Польская кампания РККА (1939)

Польская кампания РККА (1939)
Польский поход РККА (1939)
Дата 17 сентября
6 октября 1939
Место Польша
Итог Появление германо-советской границы
Территориальные
изменения
Присоединение Зап. Украины к УССР,
Зап. Белоруссии к БССР,
Виленского края к Литве
Противники
Польша Польша Союз Советских Социалистических Республик СССР
Командующие
Польша Э. Рыдз-Смиглы Союз Советских Социалистических Республик М. П. Ковалёв (Белорусский фронт)
Союз Советских Социалистических Республик С. К. Тимошенко (Украинский фронт)
Силы сторон
20 тысяч человек
700 тысяч человек
6 000 орудий
4 500 танков
4 000 самолётов[1]
Военные потери
см. #Потери сторон см. #Потери сторон
Вторжение в Польшу 1939 года
германо-словацкое вторжение
советское вторжение
военные преступления
Вестерплатте Гданьск Граница • Кроянты • Мокра • Пщина • Млава • Боры Тухольские • Венгерская горка • Визна • Ружан • Перемышль • Илжа • Бзур • Варшава • Вильно Гродно Брест Модлин • Ярослав • Калушин • Томашов-Любельски • Вулка-Венглова • Пальмиры • Ломянки • Красноброд • Шацк Побережье • Вытычно • Коцк

По́льский похо́д РККА (17 сентября5 октября 1939 года) — военная операция рабоче-крестьянской Красной Армии по установлению контроля над восточными территориями Польши: Западной Белоруссией, Западной Украиной и районом Белостока; официальное название в советской историографии — Освободительный поход в Западную Украину и Западную Белоруссию 1939 года.

По мнению ряда историков, операция была осуществлена в соответствии с разграничением сфер интересов по секретному дополнительному протоколу к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом[2][3][4]. Историк Ю. В. Рубцов полагает, что

«в принципе, эти земли были отнесены к сфере интересов, что вовсе не означало ни оккупации, ни аннексии»[5]

Тогдашним советским руководством эта операция неофициально называлась «четвёртым разделом Польши»[6][7]; такое наименование иногда употребляется в её отношении и в современной историографии[3][8].

Согласно заявлениям советского руководства, целью операции являлась защита украинского и белорусского населения восточных районов польского государства в условиях его распада, произошедшего в результате германского вторжения. У международного сообщества не возникло на тот момент сомнений в том, что СССР потерял свой нейтралитет в данном военном конфликте в результате ввода войск на территорию западной Украины, западной Белорусии и Виленского края. СССР сохранял нейтралитет вплоть до нападения Германии 22 июня 1941 года[9], однако фактически сотрудничал с Германией, по мнению некоторых историков, фактически вступив во Вторую мировую войну на стороне Германии[2][10][11][12][13].

В результате операции СССР взял под свой контроль восточные территории Польши, в которых из 13 млн населения большинство населения составляли украинцы и белорусы, а поляки, по разным источникам, составляли от 1 млн [14] до 5 млн [15] населения. Эти земли были заняты Польшей в ходе советско-польской войны 1919—1921 годов и находились в её составе с 1921 года согласно Рижскому мирному договору, подписанному Советской Россией и Польшей. Граница, установленная этим договором, проходила значительно восточнее «линии Керзона», рекомендованной Антантой в качестве восточной границы Польши в соответствии с этническим принципом преобладания населения: к западу от неё — поляки, к востоку — украинцы, белорусы, литовцы и др.

После присоединения Западной Украины к УССР и Западной Белоруссии к БССР советское руководство передало часть исторической литовской территории (Вильно и Виленский край) Литве[16], которая в соответствии с секретными протоколами к договору о дружбе и границе между СССР и Германией вошла в советскую сферу интересов. Германия взамен получила под свой контроль Варшавское и Люблинское воеводства Польши. Это соглашение получило в историографии название «обмен территориями»[16].

Хронологически военная кампания длилась с 17 сентября до полного прекращения сопротивления польских сил в начале октября (называются даты 7 и 12 октября) 1939 года.

Территориальные приобретения СССР в результате раздела Польши были подтверждены послевоенным польским правительством в советско-польском договоре о границе 1945 года. Линия польско-советской границы стала таким образом в основном соответствовать линии Керзона, с отступлениями в ряде районов в пользу польской стороны .

Содержание

О названии

Советский плакат на украинском языке

В советской историографии эти события получили название «Освободительный поход Красной Армии». В Польше и вообще на Западе они именуются «Советским вторжением в Польшу» (польск. Radziecki atak na Polskę; англ. Soviet invasion of Poland) или «Четвёртым разделом Польши» (что встречается также и в российских источниках[17]).

Предыстория

История региона, в котором проводилась военная операция

Территории, на которых развернулся конфликт, входили в состав единого древнерусского государства, а после его распада относились к различным древнерусским княжествам: Галицкому, Волынскому, Киевскому, Полоцкому, Луцкому, Теребовльскому, Турово-Пинскому и т. д. После татаро-монгольского нашествия эти территории становятся объектом экспансии польского королевства и литовского княжества. В 1569 году, согласно Люблинской унии между Польшей и Великим Княжеством Литовским, западно-русские земли, до того находившиеся в составе последнего, переходят под власть польской короны[18]. На этих землях распространяется крепостное право, происходит насаждение католичества. Местная аристократия в массе своей полонизируется, возникает культурный, языковой и религиозный разрыв между высшими и низшими слоями общества. Сочетание социального гнета с языковым, религиозным и культурным разрывом приводит к разрушительным народным восстаниям середины XVII века и кровавым мятежам 1760-х гг., от которых Польско-литовское государство так и не смогло оправиться. В 1772—1795 гг., в результате трёх разделов Польско-литовского государства, Западная Белоруссия и большая часть Западной Украины переходит под власть российской короны, однако галицкие территории попадают в состав Австрии[19]. В 1919—1921 гг. восстановившая свою независимость Польша в результате польско-советской и польско-украинской войн захватывает территории Западной Украины и Западной Белоруссии с преобладающим непольским населением. На этих территориях не соблюдаются принципы равноправия этнических групп, что усиливается с установлением в Польше авторитарного режима «санации»[20].

События второй половины 1930-х гг.

Молотов подписывает Договор о ненападении. За ним Риббентроп, справа Сталин

Начиная с 1935 Германия перестаёт соблюдать военные статьи Версальского мирного договора[21]. В стране вводится всеобщая воинская повинность и начинается перевооружение армии, что не встречает противодействия со стороны западных держав, гарантов Версальского мира. Германия и союзные ей по «Антикоминтерновскому пакту» державы проводят всё более агрессивную политику. В частности, Германия и Италия оказывают военную поддержку фашистскому путчу в Испании, Германия аннексирует Австрию, Италия захватывает Эфиопию и Албанию, Япония оккупирует северный Китай и совершает агрессию против СССР в районе озера Хасан[3].[22]

В результате Мюнхенского соглашения 1938 правительства Великобритании и Франции соглашаются на передачу чешской Судетской области нацистской Германии. По мнению советских историков, германскому руководству тем самым даётся «зеленый свет» для агрессии на Восток[23]. В произошедшем вскоре разделе Чехословакии участвует и Польша, которая аннексирует угледобывающий регион Тешин[24].

24 октября 1938 г. Германия впервые предъявляет претензии к Польше: министр иностранных дел Германии Риббентроп требует от польского посла, чтобы Польша присоединилась к Антикоминтерновскому пакту (то есть отказалась от обязательств перед СССР), вернула Германии Данциг (Гданьск) и согласилась на экстерриториальность шоссейной и железной дороги из Бранденбурга в Восточную Пруссию[4][7]. Поляки отвечают категорическим отказом[25] и со своей стороны пытаются улучшить отношения с СССР: пакт о ненападении 1932 года был продлён до 1945 г., были улажены пограничные проблемы и подписан торговый договор[7].

Что касается позиции СССР, то большинство историков полагает, что следует делать различие между позицией НКИД (который возглавлялся Литвиновым — твёрдым сторонником системы коллективной безопасности) — и личной позицией Сталина, стремившегося, по мнению многих историков, к соглашению с Германией. Заместитель наркома иностранных дел Потёмкин еще в октябре 1938 г. заявлял французскому послу:

«Для нас я не вижу иного выхода, как четвёртый раздел Польши»

По мнению исследователей А. Рида и Д. Фишера, из высказываний Потёмкина явствует, что Сталин

«рассматривал раздел Польши как подкуп Гитлера с целью отвлечь его внимание от СССР и как средство установления дружественных отношений с Германией»

Гитлер же надеялся использовать поляков для завоевания Украины, а затем покончить и с самой Польшей, однако решительный отказ Польши от отведённой ей роли заставил его изменить планы[26].

В январе 1939 г. немцы возобновляют нажим на поляков, ещё более расширив свои требования. Поляки вновь отказывают, причём министр иностранных дел Польши Юзеф Бек подчеркивает, что Польша трактует Пакт о ненападении с СССР серьёзно. В Польше начинаются антигерманские демонстрации.

10 марта 1939 года Сталин, выступая на XVIII съезде ВКП (б), обвиняет «англо-французов» в провокации войны и заявляет о готовности к «политике мира» в отношении Германии и нежелании Советского Союза дать втянуть себя в конфликты «провокаторам, привыкшим загребать жар чужими руками» [4] (на Западе эта речь получила название «речи о жареных каштанах»). В Берлине воспринимают это как сигнал, что СССР не будет противиться германской агрессии[5]. 21 марта Риббентроп предъявляет Беку решительный ультиматум и вновь получает отказ[4]. 31 марта Чемберлен объявляет от имени Англии и Франции о предоставлении гарантий Польше на случай агрессии. 6 апреля эти гарантии оформляются в польско-британскую военную конвенцию.

