"Кружок шестнадцати"

«КРУЖ́́ОК ШЕСТН́́АДЦАТИ» («16»), петерб. оппозиционный кружок аристократич. молодежи (1838—40), участником к-рого был Л. Достоверно известны имена еще одиннадцати членов: К.В. Браницкий-Корчак, П. А. Валуев (1815—90), И.С. Гагарин, Б. Д. Голицын (1819—78), А.Н. Долгорукий, С.В. Долгорукий, Н.А. Жерве, Ф. И. Паскевич (1823—1903), А.А. Столыпин (Монго), Д.П. Фредерикс, А.П. Шувалов. Первое известие о существовании кружка — в кн. Браницкого-Корчака «Славянские нации» (Париж, 1879; на франц. яз.). Книга пронизана ненавистью к самодержавию и Николаю I. Написана в форме писем к Гагарину (одному из «16»), принявшему католичество и покинувшему Россию в 1843. Браницкий напомнил ему о совместном пребывании в «свободном и веселом» «К. ш.», назвав семь умерших участников (на первом месте — Л.), а из живущих — Валуева, занимавшего уже министерские посты. Сохранилось также письмо Браницкого от 7 янв. 1879, в к-ром он извещал Гагарина о смерти еще одного из «16» — Голицына [см. Герштейн (10), с. 184]. Проявленная осторожность наводит на мысль о конспиративном характере кружка. Сведения Браницкого не были учтены в обширной лит-ре юбилейного (1891) лермонт. года. Не знал о «16» и П. А. Висковатый. Публикуя в 1894 материалы из париж. архива Гагарина, В. А. Бильбасов оставил без комментария фразу из письма Ю.Ф. Самарина к Гагарину (1840): «Вскоре после вашего отъезда я видел, как через Москву проследовала вся часть «шестнадцати», направляющаяся на юг. Я часто видел Лермонтова во все время его пребывания в Москве». В 1895 Н. Викторов (В. Л. Бурцев) поставил вопрос о значении «16» для творчества и биографии Л. Опираясь на политич. биографию Браницкого, Викторов указывал на оппозиц. характер кружка. В течение последующих 40 лет новых сведений о «16» не появилось; в работах о Л. фигурировала лишь одна цитата из Браницкого, сообщившего, что, встречаясь ежевечерне, «16» «рассказывали друг другу о событиях дня, болтали обо всем и все обсуждали с полнейшей непринужденностью и свободой, как будто бы III-го Отделения... вовсе и не существовало». В 1961 издан дневник Валуева, где встречается третье упоминание современника о «16». Узнав о смерти Шувалова, Валуев отметил: «В 1838—1839, 1840 — связь с Браницким, Столыпиным, Долгоруковым, Паскевичем, Лермонтовым и пр. (les seize [шестнадцать], к которым и я принадлежал)». Прямых указаний на «К. ш.» больше в лит-ре не обнаружено. В 30-х гг. сов. исследователи предприняли изучение проблемы «16» на основании косвенных материалов. В 1935 Эйхенбаум предложил свою концепцию: кружок вырос на почве оппозиц. настроений старинной родовой знати и подвергся воздействию религ. и историософских идей П.Я. Чаадаева. Поддержку своей гипотезе Эйхенбаум находил в творчестве Л.: прибавление к «Смерти поэта», написанное в развитие идей «Моей родословной» А. С. Пушкина, было как бы провозглашено от лица группы единомышленников, а перекличка идей «Думы» Л. с «Философическим письмом» Чаадаева подкрепляла мысль о влиянии моск. мыслителя на петерб. кружок нового поколения; живым посредником между ними был назван Гагарин, давний знакомый Чаадаева. Эта гипотеза оказалась несколько прямолинейной. Когда определились хронологич. рамки кружка, стало ясно, что Л. в эти годы уже не выражал излюбленных идей Пушкина о революц. значении родовитой знати в рус. обществе; определился также социальный состав кружка, члены к-рого в большинстве принадлежали к верхушке новой, «романовской» аристократии. Среди «16» — отпрыски наиболее приближенных к Николаю I семейств (Фредерикс, Голицын, Паскевич, С. Долгорукий, Шувалов). Ознакомление