"Утес"

«УТЕС», стих. Л. (1841) с характерной для его поздней лирики символической образностью, «иносказательным сюжетом»; ведущий мотив стих. — трагедия одиночества — прочитывается одновременно в двух планах: как неразделенность любви и как непрочность человеческих связей вообще. В отличие от обвиняющего тона ранней любовной лирики, проникнутой интонациями оскорбленного самолюбия и обиды (что обычно связано с конкретной мотивировкой — неспособностью или нежеланием любимой женщины постигнуть душу героя), в «Утесе» кратковременность чувства не нуждается в каком бы то ни было оправдании: она обусловлена несходством самих жизненных судеб, неизбежной разнородностью духовного опыта. Лермонт. одиночество, обычно гордое и мятежное, открыто осознаваемое как вызов миру, здесь лишено полемичности, вселенского масштаба: это естественно устоявшаяся, внутр. форма реального бытия. Вместе с тем пронзительность этого уединенного «человеческого» — в общем контексте лермонт. лирики «слишком человеческого» — страдания «в пустыне» не теряет универсальной общезначимости и глубины.

Илл. Н. Н. Дубовского. Черная акварель. 1890.

Худож. совершенство стих. достигается благодаря символич. описанию картины природы, «этой поэтич. аналогии» (Б. Эйхенбаум); «тучка» и «утес» отнесены к разным природным стихиям: летучая, быстрая и беспечная «тучка» противоположна по всем этим признакам вечно неподвижному, монолитному утесу, и этот контраст вызывает целый ряд ассоциаций (характерно, что «одиноко плачущим» у Л. оказывается камень, утес-великан, символ прочной и уверенной в себе силы). Вся эта сложная система связей и отношений художественно резюмирована в «овеществленной» метафоре «следа»: «Но остался влажный след в морщине / Старого утеса...»; именно след (а не действие) обладает в «Утесе» онтологич. значимостью, приобретает как бы независимую от своего истока самоценность, в то время как во мн. др. стихах Л. его ценность зависит от значительности самого действия, и след служит лишь его «знаком», подобием — неизбежно неполным и отраженным (см. Время и вечность в ст. Мотивы). Поэтич. образ утеса использован Л. в стих. «Романс» («Стояла серая скала»), «Время сердцу быть в покое» и др. Как отмечалось в лит-ре (А. Федоров), «Утес» связан со стих. «На севере диком стоит одиноко...». В. Г. Белинский относил «Утес» к лучшим стихам Л.; высоко оценил его М. Горький. Две первые строки послужили эпиграфом к рассказу А. П. Чехова «На пути». Под влиянием Л. написано стих. «Утес» К. Хетагурова. Стих. иллюстрировали: Н. Н. Дубовской, В. Д. Замирайло, В. М. Конашевич, М. Е. Малышев, В. Д. Поленов, В. Я. Суреньянц и др. Положили на музыку около 60 композиторов, в т.ч. А. Г. Рубинштейн, А. С. Даргомыжский, Н. А. Римский-Корсаков, В. И. Ребиков, М. А. Балакирев. С. В. Рахманинов создал симфонич. фантазию для оркестра — «Утес» (1893) с эпиграфом из стих. Л. (первые две строки). Автограф — ГПБ, собр. рукописей Л., № 12 (записная книжка, подаренная В. Ф. Одоевским). Черновой автограф карандашом — там же. Впервые — «ОЗ», 1843, № 4, отд. 1, с. 331. Датируется апр. 1841 по положению чернового текста в записной книжке.

Лит.: Дурылин (1), с. 55; Семенов Л. П., Лермонтов и Коста, «Уч. зап. Северо-Осетинского гос. пед. ин-та им. К. Хетагурова», 1939, юбилейный вып., с. 35; Федоров (1) с. 181—82; Шувалов (4), с. 258, 282; Ванслов В. В., Проблема содержания и формы в искусстве, М., 1955, с. 25—26; Семеновский Дм., А. М. Горький. Письма и встречи, в кн.: М. Горький в воспоминаниях современников, М., 1955, с. 392; Новиков И., Писатель и его творчество, М., 1956, с. 430—31; Эйхенбаум (12), с. 113, 346; Иконников (2), с. 69—70; Пейсахович (1), с. 447—48; Маймин Е. А., Опыты лит. анализа, М., 1972, с. 184—94; Гордон Я. И., Гейне в России (1830—1860-е гг.), Душанбе, 1973, с. 92; Горланов Г. Е., Стих. М. Ю. Лермонтова «Утес», в кн.: Рус. лит-ра 30—40-х гг. XIX в., Рязань, 1976, с. 39—46; Тарасов Л. Ф., «Утес» М. Ю. Л., «Рус. речь», 1976, № 4, с. 52—56; Секе Д., О структуре стих. Л. «Утес», в кн.: Dissertationes Slavicae, Slavistische mitteilungen, Материалы и сообщения по славяноведению. IV, Szeged, 1966, с. 39—40; Gerlinghoff P., Frauengestalten und Liebesproblematik bei M. J. Lermontov, Meisenheim am Glan, 1968, S. 140—42.