ИСЛАМСКАЯ ПОЛИТИКА

ИСЛАМСКАЯ ПОЛИТИКА

(islamic politics) Традиционно в исламе религия и политика неразделимы: Islam din wa dawla (ислам – это религия и государство). Между тем уже довольно давно секуляризация (разделение церкви и религии) стала фактом общественной жизни на Ближнем Востоке. Наиболее явно это проявилось в общепринятом и широко распространенном вторжении государства в юрисдикцию исламского (шариатского) права. Кое-кто относит разделение государства и религии к началу правления Омейядов в 661 г., в конце эры Рашидун, или первых четырех "праведных халифов" (преемников Пророка). Во всяком случае ко времени Османской империи и династии Каджар в Иране имперское правление было светским. Осуществлялось, впрочем, это без целенаправленной секуляризации населения. Как следствие, пока правительства проводили политику, отражающую "государственные соображения", в ближневосточных обществах ислам оставался существенной частью культуры и самосознания народа. Западное проникновение в мусульманский мир обострило конфликт между светским и религиозным пониманием политики. После Исламской революции 1978–79 гг. в Иране позиции исламизма укрепились, а вместе с ними и вопрос, примирим ли вообще секуляризм с исламом. Предписан ли ислам для всего происходящего, в том числе и для повседневных дел? Следует ли его навязывать силой? Дается ли мусульманам позволение на любое пространство, которое они себе выберут? С другой стороны, среди тех, кто отрицал секуляризм, спор между исламистами перекинулся в область плюралистической политики и прав человека, которые все активнее насаждались Западом. В этом споре устанавливаются различия между такими абсолютно бесспорными для каждого мусульманина требованиями, как путь поддержания отношений с Богом, например, пятью столпами ислама (Shahada – шахада, исповедание, символ веры; Salah – салят или намаз, каноническая молитва; Ramadan – рамадан, соблюдение поста; Zakat – закят, налог в пользу нуждающихся мусульман и Haj – хадж, паломничество), и требованиями по отношению к которым позволительны – с учетом времени – уточнения и исправления. Эти требования касаются проблем экономических, политических и семейных. Учитывая известные неопределенности этого положения, исламисты придерживались разных позиций. Имелось общее для всех согласие: то, что сделано, должно оставаться в рамках требований шариата, а роль государства состоит в том, чтобы поддерживать условия для осуществления шариата. Это ставило в центр внимания два вопроса: какого рода государства и какого рода шариат? Государство должно основываться на Коране и сунне (sunna) Пророка, в особенности на принципе справедливости, равенства и совета (шура – shura). Секуляристы и исламисты и сами исламисты спорили о том, что должно составлять шариат. Секуляристы соглашались с исламистами в том, что шариат основан на Слове Божьем в Коране, а также на сунне, деяниях и высказываниях Пророка. Но, доказывали они, историческое развитие шариата было делом людей, и, следовательно, шариат можно подвергать сомнению. Дискуссии среди исламистов касались природы шариата. Устанавливает ли он мораль, которую следует принять государству, или к нему нужно относиться как к более терпимой системе норм и правил, согласно которым каждый человек строит свое существование в этой жизни и в следующей? Все единодушны в том, что шариат и всеобъемлющ, и благодатен до тех пор, пока любое самостоятельное толкование священных источников (иджтихад – ijtihad) следует правилам, установленным в исламской юриспруденции. В традиционной литературе часто указывается, что суверенитет принадлежит Богу и правителю (даже несправедливому) нужно подчиняться во имя поддержания мира и стабильности. Это приводит к деспотизму. Между тем недавние споры среди исламистов свидетельствуют об отходе от безоговорочного приятия правителя и, напротив, о повышенном внимании к личности властного авторитета общины и ответственности за него каждого верующего. Делая упор на внедрение шариата, мусульмане в настоящее время озабочены тем, как уменьшить автократию и утвердить власть закона. Ожидаемое устройство государства уже не будет классическим, где лидер номинально выбирается общиной через шуру, а на самом деле правящей элитой, затем присягающей ему на верность, что ведет к деспотическому правлению; оно скорее будет конституционным: где деятельность правителя и правительства находится под неусыпным надзором, и ответственность они несут не только перед Богом, но и перед избирателями. Кое-кто сочтет это системой разделения полномочий между правителем и институтом шуры при независимой судебной власти (и даже конституционном суде) – по сути, системой сдержек и противовесов. До сих пор много спорят о действительном отношении между правителем и шурой. Многие рассматривают шуру – или требование консультаций – как нечто обязательное для правителя, видят в нем некий формальный процесс и орган с избираемыми членами, которому следует действовать на основе принципа принятия решений большинством голосов. Впрочем, пока это