"Тучи"

«ТУЧИ», стих. Л., написанное перед отъездом во вторую ссылку на Кавказ (1840). Обстоятельства создания и первого чтения (на прощальном вечере у Карамзиных) известны по рассказу В. А. Соллогуба в передаче П. А. Висковатого (Висковатый, с. 338). В. Г. Белинский акцентировал «объективность» и «чистую» художественность стих., где, по его словам, «...видна еще личность поэта, но в то же время виден уже и выход из внутреннего мира своей души в созерцание «полного славы творенья»» (IV, 534). Совр. исследователи, однако, относят «Тучи» к группе «иносказательных пейзажей» зрелого Л.-лирика (в этом же ряду «Утес», «На севере диком...»), подчеркивая косвенный, «окольный» характер его несомненной субъективности. Стих. построено на характерном для нар. лирики приеме отрицат. психологич. параллелизма: стихийному странничеству «туч» противопоставлено невольное изгнанничество героя (см. Изгнанничество в ст. Мотивы), причем лирич. «Я» со своим кругом жизненных оценок и переживаний не только заявляет о себе в строке «Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники», но и ощутимо присутствует в целостном поэтич. подтексте; так, в оценочных эпитетах («милого севера» и др.) резко обозначены его сознание и лицо; в ряде подразумеваемых положит. ответов на вопросы 2-й строфы («Кто же вас гонит...») вырисовывается очерк собств. участи, в последней строфе — сдержанное личное признание «от противного»: герой «Туч» с болью покидает родину. Однако исподволь звучащая тема разлуки с родиной осложнена иным по настроению филос. раздумьем. Образы «тучки», «облака» или «волны» у Л. — устойчивые символы прекрасной свободы и беспечности (свойственных полуодушевленному бытию природы), надчеловеческой отрешенности от страстей и мук. Как и в песне Демона («На воздушном океане»), эстетизированное бесстрастие «туч» противопоставлено тревожной и печальной участи человека на земле. Герой стих., открытый «страстям» и «страданиям», еще остается в трагич. кругу человеческих ценностей и коллизий. Но вместе с тем явленный «тучками» независимый мир красоты («степью лазурною, цепью жемчужною...») манит его к разрыву прежних связей и отношений; в 1-м стихе последней строфы слышится не только сострадат. горечь при мысли о родине («нивы бесплодные»), но и усталое отчуждение. На пороге разлуки герой как бы отнимает у пока еще «милого» севера долю своей сердечной привязанности, своей нежности и переносит ее на «небесных» спутников — на «тучки»: по замечанию Максимова (2), «многоговорящие уменьшительные» выражают «одну из стихий лермонтовской поэзии», начало «нежное, трепетное, почти женственное» (с. 185). Так или иначе, изгнанничество героя и сопутствующие чувства личной несвободы и грустной подавленности — лирич. доминанта стих., к-рое как бы окольцовано словами: «изгнанники» — «изгнания». Отсюда его место и роль завершит. аккорда в сб. 1840. По жанровым признакам «Тучи» — сплав медитативной элегии и романса с характерным для последнего трехчастным мелодич. построением (ровная интонация вводной 1-й строфы, интонац. подъем на вопросах 2-й, ответ-каданс в 3-й). Однако однообразно катящийся метр — акаталектический четырехстопный дактиль, инерция к-рого многократно подчеркнута ритмико-синтаксич. членением на полустишия, — сглаживает интонационно-мелодич. рисунок, приближая романс к песне; то. же — в «Молитве» («Я, матерь божия...»). «Тучи» — прославленный ритмич. «напев» рус. поэзии, усвоенный слухом мн. поколений читателей. Переключение субъективного элемента стих. в песню предполагает всеобщность чувства, его внятность каждому. Именно в такой «некнижной», предрасположенной к устному и песенному бытованию форме, зрелый Л. умел выражать глубинные и резко своеобразные искания мысли, ставить вопросы о конечных жизненных ценностях (ср. с близким по филос. теме предсмертным стих. «Выхожу один я на дорогу»). Стих. иллюстрировали: А. М. Васнецов, В. А. Замирайло, В. М. Конашевич и др. Положили на музыку ок. 40 композиторов, в т.ч. Б. В. Асафьев, Ф. М. Блуменфельд, М. Ю. Виельгорский, А. С. Даргомыжский, Ц. А. Кюи, С. М. Ляпунов, Н. П. Огарев, В. И. Ребиков, Н. А. Римский-Корсаков, А. Г. Рубинштейн, Г. В. Свиридов, Н. Н. Черепнин. Автограф не сохранился. Копия (под заглавием «Тучки») — ЦГАЛИ; ф. 276, оп. 1, № 71. Впервые — «Стихотворения» Л. (1840). Авторская датировка — апр. 1840.

Лит.: Белинский, т. 4, с. 377—78; Коровяков Д., Этюды выразит. чтения худож. лит. произв., СПБ, 1893, с. 78—83; Бархин К., Соч. М. Ю. Л. с объяснит. статьями, ч. 1, Од., 1912, с. 135—39; Гинцбург, с. 185—86; Эйхенбаум (5), с. 313; Рубанович (2), с. 73; Наровчатов, с. 89—90; Пейсахович (1), с. 443—44; Усок (1), с. 164; Удодов (2), с. 426; Чичерин (1), с. 413.