O, sancta simplicitas!

О, святая простота!

Фраза приписывается чешскому реформатору, герою национально-освободительного движения Яну Гусу. По преданию, Гус, сжигаемый на костре, произнес эти слова, когда какая-то старушка из благочестивых побуждений подбросила в костер охапку хвороста.

И Энгельс, с характерной для него бодрой иронией, приветствует последние шаги мирового капитализма: к счастью, - говорит он, - достаточно еще нераспаханных степей осталось, чтобы дело и дальше так же шло. А добрый г. Н-он [ Н. Ф. Даниельсон (1852-1925) - экономист, общественный деятель народнического направления. - авт. ] a propos de bottes [ Ни к селу, ни к городу; некстати (фр.) - авт. ] вздыхает о старинном "мужике- землепашце", об "освященном веками"... застое нашего земледелия и всяческих форм земледельческой кабалы, которых не могли поколебать "ни удельные безурядицы, ни татарщина", и который начал теперь - о, ужас! - самым решительным образом колебать этот чудовищный капитализм! O, sancta simplicitas! (В. И. Ленин, Развитие капитализма в России.)

Левин не понимал, зачем было враждебной партии просить баллотироваться того предводителя, которого они хотели забаллотировать. - О, sancta sitnplicitas! - сказал Степан Аркадьевич и кратко и ясно растолковал Левину, в чем дело. (Л. Н. Толстой, Анна Каренина.)

Одною из заветных формул того времени была "Святая простота". В ней заключалось нечто непререкаемое, и при упоминании об ней оставалось только преклоняться. Но употребляли ее неразборчиво и нередко смешивали с пошлостью и невежеством. Это уже было заблуждение, которое грозило последствиями очень сомнительного свойства. Крестьянство задыхалось под игом рабства, но зато оно было sancta simplicitas; чиновничество погрязло в лихоимстве, но и это было своего рода sancta simplicitas; невежество, мрак, жестокость, произвол господствовали всюду, но и они представляли собой одну из форм sancta simplicitas. Среди этих разнообразных проявлений простоты дышать было тяжело, но поводов для привлечения к ответственности не существовало. (М. Е. Салтыков-Щедрин, Пошехонская старина.)

Вы заявили в ответ на ту проповедь, будто я знаю, кто мой анонимный защитник. Но ведь это неправда! Я не обвиняю вас во лжи - вы, вероятно, просто ошиблись. Имя этого человека мне неизвестно до сих пор. - Склонив голову набок, точно ученый дрозд, Овод внимательно посмотрел на кардинала, потом откинулся на спинку стула и громко захохотал: O s-sancta simplicitas! Такая невинность подстатъ аркадскому пастушку! Неужели не догадались? (Этель Лилиан Войнич, Овод.)