Кавказ

КАВЌ́АЗ, Кавказский край, занимает исключит. место в жизни и творчестве Л. «Юный поэт заплатил полную дань волшебной стране, поразившей лучшими, благодатнейшими впечатлениями его поэтическую душу. Кавказ был колыбелью его поэзии, так же, как он был колыбелью поэзии Пушкина, и после Пушкина никто так поэтически не отблагодарил Кавказ за дивные впечатления его девственно величавой природы, как Лермонтов...» (Белинский, IV, 175). К. с давнего времени привлекал внимание рус. писателей. В поэзии 18 в. упоминаются «азийские страны», «юг» как собират. понятия, из к-рых постепенно выделяются впоследствии Таврида и К. Вероятно, Л. читал стих. своего двоюродного деда Арк. Ал. Столыпина (см. Столыпины) «Письмо с Кавказской линии к другу моему Г. Г. П. в Москве». Образы К. встречаются в лирике Г. Р. Державина. А. С. Пушкин впервые в рус. поэзии воплотил тему К. не по чужим рассказам, как его предшественники, а опираясь на собств. впечатления. Пушкинский «Кавказский пленник» служил юному Л. известным образцом (в поэмах 1828 «Черкесы», «Кавказский пленник»). В этих ранних опытах он сознательно подражает любимым поэтам и прежде всего Пушкину. Несомненно, Л. хорошо были известны произв. А. А. Бестужева (Марлинского), А. И. Полежаева о К. Судьба Л. сложилась так, что именно К. были порождены наиболее яркие впечатления детства. С пребыванием на К. летом 1825 связано первое сильное детское увлечение Л. Пробуждение первой любовной мечты («О! сия минута первого беспокойства страстей до могилы будет терзать мой ум!»; VI, 385) сливалось с поэтич. восприятием природы К., к-рая гармонировала с романтич. направленностью раннего творчества Л. «Синие горы Кавказа,... вы взлелеяли детство мое;... вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе» (II, 26). В посвящении к поэме «Аул Бастунджи» Л. называет себя «сыном» К.: «Я сердцем твой, — всегда и всюду твой» (III, 243). «Синие горы», «гордые снежные вершины» в сознании Л. становятся символом свободы. Природа горного края — «жилище вольности простой» — противостоит «неволе душных городов», «стране рабов, стране господ» и «голубых мундиров». Образ К. сложился у Л. под влиянием вольнолюбивых мотивов рус. поэзии 20-х гг. В 1837 Л. был сослан на К. за стихи на смерть Пушкина. Заболев по дороге, он из Ставрополя поехал в Пятигорск и до осени лечился на водах. Затем, командированный в отряд ген. А. А. Вельяминова, проехал всю Кавк. линию, был в Тамани и в октябре отправился по Военно-Грузинской дороге в Грузию, где в Караагаче стоял его полк. Возможно, еще прежде, прямо из Тифлиса Л. поехал в Азербайджан (Куба, Шемаха, Нуха), а в декабре, переведенный в л.-гв. Гродненский гусар. полк, покинул Грузию. Во время второй ссылки в 1840 Л. принял участие в воен. действиях в М. Чечне (см. также Военная служба Лермонтова), снова был на Кавк. Мин. Водах, на Тереке. Эти путешествия помогли поэту ближе познакомиться с жизнью народов К., его природой, богатым фольклором. Особое значение для Л. имели встречи с кавк. интеллигенцией и сосланными на К. декабристами. Тема К. заняла значит. место в творчестве Л. С нею связаны его крупнейшие произв.: «Измаил-Бей», «Мцыри», «Демон», «Валерик», «Герой нашего времени», «Дары Терека», «Беглец», «Свиданье» и др. Кавк. впечатления воплотились также в живописном и графич. наследии Л.

Лит.: Семенов (5); Семенов (6); Мануйлов (1), с. 122—28; Гроссман (2), с. 673—744; Ениколопов; Бродский (5); Андреев-Кривич (4); Попов А. В. (2); Гиреев, Недумов, с. 507—14; Андроников (8); Мануйлов В. А., К истории кавк. темы в рус. лит-ре, «Вестн. ЛГУ. Серия ист., яз. и лит-ры», 1962, № 2, в. 1, с. 161—165; Попов А. В., М. Ю. Л. и Кавказ. Библиография, Ставрополь, 1963; Семинарий, с. 273—75, 279—80; Виноградов Б. С., Чентиева М. Д., М. Ю. Л. и наш край, в кн.: Лермонт. сборник, Грозный, 1964; Виноградов Б. С., Кавказ в творчестве Л., «Уч. зап. Чечено-ингуш. пед. ин-та», 1968, № 27, в. 15; Иванова Т. (7); За хребтом Кавказа. 160 лет со дня рождения М. Ю. Л., сост. В. Шадури, Тб., 1977.