Китайско-американские отношения

Китайско-американские отношения

США	КНР

Китайско-американские отношения — дипломатические, политические и экономические отношения между Соединёнными Штатами Америки и Китаем, одни из самых важных двусторонних отношений в мире. Это отношения сверхдержавы и потенциальной сверхдержавы^[1]. Китай и США являются друг для друга вторыми по объему торговыми партнерами^[2].

В настоящее время ежегодный человеческий обмен двух стран достигает 3 млн въездов и выездов, еженедельно между двумя берегами Тихого океана летают 110 пассажирских авиарейсов, на начало 2011 года 120 тыс. китайцев обучалось в США, свыше 20 тыс. американцев училось в Китае ^[2].

 

Интересы США в Азиатско-Тихоокеанском регионе

В основе присутствия США в АТР лежат экономические интересы. К важнейшим можно отнести развитие торговли со странами АТР. США стремятся к либерализации торговли, с целью избежать торгового дефицита и открыть более широкий доступ для своих товаров, услуг и капитала на рынки стран АТР. Такая политика представляется достаточно выгодной наряду с высокой конкурентоспособностью американского бизнеса по отношению к японскому, южнокорейскому, тайваньскому.

Важнейшим аспектом при этом выступает масштабная продажа США странам АТР вооружений и военной техники. В «новой военной доктрине США» 2011 г изложены вызовы, с которыми могут столкнуться вооруженные силы Соединенных Штатов в ближайшие годы. Из опубликованных материалов можно сделать вывод, что американские военные в ближайшее десятилетие уделят особое внимание обстановке в АТР. «Стратегические приоритеты и интересы нашей нации будут все больше зависеть от ситуации в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)» — резюмируется в доктрине.

Для политической стратегии и политики Соединенных Штатов характерна двойственная позиция. С одной стороны, США всегда проводили политику активного расширения своего влияния во всех регионах, включая в АТР. С другой — американцы стремятся переложить ответственность по обеспечению безопасности различных регионов мира на своих союзников.

К концу «Холодной войны» экономика стран Азиатско-Тихоокеанского региона пережила «революцию» — экономический рост был самым динамичным по сравнению со среднемировым. Ряд стран — Гонконг, Сингапур, Тайвань, Южная Корея — заняли ведущие позиции в экономике АТР.

Американо-японские отношения развивались еще с окончания Второй Мировой войны. Особое значение для США приобрел американо-японский союз только после «охлаждения отношений с КНР», связанных с событиями на площади Тананьмэнь в 1989 году. Важно отметить, что самостоятельность малых и средних стран региона, и даже Японии была весьма ограничена гегемонией США.

Для укрепления своих позиций США опирается не только на военно-политический курс, но и на механизмы всесторонней дипломатии и региональное экономическое сотрудничество, что позволяет добиваться значительных результатов.

Соединенные Штаты также создают благоприятные условия для развития американского бизнеса в регионе. Для этой цели были сформированы различные надгосударственные структуры. Например, Азиатско-Тихоокеанский межправительственный форум, впоследствии Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) и другие менее значимые организации.

США заинтересованы в расширении рынков сбыта своей продукции и услуг, а также и сами являются одним из главных импортеров продукции из АТР. Можно выделить и другие экономические интересы Соединенных Штатов: противодействие протекционистской политике ряда стран, в первую очередь Китая, нахождение новых объектов для инвестирования и проведение политики, направленной на повышение курса юаня.

Несмотря на ведущую роль США в АТР, существуют вызовы американскому присутствию в регионе. Одной из важных задач американской внешней политики является модернизация отношений с Японией. Ведущий научный сотрудник Института Окадзаки Тецуо Котани считает, что «наивная внешняя политика Демократической партии, требующей „равноправного союза“ с США, нанесла ущерб альянсу, который более полувека составлял основу международного позиционирования страны»^[3]. А также американцев раздражает ставшее заметным японское экономическое присутствие в Соединенных Штатах.

Такие угрозы американскому присутствию, а также нестабильная политическая обстановка внутри самой Японии не могли не привести к охлаждению в отношениях двух держав. Охлаждение отношений связано с нежеланием японского руководства занимать второстепенное положение в американо-японских отношениях, в «стремлении к равноправному альянсу, в котором Япония могла бы меньше оглядываться на Америку, и призывам немедленно вывести японские контингенты из Ирака».

Также США обеспокоены требованиями о передислокации американской военной базы «Футенма» и возросшими антиамериканскими настроениями внутри японского общества.

После Второй мировой войны

Начало сближения между странами отмечено в период пребывания у власти в США администрации Р. Никсона (1969—1972 годы). В 1970 году во время слушаний в Конгрессе США по вопросу отношений между США и Китаем предполагалось «строить отношения с КНР… и использовать советско-китайские разногласия…»^[4]

1971 год считается годом восстановления связей между Китаем и США.

В июле и октябре 1971 года состоялись поездки Г. Киссинджера в КНР. В январе 1972 года состоялся визит А. М. Хэйга в КНР. Эти поездки предварили визит президента США в КНР.

В февраля 1972 г. состоялся визит президента США Р. М. Никсона в КНР.

В 1975 году состоялся визит президента США Джеральда Форда в КНР.

Официальные дипломатические отношения между двумя странами были установлены только в 1979 г.

Вступавший в январе 2001 года в должность госсекретаря США генерал Колин Пауэлл в своём видении внешней политики США назвал Китай не противником, но конкурентом, соперником в регионе и торговым партнером: «Китай нам не враг, и мы должны удержать его в этом качестве»^[5].

