Насилие в отношении мирного населения Германии в конце Второй мировой войны

Насилие в отношении мирного населения Германии в конце Второй мировой войны
Тела двух женщин и трёх детей, погибших в Метгетене, Восточная Пруссия. Фотография нацистской комиссии по расследованию.

На заключительном этапе Второй мировой войны военными Красной армии и союзнических войск[1] были совершены многочисленные акты насилия в отношении мирного населения Германии.[2]

Так как после окончания войны немецкое население на захваченных Красной армией территориях не оказывало сопротивления, то за исключением редких случаев советская оккупационная администрация не проводила казней и репрессий в широких масштабах, что вынуждены признать даже антисоветски настроенные авторы.[кто?] После капитуляции Германии появились сообщения о массовых групповых изнасилованиях немецких женщин солдатами передовых наступающих частей Красной армии. В послевоенное время эта тема находилась под запретом как в СССР по идеологическим причинам, так и в обеих частях Германии по морально-этическим соображениям[источник не указан 683 дня]. В 2000-х годах вопрос о насилиях над немецкими женщинами стал обсуждаться более свободно в связи с появлением мемуаров советских ветеранов[3][4], книги историка Энтони Бивора «Падение Берлина. 1945» и выходу в прокат немецкого фильма «Безымянная — одна женщина в Берлине», основанного на дневнике Марты Хиллерс, описавшей личный опыт выживания немецкой женщины в Берлине в мае—июне 1945 года.

Тема насилия совестких солдат над мирным населением Германии была использована нацистской пропагандой на заключительном этапе войны с целью укрепления боевого духа обороняющихся войск и запугивания населения.[5] Впосделствие некоторые западные авторы использовали пропагандистские материалы нацистов для иллюстрации «зверств Красной Армии».

Содержание

Насилие как средство государственной политики

Насилие в полном смысле этого слова представляет собой любое действие по отношению к личности или группе лиц, которое совершается против и вопреки их воле. В более узком бытовом смысле под насилием понимается акт принуждения личности к вступлению в половой контакт. В большинстве таких случаев жертвами насилия являются женщины.

В войне на смену более или менее одинаково понимаемым в мирное время законам, регулирующим отношения между будущими противниками, вступают понятия военного времени, которые до настоящего времени не могут быть не только кодифицированы, но даже и приняты международным сообществом на основании согласованной точки зрения.[6] Страдания и гибель гражданского населения от рук военнослужащих представляют собой неизбежную сторону военных действий, независимо от конечных целей, которые преследуют правительства, ведущие любую войну. Фундаментальным положением науки о войне является утверждение, что «война является продолжением политики, но только другими средствами.»[7] В связи с этим до тех пор и поскольку действующая армия представляет собой управляемую со стороны командования организацию, любые её действия, в том числе и затрагивающие интересы населения на оккупированных территориях, являются актами государственной политики.

13 мая 1941 г. на последней стадии подготовки плана «Барбаросса» Гитлер заявил: «Никакие действия служащих вермахта или же действующих с ними лиц, в случае произведения гражданскими лицами враждебных действий по отношению к ним, не подлежат пресечению и не могут рассматриваться как проступки или военные преступления». 14 июля 1941 г. в своём выступлении уже во время войны перед представителями руководства НСДАП он пояснил цели ведущейся кампании: « Мы должны снова подчеркнуть, что мы обязаны занять территорию, начать ею управлять и обеспечивать в её пределах безопасность…. И заранее нельзя сказать, какие меры для окончательного овладения территорией придётся применять: расстрелы, выселения и т.п… Следует иметь в виду, что мы никогда не уйдём с этой территории…» [8]

Официально мнение советского руководства в отношении немцев как нации изложено в выступлении Сталина[9]:

Со всей уверенностью можно сказать, что эта война приведет либо к раздроблению или к полному уничтожению гитлеровской клики. Смешны попытки идентифицировать весь немецкий народ и немецкое государство с этой кликой. История учит нас, что всевозможные «Гитлеры» приходят и уходят, но немецкий народ и немецкое государство остаются. Сила Красной Армии состоит в том, что она не знает расовой ненависти, что представляет собой источник слабости Германии… Все свободолюбивые народы противостоят национал-социалистической Германии… Мы воюем с немецким солдатом не потому, что он немец, а потому, что он выполняет приказ поработить наш народ.

Что касается командного состава противостоящих армий, то оно, независимо от убеждений, по необходимости является противником неконтролируемых бесчинств в отношении мирного населения, совершаемых подчинёнными, потому, что они неизбежно ведут к утрате дисциплины и, в конечном итоге, к потере боеспособности армии по причине её морального разложения[10][11].

Война приходит на германскую территорию

Images.png Внешние изображения
Image-silk.png «В логово зверя». Архивировано из первоисточника 24 октября 2012.
Image-silk.png Мост в Познани через Варту.(недоступная ссылка — история)
Image-silk.png Советский пропагандистский плакат «Папа, убей немца!». Архивировано из первоисточника 24 октября 2012.

В конце 1944 года непосредственные боевые действия, которые до этого велись немецкой армией за пределами Германии, подошли к границам Третьего рейха. Миллионы жителей восточных районов страны, не ожидавшие столь стремительного наступления Красной армии, в панике бежали от приближавшегося фронта под воздействием чудовищных слухов о том, какие ужасы их ожидают с приходом советских войск. В условиях зимы, хаотичного отступления и жестоких боёв многие беженцы погибли в пути. Их расстреливали самолёты во время следования на Запад, на пристанях во время погрузки на суда и топили их в море.[12]

Красная армия, пройдя через три с половиной года кровопролитных сражений на своей собственной территории, в ходе наступления наталкивалась на многочисленные конкретные свидетельства политики уничтожения, проводившейся в отношении советского народа нацистскими оккупационными войсками.[13] Эти факты использовались советской пропагандой, воспитывавшей у бойцов и командиров чувство ненависти и мщения врагу.[14]