В речи в рейхстаге от 28 апреля Гитлер объявляет о разрыве германо-польского пакта о ненападении от 26 января 1934 года и англо-германской морской конвенции. Наблюдатели особо отмечают, что Гитлер в своей речи «избежал традиционных нападок на Советский Союз»[4].

В начале апреля Литвинов в беседе с польским послом Гжибовским от имени СССР предлагает Польше помощь и военный союз против Германии; Гжибовский отказывает на том основании, что Польша не желает участвовать в многосторонних комбинациях, направленных против одного из своих соседей[7][27]. Однако затем позиция Варшавы меняется. 10 мая Бек приглашает на беседу проезжавшего через Варшаву заместителя наркома иностранных дел В. П. Потёмкина и констатирует «необходимость для Польши опереться на СССР в случае нападения на неё Германии». В Москве это расценено как доказательство, что Польше не удастся договориться с Германией.

В июне Бек и премьер-министр Ф. Славой-Складовский в беседах с советским полпредом констатируют полное отсутствие каких-либо противоречий[7]. Однако к этому моменту в самом НКИД произошли важные перемены. 3 мая Литвинов — этнический еврей и последовательный сторонник «коллективной безопасности» — был отправлен в отставку и заменён Вячеславом Молотовым. В Берлине это восприняли как обнадёживающий знак. Немецким газетам были запрещены всякие нападки на СССР[13]; уже 9 мая в Берлине распространился слух, что Германия «сделала или собирается сделать России предложения, направленные на раздел Польши»[4].

Тем временем на Дальнем Востоке, пограничный вооружённый конфликт у реки Халхин-Гол, развязанный Японией в мае 1939, разрастается 2 июля до необъявленной войны. Япония – военный союзник Германии по Антикоминтерновскому пакту и перед СССР возникает угроза войны на два фронта[28].

Новое руководство НКИД сразу же делает «заходы» в сторону Берлина, намекая на необходимость достижения политического соглашения[26][29][6].

26 июня в переговорах советского представителя Астахова с сотрудником германского МИД Шнурре впервые делается намёк на раздел Польши. Шнурре заявил буквально:

«Ещё легче было бы договориться относительно Польши…»,

а Астахов, со своей стороны, отметил, что

«Данциг так или иначе отойдёт к рейху и что вопрос о коридоре как-то должен быть решен в пользу рейха».

8 августа Астахов сообщает Молотову, что немцы готовы договориться с СССР по всем вопросам, связанным с пограничными странами «от Балтийского до Чёрного моря»; в отношении Польши они создают впечатление, что не заинтересованы в судьбе «русской Польши» (с изменениями в пользу немцев), а также стремятся «отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывш[ей] германской Польши (быть может, с прибавкой по линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции».

10 августа происходит новая встреча Астахова с Шнурре, заявившим, что интересы Германии в Польше «строго ограничены» и не сталкиваются с советскими интересами и что если Германии пришлось бы разрешить польскую проблему силой оружия, то она предпочла бы крупномасштабное соглашение с Москвой, которое учитывало бы взаимные интересы сторон.

На заседании Политбюро вечером 11 августа Молотов отмечает, что Гитлер не скрывает своих планов в отношении нового раздела Польши, что даёт возможность СССР возвратить украинские и белорусские территории и создать буферное государство между Германией и СССР. Сталин спрашивает, можно ли как-то «связать» немцев в этом вопросе, если он согласится на их предложение заключить политическое соглашение. Молотов отвечает утвердительно, так как «немцы очень торопятся». После этого Сталин заявляет о «ненадёжности» западных партнёров, а Молотов — о признаках подготовки нового «Мюнхена». Определённого решения на заседании не принято[7][26], однако фактически Молотов получает карт-бланш на начало «торговли» с немцами: в тот же день он направляет Астахову телеграмму, в которой предлагает повести разговор о разделе Восточной Европы:

«Перечень объектов, указанных в Вашем письме от 8 августа, нас интересует…».

Астахов передаёт её содержание Шнурре; к этим объектам он причислил и Польшу, но не смог дать ответ на дополнительные вопросы относительно неё[7].

Раздел сфер интересов в Восточной Европе по секретному дополнительному протоколу к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом. Слева — предполагаемый по протоколу от 23 августа, справа — фактический. Оранжево-коричневым цветом изображены территории, отходящие и отошедшие к СССР, голубым — территории, отошедшие к Германии, фиолетовым — терртории, оккупированные Германией (Варшавское генерал-губернаторство и протекторат Богемия и Моравия)

Тем временем 12 августа открываются советско-англо-французские переговоры, быстро заходящие в тупик. По мнению ряда западных и современных российских исследователей, советский представитель Ворошилов сознательно вёл к такому результату в соответствии с рукописной инструкцией Сталина[7][30][31], сведя вопрос к требованию пропуска советских войск через Польшу и Румынию — требованию, откровенно неприемлемому для этих стран (опасавшихся советизации больше, чем немецкого вторжения, реальные последствия которого были тогда непредставимы).

«С немцами нам грозит потерять свою свободу, с русскими — свою душу»

— заявил Бек[32]. По версии западных и ряда современных российских историков, основной причиной провала переговоров было опасение, что за требованием советской стороны предоставить ей право вступить на территории Польши и государств Прибалтики в случае возникновения угрозы Советскому Союзу скрывается стремление к советизации этих стран[13][29]. Советские же историки утверждали, что переговоры провалились из-за того, что СССР предоставил план развёртывания своих сил против возможного агрессора (согласно которому должно было быть задействовано до 136 дивизий), однако представители Великобритании и Франции не предоставили подобных планов и не обеспечили согласия Польши на проход через её территорию советских войск в случае конфликта с Германией[33].

Одновременно с московскими переговорами английское правительство ведёт в Лондоне переговоры с германскими представителями о заключении соглашения, которое признавало бы особые германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе[34].

23 августа 1939 года народный комиссар иностранных дел СССР Вячеслав Молотов и министр иностранных дел нацистской Германии Иоахим фон Риббентроп подписывают в Москве Договор о ненападении. В ходе переговоров Сталин выражает желание со всей ясностью определить сферы интересов двух стран в Восточной Европе. Риббентроп отвечает, что, поскольку между Германией и Польшей в любой момент может вспыхнуть война, желательно согласовать демаркационную линию во избежание столкновения германских и русских интересов. [26] В результате появляется статья 2 Секретного дополнительного протокола, непосредственно касающаяся Польши и гласящая:

В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.[35]

В ноте об объявлении войны СССР в июне 1941 года, косвенно упоминаются устные договоренности между Германией и СССР, якобы касающиеся отказа СССР от оккупации Прибалтики (но не Польши):

В Москве во время разграничения сфер влияния правительство Советской России заявило министру иностранных дел рейха, что оно не намеревается занимать, большевизировать или аннексировать входящие в сферу его влияния государства, за исключением находящихся в состоянии разложения областей бывшего Польского государства.[36]

Однако это утверждение не находит подтверждение в других источниках.

Одновременно достигнута договорённость, что Литва отходит к немецкой, а Латвия и Эстония — к советской сферам интересов[37].

В Викитеке есть полный текст Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом

Однако вскоре Сталин уточняет демаркационную линию в пользу СССР: 27 августа Молотов вызывает германского посла Шуленбурга и заявляет, что линия раздела принята поспешно и требует уточнения: её необходимо передвинуть к реке Писа, с включением в советскую сферу Белостока. Гитлер немедленно соглашается[7].

Подготовка советского вторжения

Действия советских и немецких войск на польской территории в сентябре 1939 г.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу. Франция и Англия, связанные с Польшей военным договором, 3 сентября объявили Германии войну, но англо-французские войска, стоявшие на западной границе Германии, не предприняли никаких активных действий.

В 11 часов утра 1 сентября советник германского посольства в Москве Г. Хильгер сообщил Молотову о начале войны с Польшей и передал просьбу начальника генштаба германских ВВС о дозволении использовать радиостанцию в Минске в качестве радиомаяка для лётчиков: в свободное от передач время она должна была передавать непрерывную линию с вкрапленными позывными «Рихард Вильгельм 1.0», а кроме того, во время передач — по возможности часто слово «Минск». Сталин согласился передавать только слово «Минск», увеличив для этого время передач на 2 часа. [38][39]

3 сентября Риббентроп поручил Шуленбургу подтвердить советскому руководству, что германская армия намеревается разгромить польскую в течение нескольких недель.

«Затем мы удержим под военной оккупацией районы, которые, как было установлено в Москве, входят в германскую сферу влияния».

Однако, поскольку по военным соображениям, Германии придется действовать и в советской зоне, то следует предложить Молотову,

«чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию. По нашим соображениям, это не только помогло бы нам, но также, в соответствии с московскими соглашениями, было бы и в советских интересах»[7][40].

Ответ Молотова показал немцам, что Москва не намерена спешить:

«Мы согласны с вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время ещё не наступило».

Вместе с тем он подчеркнул, что

«пересечение одной из сторон демаркационной линии не должно помешать непосредственной реализации намеченного плана»[40].

В то же время в СССР шла массированная пропагандистская кампания по подготовке населения к будущему вторжению. Как сообщал Шуленбург,

«Советское правительство делает всё возможное, чтобы изменить отношение населения к Германии. Прессу как подменили. Не только прекратились все выпады против Германии, но и преподносимые теперь события внешней политики основаны в подавляющем большинстве на германских сообщениях, а антигерманская литература изымается из книжной продажи и т. п.»[40].