Известно, что Х. Клинтон, ещё до своего назначения госсекретарём систематически отмечала, что двусторонние отношения США с Китаем «станут приоритетными и системообразующими в новом столетии»^[6].

«Я наблюдаю за развитием американо-китайских отношений несколько десятилетий, никогда ранее связи между нашими странами не были такими тесными, как сейчас» (Генри Киссинджер, 2009) [10].

В 2009 г. устами американского истэблишмента была озвучена адресованная китайскому руководству идея оформления из США и Китая «большой двойки» сверхдержав G2^[7], однако Китай остался верен концепции многополярного мира и отклонил данное предложение, усмотрев в нём прежде всего средство разделения ответственности за доминирующую американскую внешнеполитическую деятельность, с которой часто не согласен^[8].

с начала 2010 года отмечали охлаждение отношений (были даже разорваны связи с США по военной линии), вызванное решением администрации Обамы одобрить продажу крупной ($6,3 млрд) партии оружия Тайваню, требования к КНР ревальвировать юань, активизация Вооруженных сил США в районе Южно-Китайского моря и проведение совместных с Южной Кореей военно-морских учений в Желтом море^[9].

Объем торговли между Китаем и США в 2010 году достиг 385,3 млрд долларов^[2].

14 января 2011 года заместитель министра иностранных дел КНР Цуй Тянькай указал, что с момента начала международного финансового кризиса Китай и Соединенные Штаты, «оказывая помощь друг другу, как люди, плывущие на одной лодке», внесли весомый вклад в вывод Азиатско-Тихоокеанского региона и глобальной экономики из тени кризиса^[10].

Весной 2012 года между странами произошло столкновение по вопросу экспорта редкоземельных материалов из Китая, котороый обладает 90 % разведанных залежей 17 видов таких металлов. Когда КНР сократила квоты на их вывоз, США ввели ограничение на ввоз китайской продукции, где используются эти металлы^[11].

Отдельные вопросы

Экономическое партнерство

История американо-китайских торгово-экономических отношений берет свое начало с XIX века. На рубеже XIX—XX веков США провозгласили политику «открытых дверей». Она предполагала создание и поддержание хотя бы внешне и формально равное положение в Китае всех конкурентов в борьбе за китайский рынок и за влияние в Китае. Такая политика была связана с тем, что, не имея политического и международного веса как у других великих держав, США не могли обеспечить за собой исключительную сферу влияния в Китае и поэтому выступали за «равные возможности», чтобы использовать свои экономические ресурсы.

Но уже в период 1920-х и 1930-х готов Соединенные Штаты фактически отказались от политики «открытых дверей». В этот период США уже приобрели статус одной из ведущих стран мира, поэтому они могли проводить политику, направленную на обеспечение американских экономических и политико-стратегических интересов, а также на равных конкурировать с другими державами за рынок Китая.

С приходом к власти Мао Цзэдуна в 1949 году и до визита Никсона в КНР в 1972 году две страны находились в состоянии конфронтации и между ними отсутствовали какие-либо экономические связи. Несмотря на то, что «внутри китайского руководства вопрос о нормализации отношений с США вызвал разногласия», во второй половине 1970-х годов были восстановлены межгосударственные, экономические и культурные связи между США и КНР. К этому периоду относятся проводимые Дэн Сяопином реформы, в том числе в экономической сфере. Это обстоятельство не могло не повлиять на развитие американо-китайских отношений. С тех пор постоянно углубляется торгово-экономическое сотрудничество между странами.

США заинтересованы в экономическом сотрудничестве с Китаем. Это связано с возросшей взаимозависимостью экономик обеих держав. На сегодняшний момент Китай — страна, обладающая наибольшими резервами иностранной валюты и положительным торговым сальдо. Естественно, что США заинтересованы в таком партнере. Соединенные Штаты также надеются на активное сальдо торгового баланса и сбережения Китая в финансировании своего раздутого бюджетного дефицита.

С приходом в Белый дом администрации Барака Обамы наметились две тенденции. Первая представляет собой ослабление идеологической и политической конфронтации с Пекином. А вторая — изменение позиции по экономическим вопросам. Новая позиция отражает существующие экономические ожидания США в отношении КНР. Так, министр финансов Тимоти Гейтнер пообещал «разобраться с „валютными манипуляторами“, то есть добиться от Пекина повышения курса юаня, который сейчас административно поддерживается на выгодном для китайских производителей уровне»^[12]. Помимо этого, США стремятся не допустить принятия Китаем протекционистских мер для защиты своей экономики.

КНР крайне заинтересована в сохранении американского рынка сбыта, который является самым большим для Китая, и привлечении иностранных, в основном из США, инвестиций. Это дает возможность стране поддерживать высокие темпы экономического роста, даже в период экономического спада, и развивать наиболее отсталые отрасли народного хозяйства. Также Китаю необходимы средства для модернизации НОАК (Народно-освободительной армии Китая).

К другим интересам Китая относится желание Пекина сделать юань мировой валютой и расширение своих инвестиций в экономику США. Китай намерен избавится от энергетической зависимости, для чего и был заключен ряд соглашений в сфере экологически чистой энергетики и смежных областях во время визита Барака Обамы в Китай в 2010 году.

Пекин также уделяет особое внимание совместным с американцами проектам по инновациям и новейшим технологиям. Таким образом, обе державы заинтересованы в дальнейшем развитии сотрудничества.

Экономические интересы все больше определяют политическую и военно-стратегическую составляющую американо-китайских отношений, хотя в последнее время США стремятся направить эти отношения в военно-стратегическое русло.