Немецкий историк Йоахим Хоффманн писал, что руководящие командные структуры представляли совершение актов возмездия как «священный долг». Военный совет 3-го Белорусского фронта при приближении линии фронта к границам Восточной Пруссии осенью 1944 года издал приказ в котором в частности говорилось: «Муки убитых, стоны погребенных заживо, неутолимые слезы матерей, взывают вас к беспощадному возмездию… Пусть кровожадный ненавистный враг, причинивший нам так много страданий и мук, задрожит и захлебнется в потоках своей собственной чёрной крови». Совершенно естественно, что в таких условиях нижестоящие командиры призывали подчинённые им части к тому же. Упомянутый историк приводит в пример приказ по 1-му батальону 557-го стрелкового полка 153-й стрелковой дивизии полковника Елисеева (по данным из немецкого военного архива (нем. Bundesarchiv-Militärarchiv Freiburg)): «Мы идём в Восточную Пруссию. Красноармейцам и офицерам предоставляются следующие права: 1) Уничтожать любого немца, 2) Изъятие имущества, 3) Насилование женщин, 4) Грабёж, 5) Солдаты РОА в плен не берутся. На них не стоит тратить ни одного патрона. Их забивают или растаптывают ногами»[14]. Следует отметить, что среди командиров 153-й дивизии по российским данным полковник Елисеев не значился.[15] По мнению историка А. Дюкова Хоффманн использовал в своей книге ряд материалов из немецких пропагандистских листовок времен войны, искажающих подлинные тексты советских приказов, для оправдания нацистской Германии.[16]

Историк Энтони Бивор отмечал, что когда войска генерала Черняховского 13 января 1945 года начали наступление на Восточную Пруссию, политработники фронта подготовили лозунг: «Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя!»[17].

В этой ситуации не могли стать неожиданностью массовые акты мести, которым немецкое население подверглось в последние месяцы войны, — мародёрство, грабежи, поджоги, уничтожение имущества, бессудные расстрелы, убийства и изнасилования.[18][19] Как отмечает Бивор, «сами немцы, особенно это касается женщин и детей Восточной Пруссии, подверглись в конце войны такому же насилию, какое немцы применили к гражданскому населению оккупированных областей Польши и Советского Союза.»[17]

К подобным преступлениям на территории Германии были причастны как войска других союзных армий[20], так и, очевидно, бывшие иностранные рабочие, насильно вывезенные в Германию во время оккупации.

В первые месяцы по завершении боевых действий акты мести в отношении немецкого населения продолжились в ходе этнических чисток и депортации с территорий, отошедших по итогам войны к Польше, Чехословакии и СССР.


Несмотря на то что действовавшая на тот момент Гаагская конвенция 1907 года прямо запрещала отчуждение собственности гражданского населения (ст. 46), а также отрицала принцип коллективной ответственности (ст. 50), почти полтора десятка миллионов немцев, преимущественно женщин, стариков и детей, в течение трех лет были изгнаны из родных мест, а их собственность — разграблена[нужна атрибуция мнения].

Изгнание немцев из Восточной Европы сопровождалось масштабнейшим организованным насилием, включая конфискацию имущества, помещение в концентрационные лагеря и депортацию — даже несмотря на то, что уже в августе 1945 года статут международного военного трибунала в Нюрнберге признал депортацию народов преступлением против человечества[нужна атрибуция мнения].

В отличие от армий других стран, вопрос сексуального обеспечения в Советской Армии по идеологическим соображениям организационно никак не решался, в то время как солдаты Германии имели возможность посещать специально созданные на оккупированной земле бордели, персонал которых формировался из населения на местах.[21]

Некоторой отдушиной для советского солдата были дни, когда часть отзывалась с фронта на переформирование, где опять же решение проблемы было поставлено на самотёк. Отпуск военнослужащего с фронта не был массовым явлением и длился недолго. Медико-санитарные части и подразделения связи со значительным процентом женского персонала по своей численности намного отставали от численности боевых подразделений. Приезжающие на фронт ансамбли песни и пляски с обязательным участием в них женского контингента далеко не всегда, особенно в дни тяжёлых боёв, добирались до передовой и потому не полностью обеспечивали потребности даже тыловых служб.

Ко всему этому фронтовик был вынужден жить лишь сегодняшним днём, поскольку огромные потери во время боёв, особенно возросшие при вступлении на территорию Германии, давали ему мало шансов остаться живым на следующий день.

Ожесточение солдат поддерживали и факты участия гражданского населения, взявшегося за оружие и глубоко убеждённого в отсутствии альтернативы своей гибели.

Проповеди ненависти Ильи Эренбурга, уже принёсшие свои плоды на Востоке, план Моргентау, то есть план предполагаемой территориальной «кастрации» Германии, и требование безоговорочной капитуляции пресекли всякие попытки немцев как-то договориться и придали сопротивлению очень острый и ожесточённый характер не только в Европе, но и всём мире. Подавляющее большинство немцев не видело для себя иного выхода, кроме борьбы. Даже явные противники нацистского режима становились теперь отчаянными защитниками своей родины[22]

С точки зрения хорошо изучившего Россию за время боёв противника:

Никогда нельзя сказать, что предпримет русский: как правило он шарахается из одной крайности в другую…Его индивидуальность непрочна, он легко растворяется в массе…В толпе он полон ненависти и необычайно жесток. Один — бывает дружески настроен и великодушен.[23]

Лев Копелев впоследствии так описывал свое потрясение от происходящего в Восточной Пруссии и свои мысли в те дни:

Почему среди наших солдат оказалось столько бандитов, которые скопом насиловали женщин, девочек, распластанных на снегу, в подворотнях, убивали безоружных, крушили все, что могли, гадили, жгли. И разрушали бессмысленно, лишь бы разрушить[24]

В пригороде Кёнигсберга Метгетен (Metgethen), занятого Красной армией 29 января 1945 г., и затем на время отбитого немецкими войсками, ординарец Карл Август Кнорр (Karl August Knorr) увидел на площади растерзанные тела двух девушек в возрасте не старше 20 лет, которые, судя по всему, были привязаны ногами к двум танкам и разорваны пополам. А неподалеку был найден дом, из которого вывезены около 70 женщин, половина из которых сошла с ума, поскольку, каждую из них насиловали в течение дня около 70 раз. И в этом же пригороде капитан Вермахта Герман Зоммер (Hermann Sommer) позади одного из домов нашёл трупы раздетых женщин и детей. Головы детей были раздроблены тяжелым предметом, а самые маленькие были заколоты штыками[25]

Нацистская пропаганда

Наиболее сильное впечатление на население Германии было произведено[26] опубликованием документально запротоколированного[26] интернациональной врачебной комиссией факта убийства местных жителей в Неммерсдорфе — а также 50 французов, заключённых лагеря для военнопленных 20 октября 1944 г. Эти предполагаемые преступления оказалось возможным обнаружить после временного освобождения территории Неммерсдорфа (Восточная Пруссия) войсками немецкой армии в октябре 1944 года. Факт получил известность не только в Германии, но и у союзников, хотя правительство Англии попыталось обязать журналистов не публиковать данных об этой резне.[26] Поскольку в живых не осталось никого, свидетельских показаний о том, кто совершал конкретно эти преступления получить не удалось[27].

