Николай Андреевич Рославец

Николай Андреевич РОСЛАВЕЦ (4 января 1881, вероятно, г. Сураж (или Суражский уезд) Черниговской губ. (бытующее указание Душатина как места рождения опровергается архивными материалами) – 23 августа 1944, Москва) – русский композитор, музыковед, скрипач, педагог.

Биография

Занимался игрой на скрипке и фортепиано, элементарной теорией музыки и гармонией в Музыкальных классах А. М. Абазы (г. Курск); с 1902 по 1912 г. учился в Московской консерватории в классе И. Гржимали (скрипка), а также у С. Василенко (свободная композиция), М. Ипполитова-Иванова и А. Ильинского (контрапункт, фуга, музыкальная форма). Консерваторию окончил с двумя дипломами (перерывы в занятиях объяснялись обострениями туберкулеза и лечением на юге России). Дипломная работа Рославца -- мистерия «Небо и земля» по Байрону (1912) была удостоена большой серебряной медали, а ее автор -- звания свободного художника.

На послереволюционные годы приходится пик общественной деятельности композитора. Наряду с Л. Сабанеевым, В. Держановским, Мясковским, Е.М.Браудо и др., Рославец был одним из лидеров АСМ -- Ассоциации современной музыки, развившей принципы дореволюционного "современничества", пропагандировавшего лучшие достижения новой музыки и поддерживавшего контакты с Западом. Рославец принадлежал к числу организаторов профессионального союза композиторов, являлся ответственным редактором журнала «Музыкальная культура». Он преподавал в Ельце, Харькове и Москве, работал в Госиздате.

В 1920-х гг. Рославец стал объектом ожесточенной травли со стороны "пролетарских музыкантов", в первую очередь -- представителей Российской ассоциации пролетарских музыкантов и Производственного коллектива студентов Московской консерватории: в статьях В. Белого, Л. Калтата, Л. Лебединского и др. он был объявлен представителем "буржузного упадничества", композитором, "чуждым", "враждебным пролетариату", затем -- "формалистом" и т.д. В 1927 г., опасаясь репрессии, Рославец передал чемодан с рукописями своему брату, жившему на Украине. В 1936 г. семья брата подверглась репрессиям; все рукописи погибли. После начала открытых политических процессов в стране Рославец был причислен к "вредителям", "троцкистам" и в 1930 г. обвинен в покровительстве "Ассоциации московских авторов", "разоблаченной" в "пропаганде легкой музыки" и "распространении контрреволюционной литературы". "Дело Рославца", инициаторами которого явились В. Белый, А. Давиденко, В. Клеменс, Ю. Келдыш, С. Корев, М. Коваль, З. Левина, Г. Поляновский, А. Сергеев, Б. Шехтер и др., закончилось "чисткой", означавшей фактический запрет работать по профессии. Обвиненный в "правом оппортунизме", "торговле идеологией" и т.д., Рославец был вынужден к признанию совершенных "политических ошибок".

В 1931-1933 гг. работал в Ташкентском музыкальном театре. В 1933 г. композитор вернулся в Москву, где бедствовал и подвергался постоянным унижениям: Рославцу не удавалось получить постоянной работы, со всех должностей его увольняли как лицо, подвергшееся "чистке", не выплачивали гонораров за сдельные работы. Композитор был принят в Музфонд, но не в Союз композиторов. По свидетельству любимого ученика Рославца, П. Теплова, в 1938 г. готовилась репрессия Рославца -- он должен был быть расстрелян или отправлен в Гулаг, о чем враги композитора говорили как о свершившемся факте. В 1939 г. Рославец пережил тяжелый инсульт, приведший к временной потере речи и частичному параличу. Скончался композитор после второго инсульта. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Творчество и теоретическая система

Рославец -- один из крупнейших новаторов в истории музыкальной культуры XX века, создатель "новой системы организации звука", техники "синтетаккорда". Начиная с В. Каратыгина, музыкальные критики называли Рославца «русским Шёнбергом", но уже в 1914 г. Мясковский раскритиковал эту поверхностную оценку, подчеркнув оригинальность стиля Рославца. В системе Рославца освоение хроматики сочетается с достаточно жесткими правилами, напоминающими принципы додекафонии. Однако Рославец пришел к ним независимо от школы Шёнберга, "новая система организации звука" во многом отличается от серийной техники, допускает большую гибкость и свободу. Формирование гармонических идей Рославца отражено в его работах студенческих лет, то есть относится к более раннему периоду, нежели опыты "классиков додекафонии". На становление стиля Рославца, по его собственному признанию, значительное воздействие оказали поздние композиционные принципы Скрябина. Быстро обретя творческую независимость, Рославец в дальнейшем критиковал "Прометей" за "схематизм". В то же время, Рославец унаследовал скрябинские гармонические принципы и даже терминологическую систему; посредником в передаче этих идей был друг Скрябина и Рославца – Леонид Сабанеев (Lobanova 1983, 1997, 2001, 2004). "Новая система" кристаллизовалась в ранних камерных вокальных и инструментальных сочинениях Рославца, "классические" ее образцы представлены в "Грустных пейзажах" (1913), "Трех сочинениях для пения и фортепиано" (1913), Первом струнном квартете (1913), Первой скрипичной сонате (1913), "Четырех сочинениях для пения и фортепиано" (1913-14) и др. Замечательны открытия Рославца в области темброкрасочности, намного опередившие время, -- как в камерных сочинениях, так и в симфонической поэме "В часы Новолуния" (предположительно, 1912-начало 1913).