К примерам действий США относятся «наращивание американского военного присутствия в регионе и укрепление связей с союзниками — Японией и Южной Кореей». Такая стратегия кажется автору достаточно рациональной, так как позволит уменьшить преимущества Китая по сравнению с Соединенными Штатами.

Возможно, что такая переориентация на военно-стратегическую основу вызовет напряжение в отношениях, потому что превосходство США в данной области очевидно и несет в себе угрозу для безопасности КНР. Однако, учитывая степень заинтересованности обеих держав в сотрудничестве, можно предположить, что, если охлаждение отношений действительно произойдет, то оно будет носить краткосрочный характер.

Американский политолог Эдвард Люттвак в своей лекции в МГИМО в феврале 2011 года отмечал, что конфликт между Китаем и США «неизбежен неизбежен как минимум по экономическим причинам: Китай будет расти, а США не отдадут китайцам свое первое место просто так»^[13].

Тайваньский вопрос

Китайская сторона неизменно выступает против любой формы официальных контактов между США и тайваньскими властями^[14]. Проблема обостряется тем, что китайское руководство заявило: «решение тайваньской проблемы не может затягиваться до бесконечности» и «не давать обещания отказаться от применения военной силы»^[15]. По оценке представителя МИД КНР Кун Цюаня (2004 год), Тайваньский вопрос «является самым чувствительным и важным вопросом в китайско-американских отношениях»^[16].

Пекин также рассматривает тайваньский вопрос как проблему защиты национального суверенитета в контексте политики «одного Китая». Стоит отметить, что такая позиция китайского руководства не может не беспокоить США и Японию, которые убеждены, что «стратегическим интересам США и Японии будет нанесен серьезный ущерб»^[17] при усилении КНР в западной части Тихого океана и Южно-Китайском море. США опасается, что их главенствующему положению в АТР будет брошен вызов. Конечно, возможная конфронтация КНР и Тайваня при поддержке США последнего, может нанести серьезный удар по экономикам обеих держав. Но, несмотря на это, в 2004 году США поставил на остров комплексы ПВО, а в ответ КНР в 2005 г. принял Закон о территориальной целостности.

В связи с военной помощью Тайваню Соединенными Штатами, оба Китая находятся в состоянии так называемой региональной гонки вооружения. Тайваньские вооруженные силы значительно превосходят НОАК КНР по технической оснащенности и уровню подготовки личного состава армии. Хотя КНР все чаще проводит крупномасштабные военные учения вблизи Тайваня, демонстрируя тем самым свою готовность отстаивать идею «одного Китая» силовыми методами. После тайваньского кризиса 1995—1996 гг. Китай принял решение о необходимости модернизации своей армии, в особенности военно-морского флота. И сегодня КНР продолжает осуществлять реформы в военной сфере. Китайское военное руководство отмечает следующие вызовы и угрозы, с которыми предстоит бороться:

1. расхлябанность в работе армейских партийных организаций;
2. ослабление революционных идеалов, чувства ответственности и сознания своего предназначения среди среднего и старшего офицерского состава, особенно в полковом и дивизионном звеньях;
3. рост коррупции и разложения среди офицеров среднего и молодого поколения — выпускников военно-учебных заведений;
4. весьма смутные представления военнослужащих о происходящих изменениях международной обстановки, возможности возникновения войны;
5. намечающийся разрыв в преемственности поколений командного состава дивизионного и армейского звеньев, который в обозримом будущем может приобрести кризисный характер;
6. тенденция выдвижения офицерами требований к командованию, связанных с улучшением материального положения и продвижением по службе;
7. невыполнение требований ЦВС относительно качества боевой учебы и освоения техники;
8. постоянный рост числа серьезных нарушений воинской дисциплины и преступлений в войсках;
9. войска «неправильно строят взаимоотношения с местными органами власти» (имеются в виду случаи выдвижения с стороны военных требований к местным властям дополнительных денежных выплат);
10. рост числа случаев посягательств военных на «права местных властей и народа», приводящих к инцидентам и кровопролитию^[18]

Для решения поставленных задач Пекин проводит следующие преобразования в военной сфере:

• учрежден Центральный военный совет КНР для повышения руководящей роли государства в оборонном строительстве
• сокращение численности НОАК
• сокращен государственный оборонный заказ и выпуск морально устаревших обычных вооружений
• заложены основы законодательной базы оборонного строительства КНР
• часть объектов военной инфраструктуры передана в гражданский сектор, увеличены масштабы привлечения армии к экономическому строительству
• рассекретили научно-технические разработки оборонного комплекса для использования в гражданском секторе
• Определено главное направление в области военного строительства — совершенствование качественных параметров оборонного потенциала при одновременном сокращении численности НОАК
• Переход от прежней централизованной отраслевой системы к корпоративной системе^[19]

Права человека

Основная статья: Права человека в Китайской Народной Республике

На протяжении многих лет проблема прав человека являлась основным камнем преткновения в американо-китайских отношениях. Подтверждением этому служит американо-китайское заявление 29 октября 1997 года, в котором говорится, что между сторонами существует единственное крупное разногласие — вопрос о правах человека. Данная проблема не раз создавала напряженность в отношениях между двумя державами.

Сегодня права человека в КНР являются острой проблемой, за которой следят не только международные правозащитные организации, но и ряд западных стран. К проблеме прав человека можно отнести свободу слова и совести, положение правозащитников, проведение смертной казни, несовершенный механизм судебной системы, политика властей в отношении Синьцзян-Уйгурского, Тибетского автономных районов и Гонконга.

Причин этих явлений много, в основном их «связывают с повсеместной коррупцией, неразвитостью системы здравоохранения, нехваткой жилья, социальных гарантий, а также с подавлением гражданского общества»^[20].