В соответствующем смысле Сталину надлежало сориентировать и мировое коммунистическое движение, которое восприняло войну как антифашистскую борьбу. 7 сентября он заявил главе Коминтерна Димитрову:

«Война идёт между двумя группами капиталистических стран — (бедные и богатые в отношении колоний, сырья, и т. д.) за передел мира, за господство над миром! Но мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. […] Коммунисты капиталистических стран должны выступать решительно против своих правительств, против войны. […] Уничтожение этого государства [Польши] в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистич(ескую) систему на новые территории и население»[41].

По поручению Сталина была подготовлена директива Секретариата Исполкома Коминтерна (ИККИ) от 9 сентября, в которой было сказано:

«Международный пролетариат не может ни в коем случае защищать фашистскую Польшу, отвергнувшую помощь Советского Союза, угнетающую другие национальности».

Многие рядовые коммунисты европейских стран, не освоившись с поворотом советской политики, стремились в Польшу, чтобы принять участие в борьбе с фашизмом; однако Секретариат ИККИ в своём решении от 15 сентября отрицательно отозвалось об этой инициативе, изобразив ситуацию как попытку англо-французского империализма в очередной раз использовать национальные интересы малых народов Европы в качестве разменной монеты в борьбе с германским империализмом[7].

В это время в СССР уже начинались мобилизационные мероприятия. 4 сентября было принято решение о мобилизации четырёх возрастов призывников. 5 сентября было объявлено, что очередное увольнение из рядов РККА задерживается на месяц[7]; 6 сентября в шесть военных округов была направлена директива о проведении «Больших учебных сборов» (БУС) — фактически частичной мобилизации[38].

5 сентября польский посол В. Гжибовский просил Молотова о снабжении военными материалами и транзите военных грузов через СССР в Польшу; Молотов отказал в транзите, заявив, что в сложившейся международной обстановке Советский Союз не хочет быть втянутым в войну[7]. На следующий день германский МИД сообщил в Москву: «Мы намереваемся и далее направлять немецкие торговые суда в Мурманск и ожидаем, что советское правительство облегчит разгрузку, погрузку и транспортировку грузов по железной дороге в Ленинград, куда будут заходить для погрузки немецкие суда». Москва ответила положительно на обе просьбы[38]. Следует заметить, что к тому моменту сохранял формальное действие советско-польский Пакт о ненападении, 2 статья которого гласила, что в случае агрессии другая договаривающаяся сторона обязуется не оказывать ни прямо, ни косвенно помощи и поддержки нападающему государству[7].[39]

Уже 9 сентября передовые немецкие танковые дивизии оказались у Варшавы, но были там остановлены. Варшавяне встали на защиту столицы; часть войск польских армий «Модлин» и «Познань» прорвалась к Варшаве, усилив её гарнизон. Поначалу было объявлено о взятии Варшавы; германское официальное коммюнике передавало слова генерала фон Браухича, что Польша полностью разгромлена и в военных действиях на восточном фронте нет необходимости. Это было воспринято в Москве как определённый сигнал[7]. Молотов немедленно передал «свои поздравления и приветствия правительству Германской империи»[2]. В тот же день были подготовлены директивы наркома обороны Ворошилова и начальника генштаба РККА Шапошникова военсоветам Белорусского и Киевского военных округов, предписывавшие

«к исходу 11 сентября 1939 г. скрытно сосредоточить и быть готовым к решительному наступлению с целью молниеносным ударом разгромить противостоящие войска противника».[38]

Поскольку поляки отступали к румынской границе, где планировалось создание плацдарма для контрнаступления, то для предотвращения этого директива предписывала

«нанести мощный и молниеносный удар по польским войскам, надёжно прикрывая свой левый фланг и отрезая польские войска от румынской границы…»

Предполагался широкий фланговый обход поляков и заход в тыл, имея в виду широкомасштабное пленение живой силы одновременно с массированным наступлением под прикрытием сильной истребительной авиации во взаимодействии с бомбардировочной, штурмовой авиацией, а также артиллерией[7]. Одновременно был подготовлен и приказ Берии № 00931, определявший порядок оформления арестов военнопленных (этот порядок был отработан ещё в августе)[7].

Главное, что тревожило Москву в тот момент, — это заявление Браухича, провозгласившего окончание войны за полным разгромом противника и намекавшего на возможность переговоров с поляками о перемирии[7]. Между тем Риббентроп телеграфировал в Москву, что Германия собирается бить польскую армию «везде, где её встретит», однако при этом заверил, что Московские соглашения остаются в полной силе; ввиду чего, Шуленбургу следовало неотложно возобновить беседы с Молотовым «относительно советской военной интервенции». Молотов, со своей стороны, пообещал, что РККА выступит в течение ближайших дней[38][40] Однако на следующий день, когда выяснилось, что Варшава сопротивляется, а мобилизация и развёртывание РККА занимают много времени, он взял назад своё обещание. Одновременно он упрекнул Шуленбурга за коммюнике об окончании войны:

«советское правительство намеревалось воспользоваться дальнейшим продвижением германских войск и заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым „угрожает“ Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором. Этот путь был Советскому Союзу перекрыт вчерашним сообщением ДНБ (Германского Информационного Агентства) о том, что, согласно заявлению генерал-полковника Браухича, ведение военных действий на германском восточном фронте уже не является необходимым. Сообщение создавало впечатление, что германо-польское перемирие неизбежно. Если, однако, Германия заключит перемирие, Советский Союз не может начинать „новую войну“».

Риббентроп велел ответить, что заявление Браухича — «недоразумение»[40].

11 сентября на базе Белорусского и Киевского военных округов было создано два фронта — Белорусский (командующий — командарм 2-го ранга М. П. Ковалев) и Украинский (командующий — командарм 1-го ранга С. К. Тимошенко)[38]. У немцев были запрошены разведданные о польской армии[40].

14 сентября Молотов заявил Шуленбургу, что

«Красная Армия достигла состояния готовности скорее, чем это ожидалось. Советские действия поэтому могут начаться раньше указанного им во время последней беседы срока. Учитывая политическую мотивировку советской акции (падение Польши и защита русских „меньшинств“), было бы крайне важно не начинать действовать до того, как падёт административный центр Польши — Варшава».

Он поинтересовался, когда это произойдёт, ибо, пока Варшава защищается, советское правительство не может обосновать ввод своих войск «распадом польского государства». Будучи озабочен прежде всего пропагандистским обоснованием вторжения, Молотов предлагал Шуленбургу следующую формулу:

«Польша развалилась, и вследствие этого у Советского Союза возникла необходимость прийти на помощь украинцам и белорусам, которым „угрожала“ Германия. Этот довод, утверждал Молотов, необходим для того, чтобы Советский Союз смог оправдать свое вмешательство в глазах широких масс и не предстал агрессором».

Риббентроп велел ответить Молотову, что

«Варшава будет занята в ближайшие дни […] Германия приветствовала бы начало советских военных операций именно теперь».

СССР должен освободить Германию от ликвидации польской армии на всём протяжении до советских границ, иначе в советской «сфере интересов» может возникнуть «политический вакуум». Для координации военных операций предлагается встреча делегаций сторон в Белостоке. С другой стороны, он выразил протест против предполагаемого обоснования вторжения:

«вопреки истинным немецким намерениям […] это противоречило бы договоренностям, достигнутым в Москве и наконец […] представило бы два государства противниками»[7][38][42].

В тот же день, 14 сентября, в войска был передан приказ о наступлении. В 4.20 15 сентября Военный совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, в котором говорилось, что

«белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичье-капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжёлое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей — содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией»[38].

Пытаясь втянуть СССР в военные действия против Польши, германское руководство делало намёки относительно возможного образования на территории Польши, не занятой германской армией, независимого украинского государства. В дневнике начальника штаба ОКХ Гальдера есть такая заметка:

Главнокомандующий прибыл с совещания у фюрера. Возможно, русские не будут ни во что вмешиваться. Фюрер хочет создать государство Украина[43].

15 сентября Риббентроп попросил германского посла в СССР Шуленбурга передать советскому руководству следующее предостережение:

Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум. Поскольку мы, со своей стороны, не намерены предпринимать в этих районах какие-либо действия политического или административного характера, стоящие обособленно от необходимых военных операций, без такой интервенции со стороны Советского Союза [в восточной Польше] могут возникнуть условия для формирования новых государств.[44]

16 сентября в 6 часов вечера Молотов заявил Шуленбургу, что

«военная интервенция Советского Союза произойдёт, вероятно, завтра или послезавтра. Сталин в настоящее время консультируется с военными руководителями, и этим вечером он, в присутствии Молотова, укажет мне [Молотову] день и час советского наступления».

Он повторил проект пропагандистского обоснования вторжения; при этом он

«согласился с тем, что планируемый советским правительством предлог содержал в себе ноту, обидную для чувств немцев, но просил, принимая во внимание сложную для советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути. Советское правительство, к сожалению, не видело какого-либо другого предлога, поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше и должен был так или иначе оправдать за границей свое теперешнее вмешательство».[40][42].

К этому времени в частях уже начали читать приказ о выступлении Красной Армии в «освободительный поход»; проводились митинги и собрания, посвящённые этому событию:

«Настал час освободить трудящихся — наших братьев украинцев, белорусов от гнёта польских панов. Поклянёмся же, товарищи, что мы будем бить врага так, как уничтожали его в годы Гражданской войны»[7][38].