Как и многие представители "классического авангарда", Рославца отличала жажда нового, свободы и экперимента, радикального обновления форм и одновременно -- потребность в "новом законе". Ранние программные заявления Рославца обнаруживают отчетливое сходство с футуристскими манифестами; композитор дружил с детства с К.Малевичем, был тесно связан с В. Каменским, А. Лентуловым и др., печатался в футуристских журналах, обложки его сочинений оформляли футуристы. В то же время, композитор не вписывался в этот круг, что подчеркивал в свое время Малевич. Очевидны преемственные связи Рославца с символизмом и модерном с его пряной декоративностью. Стилистическая многозначность определила во многом дальнейшую эволюцию творчества композитора. Наиболее заметно она сказалась в выборе стихов: до 1917 г. Рославец обращался к поэзии Блока, Брюсова, К. Бальмонта, П. Верлена, Вяч. Иванова, М. Волошина, Н. Гумилева, Игоря Северянина, Д.Бурлюка, В.Каменского, Е.Гуро, К. Большакова, В. Гнедова, впоследствии -- к поэзии Ф.Сологуба, З. Гиппиус и др.

После 1917 г. внимание композитора было во многом сосредоточено на проблемах неоклассицизма, в том числе -- стиля Стравинского. Принцип экспериментирования со стилем, смена стилевых масок и ролей оставались чужды Рославцу, сознательно строившему единый индивидуальный стиль без инородных включений (аллюзии-ретроспекции использовались Рославцем в поздних сочинениях как своебразный второй план композиции с отчетливым символическим оттенком); не привлекала его и ирония, окрашивавшая творчество "музыкального Протея". Однако, Рославец, пройдя этап протеста против "старой школы", пришел к утверждению "нового академизма" и даже называл себя в некоторых случаях "неоклассиком". Кредо композитора выражают слова:

"Я -- классик, прошедший искусство всего нашего времени, воспринимающий все, что создано человечеством. Я [...] всё завоевал и говорю, что никакого разрыва в линии развития музыкального искусства у меня нет. Через посредство своих учеников и через их учеников хочу утвердить новую систему организации звука, которая приходит на смену классической системе" (РГАЛИ, ф. 2659, оп. 1, ед. хр. 72, л. 22).

Именно парадоксальный ситез новаторства и академизма, устремленность к нарушению канона и одновременно -- к строгой организации определили творческую индивидуальность композитора, многие особенности его стиля. Проницательно выделил это единство в музыке Рославца Л. Сабанеев:

"У Рославца его тектонизм, его математичность в музыкальном творчестве приближает его к академистам. Это -- оригинальный и беспримерный тип новатора-академика. Он не интересуется эмоцией как таковой. Для него музыка -- вовсе не язык чувств, а выражение организованного психического мира. Его интересует не эмоция сама по себе, а сопоставление ее в музыкальной ткани с другими, "организация эмоций", неизбежно сопутствующая организации звуков. Рославец -- настоящий мастер звуков, любящий свое мастерство, как специалист, рабочий любит свое ремесло. Он не напишет зря и случайно ни одной ноты, ни одной фразы. Все продумано и проработано до последней степени" (Сабанеев Л. Русские композиторы. II. Николай Рославец. "Парижский вестник", 31 марта 1926)

Современников Рославца особенно поражало то, что он называл себя не композитором, а "организатором звуков". Стройность, выверенность, логическая завершенность его системы, последовательность в проведении композиционной идеи, аналитическая направленность творчества вызывали как восхищение, так и ожесточенные нападки на его стиль.