Китай рассматривает Тибет в качестве своей внутренней области в контексте политики «одного Китая», а тибетское правительство в изгнании, как угрозу национальному суверенитету и территориальной целостности. Помимо Тибета схожая ситуация обстоит и в Синьцзян-Уйгурском автономном районе.

Самым решительным выступлением в поддержку прав человека в Китае в 2010 г. стало решение Нобелевского комитета о присуждении премии мира осужденному диссиденту Лю Сяобо. Эта награда нанесла серьезный ущерб имиджу Китая на международной арене, тем самым Нобелевский комитет признал нарушения прав человека в КНР.

Особый вопрос — проблема свободы совести в КНР. Сторонники различных конфессий, не входящие в официально признанные религиозные объединения, периодически подвергаются притеснениям и находятся под жестким контролем со стороны властей.

Власти Китая рассматривают деятельность религиозного движения «Фалуньгун» как угрозу безопасности существующего государственного строя. В основе этого учения лежат принципы буддизма, даосизма и практики цигуна. В борьбе с организацией «Фалуньгун» использовались противоправные меры, были нарушены десятки законов Китая, а также ряд пактов, конвенций и протоколов, которые КНР подписала и ратифицировала.

Несмотря на достаточно серьезные нарушения прав человека и традиционную критику США Китая в данной области, в ходе государственного визита Барака Обамы в КНР в 2009 году проблемы прав человека не были затронуты. Наоборот, президент США даже выделил общие ценности, характерные для американской и китайской наций: «уважение к семье, убеждение, что при помощи образования, упорного труда и готовности к жертвам мы способны сделать будущее таким, каким хотим его видеть, прежде всего, обеспечивая лучшую жизнь нашим детям».^[21] Данное заявление свидетельствует, что Соединенные Штаты стремятся снизить идеологические трения между двумя странами.

В американо-китайских отношениях проблема прав человека играет серьезную роль. США хоть и заостряют вопрос о нарушении прав человека в Китае, но в то же время не готовы идти на серьезный конфликт с КНР по данной проблеме. Можно сделать вывод, что проблема прав человека в Китае используется Соединенных Штатами для давления на КНР и ослабления ее международных позиций, при этом обострение американо-китайских отношений по этому вопросу часто совпадает с повышением напряженности между США и Китаем.

Борьба с терроризмом

«Понятие „международный терроризм“ вошло в политический обиход после атак на Нью-Йорк и Вашингтон в 2001 году.»^[22] Администрация Дж. Буша—мл. начала рассматривать международный терроризм как угрозу национальной безопасности США. Президент Дж. Буш в своем ежегодном обращении к парламенту (29 января 2002 г.) заявил: «Америка находится в состоянии войны с терроризмом и не может останавливаться на полпути в борьбе с этой угрозой».^[23] Помимо администрации США, угрозой терроризма также озабоченно и все американское общество. События 11 сентября качественно изменили отношение Соединенных Штатов с остальным миром. США не только осознали свою незащищенность перед этой угрозой, но и приняли решение реорганизовать американские силовые структуры. Наряду с этой мерой в сентябре 2002 года была опубликована новая концепция национальной безопасности США, в которой была сформулирована позиция властей по данной проблеме.

Свою солидарность США по данному вопросу выражает правительство КНР, которое рассматривает терроризм как фактор стратегического значения и угрозу миру во всем мире. Для борьбы с «тремя враждебными силами» — международному терроризму, уйгурскому сепаратизму и исламскому радикализму — китайское правительство разработало специальную стратегию. В рамках данной стратегии уйгурский сепаратизм приравнивается к международному терроризму. В соответствии с этим Китай выступает за консолидацию сил мирового сообщества для борьбы с террористической деятельностью.

Особую роль китайское правительство отводит сотрудничеству с США в рамках этой борьбы. Озабоченность Китая вызывает деятельность на территории страны «Исламского движения Восточного Туркестана», который, благодаря активной позиции китайского руководства, был включен США в список террористических организаций. В борьбе с терроризмом КНР опирается на принципы и цели ООН, «требующие сбора информации и отказа от двойных стандартов»^[24]

Борьба с терроризмом не новое направление в американо-китайских отношениях. Антитеррористическая деятельность КНР и США начались еще до сентябрьской трагедии 2001 года, хотя тогда она еще не носила такого приоритетного характера, как сегодня. В ходе государственного визита Цзян Цзэминя стороны огласили совместное американо-китайское заявление, в одном из пунктов которого отмечалась заинтересованность в совместной борьбе с международной организованной преступностью и терроризмом. После событий сентября 2001 года Соединенные Штаты стали уделять внимание Ираку и Афганистану, а «Китай проявил готовность к сотрудничеству с антитеррористической коалицией в отражении новых угроз и тем самым оказался по одну сторону баррикад с цивилизованным миром»^[25]. Таким образом, те, кто рассматривал терроризм в Китае как «борьбу за независимость», оказались несостоятельными в своих предположениях. Но изначально Китай принял выжидательную позицию после терактов 11 сентября — КНР был готов к борьбе с терроризм только внутри своей страны. А уже немного позднее, осознав все выгоды от такого сотрудничества, присоединился к США. «Впоследствии он „разменял“ политическую поддержку военной акции США в Афганистане и обмен разведывательной информацией о террористах на общее более благосклонное отношение США к Китаю и на конкретное исключительно важное для него решение Вашингтона о включении в список террористических организаций Фронта освобождения Восточного Туркестана, угрожающего стабильности северо-западных районов Китая»^[26].