Как писал в своей книге «The Last Battle» («Последняя битва») американский журналист и писатель Корнелиус Райэн, помощник рейхскомиссара Геббельса доктор Вернер Науман признавался ему в частной беседе:

«Наша пропаганда относительно русских и того, что населению следует ожидать от них в Берлине, была так успешна, что мы довели берлинцев до состояния крайнего ужаса».[28]

Немецкие беженцы в районе Браунсберга, Восточная Пруссия, февраль-март 1945.
Немецкие беженцы в Восточной Пруссии, 1945.

Отмечались многочисленные случаи самоубийств из страха перед наступающими советскими войсками и отчаяния. Так, например, в одном лишь городском округе Панков было зарегистрировано 215 случаев самоубийства.[29] Чувство безысходности усиливалось благодаря рассказам беженцев из Восточной Пруссии и других восточных провинций Рейха об ужасах и лишениях, которым немецкое население подверглось с приходом Красной армии.

Многие функционеры и обычные обыватели полагали, что спасти свою жизнь можно будет лишь сдавшись в плен англо-американским войскам, наступающим с запада. Как пишет Энтони Бивор, немцам вряд ли можно было рассчитывать на снисхождение со стороны Красной армии после того, что пришлось пережить советскому и польскому населению в годы нацистской оккупации.

В своем дневнике за 2 марта 1945 г министр пропаганды Третьего рейха Й.Геббельс писал:

Передо мной лежит приказ маршала Конева советским войскам. Маршал Конев выступает в этом приказе против грабежей, которыми занимаются советские солдаты на восточных немецких территориях. В нём приводятся отдельные факты, в точности совпадающие с нашими данными. Советские солдаты захватывают прежде всего имеющиеся в восточных немецких областях запасы водки, до бесчувствия напиваются, надевают гражданскую одежду, шляпу или цилиндр и едут на велосипедах на восток. Конев требует от командиров принятия строжайших мер против разложения советских войск. Он указывает также, что поджоги и грабежи могут производиться только по приказу. Характеристика, которую он дает этим фактам, чрезвычайно интересна. Из неё видно, что фактически в лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно вызывают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от десяти до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему. Против этого мы развернем теперь широкую кампанию внутри страны и за границей. Генерал-полковник Гудериан изъявил готовность зачитать перед представителями нашей и зарубежной печати известное воззвание маршала Жукова и затем произвести публично допрос ряда офицеров, возвратившихся к нам из Позена (Познани) и неоднократно видевших собственными глазами произведенные опустошения и совершенные зверства.[30]

Сведения о преступлениях в работах историков

Американский историк Альфред де Заяс (de Zayas) в своих трудах на основании документов описывает массовые изнасилования и расстрелы гражданского населения, которые совершали советские войска в Неммерсдорфе, Гумбинене, Голдфате и Мелдгетене[31].

Отдельные историки, рисующие картины преступлений Красной армии, встречают критику от российских историков в повторении нацистской пропаганды. Так, британский историк Энтони Бивор возлагает на Красную армию долю вины за гибель мирного населения Германии. По его изложению значительная часть гражданских немцев погибла, когда колонны беженцев встречались с наступающими частями Красной армии или подвергались атакам советской авиации. По его утверждению беженцев давили танками и расстреливали, женщины и молодые девушки были изнасилованы и оставлены умирать[32][33][34].

Известен инцидент в Тройенбритцене, где по крайней мере 88 жителей мужского пола были арестованы и расстреляны 1 мая 1945 года. Инцидент произошёл после празднования победы, во время которого было изнасиловано множество местных девушек и был убит неизвестными подполковник Красной армии. Некоторые источники утверждают, что, возможно, во время инцидента было убито более 1000 гражданских лиц.[35][36][37] При этом историк Никита Мендкович подробно рассматривая этот вопрос приходит к выводу, что это — очередная антироссийская легенда[38]. Однако в опубликованной книге[39] Ханны Шисслер утверждается, что после захвата Красной Армией Берлина в 1945 году, имел место один из крупнейших прецедентов массового изнасилования. Советские войска насиловали немецких женщин и девочек в возрасте от 8 лет.

Бивор описывает положение в Берлине сразу после его взятия как атмосферу страха и насилия. Он приводит цифру в сто тысяч изнасилованных женщин только в Берлине как выводы современников на основе косвенных данных.[40]. Российский историк Олег Ржешевский называет цифры Бивора «фантастическими».[41]

После лета 1945 года изнасилования наказывались, начиная от ареста и до расстрела[42]. Изнасилования продолжались, однако, до зимы 1947-48, когда советские оккупационные власти, наконец, сконцентрировали советские войска в строго охраняемых лагерях,[43] полностью отделив их от местного населения в советской оккупационной зоне Германии. И, тем не менее, самой популярной среди выживших немецких детей стала игра в изнасилование советским солдатом[25].

В исследовании, опубликованном правительством Германии в 1989 году, число погибших немецких гражданских лиц в Восточной Европе оценивается в 635.000, из них 270.000 умерли в результате военных преступлений Советского Союза[44].

При этом следует учесть тот факт, что не все преступления совершались советскими военными. Как сообщала прокуратура 1-го Белорусского фронта[45]:

Насилиями, а особенно грабежами и барахольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливаются на наших военнослужащих…

В американских войсках на последнем этапе Второй мировой войны также были выявлены преступления, связанные с дезертирством, издевательствами над пленными и местным населением, убийствами, изнасилованиями или нападениями с намерением изнасиловать. В январе и феврале 1945 года за изнасилования были преданы суду 32, в марте — 128, а в апреле — 259 американских солдат. За период боевых действий в Европе к высшей мере наказания были приговорены 70 американских военнослужащих, при этом один из них — за дезертирство, а все остальные — за убийства, изнасилования и изнасилования с убийством[1].