В 1920-е гг. композитор отдал много сил "монументальной пропаганде" в музыке. Наряду с кантатой "Октябрь" (1927), песнями и хорами, он создал грандиозное полотно симфонической поэмы "Комсомолия" (1928) -- шедевра музыки XX века, попавшего под идеологический запрет и еще ожидающего признания. Одновременно композитор продолжал работу над "новой системой", распространив ее идеи на ритм, форму, контрапункт, создал собственный метод преподавания композиции. В эти годы Рославец меняет жанровый и укрупняет композиционный масштаб, что особенно заметно в Первом скрипичном концерте (1925), камерно-инструментальных и вокальных сочинениях. Заметно высветляется фактура и гармония, в которую включены элементы различных исторических систем, в том числе, классической. Развивая свою систему, подчеркивая ее синтезирующий характер, Рославец приходит к открытию смешанной гармонической техники, идеи которой лягут в основу многих музыкальных концепций с начала 1960-х гг.

Спад творческой и прекращение общественной деятельности Рославца сказались на художественном уровне произведений 1930-х гг. (в том числе на написанном в Ташкенте балете-пантомиме "Пахта" (Хлопок) и других сочинениях на ориентальную тему). Тем не менее, композиционное мастерство отличает и позднее творчество Рославца, особенно камерно-инструментальные сочинения. К вершинным проявлениям "новой системы организации звука" в ее поздней фазе относится Камерная симфония (1934-35).

Борьба за Рославца. Судьба наследия. Признание

Вскоре после смерти композитора его квартиру обыскали представители "органов" в сопровождении бывших "пролетарских музыкантов", изъявшие рукописи композитора. К счастью, вдове Рославца удалось спрятать часть наследия, переданного ею впоследствии в ЦГАЛИ (ныне: РГАЛИ). Некоторые рукописи композитора были сохранены его любимым учеником, композитором Петром Васильевичем Тепловым (ныне -- в Государственном центральном музее музыкальной культуры им. М. И. Глинки). По свидетельству Теплова, враги композитора, преследовавшие Рославца при жизни, после смерти композитора охотились за его рукописями и уничтожали их. В 1967 г. племянница композитора, Ефросинья Федоровна Рославец, предприняла первые шаги по реабилитации своего дяди, благодаря которым удалось установить, что композитор не подвергался политической репрессии. Этот важный шаг -- отказ исполнять произведения Рославца обосновывался тем, что речь якобы шла о "репрессированном враге народа", -- не улучшил положения: творчество Рославца продолжали замалчивать. В 1967 г. сотрудник Музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки, Г. Киркор, отказал Е. Рославец в знакомстве с картотекой, назвав музыку Рославца "враждебной народу" и обвинив композитора в "связях с международным сионизмом" (письмо Е. Рославец М. Лобановой от 22. 06.1987; Lobanova 1997, S. 48). Нелепое по сути, но опасное обвинение основывалось на пропаганде представителей еврейской музыкальной школы, проводимой АСМ, в том числе -- Л. Сабанеевым, ярым врагом Советов и близким другом Рославца. С обвинениями в "сионистской деятельности" также постоянно сталкивалась с конца 1970-х гг. М. Лобанова, исследовательница и издательница Рославца, в свою очередь подвергшаяся преследованиям, в том числе -- за родственные связи с одним из основателей государства Израиль. В том же 1967 г., по свидетельству Е. Ф. Рославец отказались принять и помочь ведущие функционеры Союза композиторов СССР Вано Мурадели, Анатолий Новиков и Тихон Хренников (письмо Е. Рославец М. Лобановой от 22.06.1987; Lobanova 1997, S. 48-49). Негативное отношение к Рославцу, знаковое для официальных кругов Союза композиторов СССР, выражалось в следующих установках-приговорах: "Рославец -- враг", "композитор, чья музыка не стоит бумаги, на которой она записана", "могила Рославца должна быть уничтожена" (Lobanova 1997, S. 11f.).

На Западе убежденным пропагандистом творчества Рославца многие десятилетия выступал Детлеф Гойовы (1934-2008), третировавшийся руководством Союзом композиторов, персонально – Тихоном Хренниковым, журналом «Советская музыка», влиятельными врагами Рославца и соратниками «пролетарских музыкантов». Публицисту, ославленному антисоветчиком, до 1989 г. был запрещен въезд в СССР; копии его статей, пересылаемых коллегам, арестовывались советской таможней (Gojowy 2008). В результате этого запрета, Гойовы пришлось опираться на вторичные источники, зачастую содержащие неверные сведения: в частности, в некоторых публикациях Гойовы фигурировали домыслы об «украинском» происхождении Рославца; некритично растиражированные в публицистике, они послужили основанием для распространения еще одного вымысла о композиторе.