Благодаря поддержке США, политические позиции уйгурских сепаратистов были существенно подорваны. Помимо США, Китай также взаимодействует с государствами в системе ШОС. Хотя не всегда сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом оказывается продуктивным в силу объективных и субъективных причин, но уже явно прослеживается кооперативисткая линия Китая по данной проблеме. Теперь Китай может надеяться не только на собственные силы и ресурсы, но и на помощь единомышленников и мирового сообщества в борьбе с терроризмом.

Центральная Азия

Начало активного сотрудничества Китая со странами Центральной Азии приходится на начало 1990-х годов сразу же после распада СССР и образования независимых государств на постсоветском пространстве. На первом этапе Китай не проявлял особого интереса в отношениях с отдельными странами региона. Руководство КНР скорее стремилось установить доброжелательные отношения со всеми государствами Центральной Азии. (Поэтому еще в январе 1992 года КНР установила дипломатические отношения с Казахстаном, Таджикистаном, Кыргызстаном, Узбекистаном и Туркменистаном.) Но в середине 90-х годов ситуация коренным образом изменилась. По мнению исследователя С. Г. Лузянина: «Со стороны Пекина с середины 90-х годов стала заметна тенденция на дифференциацию в отношениях со странами Центральной Азии»^[27].

В основе данного подхода лежала острая необходимость в сотрудничестве по «противодействию угрозам терроризма, экстремизма и сепаратизма», поддержанию стабильности в регионе, расширению экономических связей с соседями и обеспечению безопасности государственных границ.

В апреле 1996 года Казахстан, Таджикистан и Кыргызстан, имеющие наиболее тесные контакты с Китаем, присоединились к соглашению об укреплении доверия в военной области, тем самым сформировав «Шанхайскую пятерку». Логическим продолжением данной политики стало создание Шанхайской Организации Сотрудничества, о чем было объявлено 15 июня 2001 года в Шанхае (КНР) Республикой Казахстан, Китайской Народной Республикой, Кыргызской Республикой, Российской Федерацией, Республикой Таджикистан, Республикой Узбекистан. К основным приоритетам Китая в деятельности ШОС относятся:

• «упрочение военно-политической безопасности (благодаря геополитическому доминированию Пекина в ЦАР источники перспективных угроз для него автоматически удаляются за Каспийское море, что в целом обеспечивает недоступность территории Китая для стратегических ракет большой дальности с западного направления);
• получение расширенного контроля над ситуацией в Центральной Евразии (благодаря геополитическому доминированию в ЦАР Китай сможет получить дополнительные инструменты продвижения своего влияния на Ближний, Передний Восток, Южную Азию и Кавказ, а также для установления контроля над ситуацией в Афганистане);
• постепенное вытеснение США с азиатской части континента, что предоставило бы дополнительные гарантии безопасности Китаю в случае начала конфликта по поводу Тайваня (в перспективе сценарий вытеснения Соединенных Штатов представляется вполне реалистичным, учитывая прежде всего потенциал экономического влияния Китая в Азии), усиление экономического влияния КНР в свою очередь неизбежно приведет к повышению его политической роли);
• расширение географического пространства для своего дальнейшего экономического роста (для КНР окажутся более доступными рынки не только постсоветского пространства, но и Европы);
• получение гарантированных поставок энергетических ресурсов и прочего стратегически важного природного сырья;
• получение дополнительных рычагов давления на Москву»^[28].

К следующему этапу внешней политики КНР в отношении центрально-азиатских государств можно отнести период после 11 сентября 2001 года. Это связано с тем, что КНР столкнулась с наличием нового конкурента в регионе — США, а также с усилением мер Китая по борьбе с международным терроризмом. По мнению независимого эксперта Парамонова, этот этап «характеризуется небывалым доселе ростом активности Китая и переходом к „наступательной“ политике, призванной кардинально переломить развитие ситуации в ЦА в свою пользу»

Сегодня взаимодействуя со странами Центральной Азии, Китай активно преследует свои собственные интересы. К ним относятся: расширение рынков сбыта и покупка природных ресурсов, обеспечение стабильности и безопасности, как в приграничных районах страны, так и во всем регионе. Но рассматривать эти отношения в качестве «партнерства в данном случае весьма условно, поскольку КНР относится к ним как к пассивным объектам своей региональной политики».^[29].

Перед Китаем встает целый ряд вызовов и угроз, с которыми ему предстоит бороться, чтобы отстоять позиции и интересы одной из ведущих держав региона. К таким угрозам и вызовам можно отнести существенное экономическое и военное присутствие России и США, «растущую активность Индии, сохраняющееся экономическое влияние Японии и недавнее улучшение отношений между Вашингтоном и Москвой»^[29]. Но, несмотря на возникающие препятствия, Китай будет стремиться играть роль ведущей региональной державы, у которой якобы отсутствуют какие-либо империалистические намерения в отношении стран Центральной Азии.

Также как и для КНР, страны Центральной Азии заняли более значимое место во внешнеполитической доктрине США после распада Советского Союза. Но при этом стоит отметить, что «Центральная Азия оставалась лишь третьестепенным регионом и вплоть до событий 11 сентября 2001 года».^[30]. Особое внимание Соединенные Штаты уделяли Казахстану, обладающему значительным ядерным потенциалом, но позже главным игроком был выбран Узбекистан. В первую очередь это было связано с наличием перспективной золотодобывающей отраслью. Как считает профессор МГИМО И. Д. Звягельская, «безопасность, развитие демократических институтов, энергоресурсы не могли не обусловить особого интереса Вашингтона, но главное все же заключалось в том, что американские политики не желали допустить доминирования в регионе других игроков»^[31]. Но после событий 11 сентября 2001 года ситуация кардинальным образом изменилась. Если раньше Америка стремилась продвинуть свою демократию, всячески ослабить позиции России и Китая в регионе, реализовать свои экономические интересы, то после терактов 2001 года к этому добавился и фактор безопасности. Центральная Азия стала своеобразным плацдармом для борьбы с терроризмом.