Начало

Танки Красной Армии в Польше.
17 сентября 1939 года

К 16 сентября немецкие войска заняли Брестскую крепость и вышли на линию Осовец — Белосток — Бельск — Каменец-ЛитовскВлодаваВладимир-ВолынскийЗамосцьЛьвовСамбор, на расстояние 150—200 км от советской границы. Варшава была окружена, польское правительство и ставка верховного главнокомандующего маршала Эдварда Рыдз-Смиглы были перенесены в Коломыю, близ польско-румынской границы. Польские дивизии, находившиеся на границе с СССР (см. План Восток (Всход)), были переброшены на запад, для усиления польско-германского фронта.

В 2 часа ночи c 16 на 17 сентября Сталин вызвал Шуленбурга и сообщил ему, что «Красная Армия пересечёт советскую границу в 6 утра… Советские самолёты сегодня начнут бомбить районы к востоку от Львова»[45] В 3 часа ночи замнаркома иностранных дел В. П. Потёмкин зачитал польскому послу в Москве В. Гжибовскому ноту, в которой было заявлено, что война выявила внутреннюю несостоятельность Польши и что к настоящему времени польское правительство бежало, войска не оказывают сопротивления, а это означает прекращение действия договоров между Польшей и СССР. Гжибовский отказался принять ноту: «Ни один из аргументов, использованных для оправдания превращения польско-советских договоров в пустые бумажки, не выдерживает критики. По моей информации, глава государства и правительство находятся на польской территории […]. Суверенность государства существует, пока солдаты регулярной армии сражаются […]. То, что нота говорит о положении меньшинств, является бессмыслицей. Все меньшинства доказывают действием свою полную солидарность с Польшей в борьбе с германщиной. […] Наполеон вошел в Москву, но, пока существовали армии Кутузова, считалось, что Россия также существует»[7].

17 сентября 1939

17 сентября советские войска двинулись навстречу немецкому наступлению. 21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 мотострелковые бригады Красной Армии перешли границу. В наступлении участвовало 700 тысяч человек, 6000 орудий, 4500 танков, 4000 самолётов. Как заявил в тот же день по радио Молотов, [46], их цель состоит в том, чтобы «взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии». Ночью 18 сентября польское правительство бежало из страны и приказало польским военным не вступать в вооружённый конфликт с РККА. Главнокомандующий польской армией Рыдз-Смиглы отдал приказ следующего содержания:

С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжать борьбу.[2][47]

20 сентября в своём донесении Сталину начальник Политуправления РККА Мехлис пишет, что польские офицеры

«как огня боятся украинских крестьян и населения, которые активизировались с приходом Красной Армии и расправляются с польскими офицерами. Дошло до того, что в Бурштыне польские офицеры, отправленные корпусом в школу и охраняемые незначительным караулом, просили увеличить число охраняющих их, как пленных, бойцов, чтобы избежать возможной расправы с ними населения»[48].
(ТАСС) Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР. Задача этих войск, наоборот, состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования.[49]

Газета "Правда". 19 сентября 1939

Германия. Берлин, 19 сентября (ТАСС). Германское население единодушно приветствует решение советского правительства взять под защиту родственное советскому народу белорусское и украинское население Польши, оставленное на произвол судьбы бежавшим польским правительством. Берлин в эти дни принял особенно оживленный вид. На улицах около витрин и специальных щитов, где вывешены карты Польши, весь день толпятся люди. Они оживленно обсуждают успешные операции Красной армии. Продвижение частей Красной армии обозначается на карте красными советскими флажками.[49]

Газета "Правда". 19 сентября 1939

Советские и немецкие офицеры на встрече после советского вторжения в Польшу. Из немецкой кинохроники. Немецкий офицер показывает советскому листовку на ломаном русском, которую тот вслух читает:
«Немецкая армия приветствует Рабоче-Крестьянскую Красную Армию! Мы солдаты желаем войти с солдатами Р. К. К. А. в хорошее солдатское отношение.
Русский солдат пользовался у нас всегда глубоким уваженіем.
Что и в будущем должно остаться так!»
В течение 27 сентября части Красной Армии, продолжая продвижение к демаркационной линии, заняли Грабово (западнее Августова 15 клм.), Мазовецк, Дрогичин, Красностав, ст. Завада (западнее Замостье 10 клм.), Краковец, Мосциска и ст. Сянки (район истоков реки Сан). Операции по очищению территории Западной Белоруссии и Западной Украины от остатков польских войск продолжаются.[49]

Газета "Правда". 28 сентября 1939

Директива наркома обороны К. Ворошилова от 22 сентября 1939 г. предусматривала:

При обращении германских представителей к командованию Красной Армии об оказании помощи в деле уничтожения польских частей или банд, стоящих на пути движения мелких частей германских войск, командование Красной Армии, начальники колонн, в случае необходимости, выделяют необходимые силы, обеспечивающие уничтожение препятствий, лежащих на их пути движения....[50]

23 сентября во Львов прибыла делегация из четырех германских офицеров, сообщивших, что западнее г. Грубешова собираются крупные силы поляков (до 3-х пехотных, 4-х кавалерийских дивизий, а также артиллерия). Было сказано, что германское командование собирается нанести удар во фланг танками в северном направлении по грубешовской группировке. «Одновременно предлагают, — указывал комдив Иванов в донесении командующему КОВО, — чтобы мы участвовали в совместном уничтожении данной группировки. Штаб немецких войск находится в Грудек-Ягельонский, куда просим выслать нашу делегацию». После этого советский 8-й стрелковый корпус был направлен в район Грубешова, где вступил в бой с польскими частями.[51]

В городе Берёза-Картузская были освобождены коммунисты, евреи, поляки, белорусы, а также пленные немецкие военнослужащие, содержавшиеся в концентрационном лагере. Наступление Красной Армии в тылу польской армии сорвало последние попытки польского командования организовать оборону в районе Львова. Остаткам польской армии оставалось лишь прорываться в Румынию через польско-румынскую границу. Владислав Андерс впоследствии утверждал, что Советский Союз, верный своим договорам с Германией, пытался пресечь все попытки прорыва и даже ухода отдельных польских солдат через границу[52].

Осмотр бойцами РККА сваленного грудой трофейного ружия: зенитных пулемётов и орудий

28 сентября немецкие войска захватили Варшаву, а полностью польская армия прекратила сопротивление 5 октября, когда последнее регулярное польское соединение Отдельная оперативная группа «Полесье» генерала Клэберга, преследуемая одновременно немецкими и советскими войсками, сдалась немцам.

В конце сентября советские и германские войска встретились у Львова, Люблина и Белостока. У Львова между ними произошло небольшое столкновение, в ходе которого обе стороны имели небольшие потери. [53] По утверждениям ряда историков, вермахт и Красная армия провели совместные парады[54][55]. В Гродно парад принимал комкор В. И. Чуйков и германский генерал, а в Бресте — генерал Гейнц Гудериан и комбриг Семён Кривошеин[2][54][55][56][57]. Некоторые русские исследователи отрицают отрицают, что советские части принимали участие в параде в Бресте[58][59]. Военные парады проводились в рамках церемоний, посвящённых выводу немецких войск и передаче городов под контроль советской администрации (хронику брестского парада см. здесь).

Гейнц Гудериан (в центре) и Семён Кривошеин (справа) наблюдают за прохождением войск Вермахта и РККА при передаче Брест-Литовска 22 сентября 1939 советской администрации[60].

Гейнц Гудериан в своих мемуарах так описывает вывод немецких войск из Бреста:

Наше пребывание в Бресте закончилось прощальным парадом и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина[61]

Кривошеин в своих воспоминаниях пишет, что он настоял на следующей схеме:

В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне, со штандартами впереди, покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знамёнами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные марши[62].

Население восточных воеводств Польши — украинцы, белорусы, евреи — в основном дружелюбно встречало советские войска.[63]

31 октября 1939 года, подводя итоги операции, Вячеслав Молотов заявил: «Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счёт угнетения непольских национальностей»[64]. Молотов таким образом перефразировал высказывание Пилсудского насчёт «искусственно и уродливо созданной Чехословацкой республики»[65]. Он заявил также, что понятия «агрессия» и «агрессор» «приобрели новый смысл», так что теперь нацистская Германия является миролюбивой стороной, а её противники — агрессивными[64].

Сентябрь 1939 г.
Встреча советских и немецких войск в районе Люблина

3 октября 1939 года Совет Народных Комиссаров СССР принял «Постановление о военнопленных» № 1626—390сс, в соответствии с которым военнопленные рядового состава — украинцы, белорусы и представители других национальностей, родиной которых являлись территории Западной Украины и Западной Белоруссии, — были отпущены из лагерей и приёмных пунктов домой.

Бой с венгерскими войсками

К 26 сентября передовой отряд 16-й советской кавалерийской дивизии прибыл на станцию Бескид, которая, как оказалось, была 23 сентября занята венгерскими войсками. Попытка установить с ними контакт вызвала обстрел с их стороны. Советские войска открыли ответный артиллерийский огонь из бронемашин. Это привело к прекращению стрельбы с венгерской стороны и отходу венгерских войск в железнодорожный тоннель на границе. По сообщениям местных жителей, тоннель был заминирован. Ситуация на данном участке границы была нормализована после советско-венгерских переговоров.[66][67]

Раздел Польши

Карта раздела Польши, 28.09.1939, подписи Сталина и Риббентропа
Секретный дополнительный протокол (о пресечении польской агитации) к Договору о дружбе и границе
Фотокопия Секретного дополнительного протокола в Центральном музее Великой Отечественной войны

Гитлер собирался создать из остатков Польши сателлитное государство, однако Сталин резко воспротивился планам сохранения польской государственности в какой бы то ни было форме. Кроме того, он предложил коррекцию планов 23 августа: Советский Союз теперь претендовал лишь на территории восточнее линии Керзона, а в компенсацию должен был получить Литву (ранее отходившую к германской сфере влияния). 19 сентября Молотов в переговорах с Шуленбургом «намекнул, что первоначальное соображение, которое сводилось к существованию Польши на остальной территории, привело к идее раздела Польши по линии Писса-Нарев-Висла-Сан. Советское правительство желает немедленно начать переговоры по данному вопросу». 25 сентября Сталин лично провел переговоры с Шуленбургом. Согласно отчету Шуленбурга, он заявил, что «считает ошибочным сохранить независимость Польши (на тех землях, которые останутся после изъятия части земель в пользу Германии и России. Он предложил территории к востоку от демаркационной линии, всю Варшавскую провинцию (…) добавить к нашей доле. За это мы должны отказаться от притязаний на Литву». Кроме того, Сталин выразил намерение «немедленно взяться за решение проблемы Прибалтийских государств».