27 декабря 1980 г.. в Камерном клубе М. Мильмана состоялся концерт со вступительным словом М. Лобановой, одно отделение которого было посвящено музыке Рославца; по свидетельству одного из организаторов концерта, Э. Денисова, руководство Союза композиторов СССР отказало в проведении концерта, целиком посвященного композитору. После первой публикации об оригинальной теоретической концепции Рославца, осуществленной на основе архивных материалов (Lobanova 1983), в 1984 г. был сорван доклад М. Лобановой о музыкально-теоретической системе Рославца, объявленный в программе международной конференции «Musica nel nostro tempo“ (Милан): ведущие функционеры Союза композиторов СССР обвинили невыездную исследовательницу в «нелегальных связях с Западом». Вскоре были предприняты попытки увольнения Лобановой из Московской консерватории, лишения ее научной степени и права на преподавание, а также применения карательной психиатрии с диагнозом «вялотекущая шизофрения» (Gojowy D. Die Musikavantgarde im Osten Europas. Eine Einführung. In: "Internationale Musik-Festivals Heidelberg 1991 und 1992. Russische Avantgarde. Musikavantgarde im Osten Europas. Dokumentation – Kongressbericht". Heidelberg 1992, S. 145-150; Gojowy D. Wiederentdeckte Vergangenheit. Die russisch-sowjetische Avantgarde der 10er und 20er Jahre rehabilitiert? – In: Neue Musik im politischen Wandel. Veröffentlichungen des Darmstädter Instituts für Neue Musik und musikalische Erziehung, Bd. 32. Mainz 1991, S. 9-22).

В 1989 г. Е. Рославец обратилась в Московскую композиторскую организацию с просьбой о реконструкции и публикации наследия, а также восстановлении могилы композитора, официально доверив эти задания М. Лобановой. В 1990 г., после долгой борьбы, в том числе, с криминальными структурами, благодаря содействию главы Московской композиторской организации, Георгия Дмитриева, могила Рославца была восстановлена по плану М. Лобановой, авторизованному племянницей композитора.

В 1989 г. издательство «Музыка» опубликовало сборник «Николай Рославец. Сочинения для фортепиано» (редактор-составитель Н. Копчевский), к сожалению, воспроизводивший многие опечатки прижизненных изданий. Предисловие к сборнику, написанное Ю. Холоповым, вызвало возмущение Е. Ф. Рославец. В письмах от 28.01.1990, адресованных директору Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М. И. Глинки, а также директору издательства «Музыка» и главному редактору журнала «Советская музыка», племянница композитора протестовала против «оскорбительных домыслов», клеветы, дискредитации родственников Рославца. Особую озабоченность Е. Ф. Рославец вызвали ложные сведения о творчестве Рославца и состоянии архивных материалов: с ее точки зрения, рассуждения о хаотическом состоянии архивных материалов и нерадивых родственниках могли послужить оправданием возможному расхищению наследия Рославца и его дальнейшим фальсификациям. После отказа в публикации в СССР и России, одно из писем Е. Рославец, закрывшей доступ к своим личным материалам в Государственном центральном музее музыкальной культуры им. М. И. Глинки, было впервые опубликовано в Германии в 1993 г. (Lobanova M. Nikolaj Roslavetz -- Ein Schicksal unter der Diktatur. "Verfemte Musik. Komponisten in den Diktaturen unseres Jahrhunderts. Dokumentation des Kolloquiums vom 9.-12. Januar 1993 in Dresden". Hrsg. von J. Braun, H. T. Hoffmann und V. Karbusicky. Frankfurt/Main usw.: Peter Lang, 1995, S. 175-176). Еще резче высказался о предисловии Холопова Н. И. Харджиев в письме М. Лобановой от 5.12.1990.

В 1989 г. М. Лобановой была обнаружена в архиве партитура Первого скрипичного концерта Рославца, объявленная утраченной, в том числе, в дипломной работе А. Пучиной об этом произведении, выполненной в Московской консерватории под руководством Эдисона Денисова в 1981 г. По заказу издательства "Le Chant du Monde" Э. Денисов собирался оркестровать изданный в 1927 г. клавир Первого скрипичного концерта, однако открытие партитуры перечеркнуло эти планы. Вскоре после мировой оркестровой премьеры сочинения, осуществленной Т. Гринденко под управлением Ф. Глущенко, (Москва, 18 ноября 1989 г.), появилась статья в «Российской музыкальной газете» (1989, № 12, с. 8), содержащая ложные сведения об авторе архивного открытия. Позже газета опубликовала опровержение, принеся извинения М. Лобановой (РМГ, 1990, № 5, с. 4). В 1989 г. была сорвана запланированная в Москве мировая премьера симфонической поэмы Рославца "В часы Новолуния", реконструированная М. Лобановой: подготовленный, расписанный и оплаченный материал бесследно исчез из Бюро пропаганды советской музыки. Мировая премьера поэмы, исполненной симфоническим оркестр Радио Саарбрюкена под управлением Х. Холлигера 14 июня 1990 г. в Саарбрюкене состоялась в отсутствии автора реконструкции, которой Иностранная комиссия Союза композиторов СССР в очередной раз отказала в оформлении паспорта, несмотря на официальное приглашение издательства B. Schott und Söhne (ныне: Schott Musik International).

