменилось. Надеждин решительно признал ошибочность своей оценки творчества великого поэта и отзывался о нём в целом очень высоко; со своей стороны Пушкин отказался от контркритики Надеждина и даже стал участвовать в его «Телескопе»)

Надеждин настаивал на необходимости философского углубления литературной критики. Для него характерно воззрение на общественный процесс как на развитие, характерно признание, что история человечества «…есть не что иное, как беспрестанное движение, непрерывный ряд изменений». Отсюда — исторический подход к действительности. Его принцип — «сознательное творчество, руководствующееся отчетливым пониманием минувшего». Нужно, чтобы «история почиталась не простым только поминанием упокойников, но учительницей настоящего и истолковательницей будущего». Считая искусство выражением жизни, Надеждин для русской литературы выставил три принципа: естественность, оригинальность, народность. Естественность есть не что иное, как реализм, народность — требование национального искусства (при этом Надеждин четко отграничивал истинную народность от вульгарных подделок под неё (роман Булгарина «Иван Выжигин»)). Соответственно этим требованиям основными жанрами литературы Надеждин выдвигал повесть и роман. Образцом для подражания он считал произведения Н. В. Гоголя, Н. Загоскина, М. А. Максимовича, Карамзина, Аксакова, а позже и Пушкина. В произведениях этих писателей видел первые и блестящие опыты возведения простонародного языка на ступень литературного достоинства.

Н. И. Надеждин и Е. В. Сухово-Кобылина

Одновременно с преподаванием в московском университете и изданием журнала Надеждин продолжал подрабатывать домашним преподавателем. После окончания обучения Юрия Федоровича Самарина Николай Иванович устраивается учителем детей дворян Сухово-Кобылиных, которые тогда также жили в Москве. В процессе обучения между ним и старшей дочерью Сухово-Кобылиных Елизаветой (будущей писательницей Евгенией Тур) устанавливаются очень теплые дружеские отношения. Елизавета Васильевна была просто очарована умом и образованностью молодого профессора, и старалась как могла по его предмету. Надеждин хвалил её успехи, называя своей лучшей воспитанницей. Постепенно дружеские отношения между Сухово-Кобылиной и Надеждиным переросли в романтические. Летом 1834 года Николай и Елизавета решают пожениться. Однако этому браку не суждено было состояться. Родители Елизаветы Васильевны выступили категорически против, считая жениха, имевшего незнатное происхождение, недостойным руки дворянской дочери.

Николай и Елизавета думают обвенчаться тайно, однако их замысел проваливается (в будущем история отношений с Елизаветой Сухово-Кобылиной послужит Надеждину основой для повести «Сила воли»(антология «Сто русских литераторов», 1841)). Последствия этой неудавшейся попытки жениться были весьма печальны для Надеждина. Брат Елизаветы Александр (в будущем известный драматург) вызывает Надеждина на дуэль, однако Надеждин отказывается принять вызов, мотивируя это тем, что раз в силу своего недворянского происхождения он не может жениться на Елизавете, то и решать вопрос чести дворянским способом ему недолжно. Взбешенный таким ответом Сухово-Кобылин потребовал от Надеждина убираться вон из Москвы, грозя, что иначе пристрелит дерзкого поповича, даже если за то ему будет Сибирь.

В сложившихся условиях Николай Иванович предпочитает оставить преподавательскую деятельность и уехать в путешествие за границу. В течение 1835—1836 годов он исколесит большую часть Западной Европы. Среди стран посещенных им были Германия, Франция, Швейцария, Италия, Австрия и др. Изданием «Телескопа» и «Молвы» в отсутствие Надеждина заведовал Белинский.

Гонения, ссылка (1836—1842 годы)

Вернувшись в 1836 году из своей поездки, Надеждин отказался от предложенной ему кафедры в Киевском университете и снова принялся за издание «Телескопа». Однако просуществовать долго этому журналу было не суждено.

В октябрьской книжке (№ 15 за 1836 год) Надеждин публикует «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева, в котором Николай Иванович усмотрел «возвышенность предмета, глубину и обширность взглядов». Публикация письма вызвала сильное негодование в правящих кругах. Император Николай I, лично прочитав статью, назвал её содержание «смесью дерзостной бессмыслицы, достойной умалишенного», прибавив, что «не извинительны ни редактор журнала, ни цензор».

«Телескоп» был закрыт, Надеждин сослан в Усть-Сысольск (впоследствии ему разрешили поселиться в Вологде). В ссылке Надеждин не перестает работать — пишет статьи для словаря Плюшара «Энциклопедический Лексикон» и несколько замечательных исследований для «Библиотеки для Чтения» («Об исторической истине и достоверности», «Опыт исторической географии русского мира» и др.).

В 1838 году по ходатайству Д. М. Княжевича и Я. И. Ростовцева Надеждин был амнистирован императором и смог покинуть место ссылки, однако к преподаванию в университете он допущен не был.

