ПЁТР ПЕРВЫЙ

ПЁТР ПЕРВЫЙ

1.

герой романа Д.С. Мережковского «Петр и Алексей» (1904-1905), заключительной части исторической трилогии «Христос и Антихрист», где на примере трех отдаленных во времени исторических эпох изображается борьба христианства и язычества. Трилогия создавалась в течение почти целого десятилетия, и внутренняя ее концепция менялась. В первом романе - «Отверженный» (позднее печатался под заглавием «Смерть богов (Юлиан Отступник)») - Мережковский обращается к эпохе императора Юлиана (IV век), пытавшегося возродить язычество и уничтожить победившее его христианство. В период создания романа Мережковский увлекался антихристианскими идеями Ф.Ницше, под влиянием которого возрождение язычества предстает как торжество «веселия жизни», земных радостей над бесплодным христианским аскетизмом. Вторая часть трилогии - роман «Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)» - была обращена к эпохе Возрождения, когда происходит новое открытие античности, и статуи языческих богов снова воскресают уже как произведения искусства. В этом романе противостоящие друг другу языческие и христианские идеалы рассматриваются как две равноправные, но непримиримые правды. Отсюда двойственность, которую приобретают все начинания Леонардо в изображении Мережковского. В третьей части трилогии, романе «Петр и Алексей», тема противостояния христианства и язычества не является главной, она возникает в начале романа, в описании открытия статуи Венеры, которую по инициативе Петра устанавливают в Летнем саду. Главная антитеза романа стала заглавием всей трилогии: Христос и Антихрист. О направлении, в котором эволюционировал первоначальный замысел, Мережковский писал: «Когда я начинал трилогию «Христос и Антихрист», мне казалось, что существуют две правды: христианство - правда о небе и язычество - правда о земле, и в будущем соединение этих двух правд - полнота религиозной истины. Но, кончая, я уже знал, что соединение Христа с Антихристом - кощунственная ложь; я знал, что обе правды - о небе и о земле - уже соединены во Христе Иисусе...»

П. в изображении Мережковского предстает как носитель антинациональных государственных устремлений, направляющих Россию по внутренне чуждому ей пути. Бюрократическое государство, которое создает он самыми варварскими методами, с его «противоестественной» столицей, строится на костях людей. Это дьявольское наваждение, о котором пророчествует царевна Марфа Алексеевна: «Петербургу быть пусту». П. не только распутник, пьяница и сквернослов, но и гонитель русской церкви, убийца стрельцов, участвовавший в пытках собственного сына. Изображая П., Мережковский, вслед за раскольниками, наделяет его чертами апокалиптического антихриста. Истинными носителями христианских идей выступают в романе раскольники-старообрядцы, ощущающие деятельность П. как глубоко враждебную, мечтающие посадить на русский трон царевича Алексея и возродить с его помощью исконные русские обычаи, вернув столицу в Москву.

П. противостоит царевич Алексей, к которому как к последней надежде тянутся все защитники самобытности, не принимающие петровских реформ, и которому явно симпатизирует простой люд. В конфликте П. и Алексея симпатии Мережковского на стороне пусть слабого и безвольного, но все-таки гораздо более человечного Алексея. В сцене убийства сына П. слышны отзвуки евангельского мифа о сыне, приносимом Богом-отцом в жертву миру. Поступки П. приобретают тем самым некоторое оправдание. В более поздней публицистике Мережковский высоко оценивал значение петровских реформ. В статье «Теперь или никогда» (1905) он называл «религиозным подвигом» П. то, что он «согласился принять на себя страшную тень Зверя, тень Антихриста».

Роман насыщен множеством достоверных исторических и бытовых подробностей. Но, несмотря на это, П. в изображении Мережковского скорее схема, наделенная некоторыми авторскими мыслями, чем живой исторический характер русского царя.

В 1920 году на материале романа Мережковский написал пьесу «Царевич Алексей», которая в режиссуре и оформлении А.Н.Бенуа шла на сцене Большого Драматического Театра в Петрограде. Роль царевича Алексея играл Н.Ф.Монахов.

Е.В.Иванова

2.

Герой нескольких произведений А.Н.Толстого: рассказа «День Петра» (1918), пьесы «На дыбе» (1929, 2-я ред. под назв. «Петр I» - 1934, 3-я ред.- 1938), исторического романа «Петр Первый» (1-я кн.- 1929-1930, 2-я - 1933-1934, 3-я, неоконч.,- 1944-1945), а также киносценария (1937-1939, в соавторстве с режиссером В.М.Петровым). Образ П. в про «ведениях Толстого получил разные истолкования, обусловленные как временем их написания, так и жанровыми особенностями, различными для героев эпического сюжета и драматической фабулы. Тем не менее общая тенденция в трактовке личности Петра оставалась неизменной. Она складывалась у писателя под влиянием исторических сочинений С.М.Соловьева («Публичные чтения о Петре Великом», 1872, и другие работы) с их образом «народного царя», призванного осуществить великое дело преобразования России, олицетворяющего собой идею сильной самодержавной власти, понимаемой как явление внесословное и надклассовое. Толстому безусловно близок пушкинский образ Петра, героя Полтавы, воздвигшего «в гражданстве северной державы <...> огромный памятник себе». В изображении Толстого П. не имеет ничего общего с «царем-антихристом», каким его показал Мережковский. А вот враги дела Петрова - явные слуги антихриста, творящие «черные мессы», страшащиеся рассвета Руси.

В пьесе «На дыбе» П. показан как личность исключительная и трагическая. Это, по выражению Б.В.Алперса, Гулливер, попавший в страну лилипутов. Он - единственный носитель преобразующей воли, обреченный на одиночество, окруженный предательством и изменой. Пока П. силен, все ему подвластно. Буквально по мановению руки воздвигается город и создается флот. Но только силы оставляют П., и все восстает против него. В финале умирающий император видит, как буря разбивает в щепы построенный им флот, а хлынувшее море затопляет воздвигнутый им град.

В романе Толстого, хронология которого охватывает период с 1682 по 1704 г., от смерти царя Федора Алексеевича и венчания на царство Ивана и Петра до взятия Нарвы, образ П. приобрел большую историческую объективность, хотя и лишился трагической составляющей героя пьесы. П. сталкивается с оппозицией, подавляет мятежи, сражается с ордами неприятелей, но его исторический выигрыш предопределен.

Первым театральным воплощением пьесы «На дыбе» стал спектакль МХАТа Второго (1930), в котором роль П. исполнял В.В.Готов-цев. В постановке третьей редакции пьесы на сцене Ленинградского театра драмы им.Пуш-кина П. играл Н.К.Черкасов (1938). Самое значительное актерское воплощение этого образа принадлежит Н.К.Симонову, сыгравшему роль П. в фильме В.М.Петрова (1937-1939).

Лит.: Павленко Н.И. Роман А.Н.Толстого «Петр Первый» глазами историка

//Россию поднял на дыбы... М„ 1987. Т.2.