В условиях возрастающего интереса к Рославцу, вызванного открытием ранее не известных сочинений и начавшейся публикацией его наследия, позволившей говорить о «возрождении Рославца», обнаружилось дистанцированное отношение к композитору, в том числе, среди его соотечественников -- композиторов модернисткого крыла: так, в обширной дискуссии, посвященной открытию наследия русского музыкального авангарда (Гейдельберг, 1 ноября 1991 г.), В. Суслин категорически высказался о творчестве Рославца как «не имеющем для него ни малейшего значения», а Е. Фирсова подчеркнула, что музыка Рославца, в отличие от творчества Шенберга, ее «не интересует» ("Internationale Musik-Festivals Heidelberg 1991 und 1992. Russische Avantgarde. Musikavantgarde im Osten Europas. Dokumentation – Kongressbericht ". Heidelberg 1992, S. 95, 101).

Согласно газете "Коммерсантъ Daily", Владимир Пикуль *(1937), в бытность свою главным редактором московского издательства "Советский композитор» (позже – «Композитор»), помог в 1991 г. Е. Рославец издать произведения ее дяди в B. Schott und Söhne. По словам Владимира Пикуля, он получил за свою помощь комиссионные в размере 33 500 DM, которые истратил на учебу своих детей в Германии. Когда Тихон Хренников узнал об этом, он счел, что Владимир Пикуль незаконно присвоил 33 500 DM, которые должны принадлежать Союзу композиторов СССР. 6 мая 1991 г. по инициативе Т. Хренникова Союз композиторов СССР передал дело в прокуратуру Фрунзенского РУВД. Обвинение в «присвоении общественных средств» в валюте при отсутствии моратория на смертную казнь грозило Пикулю самыми строгими мерами наказания, вплоть до расстрела. В дальнейшем дело было прекращено за отсутствием состава преступления. В марте 1992 г. дело было возбуждено вновь по ходатайству Союза композиторов. К тому времени Пикуль потерял свое место (его преемником стал Григорий Воронов (1948-2008), однако выиграл 2 судебных разбирательства. Вопреки решениям суда, Пикуль не был восстановлен на работе, так как его должность была «сокращена». В конце концов, Пикуль потребовал возмещения "серьезного морального и материального ущерба" и предъявил иск на 33 500 DM Тихону Хренникову (Андрей Гришковец. „Иск к Тихону Хренникову. Союз композиторов написал оперу“ („"Коммерсантъ Daily" от 19.08.1994, с. 1).

В 1991 г. издательство "Le Chant du Monde" объявило о семи сочинениях Рославца, якобы завершенных А. Раскатовым: вокальном цикле «Памяти А. Блока», симфонической поэме «В часы Новолуния», «Музыке для струнного квартета», сонате № 1 (1925) и № 2 (1926) для альта и фортепиано, фортепианной сонате № 6 и «Камерной симфонии» (1926), а также о переложении для баритона и ударных песни «Стучите!».

В действительности, вокальный цикл «Памяти А. Блока», симфоническая поэма «В часы Новолуния» были завершены самим Рославцем. В архивных материалах к Шестой фортепианной сонате отсутствует конец, что исключает ее аутентичную реконструкцию. «Музыка для струнного квартета» -- вымышленное название: Рославец никогда не писал и не собирался писать подобное сочинение. Объявленная в программе "Le Chant du Monde" соната № 1 (1925) для альта и фортепиано, в действительности, -- набросок, от завершения которого Рославец отказался. Подлинная альтовая соната № 1, ошибочно названная "Le Chant du Monde «сонатой № 2», была завершена Рославцем в 1926 г. Уцелевший черновик не нуждался в досочинении: альтовая соната № 1 была реконструирована и издана М. Лобановой. Подлинная соната № 2 для альта и фортепиано была создана не в 1926 г., как это указывается в списке "Le Chant du Monde", а в 1930-е гг. и также вовсе не нуждается в досочинении: как и другие произведения, она была издана М. Лобановой. «Камерная симфония» (1926) в списке "Le Chant du Monde" – на самом деле, набросок, от окончания которого Рославец отказался. Эскиз не допускает аутентичной реконструкции ни цикла, ни отдельных его частей; сомнительным представляется и использованный Раскатовым состав: в разметках партичелло не указаны ни арфа, ни фортепиано, а шесть ударных инструментов полностью чужды стилистике Рославца. Для 18 инструментов была написана подлинная Камерная симфония Рославца (1934-1935) -- в эскизе 1926 г. обозначен меньший состав.