По мнению Энтони Бивора, у американских солдат попросту не было необходимости в изнасилованиях, так как у них в изобилии были сигареты, служившие универсальной «валютой»[46]. В то же время Елена Сенявская утверждает, что образ, внушаемый западному сознанию неверен, и что в западных зонах оккупации было много насилия. Сенявская приводит слова первого бургомистра Боннака (района Лихтенберга), который утверждал, что население предпочитает русскую оккупацию английской и американской.[41]

Воспоминания очевидцев

В своих воспоминаниях Каплан Г. С. пишет, что видел тела убитых и изнасилованных немок на территории Восточной Пруссии, в то же время он пишет, что не помнит случая, чтобы кто-то из солдат его дивизиона занимался насилием или расстрелами, отмечая, что обычно дисциплина была образцовой[47].

В результате своих выступлений против насилий, очевидец Копелев был исключен из партии за «пропаганду буржуазного гуманизма и жалость к врагу», а затем арестован и осужден на том основании, что он «занялся спасением немцев», тем самым ослаблял моральный дух армии и агитировал против ненависти к врагу[48].

Бывший офицер-связист Леонид Рабичев описывает ряд эпизодов, по его словам, произошедших на его глазах в Восточной Пруссии:

…Котлов удивлялся. Заходишь в дом, и ни слова еще не сказал, а немка спускает штаны, задирает юбку, ложится на кровать и раздвигает ноги…

«Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует — нет, скорее, регулирует. (…) А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков. (…) До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей»[3]

.

Вместе с тем Рабичев отмечает, что после того, как армия была переброшена из Восточной Пруссии в Силезию и передана 1-му Украинскому фронту, ситуация коренным образом изменилась:

На второй день по приказу маршала Конева было перед строем расстреляно сорок советских солдат и офицеров, и ни одного случая изнасилования и убийства мирного населения больше в Силезии не было.

Подробные описания оргии изнасилования в Берлине содержатся в автобиографической книге культуролога Григория Померанца «Записки гадкого утенка». Автор, в тот момент фронтовой корреспондент, описывает массовые и систематические случаи изнасилований, свидетелем которых он стал. Изнасилования могли сопровождаться издевательствами: Померанц описывает случай, когда сразу несколько солдат изнасиловали 60-летнюю старушку, после чего вставили ей во влагалище бутылку. При этом, они первое время, по словам Померанца, проходили совершенно безнаказанно. Померанц рассказывает, как он отвел в контрразведку пьяного сержанта, совершившего попытку изнасилования. В контрразведке сержанта уложили спать, а утром отпустили в часть, не дав «даже трех суток ареста за безобразное поведение». В другом случае, некий лейтенант отыскал в бомбоубежище, где собрались немецкие женщины, красавицу-киноактрису и не только сам постоянно насиловал её, но и водил к ней всех своих приятелей. Немка обратилась за помощью к майору — начальнику Померанца, однако старший офицер мог лишь попытаться «усовестить» «компанейского» лейтенанта, с неясным результатом. Померанц также описывает известный ему случай самоубийства изнасилованной немки. Согласно Померанцу,

Сталин направил тогда нечто вроде личного письма в два адреса: всем офицерам и всем коммунистам[49]. Наше жестокое обращение, писал он, толкает немцев продолжать борьбу. Обращаться с побежденными следует гуманно и насилия прекратить. К моему глубочайшему удивлению на письмо — самого Сталина! — все начхали. И офицеры, и коммунисты. Идея, овладевшая массами, становится материальной силой. Это Маркс совершенно правильно сказал. В конце войны массами овладела идея, что немки от 15 до 60 лет — законная добыча победителя. (…) Недели через две солдаты и офицеры остыли. (…)Грабежи прекратились. Пистолет перестал быть языком любви. Несколько необходимых слов было усвоено и договаривались мирно. А неисправимых потомков Чингисхана стали судить. За немку давали 5 лет, за чешку — 10[50].

В своих мемуарах фронтовик Н. Н. Никулин описал случаи изнасилования немок во время боевых действий. Один из солдат, который был бит Никулиным за грабеж, транслировал по телефону ему в отместку вопли и стоны жертв, когда: «Наши разведчики, находившиеся на наблюдательном пункте, воспользовались затишьем и предались веселым развлечениям. Они заперли хозяина и хозяйку в чулан, а затем начали всем взводом, по очереди, портить малолетних хозяйских дочек.»[51] Знакомая немка Никулина выбросилась из окна после насилия, совершенного над ней 6 танкистами.

В Германии вышла книга воспоминаний 80-летней Габриелы Кёпп, профессора физики, под названием «Ну почему я родилась девочкой?» («Warum war ich bloss ein Mädchen?»). Габриела пишет о том, как в январе 1945 года в возрасте 15 лет неоднократно подвергалась изнасилованию красноармейцами.[52]

Австралийский корреспондент во время войны Осмар Уайт на основе дневниковых записей выпустил книгу «Дорога Победителя», где рассказал[53][54] о ряде актов насилия над женщинами со стороны американцев. Свои впечатления от разговоров с берлинцами по поводу «зверств русских» он изложил так:

Я убежден в том, что Советы в те дни сделали больше для того, чтобы дать Берлину выжить, чем смогли бы сделать на их месте англо-американцы […] Они проявили великодушие к последователям чудовища, лежавшего в своей берлоге под горами щебня. Но берлинцы, не смотрели на мир так, как этого хотелось бы русским. Везде был слышен шепот: «Слава Богу, что Вы — британцы и американцы — пришли сюда… Русские — это животные, …они отобрали у меня все, что было… они насилуют, воруют и расстреливают…» Антирусская истерия была настолько сильной, столько ходило вокруг историй о русских зверствах, что шеф англо-американского бюро по общественным связям нашел нужным собрать корреспондентов для того, чтобы дать разъяснения: «Запомните, — сказал он, — что среди немцев существует сильное и организованное движение, нацеленное на то, чтобы посеять семена недоверия между союзниками. Немцы убеждены, что им будет на пользу раскол между нами. Я хочу предупредить вас о том, чтобы вы не верили немецким историям о зверствах русских без тщательной проверки их достоверности…»[53][54]

Как наиболее объективное свидетельство о поведении русских (которое удалось получить) Осмар Уайт приводит диалог с одной женщиной средних лет:

В. — Сколько женщин было в этом здании?
О. — Думаю, нас было восемь. Трое были со мной в моей квартире.
В. — Вас изнасиловали?
О. — Нет. Один из них пытался сделать это со мной, но я говорю немного по-русски и сказала ему, что он пьян и позорит свою страну. Я попросила его передать другим, чтобы они оставили женщин в покое.
В. — И это его остановило?
О. — Да. Он был всего лишь мальчишка. Он казался пристыженным, но взял всю мою одежду с полок и из гардероба. Он сказал, что немцы в 41-м отбирали у женщин всю одежду, и что он не видит причины, по которой он не может взять то, что ему хочется. Я не пыталась остановить его. Утром он пришел с извинениям и пытался дать мне продукты.
В. — Откуда Вы знаете, что изнасиловали других женщин?
О. — Я видела, как русский изнасиловал мою подругу.
В. — Вы говорите, что в людей стреляли. Вы и в самом деле видели случаи, когда убивали гражданских лиц?
О. — Застрелили женщину с нашей улицы, которую я знала.
В. — Почему ее убили?
О. — Русским показалось, что у нее был револьвер.