Кроме того, к американским интересам в Центральной Азии после 2001 года можно отнести: «поддержание баланса сил в Центральной Азии, предотвращение доминирования в ключевых районах региона сил, враждебных США; обеспечение доступа к региональному рынку и стратегическим ресурсам; противодействие угрозам, исходящим с территории слабых государств региона; обеспечение союзнических отношений со странами Центральной Азии и поддержание готовности вмешаться в случае неожиданного возникновения регионального кризиса».^[32].

Новая политика американского руководства не могла понравиться властям КНР, так как она непосредственно затрагивала интересы самого Китая в этом регионе. Именно поэтому, начиная с 2001 года, Центральная Азия становится площадкой для конкуренции между двумя державами. Что касается позиций КНР по отношению к американскому военному присутствию в регионе, то китайское руководство стремится ограничить влияние США. Данная политика проводится как с помощью наращивания военной силы и укрепления военно-политической составляющей ШОС, так и благодаря активному экономическому сотрудничеству со странами Центральной Азии.

Начиная с 2001 года, резко возросло американское военное присутствие в Центральной Азии, был увеличен контингент войск, а также созданы или арендованы военные базы. В период президентского срока Б. Обамы ситуация почти не изменилась. Учитывая, что борьба с терроризмом обозначена руководством США в качестве первостепенной задачи, это не может не сказываться на безопасности центрально-азиатских государств. Особо остро стоит вопрос о сокращении американского военного присутствия в Афганистане. Данное событие может негативно сказаться на безопасности всего региона в целом.

К факторам, влияющим на положение Соединенных Штатов на постсоветском пространстве, особенно в Центральной Азии, относятся:

• отношения с ключевыми игроками региона: с Россией, КНР, Исламской Республикой Иран (ИРИ), Турцией, Пакистаном и Индией;
• военная операция в Афганистане;
• проблема расширения НАТО,
• энергетический фактор,
• координация стратегии с Евросоюзом (ЕС);
• проблема радикального ислама^[33].

Несмотря на наличие препятствий, и вызовов американскому присутствию в регионе, скорее всего США продолжат реализацию активной центрально-азиатской политики, а военные базы на территории региона будут и в дальнейшем находиться под контролем Соединенных Штатов. Китай также будет отстаивать свои интересы и позиции в Центральной Азии, одновременно, пытаясь вытеснить США из этого региона. События в Кыргызстане в апреле 2010 года, когда произошла революция, показали, что пока не одна из трех держав (США, Китай и Россия) не способны полностью контролировать безопасность в Центральной Азии и не готовы взять обязанности регионального лидера и международного полицейского.

На Корейском полуострове

Истоки корейской национальной трагедии лежат в решениях Потсдамской конференции, на которой было принято решение о разделе корейского полуострова на американскую и советскую зоны влияния. В 1948 году в Южной Корее прошли выборы, и она была провозглашена Корейской республикой, Северная Корея — Народно-Демократической республикой во главе с Ким Ир Сеном. С этого момента одна нация была разделена на два непримиримых лагеря.

25 июня 1950 года северокорейские войска перешли границу и напали на соседнюю Корею. Началась Корейская война, которая не принесла значительных успехов ни одной из сторон. 27 июля 1953 года было подписано перемирие в Панмыньчжоне, так и не принесшее долгожданного мира.

Главная причина активной американской политики в отношении КНДР — это северокорейская ядерная программа. США хотят добиться ликвидации ядерной программы КНДР, не желая давать КНДР каких-либо серьезных встречных уступок. Для КНДР ее ядерная программа — страховка для правящего режима и возможность для получения политических и экономических уступок.

Для Китая КНДР — формальный союзник, но его поддержка КНДР определяется в большей степени стремлением превратить республику в свою сферу влияния и использовать сложную ситуацию на Корейском полуострове для повышения своего авторитета в регионе и во всем мире, а также стремление сохранить стабильность в КНДР. КНР — важный посредник при переговорах с КНДР по ядерному вопросу.

Стоит отметить, что ни США, ни Китай не заинтересованы в эскалации конфликта. США всячески стремится к стабилизации обстановки на полуострове. Их раздражает загадочная неуязвимость Северной Кореи. Соединенные Штаты опасаются непредсказуемых действий КНДР. Особенно после того, как США осознали, что северные корейцы ни при каких обстоятельствах ядерное оружие не сдадут, что вести переговоры по этому поводу бессмысленно.^[34]. Но своими эксцентричными выходками Северная Корея лишь стремится «обратить на себя внимание Соединенных Штатов и усадить их за стол переговоров на своих условиях».^[35].

Для Китая обстановка на Корейском полуострове может нести угрозу его собственной безопасности. Будучи связанной с КНДР обязательствами по оказанию военной помощи в случаи войны, КНР и сама может оказаться на грани катастрофы. Помимо угрозы наводнения беженцами, Китай может столкнуться с более серьезными проблемами, например, с ядерной угрозой, экономическим и политическим коллапсом внутри самой КНР. А если Китай откажется от своих обязательств в отношении КНДР, то он продемонстрирует слабость, нерешительность и потеряет свою сферу влияния. А мировое сообщество наоборот, будет аплодировать такому поведению Китая. Так, что Китай считает своей первоочередной задачей, во что бы то ни стало сохранить стабильность в регионе. Одновременно с этим, Китай не упускает возможность воспользоваться ситуацией на Корейском полуострове.