Сокрытие информации о действительном характере и состоянии материалов, положенных в основу «досочиненных Раскатовым произведений Рославца» привело к невероятной путанице и сильно осложнило изучение и пропаганду наследия композитора. Множество недоразумений возникло в связи с альтовыми сонатами Рославца: так, на компакт-диске «Roslavets. Musique de chambre“ (Harmonia mundi, LDC 288 047) записаны, вопреки утверждениям издателей, не Альтовые сонаты № 1 и 2, а вышеупомянутый «досочиненный» набросок 1925 г. и Соната № 1, законченная самим Рославцем и, вопреки утверждениям в буклете, не нуждавшаяся в досочинении, – на компакт-диске она ошибочно названа «Сонатой № 2». Ложная информация о воссоздании симфонической поэмы «В часы Новолуния» и других произведений Рославца распространилась в публицистике. Так, в статье Джерарда Мак Бёрни (Gerard McBurney) „The Resurrection of Roslavets“ („Tempo“, June 1990, p. 8-9) говорилось о досочинении Раскатовым поэмы «В часы Новолуния» на основании неполного эскиза партитуры; в действительности, реконструкция произведения, завершенного самим Рославцем, была осуществлена М. Лобановой на основе почти полного комплекта оркестровых голосов -- отсутствующие восполнялись на основе партитурного эскиза. Та же ложная информация о «досочинении Раскатовым» поэмы «В часы Новолуния» была повторена в статье Анны Ференц (Anna Ferenc) „Reclaiming Roslavets: The Troubled Life of a Russian Modernist“ („Tempo“, 1992, No. 3, p. 7), и в буклете Кэлена Мак Дональда (Calum McDonald) к компакт-диску Hyperion (CDA 67484), связавшего запись поэмы «В часы Новолуния» в исполнении оркестра ВВС Шотландия под управлением Илана Волкова с именем Раскатова, -- на самом деле, в основе записи лежала реконструкция М. Лобановой. Кроме того, в тексте буклета Кэлена Мак Дональда мировая премьера поэмы «В часы Новолуния» в Саарбрюкене ошибочно связывалась с именем Раскатова. 30 января 2009 г. решением Гамбургского суда (GZ: 1004/08JB01 GK: 175) была запрещена продажа компакт-диска Hyperion (CDA 67484) с буклетом, содержащим вышеуказанную ложную информацию.В соответствии с обнаружившимися фактами, фирма Hyperion Records, Ltd. изменила данные о поэме "В часы Новолунья" на своем сайте, назвав автора реконструкции -- М. Лобанову.

Ошибочные сведения о жизни и творчестве Рославца содержат и другие источники, в том числе справочные, а также сайт http://home.wanadoo.nl/ovar/roslavetz.htm (Nikolai Andreevich Roslavetz. Internet Edition compiled by Onno van Rijen).

К настоящему времени основные произведения Рославца (многие из них впервые) опубликованы под редакцией М. Лобановой (в том числе, в ее реконструкции -- "В часы Новолуния",Фортепианное трио № 2, Скрипичная соната № 2 и др.) издательством Schott Musik International, см. их перечень на сайте [1]. Концепцептуальная основа издания – аутентичное воссоздание наследия Рославца. Значительная его часть воспроизводит произведения, ранее хранящиеся в архивах и нуждавшихся в редакционной подготовке. Другая часть основана на материалах к произведениям, завершенных самим композитором и допускающим аутентичную реконструкцию. При переиздании произведений, увидивших свет при жизни автора, были исправлены опечатки. Издательская программа далека от завершения: многие сочинения подготавливаются к печати.

Понятие "Новолуния" и, соответственно, поэма Рославца, приобрели в последнее десятилетие культовое значение: название "В часы Новолуния" носила музыкально-визуальная инсценировка Э. Клоке, осуществленная детом 2000 г. в Германии в рамках ЭКСПО 2000; под программным подзаголовком "Новолуние" прошли концерты Базельской симфониетты под управлением Фабриче Боллона(21-23 марта 2009,Базель, Женева, Цюрих), в которых была исполнена поэма Рославца. Не обошел вниманием творчество композитора и пиратский портал "Pirate Bay", предлагавший пользователям несколько произведений Рославца, в том числе поэму "В часы Новолуния" под управлением Х. Холлигера.