По приглашению Княжевича Надеждин уезжает в Одессу, где становится редактором его журнала «Одесский альманах». В Одессе Надеждин также активно занимается изучением истории юга России, публикует научные статьи: «Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями», «Критический разбор сочинения доктора Линднера: Skythien und die Skythen von Herodot», «О местоположении древнего города Пересечена, принадлежавшего народу Угличам», «Народная поэзия у зырян» и др. При непосредственном участии Надеждина в начале 1840 года создается «Одесское общество любителей истории и древностей».

В 1840—1841 годах Надеждин и Княжевич предпринимают обширное научное путешествие по южным и западнославянским землям. В письмах Погодину и Максимовичу Надеждин так описал маршрут и цели этой экспедиции: «В непродолжительном времени я оставляю Одессу и Россию», — еду далеко на Запад. Хочу объехать все словенские земли. Я собираю давно уже материалы для истории Восточной Церкви, преимущественно у Словенских народов". «Хочу объехать Балкан и Карпат, эти родимые гнезда нашего доблестного рода и могучего языка. Еду через Молдавию, Валахию, Седмиградию, Сербию и Венгрию — сначала до Вены; потом — побывши в Праге и Мюнхене — спускаюсь в Италию до Неаполя. Оттуда хочу пробраться через Адриатику, — до Рагузы (Дубровника) и Черной Горы, и по Далматскому берегу, через Кроацию и Стирию, опять в Вену. Из Вены уже обыкновенной дорогой проеду в Львов и думаю заглянуть к Венгерским Руснякам в Северо-восточные Комитаты; буду и на развалинах Галича».

Сведения, полученные в результате этой экспедиции, дадут Надеждину огромный материал для его дальнейших научных исследований.

Уже почти сразу по возвращении в Россию Надеждин напишет и опубликует в «Одесском альманахе» и в «Журнале министерства народного просвещения» несколько статей, некоторые из которых: «Сила воли. Воспоминания путешественника», «О наречиях русского языка», «Записка о путешествии по южно-славянским странам» до сих пор не потеряли своего научного значения.

Одним из главных выводов сделанных Надеждиным по итогам экспедиции стало развенчание панславянских взглядов, утверждавших о бесспорном стремлении всех славянских народов к созданию единого общеславянского государства. «Славянский патриотизм, мечтающий о централизации славянского мира, — писал он, основываясь на впечатлениях от поездки по населенным славянами землям Австрийской империи, — существует только в головах некоторых фанатиков», но народы славянские вообще, — за исключением венгерских славян и русинов, угнетаемых магнатами — «живут себе преспокойно под австрийским владычеством, ни мало не думая о какой-либо политической самобытности». Надеждин первым из российских ученых осмеливается дать столь жесткий ответ весьма популярному в то время среди российской элиты панславянизму.

Служба в Министерстве внутренних дел

В 1842 году Надеждин переезжает в Санкт-Петербург и поступает на службу в Министерство Внутренних дел. В самом начале 1843 году Надеждин был назначен главным редактором «Журнала Министерства Внутренних Дел». В этом издании, являющемся официальным печатным органом МВД Николай Иванович напечатает ряд собственных трудов по географическому, этнографическому и статистическому изучению России («Новороссийские степи», «Племя русское в общем семействе славян» [т. I], «Исследование о городах русских» [т. VI—VII], «Объем и порядок обозрения народного богатства» [т. IX] и др.). Руководство журналом Надеждин осуществлял вплоть до своей смерти в 1856 году.

В 1844—1846 годах Надеждин по заданию министра внутренних дел Л. А. Перовского, проводит работу по исследованию христианских религиозных меньшинств Российской империи и граничащих с Россией стран Европы. Николай Иванович подошёл к этому заданию основательно: много работал в архивах, ездил в места компактного проживания религиозных меньшинств в России и за границей, жил некоторое время среди сектантов, аккуратно интересуясь их религиозными взглядами и собирая необходимую информацию. Из трудов Надеждина, явившихся результатом проделанной работы, опубликованы были только два: «Исследование о скопческой ереси» (1845) и «О заграничных раскольниках» (1846). На основе своих исследований Надеждин делает вывод о необходимости ужесточить преследование властями скопцов, хлыстов и прочих маргинальных христианских сект, как представляющих опасность для государственного устройства и общества в целом.