В то же время, очевидцы излагают и другой взгляд на события. Так, младший лейтенант Петр Кириченко говорил[55]:

Вопрос о мести фашистам как-то отпал сам собой. Не в традициях нашего народа отыгрываться на женщинах и детях, стариках и старухах. А невооруженных немцев-мужчин, пригодных для службы в армии, мне не приходилось встречать ни в городах Силезии, ни позже, в апреле, в Саксонии. Отношение советских солдат к немецкому населению там, где оно оставалось, можно назвать равнодушно-нейтральным. Никто, по крайней мере из нашего полка, их не преследовал и не трогал. Более того, когда мы встречали явно голодную многодетную немецкую семью, то без лишних слов делились с ней едой.

Капитан Анатолий Мужиков[56]:

На подступах к Берлину были спущены директивы и приказы вышестоящего командования войскам. В них было требование лояльно относиться к мирному немецкому населению, строго пресекались грабежи и изнасилования. Эти требования в войсках выполнялись.

Генерал армии Махмут Гареев, президент Академии военных наук[57]:

Конечно, проявления жестокости, в том числе и сексуальной, случались. Их просто не могло не быть после того, что фашисты натворили на нашей земле. Но такие случаи решительно пресекались и карались. И они не стали массовыми. Ведь как только мы занимали населенный пункт, там сразу создавалась комендатура. Она обеспечивала местное население продовольствием, медицинским обслуживанием. Порядок контролировала комендантская патрульная служба. Лично я участвовал в освобождении Восточной Пруссии. Говорю как на духу: о сексуальном насилии тогда даже не слышал.

Жительница Берлина Элизабет Шмеер[55]:

Нам говорили нацисты, что если придут сюда русские, то они не будут нас «обливать розовым маслом». Получилось совершенно иначе: побежденному народу, армия которого так много причинила несчастий России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские.

По словам историка Энтони Бивора, проинтервьюировавшего ряд советских ветеранов Великой Отечественной войны, большинство отказывалось вспоминать об изнасилованиях. Они говорили, что слышали об этом, но добавляли, что подобные факты носили частный характер. Лишь немногие вспоминали, что являлись свидетелями такого рода сцен. «Все они поднимали перед нами юбки и ложились в кровать» — говорил Бивору бывший комсорг танковой роты Мальцев. Он даже хвастался тем, что «два миллиона детей рождены в Германии от советских солдат». По мнению Бивора, имеет место «примечательная способность ветеранов убедить самих себя», что жертвы были сами виноваты в изнасилованиях и даже рады им.[58]

В то же время Бивор приводит шокирующие свидетельства. Так, по его словам, Наталья Гессе, тогда — фронтовой корреспондент, говорила Бивору[59]: «Русские солдаты насиловали всех немок в возрасте от 8 до 80. Это была армия насильников.»

Вопрос о причинах

По мнению Энтони Бивора, первоначальной причиной насилий советских солдат над немками (в Восточной Пруссии) была месть за преступления, совершенные в СССР. "Однако затем, когда первоначальный запал ярости у советских солдат несколько угас, то главной причиной унижений женщины и садистского отношения к ней стало нечто другое. Три месяца спустя, в период битвы за Берлин, немки являлись для красноармейцев не столько предметом ненависти, сколько объектом добычи. Солдаты продолжали унижать женщин, но это унижение было, скорее, следствием негуманного обращения советских командиров со своими подчиненными. К этому Бивор добавляет подавление и вытеснение сексуальной сферы советским государством, что лишало советских солдат необходимого сексуального образования.[60]

Леонид Рабичев отказывается объяснять массовое изнасилование местью[3]:

Нет, не круговая порука, и вовсе не месть проклятым оккупантам — этот адский смертельный групповой секс. Вседозволенность, безнаказанность, обезличенность и жестокая логика обезумевшей толпы.

Григорий Померанц видит в изнасилованиях совокупность ряда факторов, включая пропаганду мести и социальный реванш[50]:

Я не знаю, что было решающим толчком к погрому, которым завершилась война: нервная разрядка после сыгранной трагической роли? Анархический дух народа? Военная пропаганда? (…) Пух — знак погрома, знак вольной волюшки, которая кружит, насилует, жжет… Убей немца. Мсти. Ты воин-мститель. Переведите это с литературного языка на матерный (на котором говорила и думала вся армия). (…)Русский мужик не скажет: нас угнетают. Он говорит иначе: вот они нас (глагол). «Барыня», карманьола смуты, выражает мужицкую идею равенства тем же глаголом:
Кака барыня ни будь,
Все равно ее…
Убей немца, а потом завали немку. Вот он, солдатский праздник победы. А потом водрузи бутылку донышком вверх! Но офицеры, генералы? Почему они не прекратили безобразие? А они тоже думали по-матерному.

В то же время историк Никита Мендкович считает, что советский солдат вряд ли стал выбирать изнасилование, как способ мести[61]:

Представление о мести как сексуальной оргии скорей характерно для городской общественной психологии 1960-х годов. Как отмечал профессор-историк Р. Пайпс «пропитывающее» наш век насилие и «высвобождение» сексуальных фантазий приводит часто к тому, что «современный человек балуя свои садистские позывы проецирует их на прошлое». Человек с крестьянской психологией начала XX века скорей избил бы или покалечил обидчика, отнял бы собственность, чтобы компенсировать ущерб, но прибегнуть к изнасилованию подумал бы в последнюю очередь.

Оценки числа изнасилованных

Оценки числа изнасилованных женщин разнятся от десятков тысяч до двух миллионов[62][63][64][39][65]. Д. Херцог соглашается с мнением, что в восточной зоне оккупации имели место «от одного до двух миллионов изнасилований» солдатами советской армии[66].

Карл Бам, профессор истории в университете Висконсин-Мэдисон, отмечает[67]:

«[…] Конечно, не все вели себя так, но немалочисленное меньшинство это делало.»

