КЛЕОН

   • Cleon,

         Κλέων, сын Клеэнета (Thuc. 3, 37. 4, 21.), был кожевенный торговец или же владелец кожевенного завода в Афинах, в котором работали его рабы. Он как демагог играл большую роль в течении 7 лет, от 429 до 422 г. до Р. X. Уже до смерти Перикла К. упоминается в числе тех, которые выступили с обвинением против этого мужа и навлекли на него денежный штраф (Plut. Per. 33. 35); но, как вождь народа, выдвинулся он только после смерти Перикла, вместе с торговцем паклей Евкратом и овцеводом Лисиклом. Он был необразован, самолюбив и нагл, но одарен был природным красноречием, впрочем, очень часто лишь заглушал всех силой своего необыкновенно звучного голоса; «это был человек самый буйный между гражданами и в то же время пользовался самым большим доверием у толпы, хотя он сам открыто объявлял, что народ силен в том, чтобы давать дурачить себя новизной речи, и не следовать на деле испытанному, что он раб необычайного и презритель обыкновенного». Цель его была την πόλιν ταράττειν, возбудить народную ненависть против Спарты, чтобы тем свободнее ловить в мутной воде. И в самом деле, ему не только удалось уплатить свои значительные долги, но даже нажить еще большие суммы. В своих планах опирался он особенно на беднейших граждан. Thuc. 3. 36. 5, 7. 16. Plut. Nic. 8. Когда в 427 г. отпавший остров Лесбос и особенно город Митилена были снова завоеваны Пахетом, К. в необузданной речи требовал уничтожения города и умерщвления всех жителей мужского пола, способных носить оружие. И хотя это решение при более спокойном обсуждении было отменено, однако К. успел добиться того, что эта жестокая мера была применена к тысяче аристократов. 3000 афинских клерухов получили на острове земельные участки. Thuc. 3, 37-50. В качестве заведующего государственными доходами он имел достаточно случаев удовлетворить свою жадность, тем более что он поддерживал страсть к процессам и притеснял союзников налогами, между тем как, с другой стороны, увеличением судейского жалованья с 1 обола на 3 он приобрел себе поддержку и расположение народной массы. Напрасно старались приверженцы олигархии, и во главе их Никий, устранить К. и заключить мир со спартанцами; они ничего не могли сделать против его наглости. Напротив того, когда в 425 г. афиняне заключили 120 спартанцев на острове Сфактерии, то по совету К. были поставлены спартанским послам такие условия мира, что о соглашении не могло быть и речи. Афиняне, впрочем, скоро раскаялись в том, что не приняли умеренных предложений спартанцев. Когда К. самоуверенно объявил, что, если бы он был стратегом, то скоро бы кончил осаду, и когда Никий изъявил готовность тотчас отказаться от командования, то народ заставил К. против его желания взять на себя ведение дела. Впрочем, и тогда показал он свою упорную наглость и обещал даже в течение 20 дней взять остров. Он был настолько осторожен, что взял себе в помощники в высшей степени дельного и опытного Демосфена, и превосходные меры, принятые этим полководцем, увенчались блестящим успехом, так что К. мог исполнить свое смелое обещание. Thuc. 4, 17-39. Diod. Sic. 12, 61 слл. Конечно, он присваивал себе честь победы, как будто бы, выражаясь словами Аристофана (Arist. Equit. 55), он испек пирожок своему господину, дряхлому Дему, пирожок, который на самом деле приготовил Демосфен. Афиняне, конечно, после того не хотели и слышать о мире, и К., упоенный приобретенной им славой, отправился в поход против Брасида, удачно воевавшего во Фракии против Никия и Никостра. Но при Амфиполе К. потерял битву и жизнь, в 422 г. Thuc. 5, 1 слл. 6 слл. Diod. Sic. 12, 73 сл. Аристофан в своей комедии «Всадники» изобразил превосходным образом К. и тогдашнее положение дел (после счастливо оконченного предприятия против Сфактерии). Какой страх внушал К., это видно из того обстоятельства, что, хотя он в этой пьесе был выведен не под своим именем, а под видом пафлагонского раба, однако никто не решился изготовить маску его и ни один актер не хотел взять на себя его роль, так что Аристофан сам должен был играть ее, притом без маски, только накрасив лицо свое. Что изображение К., представленное Аристофаном, согласно характеру комедии, преувеличено, этого нельзя не признать. Но и по характеристике Фукидида (3, 37-40) видно, что К. хотя был энергичен и красноречив (turbulentus ille quidem civis, sed tarnen eloquens. Cic. Brut. 7), но не имел ни благородства духа, ни мудрой предусмотрительности, был исполнен страстной ненависти и беспощадности к другим; был враг всего, что только в каком-либо отношении выдавалось над ним, и портил тем народ, что прививал к нему собственное себялюбие и властолюбие, и, чтобы держать его в своих руках, будил его страсти, потакал и удовлетворял им. ср. о нем Grote Geschichte Griech., VI, 480 слл. нем. перевода.