ТАРЕЛКИН

ТАРЕЛКИН - центральный персонаж драмы А.В.Сухово-Кобылина «Дело» (1861, сцен, назв. «Отжитое время» - 1882) и комедии-шутки «Смерть Тарелкина» (1869, сцен. назв. «Расплюевские веселые дни» - 1900). В иерархии «Дела» Кандит Касторович Т. принадлежит к категории «Силы». Коллежский советник, приближенное лицо Варравина - правителя дел всего ведомства, Т.- важный персонаж в армии антихриста, «обложившего» всю христианскую землю. Автор моделирует образ как динамический характер, в основе которого не литературные нормы, а социальные роли.

Т.- олицетворение «новой» России, новой морали, выражение нигилистического мировоззрения. Т.- человек, способный на все («с мертвого снял бы шкуру»), готовый на любое преступление, но фатально невезучий. Его цинизм беспределен, однако он не обладает страшной жестокой хваткой победителя Варравина. Т. жалок в своей мерзости, он не человек, а тень. Автор создает оригинальный образ маленького человека, одержимого социальной мимикрией, готового за грош продать душу дьяволу. В сюжетном пространстве существует линия внешней жизни Т., выставленной напоказ: приличный человек, одет безукоризненно, завсегдатай итальянской оперы и т.д. И другая, подлинная жизнь - «в засаде». Внешне благополучный Т.- беден, одержим злобой и завистью. Уже в «Деле» заложен мотив мнимости и миражности этого образа. Автор указывает на парик и вставные зубы Т., его вечное стремление улизнуть, скрыться, забиться в щель: «...найму квартирку у Успенья на Мо-гильцах, в Мертвом переулке, в доме купца Гробова, да так до второго пришествия и заночую». В своем подпольном сознании он выстроил «положительную» программу жизни, в центре которой - законность взятки и «капкана». И вдруг на наших глазах все строение разрушено, развалилось, как карточный домик. Его обманули! Какой пафос в финальном монологе «Дела»: взяточник, подлец, провокатор взывает к справедливости, к закону, состраданию. Он поднимается до патетики в защите своих искаженных ценностей и целей (ср. финальный монолог Ихарева в «Игроках» Гоголя). Образ Т. усиливает звучание эсхатологических мотивов драматурга. В «Смерти...» они приобретают особый символический строй. С этим персонажем (не только сюжет-но, но и идеологически) связаны темы антихриста, конца света, дьявола, вурдалака. В пространстве двух пьес образ Т. строится как череда бесконечных превращений, переодеваний, смены ролей, ликов. Подмена внешности, документов, судьбы - метафора уничтожения личности. Превращение ничтожества Т. перед собственным гробом в либерала, законника, гуманиста, шагающего «впереди прогресса», - свидетельство разрушения истинных роциальных ориентиров. (Не случайно первоначально Т. носил фамилию Хлестаков.) Он - кукла, муляж, духовный труп. Т., жаждущий другой жизни, прославляющий сладость мести почти как романтический герой (на чем и строится интрига «Смерти...»), до конца останется «омерзительной жабой», «ядовитой гадиной». С вожделением творящий подлости, Т. навсегда останется побежденным. Но парадокс Сухово-Кобылина состоит в том, что в постоянной трансформации Т. его сила и жизнестойкость. Погибнет Муромский, а с ним добро, справедливость, правда, - Т. останется жить и управлять делами в российском государстве.

Н.С.Пивоварова