27 сентября в Москву вновь прибыл Риббентроп. Переговоры, начавшиеся в 10 часов вечера, шли до поздней ночи. В 5 часов утра 28 сентября был подписан Договор о дружбе и границе, закреплявший раздел Польши на условиях Сталина. К нему прилагалось два секретных дополнительных протокола: первый[68] закреплял изменения в границах сфер влияния, второй[69] гласил:

Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территорию другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях.[70].


Реакция западных держав

«Рандеву». Карикатура Дэвида Ло. Опубликована в британской газете Evening Standard 20 сентября 1939, изображает встречу Гитлера и Сталина после раздела Польши.
Гитлер: «Отбросы человечества, если не ошибаюсь?»
Сталин: «Кровавые убийцы рабочих, я полагаю?»

Реакция Франции и Великобритании на вторжение СССР в Польшу была сдержанной. По условиям британско-польского пакта о военном союзе от 25 августа 1939, Великобритания обещала военную помощь Польше в случае нападения любой европейской державы[71]. Однако, когда польский посол Рачинский напомнил об этом министру иностранных дел Великобритании Вуду, последний без обиняков ответил, что это дело Великобритании, кому объявлять войну, а кому — нет[72]. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен ограничился лишь заявлением с общим осуждением действий СССР[73].

После ввода советских войск в Польшу Франция и Великобритания решили, что быстро помочь Польше они уже ничем не смогут и вместо этого начали планирование долгосрочной войны[74]. В начале сентября Франция нерешительно двинула свои войска в Саарскую область, но 4 октября, после поражения Польши, вновь отвела их за линию Мажино.

Уинстон Черчилль, занимавший в это время пост Первого Лорда Адмиралтейства, в своём выступлении по радио 1 октября 1939 года сказал[75][76][77]:

То, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для безопасности России против нацистской угрозы. Как бы то ни было, эта линия существует, и создан Восточный фронт, который нацистская Германия не осмелится атаковать. Когда господин Риббентроп на прошлой неделе был вызван в Москву, ему пришлось узнать и принять тот факт, что осуществление нацистских планов по отношению к прибалтийским странам и Украине должно быть окончательно остановлено.

Итоги

Польское государство временно прекратило своё существование[78]. Несмотря на поражение армии, часть народа Польши не прекратила сопротивления. В Лондоне было создано польское правительство в изгнании, военнослужащие польской армии влились в ряды армий ряда государств, была создана разветвлённая сеть подпольных ячеек сопротивления Армии Крайовой.

СССР передвинул свою границу на запад, объединив почти все этнические белорусские и украинские территории. Советская историография оправдывала действия СССР тем, что перенос границы на запад впоследствии сыграл значительную роль в ходе Великой Отечественной войны, помешав германским войскам завершить наступление на Москву до наступления холодов и привело к поражению немцев в сражении под Москвой. В Большой Советской энциклопедии излагается следующая точка зрения:

Поход на Запад был необходим и для приостановки распространения гитлеровской агрессии на восток. Советское правительство, уверенное в неизбежности в недалёком будущем германской агрессии против СССР, стремилось отдалить исходный рубеж будущего развёртывания войск потенциального врага, что было в интересах не только Советского Союза, но и всех народов, которым угрожала фашистская агрессия. 

Территориальные изменения

Плакат 1939, призывающий голосовать за вхождение Западной Украины в состав Украинской ССР

Установление линии раздела Польши между СССР и Германией. Подписанный в Москве 28 сентября 1939 «Договор о дружбе и границе между СССР и Германией» устанавливал границу по линии ТиссаНаревВислаСан, к середине октября 1939 была осуществлена её демаркация.

Литва. По подписанному в Москве 10 октября 1939 «Договору о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области и о взаимопомощи между Советским Союзом и Литвой» Литовской Республике был передан ранее принадлежавший Польше Виленский край с Вильнюсом. Впоследствии, после присоединения Литвы к СССР, ей в октябре 1940 дополнительно были переданы Друскеники (Друскининкай), Свенцяны (Швенчионис), Адутишкис и окрестности. Эта передача была причиной объявления польским эмигрантским правительством войны СССР, которая формально продолжалась до лета 1941.

Украина и Белоруссия. Уже 4 сентября, то есть задолго до вторжения, Политбюро ЦК ВКП(б) начало обсуждать вопросы послевоенного устройства Восточной Польши. Решение Политбюро, датированное 4 сентября — 3 октября 1939 г., было оформлено единым Протоколом N 7113. В нём предписывалось:

1. Созвать Украинское Народное Собрание из выборных по областям Западной Украины (…) и Белорусское Народное Собрание из выборных по областям Западной Белоруссии (…).
Эти Народные Собрания должны: 1) Утвердить передачу помещичьих земель крестьянским комитетам; 2) решить вопрос о характере создаваемой власти; 3) решить вопрос о вхождении в состав СССР, то есть о вхождении украинских областей в состав УССР, о вхождении белорусских областей в состав БССР; 4) решить вопрос о национализации банков и крупной промышленности.

Советскими оккупационными властями была создана Коммунистическая партия, которая единственная и имела право выдвинуть своих кандидатов на выборах.

22 октября 1939 года состоялись выборы депутатов в Народное собрание Западной Украины, что в СССР официально толковалось как референдум о воссоединении с Украиной. По официальным данным, в голосовании приняло участие 4 433 тыс. (92,83 %) избирателей, из которых «за кандидатов блока рабочих, крестьян и интеллигенции» проголосовало 90,93 %.[79] Народное собрание начало работу 26 октября и 27 октября приняло Декларацию о вхождении Западной Украины в состав УССР. 1-2 ноября 1939 Верховный Совет СССР удовлетворил просьбы о принятии Западной Украины и Западной Белоруссии в состав Советского Союза. 14 ноября Закон о принятии Западной Украины в состав Украинской ССР был утверждён Верховным Советом УССР.

По оценке публициста А. Гогуна результаты выборов были «явно сфальсифицированными»[80], однако конкретных фактов, на основании которых был сделан вывод, автор не приводит. По утверждению студента[7] А. А. Пронина «какое бы то ни было реальное народное представительство на выборах исключалось монополией Компартии»[81]. Однако целесообразность фальсификаций в условиях заявленной монополии — сомнительна. По мнению доктора исторических наук М. И. Семиряги, «итоги выборов показали, что подавляющее большинство населения этих регионов согласилось с установлением советской власти и присоединением к Советскому Союзу»[2]. Доктор исторических наук М. И. Мельтюхов полагает, что «трудно не согласиться» с этим мнением М. И. Семиряги.[82]

Присоединение восточных регионов Польши к СССР не было, однако, признано международным правом, с точки зрения которого Польша являлась оккупированной страной, то есть оставалась в ситуации in status quo ante bellum (в довоенном положении); соответственно, и территории Восточной Польши продолжали считаться польскими, а их жители — польскими гражданами[83] Однако СССР провозглашал, что ввиду падения Польского государства в результате «короткого удара со стороны сперва германской армии, а затем — Красной Армии», «о восстановлении старой Польши (…) не может быть и речи»[84].

После нападения Германии на СССР, 30 июля 1941, посол СССР в Великобритании И. М. Майский и премьер-министр польского правительства в эмиграции Владислав Сикорский подписали соглашение, в котором правительство СССР признало советско-германские договоры 1939 года, касающиеся территориальных перемен в Польше, утратившими силу.

Позднее решениями союзников по антигитлеровской коалиции — США, Великобритании и СССР — была закреплена принадлежность Западной Украины и Западной Белоруссии Советскому Союзу. Польское население этих территорий после войны было в основном переселено в Польшу. Польша в качестве компенсации получила часть территории побеждённой Германии (Силезский бассейн, Вроцлав, Гданьск).

16 августа 1945 в Москве был подписан договор между СССР и Польшей, закрепивший территориальные изменения. Два региона, с городами Белосток и Перемышль, были возвращены Польше. Новая граница СССР стала в основном совпадать с «линией Керзона» c некоторыми отступлениями в пользу польской стороны[8].

Потери сторон

Боевые потери РККА во время польской кампании 1939 года, по советским архивным данным, впервые опубликованых историком Мельтюховым, составили 1 173 человека убитыми, 2 002 ранеными и 302 пропавшими без вести. В результате боевых действий потеряно также 17 танков, 6 самолётов, 6 орудий и миномётов, 36 автомашин. По данным польских историков, Красная Армия потеряла убитыми около 2,5 тыс. солдат, 150 бронеавтомобилей и 20 самолётов[85].

Согласно исследованиям Осьмачко С.Г. СССР потерял всего 882 человека и 97 пропавшими без вести [86]

Потери польской стороны в действиях против советских войск составили 3 500 человек убитыми, 20 000 пропавшими без вести и 454 700 пленными. Из 900 орудий и миномётов и 300 самолётов подавляющее большинство досталось РККА в качестве трофеев.