Энтони Бивор, насчитывает 1,4 миллиона изнасилованных женщин в Померании, Восточной Пруссии и Силезии, рассматривая это как «величайшее массовое изнасилование в истории»[68].

Ирландский журналист Корнелиус Райэн (Cornelius Ryan) в своей книге «The Last Battle» утверждал, что по оценкам врачей, с которыми он говорил, изнасилованиям в Берлине подверглись от 20 000 до 100 000 женщин.[69]

В американском журнале «October» в 1995 г.[70] в статье профессора Атины Гроссманн «A Question of Silence: The Rape of German Women by Occupation Soldiers»[71] сообщаются подробности того, как были получены эти цифры. По её словам, несмотря на развал нацистского государства, система здравоохранения продолжала функционировать.[72] В Берлине доктора с согласия протестантской церкви делали клиенткам — жертвам изнасилований аборты бесплатно. Все, что требовалось от женщины, — это предоставить письменное свидетельство за своей подписью (affidavit). Таких свидетельств для Берлина было получено от 20 000 до 100 000 (исследователи допускают, что часть их — ложная). В статье Гроссманн отмечается единообразие всех этих «свидетельств» — насильники в них преимущественно описываются как «монгольского или азиатского типа». Объясняя всплеск числа абортов, на который указывают многие авторы, Гроссманн утверждает, что все «nonmedical or noneugenic» (не оправданные медицинскими или «евгеническими» соображениями) аборты для немок в Третьем рейхе до начала 1945 года были запрещены. Не продавались даже контрацептивы — они распространялись только среди остарбайтеров. Характерно также, что в своих «свидетельствах» женщины указывали в качестве основного мотива для аборта не моральные, а социальные и экономические аспекты (например, то, что она не может себе позволить иметь ещё одного ребенка).

В фильме и книге Хельке Зандер и Барбары Йор «BeFreier und Befreite» авторы исходят из того, что число женщин в Берлине, подвергшихся изнасилованию (некоторые — по несколько раз), превышает 100 000, но данные сильно разнятся.[73] Число в 1,9 миллиона по всей оккупированной территории было получено феминистками Йор и Зандер «on the basis of Hochrechnungen (projections or estimations)» — то есть экстраполяции и оценки.

Меры советского командования по борьбе с насилием и мародёрством

В опубликованной на английском языке книге[74] описывается факт решительного вмешательства советского командования по пресечению надругательств над немецкими женщинами и детьми, а именно трое солдат были повешены на глазах части за насилие над немцами.

За четыре года войны и оккупации Советский Союз потерял свыше двадцати миллионов человек убитыми на фронте, расстрелянными и замученными в плену, погибшими в результате бомбардировок и артиллерийских обстрелов советских городов, рабского труда и террора на временно оккупированной территории страны. В ходе одной только Берлинской наступательной операции советские войска потеряли более 78 тыс. человек убитыми и более четверти миллиона ранеными. Смерть и лишения за годы войны пришли в каждую советскую семью, и ненависть солдат и офицеров, вступивших с кровопролитными боями на вражескую территорию, была беспредельной. В настоящее время и некоторыми российскими историками признаётся, что бесчинства над местным населением, совершаемые военнослужащими Красной армии, приняли весной 1945 г. тревожные масштабы[источник не указан 635 дней]. По мнению российского историка и президента Ассоциации историков Второй мировой войны О. А. Ржешевского, предотвратить насилие не удалось, но оно всё же было сдержано, а с течением времени и сведено к минимуму[75].

Ещё в январе 1945 г., со вступлением Красной армии на территорию Германии в Восточной Пруссии и Силезии, советским командованием были приняты серьёзные меры с целью предотвратить массовое насилие по отношению к мирным гражданам. 19 января 1945 г. верховным главнокомандующим был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы Военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления.

20 апреля 1945 г. была издана Директива Ставки Верховного Главнокомандования командующим войсками и членам военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов № 11072 об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению[75] [76]:

1. Потребуйте изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жестокое отношение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.
2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров — немцев. Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.
3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.

— Ставка Верховного Главнокомандования - И. Сталин

Командующими фронтами было приказано довести эту директиву «до каждого офицера и бойца действующих войск и учреждений фронта» и «произвести в частях проверку знаний указаний тов. Сталина всеми категориями военнослужащих».[77]

Командующий 4-й танковой армией 1-го Украинского фронта Д. Д. Лелюшенко вспоминал[78]:

Командирам соединений, частей и политическим органам в связи с этим военный совет армии дал указание об усилении бдительности и воинской дисциплины в отношении к местному населению, напомнил об интернациональной миссии воинов Красной Армии. По этим вопросам среди воинов велась разъяснительная работа всеми командирами, политработниками, партийными и комсомольскими организациями. Короткие привалы во время дозаправки танков горючим, пополнения боеприпасами,— словом, каждая минута была использована для разъяснительно-воспитательной работы.

В то же время разъяснительная и воспитательная работа политорганов сопровождалась жёсткими карательными мерами со стороны военных комендатур и военной прокуратуры. По данным военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 г. за совершённые бесчинства по отношению к местному населению было осуждено военными трибуналами более 4 тыс. офицеров и большое число рядовых. Несколько показательных судебных процессов завершились вынесением смертных приговоров.[75]

2 мая 1945 г. военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Л. Яченин в своём донесении о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта докладывал[75]:

…Военная прокуратура … потребовала от военных прокуроров армий и соединений взять под личный контроль исполнение этих особо важных указаний и всеми мерами обеспечивать их выполнение. На основе материалов военных прокуроров изданы специальные приказы с приведением конкретных фактов неправильного отношения к немецкому населению; были вынесены решения о предании виновных лиц суду и т. д.
В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих безусловно достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее … ряд таких случаев ещё зафиксирован.
Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все ещё имеют место; не прекратилось ещё и барохольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.
Насилиями, а особенно грабежами и барохольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих…

Вряд ли можно было ожидать немедленного изменения ситуации, и даже в конце мая начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Галаджев докладывал[75]:

Директива Ставки Верховного Главнокомандования об изменении отношения к немецкому населению подавляющей массой личного состава частей фронта понята правильно, в результате отношение военнослужащих Красной армии к мирному населению Германии в последнее время заметно изменилось. Сейчас можно нередко наблюдать примеры, когда отдельных бойцов, допускающих бесчинства по отношению к немецкому населению, призывают к порядку их же товарищи.
Это однако не означает, что мы за короткий срок уже смогли добиться абсолютного перелома в отношениях военнослужащих к немецкому населению. Надо прямо сказать, что в частях фронта ещё есть такие люди, которые никак не могут смириться с изменением отношения к немцам. Это в первую очередь те люди, семьи которых сильно пострадали от зверств немцев и имеют к ним личные счета мести. Особо распространены настроения, выражающие недовольство тем, что для немецкого населения установлены высокие нормы снабжения. Говоря об этом, бойцы и офицеры ссылаются на то, что немцы в Берлине сейчас получают хлеба и других продуктов больше, нежели некоторые семьи военнослужащих в Советском Союзе.