еще не парламент, скорее – экспертный совет, дающий верные, по исламским канонам, рекомендации, основанные на общем благе. Эти идеи и споры суть результат появления, развития и всестороннего обсуждения после 1-й мировой войны в суннитском мире (Sunnism) теологии, отвергающей идеи секуляристского государства. Ее основными авторами были: Хасан аль-Банна (1906–49 гг., египтянин, в 1928 г. основал организацию "Братья-мусульмане"), Абу аль-Ала Маудуди (1903–79, индо-пакистанец британского происхождения, в 1941 г. основал "Исламское общество") и Саид Кутб (1906–66 гг., египтянин, один из "Братьев-мусульман"). Теология предлагала исламскому миру, со всем его ортодоксальным и традиционным устройством, особую разновидность суфизма (мистического суннизма). Эти идеи (начиная с 1947 г.) "Братья-мусульмане" проповедовали в Судане, что объяснялось давними тесными связями с Египтом. Исторически ислам утвердился в племенных обществах Судана именно через суфизм, получивший там самое широкое распространение, тогда как роль улемов всегда была невелика. Именно из-за традиционного преобладания в Судане суфизма число последователей "Братьев-мусульман" было небольшим. Политическая история Судана носит бурной характер, начиная с военного переворота 1969 г. С конца 1970-х гг. сменявшие друг друга правительства в поисках легитимности вынуждены были все больше искать опору в исламе. В результате "Братья-мусульмане", будучи религиозной группировкой, наилучшим образом подготовленной для осуществления политических задач, оказались вовлеченными в политическую жизнь страны, а иногда даже входили в правительство. Афганистан, как и другие регионы исламского мира, имеет богатую и сложную религиозную историю, свои традиционные и ортодоксальные учреждения и суфистские порядки. Большинство населения – сунниты. Исламизм – сравнительно недавнее явление в религиозной жизни страны, заявившее о себе в конце 1950-х гг., когда против светского государства подняли борьбу афганцы, получившие образование в каирском университете аль-Азхар и воспринявшие идеи "Братьев-мусульман". Некоторые из них позже возглавляли различные группировки моджахедов (борцов за веру). После падения коммунистического правительства (см.: Афганская война) власть перешла к двум крупнейшим группировкам: "Джамиат-и Ислами" (не путать с группировкой со сходным названием в Пакистане) во главе с Бухануддином Раббани и "Хезб-и Ислами", возглавляемой Гульбедином Хекматьяром. Пакистан всегда находился под влиянием "Джамаат-и Ислами", основанной и с 1941 г. возглавляемой Абу аль-Ала Маудуди, исламские воззрения которого, изложенные в популярной форме, были пригодны для всеобщего потребления и оказали значительное влияние на "Братьев-мусульман" в 1950–60-е гг. "Джамаат-и Ислами" внесла свой вклад в давние внутренние споры и распри в Пакистане относительно того, является ли он исламским государством или просто государством для мусульман. Нерешительные попытки государства придать законам исламскую направленность редко обеспечивали им институциональную поддержку. Именно теоретическое наследие Маудуди не только в Пакистане, но и на Ближнем Востоке и в Южной Азии в существенной мере создало фон, на котором развернулись споры об исламизации государства. Новые мусульманские республики (Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан), расположенные в Центральной Азии, а также Азербайджан (Закавказье) в последние 70 лет не имели возможности присоединиться к суннитскому либо шиитскому движению, охватившему Ближний Восток. Эти регионы постепенно, начиная с XVIII в. и в течение XIX в., попадали под господство царского империализма и колониализма, оказавшись в итоге во власти запретительной политики советского правительства, делавшего ставку на атеизм и сводившего ограниченное мусульманское образование и постижение Корана на местный уровень. Число мечетей уменьшилось, имамы назначались официально, знание основ классического ислама, почерпнутое из книг либо из духовного общения, пришло в упадок. В то же время широко распространился "неофициальный", или народный, ислам, опирающийся на предписания суфизма. Его поддерживали низшие слои духовенства, чаще всего неофициальные имамы "не-мечетей", т.е. подпольных мечетей, преподаватели тайных школ и чтецы Корана. Именно из этого слоя берет начало исламское возрождение. В каком-то смысле оно было направлено против официальных имамов и муфтиев. С другой стороны, мусульмане Центральной Азии сильно различаются в языковом, этническом и религиозном отношении и имеют разный исторический опыт, что затрудняет их сотрудничество. В постсоветский переходный период ислам сделался важным символом национального самосознания. Его можно было использовать – и его использовали в новых условиях все силы, будь то консервативные, националистические, демократические или иные. Пока неясно, способны ли любые из этих сил действовать политически совместно.

Политика. Толковый словарь. — М.: "ИНФРА-М", Издательство "Весь Мир". Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М.. 2001.