Пленные

Польские пленные, взятые Красной Армией
Останки польского офицера, обнаруженные в Катыни

После вступления советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии и раздела Польши между Германией и СССР на занятой советскими войсками территории оказались десятки тысяч польских граждан, захваченных в плен Красной Армией и интернированных — военнослужащих польской армии и чиновников местных органов государственной власти, «осадников» (военных колонистов), полицейских.

В конце 1939 было создано Управление по военнопленным и интернированным во главе с Петром Сопруненко, в ведении которого находились заключённые лагерей Центральной России, тюрем Западной Белоруссии и Западной Украины.

Всего в ходе боевых действий Красная Армия захватила в плен до четверти миллиона солдат и офицеров польской армии. Рядовых и унтер-офицеров, уроженцев территорий Польши, отошедших к СССР, распустили по домам, более 40 тысяч жителей западной и центральной Польши передали Германии (при этом ещё примерно 20—25 тысяч человек были направлены на работу на шахты Кривого Рога и Донбасса).

По постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 3 октября 1939 года, 6 тысяч полицейских и жандармов содержались в Осташковском лагере (Калининская область), 4,5 тысячи кадровых и призванных из запаса офицеров — в Козельском, и ещё около 4 тысяч — в Старобельском (под Луганском).

Впоследствии часть военнопленных и интернированных была расстреляна (по данным КГБ (1959), всего было казнено 21 857 человек) (см. Катынский расстрел).

В начале ноября 1940 г. у Берии и Сталина возникла идея создания в РККА дивизии из польских военнопленных, которую можно было бы использовать на случай войны с Германией; однако эта идея была оставлена[87].

30 июня 1941 года в Лондоне между польским правительством в эмиграции и представителями СССР было подписано «Соглашение о взаимной помощи в войне против Германии и создании на территории СССР польских воинских формирований». 12 августа последовал указ об амнистии для поляков. Всего было амнистировано 389 тыс. человек. Значительная часть из них вступила в польскую армию, формировавшуюся на территории СССР генералом Владиславом Андерсом, и в её составе покинула СССР в 1942 году. Другая часть в 1943 г. вступила в дивизию им. Тадеуша Костюшко.

Положение на Западной Украине и в Западной Белоруссии в конце 1939 года

В Викитеке есть полный текст Приказа НКО СССР от 10 ноября 1939 г № 0059

После вступления РККА на земли Западной Белоруссии и Западной Украины по ним прокатилась волна стихийных убийств крестьянами членов местной польской администрации. [88] Отмечались случаи самосудных расстрелов войсками пленных и мирных жителей; военная прокуратура пыталась с ними бороться, но, как признавали её представители, без особого успеха. Военный прокурор 6-й армии Нечипоренко так описывает ситуацию в письме Сталину и Ворошилову:

21 сентября 1939 г. Военный совет 6 армии […] находясь в частях 2-го конного корпуса, вынес явно преступное постановление о производстве в порядке самосуда — расстрела 10 человек (фамилий в постановлении не указывается). На этом основании начальник особого отдела 2 конного корпуса Кобернюк, отправившись в г. Злочув, произвёл аресты разных служащих польской тюрьмы, полиции и т. д. […] и всех этих лиц, в счёт установленного Военным советом 6 армии лимита, в здании тюрьмы расстрелял. […] После этого ими же была дана установка работникам особого отдела 2 конного корпуса быстро арестованных, как врагов народа, расстреливать упрощённым порядком без суда, что и было сделано работниками особого отдела корпуса.

Это преступное решение Военного совета о самосудах быстро передалось в руководящие круги командиров и комиссаров соединений и частей 2 конного корпуса, а это привело к тяжёлым последствиям, когда ряд командиров, военкомов и даже красноармейцев по примеру своих руководителей начали производить самосуды над пленными, подозрительными задержанными и имели случаи (расправы) над мирными жителями кулацкого происхождения. […]

Такое поведение руководящих работников частей содействовало широкому вовлечению красноармейцев и младших командиров в барахольство и мародёрство и приводило к тому, что бойцы и командиры в каждом занятом городе толпами набрасывались в магазины, устраивали толкучки, создавали очереди и закупали в торговых лавках что попало и в большом размере таких вещей, которые не нужны для военнослужащего, как то: по несколько пар женской обуви, платьев и т. п. Военная прокуратура […] решительно и беспощадно вела борьбу со всеми вышепоименованными преступлениями, десятки военнослужащих были осуждены на разные сроки и даже к расстрелу, однако большого эффекта наши приговоры не давали[88]

Польский генерал Владислав Андерс передает в своих мемуарах рассказы очевидцев о том, как после вступления в Львов «большевики грабили имущество не только частное, но и государственное, как НКВД всё сильнее проникает во все сферы жизни, о толпах беженцев, которые, узнав, каково жить при большевиках, несмотря ни на что, хотят уйти на земли, оккупированные немцами» [89].

Согласно собственным наблюдениям Андерса, в конце осени 1939 Львов имел следующий вид: «Магазины разграблены, витрины разбиты, лишь на одной — несколько шляп. Бесконечные очереди у продуктовых магазинов. […] Настроение у людей мрачное. На улицах полно энкаведешников и солдат. Мостовые и тротуары грязные, заваленные снегом. Впечатление ужасное.»[89]

В то же время, около трёхсот тысяч польских граждан еврейской национальности перешло из зоны немецкой оккупации на территорию, контролируемую советскими войсками. Те из них, кто успел эвакуироваться вместе с советскими войсками летом 1941, спаслись от нацистского геноцида. Из евреев, вернувшихся из СССР в 1945-46 гг., была воссоздана еврейская община в послевоенной Польше[90].

Приводимые в различных источниках данные о масштабах репрессий по отношению к местному населению, сопровождавших присоединение Восточной Польши к СССР, установление здесь Советской власти и переустройство жизненного уклада, сильно отличаются друг от друга.

Согласно статистическим сводкам Главного управления государственной безопасности НКВД, изученным О. А. Горлановым и А. Б. Рогинским, по обвинению в контрреволюционных преступлениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. там было арестовано 108 тысяч человек.

Кроме того в 1940 году были проведены три массовые депортации населения из Западной Белоруссии и Западной Украины:

  1. в феврале — около 140 тысяч польских осадников и лесников с семьями были вывезены в спецпоселки НКВД в северных и восточных районах СССР;
  2. в апреле — административная высылка в Казахстан около 61 тысячи членов семей арестованных участников подпольных организаций, офицеров польской армии, полицейских, тюремщиков, жандармов, помещиков, фабрикантов и чиновников польского государственного аппарата. Главы этих семей в основном были расстреляны (смотри статью Катынский расстрел);
  3. в конце июня — депортированы около 78 тысяч беженцев с территорий Польши, оккупированных нацистской Германией, которые отказались принять советское гражданство. Среди них было много евреев.[9]

Немецкий историк еврейского происхождения Арно Люстигер отмечает, что за период с 1939 по 1941 год на территории Восточной Польши, перешедшей под советский контроль, от репрессий пострадало около 500 тыс. человек — то есть больше, чем в тот же период на польских территориях, захваченных Германией[91]. Среди репрессированных половину составляли поляки, 30 % — евреи, 20 % — украинцы и белорусы[92].

Александр Татаренко приводит данные, согласно которым только в Барановичской области Белоруссии с октября 1939 по 29 июня 1940 года было репрессировано не менее 29 тысяч человек, примерно столько же, сколько во время оккупации вывезли немцы на принудительные работы в Германию (около 34 тысяч человек)[93][94].

В энциклопедии «Кругосвет» приводятся данные, отличающиеся на порядок. Утверждается, что из 13 млн человек, проживавших на территориях, отошедших к Советскому Союзу (из них 5 млн поляков), не менее 1,5 млн было в 1939—1941 депортировано в центральные районы и на восток СССР. К июню 1949 года 1503,8 тыс. этническим полякам разрешили вернуться в Польшу; в 1956—1958 репатриировались еще 200 тыс. поляков.  

Деятельность ОУН на Западной Украине в 1939—1941

К началу немецко-польской войны Организация украинских националистов, действовавшая на Западной Украине против польского государства, была фактически обезглавлена. Многие руководители Краевой экзекутивы на Западноукраинских землях в это время отбывали длительные сроки тюремного заключения по обвинениям в подготовке и организации ряда террористических акций.

При нападении Германии на Польшу оуновское подполье провело ряд разрозненных акций в тылу польских войск, которые, однако, не приняли массового характера. Акции проводились в этнически смешанных районах и имели характер установления контроля над населёнными пунктами перед вступлением в них немецких или советских войск, разоружения мелких польских подразделений и даже нападения на отступающие воинские части. Попытки диверсий подавлялись крупными силами полиции и войск. Оуновцев, захваченных с оружием в руках, обычно расстреливали на месте. Были сожжены четыре украинских села, в которых польские патрули подверглись обстрелу, что вызвало ответные действия со стороны оуновских боевиков. Именно тогда произошли первые случаи массовых убийств мирного польского населения. Было сожжено пять польских сёл. Всего в акциях против мирного польского населения в сентябре-октябре 1939 г. погибло ок. 2 тыс. поляков в Восточной Галиции и ок. 1 тыс. на Волыни.

Одним из последствий советского вторжения на территорию Западной Украины стало то, что легальные украинские политические партии, стремясь уберечь своих членов от возможных репрессий со стороны советского государства, официально объявили о самороспуске, что, в общем-то, не спасло активистов «буржуазных» партий от будущих преследований. Как бы то ни было, но единственной украинской организацией, продолжившей свою деятельность в новых условиях, оказалась нелегальная ОУН.

