Немецкая литература

НЕМ́́ЕЦКАЯ ЛИТЕРАТ́́УРА. Знакомство в России с Н. л. началось в 18 в., но большую известность она получила в 1-й трети 19 в. в эпоху романтизма (особенно поэзия). На рус. яз. переводились произв. всех жанров. По распространенности в рус. образованном обществе нем. яз. занимал второе место, уступая только франц. языку. Л. владел нем. яз. с детства: в числе его воспитателей была немка Х. О. Ремер; нем. яз. преподавался в Пансионе. По свидетельству Шан-Гирея, Л. «...немецким языком владел как собственным» [Шан-Гирей А. П., Воспоминания (2)]. Очевидно, он был хорошо знаком и с Н. л., однако нельзя точно установить, в каких пределах. Прямые данные (переводы, эпиграфы, упоминания, реминисценции) говорят о его знакомстве с произведениями И.В. Гёте, Ф. Шиллера, Г. Гейне, Й. Цедлица (автора баллады «Корабль призраков», послужившей сюжетным источником для стих. «Воздушный корабль»), поэтами кон. 18 — нач. 19 вв. К. Ф. Концом, И. Хермесом, с анонимной нар. балладой. Косвенные данные (т.е. более далекие реминисценции, наличие параллелей в сюжетах, в образных деталях) дополняют этот перечень именами Г.Э. Лессинга (сюжетные параллели к «Испанцам» обнаруживаются в его драме «Натан Мудрый»), Г.А. Бюргера (с его балладой «Ленора» перекликается ранняя баллада Л. «Гость»), А. Платена, возможно, подсказавшего тему юношеского стих. Л. «Незабудка», Э. Т.А. Гофмана, чья новелла «Счастье игрока» могла послужить источником сюжетных ходов «Тамбовской казначейши» и «Штосса», а также Ф. М. Клингера и И. А. Лейзевица (драматурги движения «Буря и натиск»), с пьесами к-рых в лит-ре обычно сближают драмы Л. «Menschen und Leidenschaften» и «Два брата». В этих случаях речь идет либо о совпадении признаков, распространенных в романтич. и предромантич. лит-ре, либо о пародийном, даже гротескном переосмыслении сюжета (напр., в «Тамбовской казначейше»). Отд. черты сходства с драматургией «Бури и натиска» перешли к Л. через Шиллера как ее продолжателя и преемника. Развитие Л. как писателя происходило в русле, параллельном развитию зап.-европ. позднеромантич. лит-ры, и на фоне тех же идейных и эстетич. течений, чем и обусловлено совпадение нек-рых типологически важных черт, не требующее догадок о прямых влияниях. В формировании Л.-драматурга заметную роль сыграл Шиллер. Обращение Л. как переводчика в период зрелости к лирике Гёте, Гейне, Цедлица обогатило его поэтич. творчество стихами, где самостоятельно развиваются или переосмысляются мотивы оригиналов.

Лит.: Дюшен, с. 40—50; Шувалов (1), с. 317—26; Семенов (2), с. 253—54; Федоров (1), с. 133—47, 158—182, 189—94, 200—11; Федоров (2), с. 233—46, 260—311; Fröberg Th., Lermontow als übersetzer deutscher Gedichte, «Bericht der St. Katherinen Schule über das Schuljahr 1904—1905», SPB, 1905, S. 32—58; Duchesne (1), p. 235—243; Žinkin N. P., Zu M. Lermontows übertragungen deutscher Dichter (Zedlitz, Goethe, Heine), «Zeitschrift für Slawistik», 1957, Bd 2, H. 3, S. 347—65.