с письмами и записями участников кружка не позволяет говорить о единстве их взглядов. Гагарин, к-рый был собеседником Ф. Шеллинга и Ф. И. Тютчева в Мюнхене, в Москве, находясь под влиянием Чаадаева, беседует с будущими славянофилами и провозглашает веру в мессианскую роль России. Браницкий мечется между патриотич. чувствами поляка и верностью присяге рус. царю. Лютеранин Фредерикс переходит в православие в то время, как Гагарин уже склоняется к католицизму. Валуев спорит с Гагариным о сущности понятия «национальность» (Герштейн, с. 269—72). Т. о., можно говорить о широте кругозора членов кружка, отличающей их от культурного уровня «золотой молодежи», но найти в этом идеологич. программу кружка как целого — затруднительно. Тем не менее связь всех этих лиц между собой и с Л. в 1838—40 несомненна. Чем больше публикуется дневниковых записей и писем с упоминанием о Л., тем чаще рядом с его именем упоминаются нек-рые из «16» (письма С. Н. Карамзиной, М. П. Валуевой, П. А. Вяземского, дневники А. И. Тургенева, В. А. Жуковского, воспоминания М. Б. Лобанова-Ростовского и др.). Эйхенбаум еще в 1935 привлек к изучению проблемы «16» рисунки Г.Г. Гагарина, среди к-рых он нашел индивидуальные и групповые портреты «16». Гагарин рисует группу с участием известных нам «16» в Петербурге в 1839, а другую в Кисловодске в авг. 1840; на обеих — будущий секундант на дуэли Лермонтова А.И. Васильчиков, возможно, тоже принадлежавший к кружку. Рисунки Гагарина показывают, что большинство членов кружка оказались на Кавказе одновременно с Л. Сопоставляя этот факт с письмом Самарина, Эйхенбаум толковал его в трех предположит. вариантах: либо конспиративный кружок был раскрыт и члены его высланы из Петербурга или им «посоветовали» уехать, либо они добровольно поехали туда вслед за Л. При обследовании вопроса о «разгроме» кружка в 1840 [Герштейн (2)] были проанализированы офиц. документы каждого из «16» — никакого следа судебных или др. репрессивных мер в них не обнаружено. Вместе с тем выяснилось, что «16» не только покинули Петербург в 1840 одновременно с Л., но и съехались там на время отпуска Л. в 1841. Это отчасти подтверждает версию о главенствующем положении поэта в дружеском кружке. Однако обращение к дневникам и письмам из б. б-ки Зимнего дворца показало, что добровольный отъезд из Петербурга был только формой, право на к-рую «16» завоевали при помощи влият. родителей. Одновременность каких-то нераскрытых «историй» Шувалова, Фредерикса, Браницкого, С. Долгорукого, Васильчикова и др. с высылкой Л. за дуэль с Э. Барантом позволяет думать, что кружок был раскрыт, во всяком случае связь его членов с Л., и большинству из них «посоветовали» уехать [Герштейн (8), с. 90—97]. Характер, полный состав кружка м. б. более точно установлены только при условии введения в науч. оборот прямых материалов, возможно, хранящихся в еще не разобранных личных фондах рус. знати. В частности, недостаточно изучен архив Славянской б-ки в Париже, организованный рус. иезуитами во главе с И. Гагариным. Не изучался также с т.з. лермонт. материалов рукописный фонд Потоцких в Краковском гос. архиве, где в 1956 нашлось неизв. письмо Пушкина к Е. К. Воронцовой (урожд. Браницкой, тетке К. В. Браницкого). Рис. Г. Гагарина хранятся в ГРМ. Карандашный набросок петерб. группы — в ПД (см. ЛН, т. 45—46, с. 467).

Лит.: Викторов Н. (Бурцев), Кружок шестнадцати, «ИВ», 1895, № 10, с. 174—82; Эйхенбаум Б., Осн. проблемы изучения Л., «ЛУ», 1935, № 6; Герштейн (2); Герштейн (8), с. 285—379; Платонов; Описание ИРЛИ, с. 85; Браницкий, в кн.: Воспоминания; Андроников (15).