Несмотря на то, что вход Красной Армии на территорию Западной Украины оказался неожиданным для националистического подполья (при этом несколько тысяч активистов ОУН перешли на территорию Генерал-губернаторства, оккупированного немцами), ОУН удалось быстро преодолеть первую растерянность своего руководства. По оценкам современных украинских историков, на конец 1939 г. на территории УССР насчитывалось 8-9 тыс. членов ОУН (максимум 12 тыс., если считать всех активно симпатизирующих националистическим идеям)[95].

Сам краевой проводник ОУН и краевой комендант УВО на Западноукраинских землях Степан Бандера в момент нападения Германии на Польшу содержался в брестской тюрьме. 13 сентября, когда положение польских войск в районе Бреста стало критическим, тюремная охрана разбежалась, а Бандера был освобождён другими заключёнными-украинцами.

Выйдя на волю, он отправился во Львов. Оказавшись на территории Волыни и Галичины, Бандера смог установить контакты с местной сетью ОУН и обсудить ситуацию и направления дальнейшей деятельности. Скорая гибель польского государства становилась очевидной, и в условиях, когда советские войска уже занимали Западную Украину, Бандера считал необходимым перестроить всю работу ОУН и направить её против нового главного врага — «большевиков».

Во Львове он установил контакты не только с руководящим активом ОУН, но и с некоторыми представителями руководства УГКЦ и начал разработку планов деятельности ОУН на предстоящий период. Во второй половине октября 1939 г. Бандера нелегально перешёл советско-немецкую демаркационную линию и перебрался на территорию Польши, занятую немецкими оккупационными войсками.

В конце 1939 — начале 1940 г. в руководстве ОУН оформился раскол на сторонников Степана Бандеры и Андрея Мельника. Мельник и его ближайшее окружение в Проводе украинских националистов (ПУН) считали необходимым вывести как можно больше членов ОУН в Генерал-губернаторство, а тем, кто в условиях глубокой конспирации останется на советской Украине, по их мнению, следовало заняться агитационно-пропагандистской работой и подготовкой к диверсиям и местным вооружённым выступлениям только на случай начала войны. А. Мельник планировал организовать обучение основной ударной силы ОУНовцев под руководством немецких инструкторов на территории Генерал-губернаторства, а при нападении Германии на СССР использовать их в «борьбе с большевизмом» в качестве союзной вермахту украинской армии. С этой целью в Кракове было создано и вело активную работу украинско-немецкое военное бюро.

Бандера, представлявший, в противовес давним эмигрантам, радикально настроенную «революционную молодёжь», требовал от руководства ОУН немедленной разработки подробных инструкций по организации восстания на Украине. По их мнению, такое восстание могло поколебать сами основы Советской власти, по крайней мере на Западной Украине, продемонстрировать всему миру стремление украинского народа к независимости, а самое важное — создать нестабильность на восточных рубежах Третьего рейха и принудить Германию к вмешательству — другими словами, речь шла о попытке спровоцировать Германию на войну против СССР.

К этому времени, как свидетельствуют современные украинские историки, активистам ОУН, оставшимся на Западной Украине, удалось приспособиться к реальностям советской жизни и даже использовать их в своих целях. Националисты, в частности, приступили к внедрению в органы государственной власти. В одной только Станиславской области УССР органам госбезопасности удалось со временем выявить в органах власти 156 членов ОУН. Член Краевой экзекутивы ОУН О. Луцкий был выбран в Народное собрание Западной Украины, а впоследствии работал в одном из райисполкомов Станиславской области. ОУНовская молодёжь в массовом порядке вступала в комсомольские организации[95].

Вместе с тем националисты предприняли и довольно масштабные боевые операции, действуя решительно и агрессивно. Используя захваченное в сентябре 1939 польское оружие, они осуществили в октябре-ноябре вооружённые нападения в городах Чортков и Збараж, а также вооружённые акции в ряде районов, в которых активное участие приняли тысячи людей. В одном Чорткове органами НКВД было задержано 128 человек. На тот момент, однако, это всё же были разрозненные, стихийные выступления[95].

В начале декабря 1939 г. краковский центр ОУН направил курьера с приказом Львовскому окружному проводу ОУН провести мобилизацию членов ОУН на Западноукраинских землях (ЗУЗ), собрать всё имеющееся оружие, полностью перестроить организационную структуру, назначить низовых руководителей, очистить ОУН от «политически ненадёжных элементов» и быть в постоянной боевой готовности. Связной был, однако, задержан на границе, что привело к ряду арестов среди руководителей ОУН на Западной Украине. Десяткам низовых руководителей ОУН, скрываясь от арестов, пришлось бежать в Генерал-губернаторство. Случившееся ещё более обострило отношения между ПУНом и сторонниками Бандеры. Руководство ПУНа, не считаясь с мнением большинства членов Краевой экзекутивы, в январе 1940 издало директиву, обязывающую низовые организации ОУН воздерживаться от активных действий, ожидая в условиях глубокой конспирации войны между Германией и СССР.

Результатом обострения тактических разногласий и личных антипатий стал официальный раскол и создание 10 февраля 1940 г. нового руководящего органа ОУН — Революционного правления ОУН (Революционный проводРеволюційний Провід). Собравшиеся в Кракове 27 проводников Краевой экзекутивы единогласно поддержали идею создания нового органа и признали своим лидером Степана Бандеру. Таким образом был организационно оформлен раскол ОУН на бандеровцев — ОУН(б), или ОУН(р) (революционная), и мельниковцев — ОУН(м).

С начала 1940 года Бандера строил своё руководство западноукраинским подпольем, исходя из собственного понимания ситуации. В начале января было принято решение существенно укрепить кадрами ОУНовское подполье в УССР. С этой целью из наиболее обученных в военном отношении и готовых к нелегальной работе членов ОУН формировались ударные группы (отделения) численностью от 5 до 20 человек, призванных возглавить подполье, сформировать повстанческие и диверсионные отряды на местах.

В январе — марте 1940 г. на территорию УССР перешло несколько таких групп, в составе которых находились и руководящие работники Краевой экзекутивы. На заседании Революционного провода ОУН 10 марта было решено, что они должны создать и возглавить штабы по подготовке национального восстания на Галичине и Волыни, в двухмесячный срок изучить местность, создать чёткое представление о наличии повстанческих сил и оружия, выяснить настроения населения, его отношение к ОУН и возможной смене власти. Предусматривалось завершить основную подготовительную работу до середины мая 1940 г., после чего в полной боевой готовности ожидать сигнала Революционного провода к началу восстания.

Документальная хроника

Литература

  • «Z dziejów stosunków polsko-radzieckich. Studia i materiały», T.III. Warszawa, 1968, S. 262, 287.
  • Julian Jackson The Fall of France: The Nazi Invasion of 1940. — Oxford: Oxford University Press, 2003. — ISBN 019280300X