Среди исполнителей Рославца -- скрипачи Татьяна Гринденко, Алина Ибрагимова, Марк Лубоцкий, пианисты Алессандра Мариа Амара, Марк Андре Амлен, Юлия Бочковская, дирижёры Илан Волков, Фёдор Глущенко, Константин Кримец, Хайнц Холлигер, Фабриче Боллон, "Трио Фонтенэ", "Хаба-квартет", Московсий ансамбль современной музыки (МАСМ), Студия Новой музыки и др. С 1993 в Москве существует ансамбль "Рославец-трио".

Избранные произведения

• Симфония c-moll (1910-е гг.)
• «В часы Новолуния», симфоническая поэма (ок. 1912-1913)
• «Небо и Земля», мистерия по Байрону (1912)
• Струнный квартет №1 (1913)
• Соната для скрипки и фортепиано №1 (1913)
• Три этюда для фортепиано (1914)
• Соната для фортепиано № 1(1914)
• Соната для фортепиано № 2(1916)
• Соната для скрипки и фортепиано №2 (1917)
• Пять прелюдий для фортепиано (1919-1922)
• Струнный квартет №3 (1920)
• Фортепианное трио №2 (1920)
• Соната для скрипки и фортепиано №4 1920)
• Фортепианное трио №3 (1921)
• Соната для виолончели и фортепиано №1 (1921)
• «Человек и море», симфоническая поэма по Бодлеру (1921); утрачена
• «Раздумье», для виолончели и фортепиано (1921)
• Симфония в четырех частях (предположительно, Симфония № 1) (1922); фрагменты партитуры
• Соната для виолончели и фортепиано №2 (1922)
• Соната для фортепиано №5(1923)
• Концерт для скрипки и оркестра №1 (1925)
• Соната для альта и фортепиано №1(1926)
• «Октябрь», кантата (1927)
• Фортепианное трио №4 (1927)
• Соната для скрипки и фортепиано №6 (предположительно, 1930-е гг.)
• Соната для альта и фортепиано №2 (1930-е гг.)
• «Пахта» (Хлопок), балет-пантомима (1931-1932)
• «Узбекистан», симфоническая поэма (1932); сохранились фрагменты
• Камерная симфония для 18 исполнителей (1934-1935)
• Концерт для скрипки и оркестра №2 (1936)
• Струнный квартет №5 (1941)
• 24 прелюдии для скрипки и фортепиано (1941-1942)

Избранные публицистические работы

• А. М. Абаза. "Музыка", 1915, №208, с.70-71
• Дружественный ответ Арс. Авраамову. "Музыка", 1915, №219, с.256-257
• "Лунный Пьеро" Арнольда Шёнберга. "К новым берегам", 1923, №3, с.28-33; нем. пер., введение и комментарии М. Лобановой: "Dissonanz" 61 (1999), с.22-27
• Ник. А. Рославец о себе и своём творчестве. "Современная музыка", 1924, №5, с.132-138; нем. пер.: Gojowy D. Neue sowjetische Musik der 20er Jahre. Laaber 1980, S. 395-400
• Где русские композиторы? "Вестник работников искусств", 1925, №4, с.2-3; нем. пер. и комментарии М. Лобановой: "Dissonanz" 52 (1997), S. 12f.
• О псевдо-пролетарской музыке. "На путях искусства". М., 1926, с.180-192; нем. пер. и комментарии М. Лобановой: "Dissonanz" 49 (1996), S. 4-10
• "Назад к Бетховену". "Рабис", 1927, №49 (91), с.3-4; нем. пер. и комментарии М. Лобановой: "Dissonanz" 49 (1996), S. 4-10
• Советская музыка. "Рабис", 1927, №43 (85), с.7-8
• "Организатор звука" [Письмо Н. А. Рославца от 28 декабря 1924 г. Ювеналу Славинскому]. Публикация и комментарий М. Лобановой. "Музыкальная газета", 1990, №6 (20), с.4