В искусстве

См. также

Примечания

  1. 1 2 Лавренов С. Я., Попов И. М. Крах Третьего рейха. — M.: ACT, 2000.
  2. Biddiscombe, Perry (2001). «Dangerous Liaisons: The Anti-Fraternization Movement in the U.S. Occupation Zones of Germany and Austria, 1945-1948». Journal of Social History 34 (3): 611–647.
  3. 1 2 3 Леонид Рабичев «Война все спишет» «Знамя», 2005, № 2
  4. Воспоминания В. С. Крысова, М. Г. Резникова, Д. З. Таксера, Г. С. Каплана на сайте [1]
  5. [2] Национальные отношения. Россия и русские в современном немецком самосознании. А. Г. ЗДРАВОМЫСЛОВ, ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ 2001 • № 4
  6. Д-р Ганс Латернзер. Вторая мировая война и право. Итоги Второй мировой войны. Сб. под ред. ген-м. И. Н. Соболева. Изд.во «Иностранная литература» М. 1957
  7. Клаузевиц К. О войне. — М.: Госвоениздат, 1934.
  8. Christian Centner. Chronik. Zweiter Weltkrieg. Otus Verlag AG, St.Gallen, 2007. ISBN 978-3-907200-56-8
  9. Сталин И. В. Приказ № 55 изданный по случаю 24 годовщины РККА
  10. Гудериан Г. Воспоминания солдата./пер. с немецкого.- Смоленск. «Русич»,1998.-656 с. («Мир в войнах») ISBN 5-8590-901-6
  11. Манштейн Э. Утерянные победы./Сост С.Переслегин,Р.Исмаилов -М.: ООО «Фирма Издательство АСТ»; СПБ.:Terra Fantastica, 1989.-896 с.(Военно-историческая библиотека) ISBN 5-237-01547-6 (АСТ); ISBN 5-7921-0240-6 (TF)
  12. Heinz Schön. Flucht über die Ostsee 1944/45 im Bild. Ein Foto-Report über das größte Rettungswerk der Seegeschihte. 1.Aufgabe Motorbuch Verlag Stuttgart. 1985 ISBN 3-613-01061-5
  13. Дюков А. Р. За что сражались советские люди / Сопр. ст. Д. С. Горчаковой. — М.: Эксмо, Яуза, 2007. — 574 с.
  14. 1 2 Гофман И. Сталинская война на уничтожение (1941-1945 годы). Планирование, осуществление, документы = Stalins Vernichtungskrieg 1941 - 1945: Planung, Ausfuhrung und Dokumentation. — 1-е. — Москва: Астрель, 2006. — 360 p. — 5000 экз.
  15. Командиры 153-й дивизии в 1944-45 гг.: полковник Щенников, генерал Масленников, полковник Смирнов. Федотов Ф. С. Полк продолжает бой. — М.: Воениздат, 1978.
  16. См. ссылки в статье Сталинская война на уничтожение: Планирование, осуществление, документы
  17. 1 2 Э. Бивор. Всадник на белом коне // Падение Берлина. 1945. C.559.
  18. Интервью с участниками событий и кадры кинохроники
  19. Интервью с участником событий и кадры кинохроники
  20. Youtube video: US forces execute German POWs, account from WW2  (англ.)
  21. Кузнецов А. В. Бабий Яр. Роман-документ. — журнал «Юность» 1966 г., № 8—10
  22. Вальтер Люде-Нейрат. Конец на немецкой земле. В кн.:Итоги Второй мировой войны. Сб.статей под ред.ген.-м. И. Н. Соболева. Изд.-во иностранной литературы. М.1957
  23. Меллентин Ф. Бронированный кулак вермахта.-Смоленск: «Русич», 1999.-528 с. («Мир в войнах») ISBN 5-8138-0088-3
  24. Лев Копелев. Хранить вечно. М., Терра, 2004, ISBN 5-275-01083-6 стр. 12
  25. 1 2 Preußen zahlt die Zeche. Журнал «Focus» 07/2005 Онлайн версия на сайте focus.de (нем.)
  26. 1 2 3 Reinhard Pözorny(Hg)Deutsches National-Lexikon- DSZ-Verlag. 1992. Стр. 216. ISBN 3-925924-09-4
  27. «Больше всего на свете берлинцы боялись славянского вторжения с востока. Боязнь легко переходила в ненависть. Геббельсовская пропаганда вновь и вновь напоминала им о жертвах Неммерсдорфа». Энтони Бивор, «Падение Берлина», гл. 1
  28. Райан К. «Последняя битва»
  29. Karl Bahm: Berlin 1945. Die letzte Schlacht des Dritten Reichs. Klagenfurt 2002, стр. 160.
  30. Геббельс Й. Последние записи. — Смоленск.: Русич, 1998; 2 марта 1945 года, пятница
  31. Alfred de Zayas Nemesis at Potsdam" (Routledge 1977, 7th edition Picton Press, Rockland Maine); Alfred de Zayas Alfred de Zayas Alfred de Zayas Alfred de Zayas A Terrible Revenge (Palgrave/Macmillan 2006)
  32. Antony Beevor, Berlin: The Downfall 1945, Penguin Books, 2002, ISBN 0-670-88695-5
  33. Documentary on German public TV (ARD) of 2005
  34. Thomas Darnstädt, Klaus Wiegrefe «Vater, erschieß mich!» in Die Flucht, S. 28/29 (Herausgeber Stefan Aust und Stephan Burgdorff), dtv und SPIEGEL-Buchverlag, ISBN 3-423-34181-5
  35. «Der Umgang mit den Denkmälern.» Brandenburgische Landeszentrale für politische Bildung/Ministerium für Wissenschaft, Forschung und Kultur des Landes Brandenburg. Regina Scheer: Documentation of State headquarters for political education / ministry for science, research and culture of the State of Brandenburg, p. 89/90 [3]
  36. article in Berliner Zeitung of 1998
  37. Claus-Dieter Steyer, «Stadt ohne Männer» (City without men) , Der Tagesspiegel at [4]
  38. Никита Мендкович ЭТО БЫЛО В ТРОЙЕНБРИТЦЕНЕ. Архивировано из первоисточника 28 марта 2012. Проверено 15 апреля 2011.
  39. 1 2 Hanna Schissler The Miracle Years: A Cultural History of West Germany, 1949—1968 (англ.)
  40. Бивор. Падение Берлина, гл. 23, 27