Деятельность в Русском географическом обществе

В 1847 году Надеждин принимает участие в создании Русского географического общества. В статье «Об этнографическом изучении русского народа» («Записки Русского Географического Общества», кн. 2, СПб., 1847) Николай Иванович широко намечает объём науки этнографии и её разветвления по разным сторонам народной жизни (изучение народности со стороны историко-географической, со стороны народной психологии, археологии, быта и проч.). Он дал несколько образцовых трудов по исторической географии и составил этнографическую программу, рассылка которой доставила Географическому обществу массу ценных данных. Направление, разработанное Надеждиным в этой области, А. Н. Пыпин («Истории русской этнографии», т. I) характеризует как этнографический прагматизм, стремившийся исходить из непосредственных, точных фактов, и приписывает ему большую долю того улучшения приемов наблюдения и собирания этнографических материалов, какое замечается в последующих трудах российских изыскателей. В конце 1848 года Надеждина, уже общепризнанного культурного и научного деятеля, награжденного рядом государственных и ведомственных наград, избирают председательствующим отделения этнографии общества. В этой должности Надеждин продолжает активно трудиться: редактирует «Географические Известия» и «Этнографический Сборник», пишет статьи для них.

Последние годы жизни

В 1852 году Л. А. Перовского на посту главы МВД сменяет Д. Г. Бибиков. Новый министр решает реформировать ведомственный журнал МВД, — несколько изменяются план, задачи и цели издания, ужесточаются требования к содержанию и оформлению статей. Все работы по реформированию журнала ложатся на плечи главного редактора. Целыми днями Надеждин вынужден находится в своем кабинете, просматривая груды рукописей. перечитывая бесчисленные корректуры. Упорная работа подрывает его здоровье, восстановить которое не помогло даже лечением в Крыму. В 1854 г. с Надеждиным случился удар. Несколько оправившись от болезни Николай Иванович продолжает активно трудиться, регулярно нарушая предписываемый врачами режим: время необходимое для отдыха он использует для перевода на русский язык «Землеведения» Риттера.

В конце 1855 года здоровье Надеждина стремительно ухудшается. 27-го декабря 1855 года он последний раз председательствует на собрание этнографического отделения РГО. Собрание из-за болезни Николая Ивановича проводится на его квартире.

Утром 11-го января 1856 года Николай Иванович Надеждин скончался. На смерть выдающегося ученого и культурного деятеля откликнулись многие издания России, поместив на своих страницах обширные некрологи.

Значение литературной, научной и культурной деятельности Надеждина

Я встретился с Надеждиным у Погодина. Он показался мне весьма простонародным, vulgar, скучен, заносчив и безо всякого приличия. Например, он поднял платок, мною уроненный. Критики его были очень глупо написаны, но с живостию, а иногда и с красноречием. В них не было мыслей, но было движение; шутки были плоски.

Пушкин^[1]

Критическая деятельность Надеждина имела весьма существенное значение для русской литературы XIX века. Н. Г. Чернышевский писал, что он «первый объяснил нашей критике, что такое Поэзия, что такое художественное произведение. От него узнали у нас, что поэзия есть воплощение идеи, что идея есть зерно, из которого вырастает художественное произведение…; что Красота формы состоит в соответствии её с идеею. Он первый начал строго рассматривать, понята ли и прочувствованна ли идея, выраженная в произведении, есть ли в нем художественное единство, выдержаны ли и верны ли человеческой природе, условиям времени и народности характеры действующих лиц, истекают ли подробности произведения из его цели, естественно ли, по закону ли поэтической необходимости развивается весь ход событий, воплощающих идею автора из данных характеров и положений». В силу этого Чернышевский утверждал, что Николай Иванович «первый дал русской критике все эстетические основания, на которых должна она развиваться, и показал примеры, как прилагать эти принципы к суждению о поэтическом произведении», когда сказал, что его критикой было положено основание критике гоголевского периода русской литературы (Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений — Т. 3. — С. 163, 177).

Значителен вклад Надеждина и в развитие отечественной науки. В своих сочинениях: «Об исторической истине и достоверности (1837)», Народная поэзия у зырян, (1839), «О наречиях русского языка» (1841), «Об этнографическом изучении народности русской» (1847) «О русских народных мифах и сагах, в применении их к географии и особенно к этнографии русской» (1857) и др. Надеждин одним из первых намечает пути изучения национального фольклора народов России, закладывает основы отечественной исторической географии, прослеживает эволюцию русского литературного языка в его соотношении со старославянским, содействует становлению славяноведения как науки. Многие из научных трудов Надеждина не утратили своей актуальности и по сей день.

Примечания

1. ↑ ФЭБ: Pushkin. Table-talk. — 1949 (текст)

Литература

• Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (1890—1907),
• Я. Попов в «Ж. М. Н. Пр.», 1880 г., № 1 — о службе Н. в московском университете),
• * Трубачев С.С. Предшественник и учитель Белинского // Исторический вестник, 1889. - Т. 37. - № 8. - С. 307-330; № 9. - С. 499-527.,
• М. М. Филиппов в «Русском Богатстве» (1894 г., № 9),
• Н. К Козмин Н. И. Надеждин. Жизнь и научно-литературная деятельность. 1804—1836. Спб., 1912,
• В. Г. Березина Русская журналистика второй четверти XIX века — Л., 1965.
• З.А. Каменский Н. И. Надеждин. М., 1984.

Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.