Quos ego!

Я вас!

Вергилий, "Энеида", I, 133-35 - слова Нептуна:

Jám caelúm terrámque meó sine númine, Vénti

Míscer(e) ét tantás audétis tóllere móles?

Quós ego!

Без моего изволенья вы землю мешать с небесами,

Ветры, решились и вод воздымать такие громады?

Я вас!

(Перевод В. Брюсова)

Конечно, Пальмерстон не любит эмигрантов, но он считает их жупелом [ Windschläuche ], который хорошо иметь под рукой, чтобы при случае пригрозить континенту: "quos ego!" Кстати, он очень непрочно сидит в своем министерском кресле, но выбить из седла старую лису все же не легко. (К. Маркс - Морицу Эльснеру, 8.XI 1855.)

Один Сипягин был собственно даже очень доволен всей этой сценой. Ему пришлось выказать силу своего красноречия, усмирить начинавшуюся бурю. Он знал латинский язык, и вергилиевское: quos ego! (Я вас!) не было ему чуждым. Сознательно он не сравнивал себя с Нептуном, но как-то сочувственно вспомнил о нем. (И. С. Тургенев, Новь.)

С тех пор, как я видел Булгарина, имя его сделалось для меня матерным словом. Я полагал, что он умный ветреник, но он площадный дурак. - Говорит, что сам знает, что он интриган, но это сопряжено с благородной целию и все поступки его клонятся к пользе отечественной словесности. Экий урод! Но quos ego... (Д. В. Веневитинов - М. П. Погодину, 7.I 1827.)

Михайловна, отправивши большой поднос с официантом, подошла к Павлу Алексеичу, потрепала его по плечу и взяла под мышки. - Шли бы вы, батюшка, в кабинет... Ольга Петровна, изволили видеть, недовольны... Чайку напились? - Quos ego! - вскричал Павел Алексеич. - Квас квасом, сударь, а я вам дело говорю, Павел Алексеич. (П. Д. Боборыкин, На суд.)

Судя по многим описаниям облика Рубинштейна, репинский портрет его (дирижирующим) является очень метким. Трудно восстановить, чем было дирижирование Рубинштейна как профессиональное явление, но то, что он требовал, - он получал. Я знавал людей, игравших и певших под его управлением: шутили о знаменитом вергилиевском "Quos ego!" (Я вас!) в его мимике рук и палочки (так, говорят, протекало памятное дирижирование автором своей оперы "Демон"). (Б. В. Асафьев, А. Г. Рубинштейн.)

Пусть бы он [ Бетховен ] отдавался беспорядочным капризам романтической фуги, то порывистой, то спокойной. Пусть бы он изображал, подобно Керубини, версальского Нептуна, который с высоко-мерным видом выкрикивает свое "quos ego", приводя в трепет прирученные волны. Но чудо заключается в том, что здесь неистовство стихийных страстей сочетается, сливается, образуя составную часть, пропорциональную энергии разума. (Ромен Роллан, Бетховен. Finita comoedia. Эпилог.)