ФРОНТОН

   • Fronto, M. Cornelius,

         родился в правление императора Домициана или Нервы в Цирте в Африке; в числе его учителей им называются риторы Athenodorus и Dionysius Tenuior. В Риме он прославился как учитель красноречия и адвокат и приобрел особенное расположение императоров Адриана и Антонина Пия, так что ему было вверено воспитание императорских детей Марка Аврелия и Луция Вера. Через это и через преподавание риторики он приобрел значительные богатства, которые он употребил на постройку великолепных зданий и на покупку парка Мецената. Летом 143 г. от Р. X. он получил на два месяца консульское достоинство; от управления проконсульской провинцией он успел освободиться по слабости здоровья (он страдал подагрою). Эта болезненность и семейное горе (у него умерло пятеро детей и он оставил только одну дочь по имени Gratia) испортили ему лучшие годы жизни. Умер он ок. 170 г. от Р. X. Ф. пользовался высоким уважением своих современников; Евмений (panegyr. Const. 14) называет его Romanae eloquentiae non secundum, sed alterum decus, и целый ряд свидетельств назначают ему в истории римского красноречия место рядом со знаменитыми ораторами. Особенная школа, Frontoniani, признавала в нем свой образец и идеал. Однако этой блистательной славе не соответствуют сочинения Ф., найденные в 1815 г. кардиналом A. Mai в Амвросианской библиотеке в Милане и в Ватиканской библиотеке в Риме на вторично надписанном пергаментном кодексе. Главным образом они содержат переписку Ф. после его консульства с Антонином Пием, с Марком в двух книгах и с Луцием Вером, вместе с несколькими ответами этих императорских особ, между которыми Марк Антонин представляется во всей любезности своего характера; epistolarum ad ainicos Il. II, содержащие только рекомендательные письма, кроме того, более длинные послания научного, особенно риторического содержания. К этому присоединяются исторические отрывки de bello Parthico, principia historiae и риторические фокусы, напр., laudes fumi et pulveris, laudes negligentiae, Arion и т. п. Также несколько греческих стихов найдено в упомянутом палимпсесте. Много другого потеряно, не в ущерб писателю, которого славили бы более, не будь этих открытий. Насколько его старание сопротивляться чрезмерному влиянию греческого языка и греческой литературы заслуживает одобрения и насколько напыщенный слог африканцев, против которого он боролся, достоин порицания, настолько же восхваление с его стороны древнейших писателей и непризнавание собственно классических авторов показывает отсутствие в нем настоящего вкуса. Его сочинения производят равно неприятное впечатление как по слогу, так и по скудости содержания и ограниченности суждения. «Его стиль, кропотливо составленный из архаизмов и выражений старинных авторов, утварь, пестрый центон, которым он прикрывает наготу знания и мысли; но этой пустой учености он предается с неутомимым усердием, доходящим до фанатизма» (Bernhardy). Изд. A. Mai (1815, 1883), Niebuhr (1816, с дополнениями Buttmann'а и Heindorfa) и Naber (1867). Сочинения, приписыпавшиеся ему до открытия настоящих, а именно exempla elocutionum и de differentiis vocabulorum, принадлежат позднейшему грамматику по имени Arusianus Massius, который едва ли пользовался какими-либо сочинениями Ф.