Самарин Юрий Федорович

САМ́́АРИН Юрий Федорович (1819—76), рус. публицист, философ и обществ. деятель; славянофил. Познакомился с Л. в 1-й пол. янв. 1838 у Оболенских; в 1840—1841 Л., приезжая в Москву, часто бывал в доме С., встречался с ним у общих знакомых (в салонах Павловой, Свербеевых, у К. О. Россета и др.). Отношения С. и Л. отличались доверием и дружеской откровенностью. В день отъезда на Кавказ (ок. 23 апр. 1841) Л. отдал С. для «Москвитянина» стих. «Спор», к-рое явилось своеобразным откликом на критич. статьи С.П. Шевырева и нац.-историч. идеи журнала. После смерти поэта С. принял участие в собирании и публикации его наследия; у него находились подаренный Л. автограф «Спора» и копия стихотворения «Валерик».

Ю. Ф. Самарин. Литография с автопортрета. 1842.

Воспоминания С. о Л., записанные в дневнике под впечатлением известия о смерти поэта, отличаются большой степенью достоверности (сохранились не полностью). В них и в письмах И.С. Гагарину (1840—41) С. одним из первых в лит-ре дал сочувств. характеристику личности Л., не скрывая и своих «неприятных» впечатлений: «неуловимая», «в высшей степени артистическая натура» поэта то, казалось, подавляла тяжелым, проницательным взглядом, волей, неутомимой наблюдательностью и «глубиной индифферентизма» в восприятии собеседника, то пленяла «простым обращением, детской откровенностью», то открывалась вдруг растроганной и вместе с тем — стыдящейся самое себя. С. назвал темы своих разговоров с Л.: «Кружок шестнадцати», «воспоминания Кавказа»(«дело с горцами»), о женщинах, «о своих литературных проектах», «о своей скорой кончине»; о совр. состоянии России («Хуже всего, — сказал Л., — не то, что некоторые люди терпеливо страдают, а то, что огромное большинство страдает, не сознавая этого»). Гибель Л. поразила С. как личное и «общее горе», «незаменимая утрата» для целого поколения; Л., по словам С., продолжил дело А. С. Пушкина, но уже «среди нового, лучшего поколения»; правда, создав роман, исполненный «эгоистич. рефлексии», Л. оказался в «нравственном долгу» перед современниками, но он был уже на пути к уплате «великого долга» и даже сам роман «...указывал на переходную эпоху в его творчестве...». Сам С. в молодости был подвержен «эгоистич. рефлексии», вечному сомнению, охлаждению к вере и любви (см. исповедальное письмо С. к Н. В. Гоголю, март 1846) — душевному состоянию, родственному психол. облику Печорина (М. Ефимова). В 1847 С. называет Л. и Гоголя осн. писателями эпохи, при этом противопоставляя их всей "натуральной школе". См. также Славянофилы. Соч. О мнениях «Современника» исторических и литературных, «Москвитянин», 1847, № 2, с. 178; Соч., т. 12, М., 1911, с. 37, 53—57, 75, 78, 145, 241—42; см. в кн.: Воспоминания.

Лит.: Барсуков Н., Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 5, СПБ, 1892, с. 360; Нольде Б. Э., Юрий Самарин и его время, Париж, [1926]; Нечаева В. С., К истории текста стих. «Валерик». (Список из архива Ю. Ф. С.), в кн.: Сб. Соцэкгиза, с. 70—73; Гинзбург (1), с. 201—03; Герштейн Э. (2), с. 109—15; Ефимова М. Т., Ю. Самарин в его отношении к Л., в кн.: Пушкинский сб-к, Псков, 1968, с. 40—47; её же, Несколько замечаний к проблеме «Л. и славянофилы», в кн.: Материалы X науч. конференции Псковского гос. педагогич. ин-та, в. 3, Псков, 1969; Лит. взгляды и творчество славянофилов. 1830—1850 гг., М., 1978 (см. указат.).