  41. 1 2 Елена Сенявская. Красная Армия в Европе в 1945 году. Старые и новые стереотипы восприятия в России и на Западе.
  42. Norman M. Naimark. The Russians in Germany: A History of the Soviet Zone of Occupation, 1945—1949. Cambridge: Belknap, 1995 p. 92 ISBN 0-674-78405-7
  43. Naimark. The Russians in Germany, p. 79
  44. Clodfelter, Michael, Warfare and Armed Conflicts: A Statistical Reference to Casualty and Other Figures, 1500—2000, 2nd Ed. ISBN 0-7864-1204-6
  45. РАВО, т. 15, с. 246.
  46. Энтони Бивор. Падение Берлина. М., АСТ, 2004, стр. 537
  47. Каплан Григорий Соломонович — Я Помню. Герои Великой Отечественной войны. Участники ВОВ. Книга памяти.
  48. Лев Копелев. Хранить вечно. М., Терра, 2004, ISBN 5-275-01083-6 стр. 51
  49. По всей видимости, имеется в виду директива Ставки Верховного Гланокомандования от 20 апреля 1945 г.
  50. 1 2 Григорий Померанц. Записки гадкого утенка
  51. Николай Николаевич Никулин, Воспоминания о войне. СПб. Издательство Гос. Эрмитажа, 2008 г.
  52. Содержание книги изложено в статье журнала Шпигель, фрагменты русского перевода
  53. 1 2 Osmar White(1996). Conquerors' Road: An Eyewitness Report of Germany 1945. Cambridge and New York: Cambridge University Press. pp. 97-98. ISBN 0-521-83051-6 (Осмар Уайт, «Дорога Победителя», оригинал) (англ.)
  54. 1 2 Осмар Уайт, «Дорога Победителя» (перевод с англ.) (рус.)
  55. 1 2 А. Р. Дюков. За что сражались советские люди: «Русский НЕ должен умереть». — М.: Яуза, Эксмо. — 2007.
  56. Я помню. Воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны.Мужиков Анатолий Николаевич
  57. Труд: Насилие над фактами. Турченко Сергей. 21 Июля 2005 г.
  58. Энтони Бивор. Падение Берлина. М., 2004, ISBN 5-17-020864-2? стр. 42
  59. Энтони Бивор. «Они изнасиловали всех немок в возрасте от 8 до 80 лет», The Guardian", 01.05.2002
  60. Энтони Бивор. Падение Берлина. М., 2004, ISBN 5-17-020864-2? стр. 43
  61. Н. Мендкович. Кто «изнасиловал Германию»? (часть 2)
  62. Elizabeth Heineman. The Hour of the Woman: Memories of Germany’s «Crisis Years» and West German National Identity. The American Historical Review, Vol. 101, No. 2 (Apr., 1996), pp. 354—395. Stable URL: http://www.jstor.org/stable/2170395
  63. Kuwert, P., & Freyberger, H. (2007). The unspoken secret: Sexual violence in World War II. International Psychogeriatrics, 19(4), 782—784. doi:10.1017/S1041610207005376.
  64. BBC — History — World Wars: The Battle for Berlin in World War Two
  65. Silence Broken On Red Army Rapes In Germany : NPR
  66. Herzog, Dagmar. Sex after Fascism. Memory and Morality in Twentieth-Century Germany. Princeton University Press, 2005. P. 68-69 (об американцах) и P. 189 (о советской зоне), со ссылками также на John Willoughby. The Sexual Behavior of American GIs during the Early Years of the Occupation of Germany. // Journal of Military History 62 (Jan. 1998), p.160; R. Joseph & W. Root. Why So Many GIs Like the Germans Best. // Reader’s Digest 48, no.287 (March 1946), pp. 6-7
  67. Karl Bahm: Berlin 1945. Die letzte Schlacht des Dritten Reichs. Klagenfurt 2002, стр. 159.
  68. An orgy of denial in Hitler's bunker, The Sydney Morning Herald.
  69. Cornelius Ryan: Der letzte Kampf, стр. 419; Lizenzausgabe der Büchergilde Gutenberg 1968
  70. JSTOR: October, Vol. 72 (Spring, 1995), pp. 42-63
  71. см. Atina Grossmann
  72. Энтони Бивор в своей работе «Падение Берлина» даёт, однако, оценку состояния системы здравоохранения, которая слабо с этим согласуется: «Немцы, заболевшие простудой или гриппом, полагались теперь только на самих себя. Лишь с очень серьёзным недугом можно было идти к врачу. Большинство докторов к тому времени уже отправили на фронт. В тыловых госпиталях и в больницах в основном работали иностранцы. Даже в центральной берлинской больнице, Шарите, коллектив врачей являлся многонациональным и состоял из датчан, румын, украинцев, венгров и прочих».
  73. Helke Sander und Barbara Johr (Hrsg.): BeFreier und Befreite, Fischer, ISBN 3-596-16305-6.
  74. Толивер Р. Ф.,Констебль Т.Дж. Лучший ас Второй мировой./Пер.с англ. А. Г. Больных. -М.:ООО "Фирма «Издателство АСТ», 1999.-432 с.-(Военно-историческая библиотека) Страницы 257—261. ISBN 5-237-04115-9
  75. 1 2 3 4 5 О. А. Ржешевский, доктор исторических наук, заведующий отделом истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН, президент Российской Ассоциации историков Второй мировой войны. Берлинская операция 1945 г. Дискуссия продолжается
  76. Военная литература — Первоисточники
  77. Богомолов В. О.
  78. Д. Д. Лелюшенко Записки командарма. Издание 4-е, испр. М.: Наука 1987. Глава 7.
  79. Грасс Г. Собрание сочинений в 4 т. Харьков, Фолио. 1997. Т.1. C.429-432.

Литература

Ссылки


Wikimedia Foundation. 2010.

Игры ⚽ Поможем написать курсовую

Полезное



Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»