Свое содействие в урегулировании данного спора Китай использует для того, что добиться политических уступок со стороны США, особенно в тайваньском вопросе. КНР убедила всех в том, что может оказывать существенное влияние на Северную Корею. Хотя об управляемости данного процесса говорить трудно. В это же время США требуют от КНР оказывать постоянное воздействие на Пхеньян с тем, чтобы КНДР прекратила свое безрассудное поведение, потому, что Китай на протяжении многих лет продолжает оставаться «главным военно-политическим союзником и важным торговым партнером Северной Кореи».^[36].

Несмотря на очевидные выгоды для США и Китая, не представляется возможности говорить об их реальной заинтересованности в эскалации конфликта.

Участие КНР в международных организациях

Основная статья: Внешняя политика КНР#Международные организации и региональное сотрудничество

В последние годы правительством КНР был взят курс на усиление позиций страны на международной арене. Для этой цели была разработана стратегия «выхода Китая за свои границы». Одним из принципов этой стратегии стали наращивание активности в отношениях с международными организациями, членом которых КНР не является, и осуществление более инициативной деятельности в тех организациях, в которые она входит на правах постоянного члена, а также в международной системе в целом.

Большое значение имеет деятельность Китая в Организации Объединенных Наций. Являясь одним из постоянных членов Совета Безопасности ООН, Китай занимает особое положение в этой организации, поскольку он обладает правом вето в Совете Безопасности. Это дает КНР несравненные преимущества по сравнению с рядом других стран и предполагает активный внешнеполитический курс. Но, по мнению независимого исследователя Бобо Ло, Китай стремится представить себя на международной арене «добродетельным гражданином мира», все более активно участвующим в решении региональных и мировых проблем".^[37] Он выступает с различными инициативами по созданию справедливого международного порядка, по борьбе против гегемонии, по поддержанию развивающихся стран и развитию мирных отношений между государствами. Кроме того, благодаря усилиям КНР развивается многосторонняя дипломатия в рамках ООН. Страна участвует и в миротворческих операциях Организации. Это свидетельствует о возросших амбициях и интересе китайского руководства к работе ООН, а также о росте авторитета Китая в рамках ООН.

Китай является членом ВТО с 11 декабря 2001 года. Как отмечается в газете «Женьминь Жибао», за период «членства в ВТО Китай активно выполнил обязательства по осуществлению мер сокращения и снижения таможенной пошлины, а также усилил прозрачность законов и правил, принял ряд мер по обеспечению единого осуществления торговой политики по всей стране»^[38]

Являясь одной из наиболее динамично развивающихся стран мира, Китай активно принимает участие в саммитах «Большой Двадцатки» и БРИК. По мнению Независимой Газеты, Китай — «превратился в реальное объединение, которое теперь уже самостоятельно интегрирует в себя новые государства».^[39] Так, в частности именно по предложению Пекина, ЮАР была принята в Группу БРИК.

Китай является членом таких международных организаций как ШОС и АТЭС, а также активно взаимодействует с АСЕАН. Шанхайская Организация Сотрудничества изначально ориентировалась на смягчение давних исторических трений между российским и китайским мирами, способствовавшее урегулированию пограничных споров и созданию механизмов сотрудничества. Теперь же приоритет отдается торгово-экономическому сотрудничеству, хотя также уделяется внимание борьбе с терроризмом, радикализмом и наркобизнесом, проводятся совместные военные учения.

Между Россией и Китаем существует достаточно серьезная конкуренция за региональное лидерство в Центральной Азии. Пока непонятно, кто победит в этой борьбе, но у КНР достаточно накопленного потенциала для того, чтобы доминировать в системе ШОС. По мнению ряда исследователей, США считают, что ее цель — подрыв американских интересов в Центральной Азии. Поэтому, в последние годы заметно повысился интерес США к деятельности ШОС.

Китай уделяет особое внимание развитию военных связей и применению стратегии военной дипломатии. КНР активно поддерживает контакты с НАТО в различных направлениях, в том числе в деятельности международных и региональных организаций по поддержанию мира и стабильности.

Но, несмотря на это, КНР все же опасается дальнейшего расширения НАТО и с тревогой следит за диалогами формата Россия — НАТО. В КНР считают, что Запад улучшает отношения с Россией, придерживаясь цели ухудшить связи между Москвой и Пекином, а также, что русские создают ситуацию, при которой Китай остается в одиночестве против США. Китай также развивает диалог с некоторыми региональными организациями, например с ЕС и Форумом сотрудничества Китай-Африка.

Таким образом, Китай становится все более значимым игроком на международной арене. Одним из способов достижения этого статуса и создания благоприятных условий для устойчивого развития страны служит общественная дипломатия, которую успешно реализуют руководство и дипломатические работники КНР. Новое положение Китая в мировом сообществе существенным образом повлияет на взаимоотношения КНР и США. С одной стороны, может быть дисбаланс в связи с тем, что Соединенные Штаты не намерены уступать положение лидера, с другой стороны, США стремится найти союзника в большинстве вопросов и снять с себя некоторые обременительные полномочия.