Избранная литература

• Авраамов А. Дружественное открытое письмо композитору Н. Рославцу. "Музыка", 1915, №215, с.192
• Браудо Е. "Организатор звуков". Н. Рославец. "Вестник работников искусств", 1925, №12, с.14
• Сабанеев Л. Русские композиторы. II. Н. Рославец. "Парижский вестник", 31 марта 1926
• Калтат Л. О подлинно-буржуазной идеологии гр. Рославца. "Музыкальное образование", 1927, №3/4, с. 32-43; нем. (сокращ.) пер.: Gojowy D. Neue sowjetische Musik der 20er Jahre. Laaber 1980, S.377-388
• Белый В. "Левая" фраза о музыкальной реакции (по поводу статьи Н. Рославца "Назад к Бетховену"). "Музыкальное образование", 1928, №1, с. 43-47; нем. пер.: Gojowy D. Neue sowjetische Musik der 20er Jahre. Laaber 1980, S. 371-376
• Мясковский Н. Собрание материалов в двух томах, т. 2. M. 1964
• Каратыгин В. Избранные статьи. Л., 1965
• Gojowy D. N. A. Roslavec, ein früher Zwölftonkomponist. "Die Musikforschung" 22 (1969), S. 22-38
• Gojowy D. Sowjetische Avantgardisten. Musik und Bildung 1969, S. 537-542
• История музыки народов СССР, т. 1. M. 1970
• Slonimsky N. Music since 1900. 4th edition. N.Y., 1971
• Gojowy D. Neue sowjetische Musik der 20er Jahre. Laaber 1980
• Lobanova M. L’eredità die N. A. R. ne campo della teoria musicale. "Musica/Realtà" 12 (1983), p. 41-64; венг. пер.: Magyar Zene, 1987, № 3, 230-243
• Лобанова М. Найденные рукописи Н. Рославца. "Советская музыка", 1989, №10, с. 32
• Лобанова М. О наследии и научной добросовестности. "Советская музыка", 1990, №10, с. 113-116
• Лобанова М. Почти детективная история. "Музыкальная газета", 1990, №4 (18), с. 8 (перепечатано в "Российской музыкальной газете", 1990, №5, с. 4
• Wehrmeyer A. Studien zum russischen Musikdenken um 1920. Frankfurt/Main usw.: Peter Lang, 1991, S. 139ff.
• Gojowy D. Sinowi Borissowitsch im Keller entdeckt. Sowjetische Musikwissenschaft in der Perestrojka. "Das Orchester" 39 (1991), H. 11, S. 1224
• Gojowy D. Wiederentdeckte Vergangenheit. Die russisch-sowjetische Avantgarde der 10er und 20er Jahre rehabilitiert? – In: Neue Musik im politischen Wandel. Veröffentlichungen des Darmstädter Instituts für Neue Musik und musikalische Erziehung, Bd. 32. Mainz 1991, S. 9-22
• Internationale Musik-Festivals Heidelberg 1991 und 1992. Russische Avantgarde. Musikavantgarde im Osten Europas. Dokumentation – Kongressbericht". Heidelberg 1992
• McKnight Ch. Nikolaj Roslavets. Diss. Cornell Univ., Ithaca/N.Y., 1994
• Lobanova M. Nikolaj Roslawez. Biographie eines Künstlers -- Legende, Lüge, Wahrheit. "Visionen und Aufbrüche. Zur Krise der modernen Musik 1908-1933". Hrsg. von W. Gruhn u.a. Kassel 1994, S. 45-62
• Lobanova M. Der Fall Nikolaj Roslawez. "Die Neue Zeitschrift für Musik" 1995, Nr. 1; S. 40-43
• Lobanova M. Nikolaj Roslavetz -- Ein Schicksal unter der Diktatur. "Verfemte Musik. Komponisten in den Diktaturen unseres Jahrhunderts. Dokumentation des Kolloquiums vom 9.-12. Januar 1993 in Dresden". Hrsg. von J. Braun, H. T. Hoffmann und V. Karbusicky. Frankfurt/Main usw.: Peter Lang, 1995, S. 159-176; 2. Auflage: 1998
• Lobanova M. Nikolaj Andreevič Roslavec und die Kultur seiner Zeit. Mit einem Vorwort von György Ligeti. Frankfurt/Main usw.: Peter Lang, 1997
• Hust Chr. Tonalitätskonstruktion in den Klaviersonaten von N. A. Roslavec. "Die Musikforschung" 54 (2001), S. 429-437
• Lobanova M. „Das neue System der Tonorganisation" von Nikolaj Andreevič Roslavec. "Die Musikforschung" 54 (2001), S. 400-428
• Лобанова М. Страсти по Николаю Рославцу. "Российская музыкальная газета", 2002, №10, с.7
• Lobanova M. Mystiker • Magier • Theosoph • Theurg: Alexander Skrjabin und seine Zeit. Hamburg 2004, S. 189-232
• Lobanova M. Nicolaj Roslavec und sein tragisches Erbe. "Musikgeschichte in Mittel- und Osteuropa. Mitteilungen der internationalen Arbeitsgemeinschaft an der Universität Leipzig", H. 10. Leipzig 2005, S. 241-272
• Gojowy D. Musikstunden. Beobachtungen, Verfolgungen und Chroniken neuer Tonkunst. Köln 2008

Ссылки

• (англ)
• (англ., нем.)
• (нем.)