См. также

Примечания

  1. УПРАВЛЕНИЯ ОБЪЕДИНЕНИЙ И СОЕДИНЕНИЯ, ПОЛКИ, ОТДЕЛЬНЫЕ БАТАЛЬОНЫ И ДРУГИЕ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯ И УЧРЕЖДЕНИЯ, ВХОДИВШИЕ В СОСТАВ ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ В ПЕРИОД ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ПОХОДА В ЗАПАДНУЮ БЕЛОРУССИЮ И ЗАПАДНУЮ УКРАИНУ В 1939 г.
  2. 1 2 3 4 5 6 М. И. Семиряга. Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941. — М.: Высшая школа, 1992. — 303 с.
  3. 1 2 Н. С. Лебедева. Четвертый раздел Польши и катынская трагедия. — М.: РГГУ, 1996. — «Другая война. 1939—1945» с. 237—295
  4. 1 2 3 4 5 У. Ширер. Взлёт и падение Третьего рейха. Часть 14. На очереди Польша.
  5. Ю. В. Рубцов. Незнаменитая Зимняя война.
  6. Рид А., Фишер Д. Смертельное объятие: Гитлер, Сталин и нацистско-советский пакт, 1939—1941 // Сборник Международные коалиции и договоры накануне и во время Второй мировой войны. — М., ИНИОН РАН, 1990.
  7. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 И. С. Яжборовская, А. Ю. Яблоков, B.C. Парсаданова. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. Глава 1. — М., РОССПЭН, 2001. ISBN 5-8243-0197-2
  8. Краткая история Советского Союза (американский взгляд)
  9. George Ginsburgs. The Soviet Union as a Neutral, 1939—1941.
  10. Александр Некрич. 1941, 22 июня
  11. В. Г. Петрович. СССР во Второй мировой войне. Великая Отечественная война
  12. Случ С. З. Советско-германские отношения в ходе польской кампании и вопрос о вступлении СССР во вторую мировую войну // Славяноведение. 1999. № 6. С. 39—41.
  13. 1 2 3 С. З. Случ. Германия и СССР в 1918—1939 годах: мотивы и последствия внешнеполитических решений // СССР и Германия в годы войны и мира (1941—1945) М., 1995
  14. Кульчицкий В. С. Воссоединение украинского народа в едином Украинском Советском государстве // Правоведение. — 1968. — № 2.
  15. http://www.memo.ru/HISTORY/Polacy/FILIPP1.htm
  16. 1 2 История в документах. Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией
  17. Случ С. З., Гитлер, Сталин и генезис четвертого раздела Польши // Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939—1941 гг. / Отв. ред. В. К. Волков, Л. Я. Гибианский. М., 1999. с. 128—138
  18. Соловьев С. «История России с древнейших времен», ISBN 5-17-002142-9, т. 6, сс. 814—815
  19. Соловьев С. М. «История России с древнейших времен», ISBN 5-17-002142-9
  20. Мельтюхов М, «Советско-польские войны», ISBN 5-7838-0951-9
  21. текст договора по Шацилло В. «Первая мировая война. Факты. Документы». М., 2003
  22. БСЭ «Вторая мировая война»
  23. БСЭ
  24. [1] Чехословацкий кризис 1938 г.
  25. [2]С. З. Случ. Сталин и Гитлер, 1933—1941. Расчёты и просчёты Кремля, Отечественная История, 2005, № 1 с.109.
  26. 1 2 3 4 Смертельное объятие: Гитлер, Сталин и нацистско-советский пакт, 1939—1941
  27. Мельтюхов. М. Советско-польские войны. сс. 180—189
  28. Шишов А. В. Россия и Япония. История военных конфликтов. — М.: Вече, 2001.
  29. 1 2 А. А. Пронин. Советско-германские соглашения 1939 года: истоки и последствия (монография)// Международный исторический журнал, № 11, сентябрь-октябрь 2000
  30. Случ С. З. Советско-германские отношения в ходе польской кампании и вопрос о вступлении СССР во вторую мировую войну//Славяноведение. 1999. № 6. С. 39—41.
  31. Безыменский Лев Александрович. Гитлер и Сталин перед схваткой М.: Вече, 2000. Глава 12. Тут же текст инструкции.
  32. Cienciala, A. M. The Coming of the War and Eastern Europe in World War II
  33. БСЭ 'Московские переговоры'
  34. БСЭ 'Лондонские переговоры
  35. СИСТЕМНАЯ ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ЧЕТЫРЕХ ТОМАХ. 1918—1991 Том второй. Документы 1910—1940-х годов Под редакцией доктора политических наук, профессора А. Д. Богатурова «Московский рабочий». М., 2000
  36. http://vn-parabellum.com/libra/d-ger-nota.htm НОТА МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ СОВЕТСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ от 21 июня 1941 года. МЕМОРАНДУМ
  37. Оглашению подлежит. СССР-Германия, 1939—1941. Документы и материалы. Сост. и переводчик Юрий Фельштинский (подробно см. Договор о ненападении между Германией и СССР
  38. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Белый орел против Красной звезды. — М.: «Яуза», «Эксмо» — 2004.
  39. 1 2 Год кризиса 1938—1939 ДОКУМЕНТЫ И МАТЕРИАЛЫ В ДВУХ ТОМАХ ISBN 5-250-01092-X (с) Составитель МИД СССР. 1990
  40. 1 2 3 4 5 6 7 СССР—Германия. 1939—1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля 1939 г. по июль 1941 г. Перевод Ю.Фельштинского
  41. Дневник Г. Димитрова, запись 7.09.1939. Цитируется по: А. Л. Безыменскому. Гитлер и Сталин перед схваткой
  42. 1 2 У. Ширер. Взлёт и падение Третьего рейха. Падение Польши
  43. Гальдер Ф. Оккупация Европы. Военный дневник начальника Генерального штаба. 1939—1941. М., 2007, с. 55
  44. Телеграмма имперского министра иностранных дел германскому послу в Москве от 15 сентября 1939 г.// Оглашению подлежит. СССР-Германия 1939—1941. Документы и материалы.
  45. http://militera.lib.ru/h/shirer/01.html Уильям Ширер. Взлёт и падение Третьего рейха. М., 1991, т.2, ISBN 5-203-00476-5 стр.8
  46. Речь по радио председателя Совета народных комиссаров В. М. Молотова 17 сентября 1939 г
  47. Jurga T. U kresu II Rzeczypospolitej. W-wa, 1979. Str. 451.
  48. Мельтюхов М. М. Советско-польские войны. ISBN 5-699-07637-9 c.368. Издательства: Яуза, Эксмо, 2004 г.
  49. 1 2 3 Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля 1939 г. по июль 1941 г.
  50. Н.С. Лебедева "Четвертый раздел Польши и катынская трагедия"
  51. Н.С. Лебедева "Четвертый раздел Польши и катынская трагедия"
  52. Владислав Андерс. Без последней главы. стр.1
  53. Н.С. Лебедева "Четвертый раздел Польши и катынская трагедия"
  54. 1 2 Дружба и граница Богдан Орленко
  55. 1 2 «Новое слово» о нашей истории Виктор Анфилов
  56. Парад «Победителей»
  57. Вступление Советского Союза во вторую мировую войну
  58. Вишлев О. В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М., 2001. С. 108—109.
  59. Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. — М.: Вече, 2001. с.337−338
  60. [см: Семиряги М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939—1941. — М.: Высшая школа., 1992 http://militera.lib.ru/research/semiryaga1/index.html]
  61. Гейнц Гудериан. Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне, 1939—1945. — M.: 1998
  62. Кривошеин С. М. Междубурье. Воспоминания. Белгород — Воронеж. 1964. С. 252—261
  63. Jan T. Gross. Revolution from Abroad: The Soviet Conquest of Poland’s Western Ukraine and Western Belorussia. Expanded edition. Princeton: Princeton University Press, 2002. ISBN 0-691-09603-1
  64. 1 2 О РАТИФИКАЦИИ СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОГО ДОГОВОРА О НЕНАПАДЕНИИ
  65. Гришин Я. Я. Путь к катастрофе. Польско-чехословацкие отношения 1932—1939 гг. Казань, 1999. с.118.
  66. Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939—1941
  67. РГВА. Ф.35084. Оп.1. Д.5. Л.62, 90.
  68. первый секретный протокол
  69. второй секретный протокол
  70. http://militera.lib.ru/h/shirer/01.html Уильям Ширер. Взлёт и падение Третьего рейха. М., 1991, т.2, ISBN 5-203-00476-5 стр.7-10
  71. Agreement of Mutual Assistance between the United Kingdom and Poland.-London, August 25, 1939
  72. Ошибка цитированияНеверный тег <ref>; для сносок Prazmowska не указан текст
  73. Anita J. Prazmowska. Britain and Poland 1939—1943. pp. 44-45.
  74. Julian T. Jackson «The Fall of France: The Nazi Invasion of 1940», Oxford, Oxford University Press ISBN 019280300X
  75. FALSIFIERS of HISTORY (Historical Survey) Foreign Languages Publishing House, Moscow 1948
  76. David Childs. The British Communist Party and the War, 1939-41: Old Slogans Revived. Journal of Contemporary History, Vol. 12, No. 2 (Apr., 1977), pp. 237—253
  77. Rob Gowland. Rewriting history to slander the socialist state. The Guardian, 25 May, 2005
  78. Боханов А. Н., Горинов М. М. История России с древнейших времен до конца XX века
  79. Воссоединение украинского народа в едином Украинском Советском государстве, Сборник документов и материалов. — К., 1949.
  80. Александр Гогун. На полпути от истории к агитке.
  81. Пронин А. А. Советско-германские соглашения 1939 г. Истоки и последствия. М: — МИЖ, № 12, 2000 г.
  82. М. И. Мельтюхов. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. — М.: Вече, 2001.
  83. д-р В.Полищук (Канада). Гора родила мышь. Бендеровскую. Предисловие к.и.н., доцента С.Гмыри. Киев, 2006
  84. Доклад В. М. Молотова на заседании ВС ССР 31.10.1939
  85. Поляки на фронтах II Мировой Войны. Кампания 1939 года Анджей Пачковски, Павел Совински, Дариуш Стола. Министерство Иностранных Дел.
  86. Осьмачко С.Г. Красная Армия в локальных войнах и военных конфликтах (1929—1941 гг.): боевой опыт и военная политика: Монография. Ярославль, 1999. С. 117.
  87. Н. С. Лебедева, «Армия Андерса в документах российских архивов» в сборнике «Репрессии против поляков и польских граждан»
  88. 1 2 Сентябрь 1939 года. Война с запада
  89. 1 2 Владислав Андерс. Без последней главы. стр.8
  90. Шпильман Владислав «Пианист. Варшавские дневники 1939—1945 г.г» ISBN 5-93273-129-X
  91. Luestiger, Arno. Rotbuch: Stalin und die Juden. Berlin 1998. Цит. по нижеуказанной статье Е. Берковича
  92. Е. Беркович. «Между молотом и наковальней. Положение восточноевропейских евреев во времена союза Гитлера и Сталина». Вестник Online, № 3 (288), 31 января 2002 г.
  93. Александр Татаренко. Недозволенная память: Западная Беларусь в документах и фактах, 1921—1954
  94. Кастусь Лашкевич. Как «освобождали» Беларусь в 1939 году
  95. 1 2 3 Итоговая публикация наработок рабочей группы историков, созданной при правительственной комиссии Украины по изучению деятельности ОУН и УПА


Wikimedia Foundation. 2010.

Игры ⚽ Поможем сделать НИР

Полезное


Смотреть что такое "Польская кампания РККА (1939)" в других словарях:

  • Польская кампания РККА 1939 года — Польский поход РККА (1939) Дата 17 сентября 6 октября 1939 Место Польша Итог Появление германо советской границы …   Википедия

  • Польская кампания вермахта (1939) — У этого термина существуют и другие значения, см. Польская кампания. Польская кампания (1939) Вторая мировая война …   Википедия

  • Польская кампания Вермахта (1939) — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания Германии 1939 г. — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания вермахта (1939 г.) — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания Германии (1939 год) — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания (1939) — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания 1939 — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания Германии — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия

  • Польская кампания вермахта — См. также: Польский поход РККА (1939) и Вторжение в Польшу (1939) Польская кампания (1939) Вторая мировая война Польская пехота на марше …   Википедия


Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»