См. также

• Стратегический и экономический диалог между Китаем и США
• Чэнь Гуанчэн

Примечания

1. ↑ «КНР является самой большой в мире развивающейся страной, а США — самой большой в мире развитой страной», — постоянный представитель КНР при ООН Чжан Есуй, 2009 год [1].
2. ↑ ^{1 2 3} [2], [3]
3. ↑ [Котани Т. Зигзаг неудачи // Россия в глобальной политике. 2010. № 6. http://www.globalaffairs.ru/number/Zigzag-neudachi-15065>]
4. ↑ Дегтярев А. В. Дипломатическая подготовка визита Р. М. Никсона в КНР в 1972 г. Автореферат диссертации. Томск, 2010.
5. ↑ Би-би-си | Новости | Доктрина Пауэлла
6. ↑ Eurasian Home Expert Forum — ОЛЕГ РЕУТ: СОРОК ЧЕТВЁРТЫЙ НЕСКОРЫЙ. США НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
7. ↑ [4], [5], см. также [6]
8. ↑ [7], [8]
9. ↑ Американо-китайский ренессанс | Forbes.ru
10. ↑ Китай никогда не согласится с мнением, что Китай и США совместно управляют миром — заместитель главы МИД КНР
11. ↑ В поисках потраченного / Статьи / Finance.ua
12. ↑ [Лукьянов Ф. Американо-китайские ценности // Россия в глобальной политике. 2011. № 1. http://www.globalaffairs.ru/redcol/Amerikano-kitaiskie-tcennosti-15093>]
13. ↑ Единая Россия: Эдвард Люттвак: В мире грядут большие перемены
14. ↑ См., напр., заявление Кун Цюань 2005/07/29 [9]
15. ↑ [ Ян Лиюй. От Цзян Цзэминя до Ху Цзиньтао: Политика Пекина в отношении Тайваня на фоне XVI съезда КПК // Военно-политические проблемы и вооруженные силы Китая. — М., 2004. C. 83. Экспресс/информ. / ИДВ РАН; № 1.
16. ↑ Ответы представителя МИД КНР Кун Цюаня на вопросы корреспондентов на пресс-конференции 6 апреля 2004 года
17. ↑ [Представители США, Японии и Тайваня собрались в Вашингтоне и анализируют ситуацию на случай ухудшения отношений с КНР (Сообщение китайской службы «Голоса Америки», 23.09.03)// Военно-политические проблемы и вооруженные силы Китая. — М., 2004. C. 90. Экспресс/информ. / ИДВ РАН; № 1.
18. ↑ [Письмо группы отставных генералов НОАК // Военно-политические проблемы и вооруженные силы Китая. — М., 2004. C. 75-76. Экспресс/информ. / ИДВ РАН; № 1.
19. ↑ [ Михеев В.В. Сборник. Китай: риски, угрозы и вызовы развитию. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. C.156.]
20. ↑ > Докладе Amnesty International — 2010. C.154
21. ↑ > Лукьянов Ф. Американо-китайские ценности // Россия в глобальной политике. 2011. № 1.
22. ↑ [Лукьянов Ф. Смертоносный бумеранг. // Россия в Глобальной политике. 2010. № 2. http://www.globalaffairs.ru/redcol/n_14735>]
23. ↑ Briefing Room | The White House
24. ↑ [Михеев В. В. Сборник. Китай: риски, угрозы и вызовы развитию. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. C.139.]
25. ↑ [Михеев В. В. Сборник. Китай: риски, угрозы и вызовы развитию. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. C.370.]
26. ↑ [Михеев В. В. Сборник. Китай: риски, угрозы и вызовы развитию. М.: Московский Центр Карнеги, 2005. C.371]
27. ↑ [Лузянин С. Г. Китай, Россия и Центральная Азия: разграничение региональных интересов // Китай в мировой политике. М.: МГИМО, РОССПЭН. 2001. С. 322.
28. ↑ Каукенов А. С. Политика Китая в Шанхайской Организации Сотрудничества. // Время Востока. 14 января 2009
29. ↑ ^{1 2} Ло Б. «Постоянная перезагрузка» Китая // Россия в глобальной политике. 2010. № 5
30. ↑ Фёдоров О. Д. «Между молотом и наковальней»: государства средней Азии в «великой игре» великих держав // Мир в новое время. Сборник материалов девятой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых по проблемам мировой истории xvi-xxi вв. 2007. с.110.
31. ↑ Звягельская И. Д. «Большая игра» или сотрудничество: что на весах? // Независимая Газета. 28 мая 2007.
32. ↑ Иванов О. П. Военная сила в глобальной стратегии США. М.: Восток-Запад, 2008. С.34.
33. ↑ Лаумулин М. Центральноазиатская политика США при президентстве Б. Обамы // Центральная Азия и Кавказ. Т.13. 2010. № 4. С. 47
34. ↑ Завадский М. Самоубийц на Севере нет // Эксперт. № 46 (730). 21 ноября 2010.
35. ↑ Мирзаян Г. Китайский крест // Эксперт. № 14. 13 апреля 2009 г.
36. ↑ Чань Ян. Роль Китая в урегулировании северокорейской ядерной проблемы. // ПОЛИС. Политические исследования. 2008. № 2. С. 157—161.
37. ↑ >. Ло Б. «Постоянная перезагрузка» Китая // Россия в глобальной политике. 2010. №.5.
38. ↑ К 7-й годовщине вступления в ВТО Китай сдал удовлетворительный «экзаменационный лист» // Жэньминь жибао. 12 февраля 2009.
39. ↑ Сергеев М. Группа БРИК превратилась в БРИКС // Независимая Газета. 27 декабря 2010.

Ссылки

• Дегтярев А. В. Дипломатическая подготовка визита Р. М. Никсона в КНР в 1972 г. Автореферат диссертации. Томск, 2010.

Для улучшения этой статьи желательно?: Викифицировать список литературы, используя шаблон {{книга}}, и проставить ISBN. Викифицировать статью.