"30 июля. — (Париж) 1830 года"

«30 ИЮЛЯ. — (ПАРИЖ) 1830 ГОДА», стих. раннего Л. (1830). Наиболее яркое из серии политич. стихов на тему о нар. восстании, написанных Л. летом-осенью 1830 [ср. «Предсказание», «10 июля. (1830)», «Новгород» и др.]. Является откликом на события Июльской революции во Франции (27—29 июля), приведшие к отречению от престола короля Карла X, и строится как политич. инвектива («Ты мог быть лучшим королем, Ты не хотел...»). Пафос «30 июля» — в прославлении нар. восстания против самодержца-тирана («Есть суд земной и для царей. / Провозгласил он твой конец...И знамя вольности как дух / Идет пред гордою толпой»). Говоря о франц. событиях, Л., по всей вероятности, имел в виду и рус. действительность: об этом, помимо якобы невзначай употребленного в специфич. контексте слово «царь», свидетельствуют сходные мотивы в стих. «Новгород» («Погибнет ваш тиран, / Как все тираны погибали!..»). Стих. позволяет сделать вывод, что Л. проводил принципиальную грань между монархией в рамках определенной законности — «общественного договора» — и тиранией, к-рую Л. понимал как нарушение правителем своих обязательств перед народом. К идее монархии (в те годы традиц. форме правления у большинства народов) Л., по-видимому, относился терпимо («Предсказание», «Опять, народные витии»); но та же форма власти в ее крайних тиранич. проявлениях была глубоко ненавистна поэту, и в этом случае он безоговорочно признавал право народа на восстание против нарушившего договор тирана; тогда и ответственность за возможные кровавые последствия ложится не на народ (ср. «Предсказание»), а на неправедного монарха: «И брызнула в Париже кровь. / О! чем заплотишь ты, тиран, / За эту праведную кровь, / За кровь людей, за кровь граждан». Не исключено, что этот и след. стих (до слов «И строй кровавый закричит: Он виноват! он виноват!») навеяны не только сообщениями о жертвах парижского восстания, но и воспоминаниями о расправе с декабристами. Стих. иллюстрировал А. Ф. Билль. Автограф — ИРЛИ, тетр. VIII. Копия — там же (ошибочно озаглавлено «30 июня 1830 года»). Впервые с искажениями — «РМ», 1883, № 4, с. 54. Датируется авг. 1830 по содержанию (сообщения о событиях 27—30 июля в Париже дошли до Москвы через неск. дней) и по положению в тетради.

Лит.: Кирпотин (3), с. 194—95; Иванова Т. (2), с. 114—17, 156; Владимирская Н. М., Антикрепостнич. традиции рус. лит-ры XVIII в. в творчестве М. Ю. Л., «Уч. зап. Великолукского пед. ин-та», 1962, в. 19, с. 67—70.