Различные подходы в изучении метафоры, её развитие и предпосылки возникновения. Теории Ж. Фоконье и М. Тернера.

Большинство работ, так или иначе, затрагивающих тему концептуального смешения, тесно связаны с теорией метафоры, которую, в частности, развивали Ж. Фоконье иМ. Тернер. Современная теория метафоры, представленная в американской лингвистике Дж. Лакоффом (Lacoff 1980, 1991, 1992), основывается на когнитивном подходе к изучению метафоры. Метафора представляется фактом мышления, концептуализирующим нашу картину мира, а не чисто лингвистическим явлением. Как известно, традиционная модель метафоры представляет собой двухпространственную структуру, в которой первое пространство несёт метафорическое описание, то есть «источник» (source), а второе — отражается метафорой (target). Эта модель имела широкое распространение и была основой для различных теорий, развитием которых занимались такие учёные как А. А. Ричардс , М. Блэк, А. Кестлер, Лакофф и Джонсон . Несовершенство двухпространственной модели состояло в том, что заключённые в ней два пространства не всегда давали возможность конструирования и интерпретации метафоры на основе действительных знаний о мире. В связи с этим, при интеграции затрагивались соседние метафоры, используемые в качестве соединительных между пространствами. В итоге, выявлялось новое концептуальное пространство, которое получалось в результате интеграции источника и цели, то есть, не укладывалось в замкнутость двухструктурной модели.

Лингвистическая теория метафоры, основой которой служит определение, рассматривающее метафору как «троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т. п., служащий для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичных данному в каком-либо отношении», относится к временам Аристотеля. Термин метафора (от греческого μεταφορά), означающий «перенос»,«перемещение», «вращение», был введён Аристотелем согласно его пониманию искусства как подражания жизни. В его «Поэтике» мы впервые сталкиваемся с теорией метафоры, которая представляет собой теорию иерархических типов. «Переносное слово — (metaphora) это несвойственное имя, перенесённое с рода на вид, или с вида на вид» . В результате, основа метафорического переноса, внутри одной категории (род-вид, вид-род, вид-вид, род к элементу рода, основываясь на пропорции) — подобие между двумя предметами. Такое определение заложило прочную основу классического определения метафоры как переноса имени одного предмета или явления на другой предмет или явление на основе сходства между ними. Конечно, Аристотелевская иерархия типов охватывает не все значимые явления метафоры, такие как её происхождение, которые будут играть основную роль для «многопространственной модели» (many-space model) метафоры. Двух — пространственная структура, которую мы здесь видим, не рассматривается в качестве существенной части человеческой коммуникации, здесь она служит для достижения большей выразительности сказанного или написанного.

Важно отметить, что данная модель достаточно долгое время не подвергалась существенным изменениям. Она развивалась, и в 30-е годы английский лингвистА. А. Ричардс предложил использовать следующие слова для обозначения составляющих метафоры: «содержание, смысл» (tenor) и «оболочка, образ» (vehicle), то есть, для обозначения двух «мыслей», которые, согласно его взглядам, «действуют вместе». Исследования Айвора Ричардса частично отражены в работах Макса Блэка, который разработал так называемый «интеракционный подход». В основании данного подхода лежит утверждение, что метафора — это органичный феномен языка, который действует на более глубоких уровнях, чем уровень словесных комбинаций, и проявляется во взаимодействиях (интеракциях) концептуальных структур, лежащих в основе слов.

Поясним, что концептуальная интеракция, которую вводит Блэк, это своего рода концептуальное комбинирование, с разницей в том, что при комбинировании изначальное значение концептов в новой структуре не изменяется, тогда как при концептуальной инеракции значение первоначальных концептов изменяется. Конечная метафора — больше, чем просто комбинация, она концептуально приближает и изменяет свои компоненты. Интеракция вызывает обмен предикатами- ассоциациями между двумя данными концептами.

Модель Блэка строится непосредственно на самой метафоре, что затрудняет конкретизацию отдельных предикатов. Его «интеракционная теория» подводит нас к снятию с метафоры риторического контекста.

Как было отмечено ранее, Дж. Лакофф и Марк Джонсон подчёркивают когнитивную роль метафоры, критикуя основное традиционное направление лингвистических исследований. Дж. Лакофф не находит принципиального различия между метафоризацией обыденного и поэтического языка, придавая метафоре в действительности значимую роль.

В данной теории главный тезис заключён в том, что метафоры помогают нам в процессе мышления, выстраивают определённые эмпирические границы, благодаря которым мы начинаем понимать новые абстрактные концепты. «Суть метафоры — это понимание и переживание сущности одного вида в терминах другого вида» . Благодаря тому, что происходит смешение метафор, лежащих в основе мыслительной деятельности, формируется когнитивная карта, которая, в свою очередь, представляет собой сеть концептов. Эта сеть организована таким образом, чтобы абстрактные концепты закрепились в нашем опыте и в отношениях с внешним миром. При описании и конструировании наблюдаемого мира и построении когнитивной карты используется следующая терминология: структура цели (target domain), структура источника (sourсe domain), когнитивное отображение (cognitive mapping) . Основным в данной концепции являются не слова и выражения, а онтологическая отображение концептуальных миров (ontological mapping across conceptual domain). Метафора как факт языка, риторическая сторона, представляется вторичной по отношению к метафоре как факту мышления, как части семантической системы, как метафоре в когнитивном аспекте.

В своей работе Лакофф и Джонсон критикуют традиционные теории в том, что они принимают «базовые концепты за неразложимые далее примитивы» . Они считают, что не все «примитивы», которые считаются элементарными «строительными кирпичиками» значения, считаются неразложимыми. Они приводят пример концепта «причинность», утверждая, что причинность, считаясь «базовой категорией человеческого мышления» «не должна считаться неразложимым далее примитивом» . В итоге Лакофф и Джонсон предлагают свою концепцию, согласно которой «причинность представляет собой эмпирический гештальт» . Само понимание этой причинности должно восприниматься как кластер, который в свою очередь состоит из других компонентов. Гештальт — целое, кластер- составляющие части. В свете это концепции они используют термин «прототипический» . В категории мы можем выявить «прототипических» представителей категории и «непрототипических»- косвенных, которые являются не самыми яркими представителями семейства. Так, например, форель — рыба, это, «прототипический» член своего семейства, а вот акула — не такой характерный представитель класса рыб. Здесь важную роль играет наше восприятие и отношение к той или иной группе определённого представителя. Это в первую очередь зависит от нашего знания о мире и о том, как мы концептуализируем окружающую нас действительность.

Основная роль метафоры в данном когнитивном процессе — расширить применение существующей категории. Каждая категория создаётся относительно нашего опыта о мире, и создаётся модель с конкретной областью применения. Метафора меняет и добавляет новые категории, подвергая концепты новому классифицированию. Это способствует расширению границ прежних концептов, выявляются новые пространственные категории.

Подводя итог сказанному, мы можем сделать следующий вывод: теория метафоры, представляющая собой двухмерную структуру, в рамках лингвистического учения в свете трёхмерной структуры приобрела статус когнитивной. Теория «многопространственной» структуры, речь о которой пойдёт далее, явилась логическим продолжением в развитии метафоры.